Кризисных процессов в жизни советского общества.

Если десятилетие Хрущева прошло под знаком реформ, то последующее двадцатилетие, от середины 1960-х до середины 1980-х годов, большую часть которого (до 1982 года) государство возглавлял Леон. Ильич Брежнев, называют временем застоя. Начавшееся достаточно сильными реформами в области экономики, оно закончилось нарастанием негативных тенденций во всех сферах общественной жизни и застоем в экономике. Правда, следует признать, что проводимая в этот период экономическая политика соответствовала духу времени. Она предполагала обеспечить значительный рост материального благосостояния народа на основе интенсификации общественного производства, главным средством чего должен был выступить научно-технический прогресс. Однако при разработке научно-технической политики опять не были учтены все тенденции НТР. Руководство СССР не уловило особенностей нового этапа НТР, начавшегося в начале 70-х годов (комплексная автоматизация производства, электронизация и биотехнологизация хозяйственной деятельности, ядерная энергетика), и сосредоточило все внимание на развитии лишь одного, признанного главным, направления НТП. Таковой была признана все та же автоматизация производственных процессов. Признавалось, что она таит возможность преобразования материального производства, управления и достижения многократного повышения производительности труда. Утверждалось, что в комплексной автоматизации в концентрированном виде находят материальное воплощение важнейшие достижения естественных и технических наук XX века.

Выделение одного направления НТП вместо целого комплекса требований научно-технической революции явилось очередным просчетом. С 1970-1980-х годов стала остро ощущаться потребность в ускорении темпов НТП. На партийных съездах принимались решения о необходимости смещения акцентов в экономической политике посредством перенесения центра тяжести с количественных показателей на качественные. Признавалась исчерпанность экстенсивных факторов роста народного хозяйства и необходимость активного развития отраслей, определяющих НТП. При этом выдвигались грандиозные задачи в течение 70-х годов: за одно десятилетие перевести экономику на качественно новую стадию расширенного воспроизводства, а затем, в 80-е годы – завершить перевод экономики на путь интенсификации, вывести все отрасли науки и техники на передовые рубежи.

На фоне масштабных задач традиционно выглядели средства их достижения. Надежды возлагались на претворение в жизнь задачи – «органически соединить достижения НТР с преимуществами социализма». Имелось в виду сделать упор на факторы идеологического характера и централизованные методы руководства. Под преимуществами социализма понимались планомерность развития экономики, централизация ресурсов, социалистическое соревнование. В использовании подобного тезиса проявились стремления руководства страны необоснованно преувеличить потенциальные возможности социалистического строя и избежать необходимости внедрения экономических стимулов, разрушающих чрезмерно централизованную систему управления.

Резкого поворота в повышении эффективности, конечно, не произошло. Решения XXIV-XXVI съездов КПСС (1971-1981 годы) оставались, по существу, только директивными. Провозглашенный курс на интенсификацию на протяжении 70-х годов заметных результатов не дал. Не удалось исправить положение и в первой половине 80-х годов. Экономика по инерции продолжала развиваться на экстенсивной основе, ориентируясь на вовлечение в производство дополнительных трудовых и материальных ресурсов. Темпы внедрения средств механизации и автоматизации не отвечали требованиям времени. Ручным трудом к середине 80-х годов было занято около 50 млн. человек: примерно треть рабочих – в промышленности, более половины - в строительстве, остальные в сельском хозяйстве.

Острота начавшегося кризиса в 1970-е годы сгладилась нежданно обрушившимся на страну богатством в виде нефтедолларов. Конфликт арабских государств с Израилем, вспыхнувший в 1973 году, привел к резкому взлету цен на нефть. Экспорт советской нефти стал приносить огромный доход в валюте. На нее закупались товары широкого потребления, что создавало иллюзию относительного благополучия. Огромные средства тратились на закупку целых предприятий, комплексного оборудования, технологий. Однако низкая эффективность экономической деятельности не позволила разумно распорядиться неожиданно возникшими возможностями.

Экономическая ситуация в стране продолжала обостряться. Неэффективная экономика оказалась неспособной решить проблему повышения уровня жизни трудящихся. Фактически была провалена задача, поставленная в 1971 году на XXIV съезде КПСС, - значительно усилить социальную ориентацию экономики, увеличив темпы развития отраслей народного хозяйства, производящих предметы потребления. Остаточный принцип распределения ресурсов – вначале производство, а только потом человек – оставался доминирующим в социально-экономической политике.

В политико-идеологической сфере команда Л.И. Брежнева выступила за свертывание критики «культа личности», поскольку дальнейшее развенчивание Сталина подрывало устои системы. Однако Брежнев не пошел на открытую реставрацию сталинизма. В его команде были люди, понимавшие, что жить на одних приказах нельзя. Все эти обстоятельства в сочетании с личными склонностями Брежнева, чуждого экстремизму, привели к утверждению консервативного курса. Однако этот поворот происходил сравнительно плавно. Импульсом к утверждению открыто консервативного курса во внутренней политике СССР послужила Пражская весна и ввод советских войск в Чехословакию в августе 1968 года.

Стране было необходимо ответить на вопрос: куда идет страна, и какое место в мире она занимает? С этой целью была сконструирована концепция «развитого социализма» - тезис о его построении Брежнев выдвинул в 1967 году. Она позволяла, с одной стороны, констатировать «большие успехи», достигнутые страной под его руководством, а с другой, снять определенность в достижении конкретных целей повышения благосостояния народа, демократизации общества, перехода к общественному самоуправлению. Концепция «развитого социализма», объявив существовавший в стране порядок высшим достижением социального прогресса, по существу создавало теоретическую основу для увековечивания и апологетики тоталитарной системы.

Ужесточение внутренней политики, преследование инакомыслия получили идеологическое обоснование в виде официально принятого тезиса об обострении идеологической борьбы двух систем в условиях мирного сосуществования. Этот вывод являлся модификацией известного сталинского положения об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. В области идеологии началась тихая ревизия решений XX съезда КПСС и последующих либеральных тенденций в сфере теории.

В отличие от Сталина, и даже Хрущева, Брежнев с осторожностью пользовался своей властью. Более того, он и вовсе предпочитал бездействовать, если сталкивался со сложной, трудноразрешимой проблемой, а таких проблем становилось все больше. Параллельно с этим шло моральное разложение общества. В нем легализовалась двойная мораль, двойные стандарты жизни – официальные и реальные. Тезис об общенародном государстве, получившем хождение с 1961 года, и конституционно оформившийся в 1977 году, был не более чем декларацией. Партийные и государственные органы исполнительной власти фактически командовали и Советами, и судом, диктуя ему, как и кого судить, предрешая до суда содержание судебных приговоров. Членство в партии превратилось для граждан в обязательное условие для продвижения по службе.

Приостановить процессы распада пытался Юрий Вл. Андропов, являвшийся Генеральным секретарем партии с ноября 1982 года по февраль 1984 года. Он был не противник системы, а сторонник ее укрепления и модернизации. Однако предпринятые им решительные меры по наведению порядка и дисциплины в стране, хотя и выходящие за рамки конституционных норм, встряхнули страну, вызвали симпатии к энергичному руководителю, породили в обществе надежду на перемены к лучшему. Но смерть Андропова и избрание в феврале 1984 года генсеком полностью недееспособного Конст. Устинов. Черненко вновь вызвали в обществе апатию. Страна скатывалась к кризису, который могли предотвратить только радикальные перемены.