Социально-экономическое и политическое положение католической церкви во Франции накануне революции

 

Великая французская революция конца XVIII в. принадлежит к числу наиболее крупных событий не только в истории этой страны, но и во всемирной истории. Эта революция была буржуазной, то есть направленной против феодально-абсолютистского строя, которая завершилась не компромиссом между буржуазией и дворянством, а полным разрушением старого феодального общества и сложившегося на его основе абсолютистского государства. В этой борьбе католическая церковь оказалась "по ту сторону баррикад". Она защищала феодальный режим и свои сословные привилегии, которые были поистине колоссальны.

Католическая церковь была господствующей во Франции. Среди прочих феодальных институтов она занимала особое место, ее функции тесно переплетались с функциями государства. И частная жизнь, и общественная деятельность каждого француза находилась под бдительным надзором духовенства.

Католическая церковь представляла собой важную политическую силу на службе у феодалов и придавала феодальному строю ореол божественной святости. Да она и сама составляла органическую часть этого класса, занимала положение крупнейшего феодального сеньора. Вся ее внутренняя структура, система строжайшей централизации управления, беспрекословное подчинение папе и епископату - все это явилось точной копией феодального строя. [100, с.5]

Духовенство было освобождено от налогов, оно лишь "дарило" государству один раз в десять лет ничтожную для него сумму в 10 млн. ливров.

французская революция церковь атеизм

Церковь присвоила себе функции суда: существовали специальные церковные трибуналы, которые имели право не только судить служителей культа, но и граждан, нарушающих клятвы, свершающих святотатства и так далее.

В руках церкви было просвещение. Специальные монашеские ордена ведали церковно-приходскими и высшими школами. Образование велось в духе богословия. Монашеским корпорациям милосердия принадлежали все богадельни, больницы, сиротские дома, которые церковники использовали для собственного обогащения.

Экономическое могущество духовенства базировалось на земельной собственности. Высшая церковная знать была крупнейшим феодалом Франции и жестоко эксплуатировала огромное число крестьян. Только на церковных землях местами сохранилось позорное крепостное право. Так, например, капитул Сен-Клу (департамента Орн) владел 15 тысячами душ крепостных, освобожденных только после падения Бастилии. [96, с.8]

Церковь держала в строжайшей тайне размеры своих богатств и решительно сопротивлялась инвентаризации имуществ. Большинство историков сходятся на том, что земельные владения церкви составляли от 1/4 до 1/5 всей площади Франции, а в отдельных провинциях, например в Эльзасе, ей принадлежало до 2/3 земли. Стоимость всего церковного имущества, включая здания и предприятия, оценивалась в 2 млрд. ливров. Сверх того в храмах и монастырях было огромное количество драгоценностей, икон и предметов украшения. Ежегодные доходы духовенства составляли 80-100 млн. ливров с собственной земли, 120 млн. - с крестьянской (их духовенство получало с десятины - налог в размере 1/10 урожая, который церковь взимала с каждого крестьянского хозяйства). Многие миллионы собирали церковники в виде платы за совершаемые обряды. Огромные богатства накопили многочисленные конгрегации и монашеские ордена. Так доминиканцы Тулузы получали ежегодно 208 тыс. ливров чистого дохода. Им принадлежали монастыри, земельные участки, а в колониях - негры-рабы.

Каким образом церковь во Франции превратилась в крупного земельного собственника? Современники оставили нам красочные описания методов наживы, которыми пользовались церковники. По словам безвестного автора одной из брошюр, выходивших в те годы, "они осаждали богача, чтобы участвовать в разделе добычи; они неотвязно преследовали бедняка, чтобы запродать ему надежду и утешение". Под предлогом борьбы с ересью конфисковывали земли в пользу церкви, крупнейшие доходы приносило ростовщичество. Церковь жадно обогащалась, используя все средства: угрозы, анафемы, захваты, "дарения", вырванные у верующих при смерти, завещания, сфабрикованные после смерти завещателя", изготовление чудотворных икон и мощей, "суеверие, в котором намеренно держали народ" [67, с.123].

Всеми богатствами церкви распоряжалось духовенство, которое составляло вместе с дворянством менее одного процента всех жителей Франции. Но именно они образовывали привилегированные сословия и принадлежали к господствующему классу феодально-абсолютистской Франции.

Аристократическая верхушка (архиепископы, епископы, настоятели монастырей - всего несколько сот привилегированных из 130 тыс. членов духовного сословия) бесконтрольно распоряжалась во всех церковных учреждениях. До революции в стране было 19 архиепископств, 121 епископство, 35 266 приходов, 5211 церквей, 30 ООО молельных домов, 80 мужских и 270 женских аббатств, 2500 мужских и 1500 женских монастырей. Должности епископов занимали только лица дворянского звания. Самые родовитые фамилии (Роганы, Ларошфуко, Монморанси и др.) добивались этого титула, одного из доходнейших в королевстве. Так, епископство Руана давало 100, Камбре и Парижа по 200, Страсбурга - 400 тыс. ливров в год. Кроме того, епископы пользовались доходами монастырей.

Представители церковной знати были богатейшими людьми Франции. Некоторые из них, например кардинал Роган, в роскоши и богатстве не уступали королю. Высшее духовенство, поколениями воспитанное в правиле жить за счет труда другого, развращенное и изнеженное праздностью, не знающее никаких забот, давно утратило всякую способность к производительному труду и превратилось в паразитическую общественную группу. Архиепископы и епископы вели чисто светский образ жизни. Они строили себе элегантные особняки, давали балы, имели содержанок.

Таким образом, французская революция в какой-то степени действительно была направлена против церкви, поскольку та являлась "наивысшим обобщением и санкцией существующего феодального строя". [60, с. 10] Политически бесправная, но предприимчивая буржуазия не могла рассчитывать на успех своего дела без нанесения удара церкви. К тому же она зарилась на церковную земельную собственность. До революции часто раздавались голоса в пользу передачи государству церковных имуществ. Недовольна была буржуазия и церковной политикой нетерпимости, которую в союзе с монархией проводили князья церкви. Известно, какой ущерб капиталистическому развитию Франции нанесло преследование протестантов, самой деятельной части нарождающейся буржуазии, принужденной массами эмигрировать. Церковная политика натравливания друг на друга людей различного вероисповедания препятствовала созданию единой нации. Наконец, богословское образование тормозило развитие естественных наук. Все это объясняет, почему передовая французская буржуазия была в XVIII в. враждебно настроена в отношении католической церкви и религии вообще.

Бесстыдная роскошь "отцов церкви" вызвала нарекания и гнев народных масс. Против них выступали даже религиозные люди. О нравственном облике прелатов написано много. Монастыри превратились в очаги разврата и пьянства, епископы приобрели скандальную славу нарушением обета безбрачия, дуэлями, охотами, увеселениями даже в дни поста. Это были "отвратительные души, в которых сама гнусность сочеталась с холодной и безжалостной жестокостью". [111, с. 48]

Идеи Просвещения не могли не оказать влияния на мировоззрение дворянства. Общий тип и уровень образования, принадлежность к изысканной культуре XVIII в. характеризовали блестящие великосветские общества городов Франции. Их салоны и масонские ложи стали очагами распространения французского просвещения. В XVIII в. больше внимания стало уделяться знаниям интеллектуального характера, что расширяло круг интересов и само мировоззрение дворянского сословия. В результате происходит изменение отношения и к религии, среди дворянства так же стали распространяться вольнодумство и атеизм. [11, с. 7] Дворяне стали осознавать нелепость многих утверждений, однако, именно в этом классе церковь находит сильную поддержку, так как без религии невозможно было его благополучие. Еще одной причиной поддержки религии и церкви было то, что именно из числа дворян формировалось высшее духовенство. В 1789 г. из 130 епископов 126 определенно происходили из дворянских семей, причем около 90% - из родовитых семей, насчитывавших свыше четырех поколений дворянства.

Но, следует заметить, что идеи Просвещения были распространены преимущественно в крупных центрах, в то время как сельское дворянство, как отмечает Пименова [95, с. 98], его культура и нравы в общих чертах оставались архаичными. Проникновение Просвещения в эту среду было поверхностным и эпизодическим. Сохранился духовный авторитет католицизма. Разумеется, были и в деревне сеньоры, разделявшие духовные искания своего времени, но они являлись скорее исключением. Основная же часть дворянства была ближе к поколению своих отцов, чем к современному городскому дворянству.

Яркое представление об отношении к религии дают наказы Генеральным штатам 1789 г. Если в наказах XVI в. и XVII в. видное место занимали статьи, посвященные религии, которые выражали приверженность католической религии и заботу о ее безраздельном господстве, то в наказах 1789 г. статьи, посвященные религии занимали значительно меньшее место, либо вообще отсутствовали. Как правило, речь шла о церкви как о социальном институте и о положении духовенства.

Статьи в защиту католицизма как господствующей религии в стране имелись в 13 наказах 1789 г. Еще 13 наказов призывали восстановить должное уважение к религии для улучшения нравов. Вот отрывки из наиболее прокатолических наказов 1789 г. Наказ Булонне: "Жители Булонне заявляют, что они желают жить и умереть в католической, апостольской, римской вере, которая будет сохраняться во всем королевстве; но так как не все подданные короля имеют счастье принадлежать к этой вере, жители Булонне разрешают своим депутатам одобрить как гражданскую, так и религиозную терпимость, но лишь в такой мере, чтобы она не нанесла ущерба не догмам, ни культу, которые мы имеем счастье исповедовать". Наказ Дижона: дворяне требуют провозгласить "право нации определить национальную религию, единственно располагающую возможностью публичного отправления культа. Таковой должна быть христианская религия католической, апостольской, римской веры" [95, с. 153]. Ни в одном из наказов не было оскорбительных отзывов о протестантах, тем более требований преследовать их. Отсутствовали и требования наказаний за богохульство.

Появляются наказы, которые смело вторгались в область церковной догматики и культа. Под влиянием популярных идей просветителей 18 из них предлагали сократить число праздников или перенести их на воскресенья. В ущерб идейному влиянию католической церкви шло требование гражданского равноправия некатоликов на всей территории страны.

Об изменившемся отношении крестьян к духовенству свидетельствуют те же наказы Генеральным штатам 1789 г. В них эти ненужные народу представители духовенства определялись как владельцы огромных богатств и лучших земель, как лица недостаточно занятые и не обремененные никакими духовными обязанностями, которых крестьяне не знают и от которых не получают никакой помощи [91, с. 48].

Рассматривая наказы Генеральным штатам, можно отметить общие требования всех сословий. Был предложен ряд довольно радикальных реформ по ограничению экономического и социального могущества католической церкви. Ставился вопрос о задолженности духовенства государству, наказы решительно требовали от духовенства выплаты всей суммы долга и предлагали начать с этой целью продажу церковных имуществ. Предлагали уменьшить, организовать выкуп либо вообще уничтожить церковную десятину. Принять за правило обязательное проживание епископа в своей епархии, а аббата - в своем монастыре, следует сократить число монастырей и монашеских орденов, ликвидировав те, которые пришли в упадок, и использовать изъятые таким образом у церкви имущества для организации школ, больниц, приютов. В принципе мы видим, что эти требования не новы, их предлагали в своих программах еще деятели Реформации, они содержались в наказах XVII в., но если раньше это были чисто религиозные реформы, то сейчас они носили чисто политический и экономический характер.

Яхотела бы согласиться с мнением Шартье, что накануне революции существовало как бы две Франции: страна перемен и страна традиций. [99, с. 229] Первая оказалась восприимчивой к новым ценностям. Уходит в прошлое религиозный фанатизм, отношение к "религиозным меньшинствам" [76, с. 53] теперь более спокойное. Наказы 1789 г. отразили тот уровень массового сознания, когда уже произошла его дифференциация и политическое сознание отделилось от религиозного. В наказах депутатам Генеральным штатам, где речь, по замыслу составителей должна была идти о социально-политическом устройстве и переустройстве Франции, рассуждения о сугубо религиозных вопросах в глазах человека XVIII в. выглядели уже неуместными. "Богово" и "кесарево" четко разделялись. Религия стала восприниматься как частное дело, не принадлежащее государственной регламентации. Другого подхода заслужила церковь. Это социальный институт и в качестве такового она рассматривалась в наказах. Причем рассматривалась сквозь призму общегосударственных, а не внутрицерковных задач. Отчетливо в наказах прозвучало стремление поставить церковь на службу государству.

От такой Франции сильно отличалась традиционная. Здесь господствовали народная культура. Религиозные праздники и посты были важными вехами деревенского быта. Страх греха и ада крепко засел в умах многих селян.

Разногласия проявились не только между верующими и духовенством, но даже и в среде последних. Так как духовенство не было однородно в своем составе, низшие его представители (приблизительно 100 тыс. человек) - приходские священники, кюре находились в ином экономическом и политическом положении. Эта часть духовенства (как и простые монахи) вышедшие большей частью из крестьянской или буржуазной среды, жила более чем скромно: по статуту 1786 г. годовой оклад кюре составлял 700-750 ливров, его викария (помощника) - 350 ливров. Одним из источников существования кюре были требы, то есть плата, взимаемая с прихожан за совершаемые обряды. В съездах духовенства кюре не участвовали, привилегиями первого сословия жизни, и, наконец, по связям были ближе к своим сельским прихожанам - крестьянам, чем к представителям высшей иерархии первого сословия.

Кюре соприкасались с крестьянством, задавленным поборами, поэтому часть сельского духовенства возмущались отжившими феодальными порядками. Как отмечает Матьез [88, с.36] рабочие и крестьяне, в силу своей неграмотности и ограниченности в то время были способны только к кратковременным вспышкам возмущения, когда становился гнет слишком тяжел, но они еще не видели средств изменить общественный строй. И именно приходские священники, которые читали произведения своего века, которые знали о скандальном образе жизни, какой вели их начальники в своих роскошных дворцах, и которые с трудом жили на свое жалованье, вместо того, чтобы проповедовать, как прежде, своей пастве покорность, внушали прихожанам долю того возмущения и горечи, каким преисполнена их душа. Из их среды вышли известные защитники бедняков, деятели революции: смелый революционный мыслитель, безбожник и материалист Жан Мелье (1664-1729), деятель революционной эпохи Пьер Доливье (род. 1746) и вождь группы так называемых "бешеных" Жак Ру (1752-1794). Основная же масса низшего духовенства не поднималась выше своих кастовых интересов.

Таким образом, католицизм вызвал против себя массовое антицерковное движение, так как противопоставил себя большинству нации, он себя разоблачил как антинародная, враждебная интересам нации сила.