Диалектические противоречия в структуре кластера.

Свойственная ХХ веку антидиалектичность философии приводит к мысли о «конце диалектики» – замене единства и борьбы противоположностей диалектики концепциями деконструкции и коммуникации. Такого подхода придерживается Ю. М. Дуплинская в работе «Критика диалектического разума»: «На пути косвенных стратегий делается попытка ускользания от тех стереотипов мышления, которые задаются языковыми структурами и против которых бессильна стратегия диалектики с ее «лобовым» сталкиванием противоположностей».[104]

Мы не можем согласиться с суждением этого автора и иными сходными множественными суждениями, являющимися вторичными по отношению к абстрактной концепции ризомы, являющейся лишь антитезой древу. Сеть/корневище воспринимается как метафора только зарождающегося понимания новой, сетевой формы человеческих взаимоотношений в 1960-1980 гг. 

Здесь мы подходим к созданию модальной онтологии о необходимости которой говорил А.Ф. Кудряшев.[105] Сетевая онтология бытия, где появляется материальная сеть коммуникационных путей информационного обмена людей, человек перестает блуждать неизвестными ему путями ризомы, перемещаясь по плато Ж. Делеза и Ф. Гваттари. Сетевые сообщества, которые создает и в которых пребывает человек, ограничены аксиальными границами и подчиняются правилам принятого дискурса, поддержания сходного коммуникационного кода.

Человек в социальных сетях не растворяется как личность. Во взаимодействии с другими людьми он имеет возможность усилить распространение создаваемой им информации, укрепить свое положение в обществе, повысить солидарные отношения. Конечно, здесь речь идёт не о влиянии человека на сеть в целом, но лишь на сетевое сообщество/сообщества, в котором человек пребывает. Как упоминалось раннее, по мере формирования сетевого сообщества происходит все большая «развиртуализация» виртуального, что позволяет нам рассматривать труды философов ХХ века с позиций настоящего времени.

При создании и распространения коммуникационных путей сетевого информационного обмена между людьми, диалектическое противоречие исчезает лишь для внешнего наблюдателя, не ставящего цель познания специфики создания и распространения информации. Наблюдение извне порождает картину хаотичного переноса информации от одного участника к случайным иным, свободную трансформацию, перманентную смену дискурса. В безграничной сети множественные противоположности не несут дихотомические признаки, оставаясь «копошащимися различиями»              Ж. Делеза[106]. Но безграничная ризома с «тысячей плато» существует лишь в виде теоретического конструкта. Реальная сеть, представленная нам в виде интернет-сервиса с сотнями миллионов участников, есть лишь с той или иной долей вероятности соединенная коммуникационными путями информационного обмена множество социальных агрегаций – сетевых сообществ, где множественные различия приобретают характер диалектического различения на единые в своей природе ценностные, аксиальные противоречия. Дискуссия в её сетевой форме состоит не столько в передаче информации, сколько в трансформации первично созданного, внесенного информационного продукта.

При этом диалектическая противоположность центральных элементов информационной структуры начинает преобладать, оттесняя на периферию сознания множественные, менее существенные информационные элементы. Разность в ценностной иерархии участников, доходящая до антагонизма, выражается в едином коммуникационном коде, позволяющем участникам понимать друг друга с эффективной затратой ресурсов на кодирование/декодирование. Внутри кластера информационная картина мира становится репрезентативной, в терминологии М. Хайдеггера, участники сетевого сообщества готовы «Repraesentare – ставить нечто перед собой и держать в представлении»[107] информационные образы, как материальных объектов, так и символы – симулякры, существенных для данного сообщества эпистемических вещей. Сообщество существует до тех пор, пока сохраняются коммуникационные пути информационного обмена, но их развитие напрямую зависит от близости коммуникационных кодов, что повышает эффективность коммуникации в связи со снижением усилий на кодирование/декодирование. Сходный коммуникационный код, «сходный язык» позволяет рассматривать символ как воспринимаемый однозначно, так и дуально – в диалектических парах. Диалектическое понимание символов как противоположных всеми участниками сообщества, есть одно из условий ведения информационного обмена, от чего зависит существование самого сообщества. Динамика информационного обмена поддерживается дискуссией, которая в свою очередь обусловлена диалектическим различием понимания символа у группы людей, отграниченных по аксиальному признаку. 

Диалектика противоположностей понимания символа стала основой одного из традиционного метода рекламного продвижения. Единый символ понятий получает прямо противоположную дефиницию, в зависимости от направления послания. [Наш] «смелый разведчик» – [их] «хитрый шпион»; [наш] «мудрый руководитель» – [их] «хитрый вожак»; [наши] «глубокие традици» – [их] «дикие обычаи» etc.[108] При этом по мере существования значение символов сближается, а часть участников становится на нейтральную сторону. Это и есть взаимное проникновение полярных противоположностей. Мы согласны с определением В. О. Лобовикова[109] закона «Единства противоположностей» в качестве ядра диалектики. Но в то же время отмечаем, что при сетевом взаимодействии справедливы и иные  законы диалектики.

В процессе межличностной и групповой коммуникации социальных агрегаций можно отметить и процесс отрицания отрицания сетевой формы коммуникаций с заменой её на линейную и сменяющую её сетевую.форму. Первоначально стихийное формирование сетевого сообщества приобретает упорядоченность путем создания определенных линейных сетей передачи информации, что в дальнейшем, в связи с увеличением информационного потока, приводит к образованию множественных коммуникационных путей информационного обмена, созданных уже по сетевому принципу, что выявляется в исследованиях структуры коммуникационных связей в сетевых сообществах.[110]

В рамках ризомной парадигмы процесс распространения информации вероятностен, то есть процесс может разнонаправленным с той или иной долей вероятности. Концепция Е.В. Гарина позволяет выявить направление распространения информации. По мнению Е. В. Гарина,  информация, введенная в сетевое сообщество, распространяется от наиболее нагруженных узлов сети, лидеров данного сообщества к наименее нагруженным узлам – «рядовым» членам сообщества.[111] Е. В. Гарин подтверждает свои конструкты математическими моделями и основывается на модели «сетей малого мира  (Small-world networks)».[112] С его точки зрения в обществе существует иерархия ценностей, в соответствии с которой наименьшая часть общества обладает наибольшим числом ценностей. Очевиден механицизм представленной картины, исключающий волеизъявление участников сетевого взаимодействия, определяющего распространение/не распространение информации.

В рамках кластерной парадигмы мы видим, что факт внедрения информации лишь активирует коммуникационную активность. После внедрения информации – информационной активизации сетевого сообщества начинаются процессы самовоспроизводства информационного обмена, детерминации коммуникационных путей по сетевому типу. Информация получается, осознается, трансформируется и распространяется по сетевому принципу до тех пор, пока не вырабатывается форма информационного сообщения, устраивающая большую часть «рядовых» членов сообщества. При этом сообщение может быть отправлено по коммуникационному пути линейной формы – в виде обращения граждан к элите общества.

В результате перманентного процесса жизнедеятельности сетевого сообщества происходит смена/отрицание сетевой формы коммуникации – линейной и далее отрицание отрицания линейной формы – сетевой формой информационного взаимодействия. Информационный обмен в сетевом сообществе представляет непрерывный аутопоэтический процесс, ограниченный временем жизнедеятельности самого сообщества. В сетевом сообществе акторы обретают субъектность, взаимодействуя с информационным продуктом. Количество информации, получаемой, осознаваемой и транслируемой субъектом – актором сетевого взаимодействия, изменяет сознание самого субъекта, переводя его в новое качество. Участник сетевого сообщества, воспринимая множество различной информации, увеличивает или уменьшает плотность коммуникационных путей информационного обмена, меняя свою роль в данном сетевом сообществе. При этом участник может по своей воле либо стремиться к лидерству, увеличивать коммуникационный капитал, либо снизить интенсивность коммуникаций в сообществе в связи с утратой интереса к обсуждаемой теме.  

Как видим, процессы в сетевом сообществе упорядоченны, и понимание упорядоченности возрастает по мере расширения знания о процессах сетевой коммуникации. При этом мы не ставим своей целью опровергнуть основные категории постструктурализма – основу философского осмысления современного мира.  Упомянутые выше классики постмодерна – Делез, Лиотар, Нанси – несмотря на то, что являются нашими современниками, имели достаточно абстрактное представление о сетевом взаимодействии, ставшим массовым лишь менее десяти лет назад. Возвращаясь к процитированной выше работе Ж.-Л. Нанси «Кто придёт после субъекта?» с точки зрения сетевой логики, мы ясно видим незавершенность картины бытия в множественном расколе общества на миры, где нет никого, если «там, где не было ничего …там есть что-то, там кто-то один приходит («один» — потому что это «приходит», а не по причине своего субстанциального единства): она, он или оно, которое приходит, может быть единично и неповторимо в своем приходе, но множественно и повторяемо «в себе самом».[113] В рамках сети всегда есть кто-то числом более трех, включая нематериальных акторов, в виде эпистемических вещей, искусственного интеллекта или чат-бота. Бытие в сети не стирает «Я-самое», напротив наполняет «Я» экзистенциальным опытом, создавая понимание, ощущение сетевого бытия.

Сколь бы ни была глубока работа мыслителя, отсутствие материального носителя – отправной точки рефлексии не позволяет ему выйти из абстрактных схем. Пребывание в мире сетевого взаимодействия даёт очевидность субъектности актора акторно-сетевого взаимодействия в момент осознания и ретрансляции информации внутри отграниченной локации – сетевого сообщества.

 Как уже отмечалось выше, для наблюдателя, находящегося вне сетевых коммуникаций сообщества, очевидно лишь взаимодействие акторов, и происходит исчезновение субъекта как такового, а сама структура коммуникационных путей информационного обмена есть результат случайных (random) соединений. Но стоит этому наблюдателю войти в сетевое сообщество, как ему открывается система неслучайных коммуникационных путей информационного обмена.

  Виртуальное пространство, формируемое во взаимодействии многих людей, связанных между собой децентрализованными и дегенерализованными коммуникационными связями, реализуется в поле сети, дополняя реальность. Фантастический мир игры в трансформации сознания многих игроков приобретает черты реальности за счет межличностной коммуникации, в то же время реальное межличностное общение в социальной сети содержит элементы виртуальной реальности при обсуждении фейк-новостей. Процесс материализации виртуального мира – длительный процесс развития технологий и массового человеческого сознания. Деятельность по созданию виртуального – искусство, и прежде всего – изобразительное искусство, которое всё больше подвержена явлениям застоя, вторичности, снижению плотности коммуникационных связей вокруг объекта искусства. Создание смыслов перешло в материальную область. Современное общество требует создания вещи, символа, облеченного в материальное.

Рассмотрим на примере искусства, как наиболее информационной области деятельности человека, подвергшейся наибольшей трансформации, при переходе на новую стадию цивилизационного развития.