ФИ в дискурсе языковой личности

 

Заключительный раздел представлен анализом дискурса языковой личности Холдена Колфилда, главного героя романа Дж. Д.Сэлинджера “Над пропастью во ржи” (“The Catcher in the Rye”). Введение понятия личности в дискурс означает возможность говорить о том, что личность осознает свое отношение к принятым принципам и конвенциям ведения дискурса и творчески использует их в своих речевых действиях. Личность в дискурсе сливается с понятием языковой личности в самом общем, глобальном, социально-психологическом смысле, поскольку по определению Ю.Н.Караулова, “языковая личность – это углубление, развитие, насыщение дополнительным содержанием личности вообще” (Караулов 1987:37).

Понимая под дискурсом личности вслед за Ю.Н.Карауловым весь процесс говорения и зафиксированный за относительно длительный отрезок времени результат этого процесса (Караулов 1988), мы предлагаем в качестве примера такого дискурса всю совокупность текстов, порожденных Холденом Колфилдом. Мы выбрали для анализа дискурс именно этой языковой личности не случайно. В дискурсе этого шестнадцатилетнего подростка удалось выявить целый каскад ФИ (около 88 употреблений). С какой же целью данная языковая личность использует в своей речи такое количество ФИ? Мы попытаемся ответить на этот вопрос, систематизировав всю совокупность произведенных во внешней и внутренней речи высказываний данного персонажа. Высказываний, содержащих ФИ, поскольку, как считает З.А.Кузневич, духовная жизнь опредмечивается в речевых поступках человека, его языковом поведении, т.е. в широком смысле в текстах, им порождаемых (Кузневич 1999). Здесь можно говорить об уточнении известного тезиса Ф.де Соссюра о том, что за каждым текстом скрывается языковая система. Ю.Н.Караулов предлагает иное прочтение этого известного постулата: “за каждым текстом стоит творчески развитая языковая личность” (Караулов 1988: 112), в структуре которой ученый выделяет три уровня: 1) вербально-семантический или лексикон; 2) лингво – когнитивный или тезаурус; 3) мотивационный или прагматикон (Караулов 1987).

Рассмотрение речевой деятельности, в первую очередь, как творческой деятельности языковой личности Холдена Колфилда, мы начнем с мотивационного уровня, отражающего прагматикон личности, т.е. систему ее целей, мотивов, установок и интенциональностей, движущих развитием языковой личности, ее поведением, а также управляющих текстопроизводством личности. Для выражения своих установок, интенций по отношению к другому человеку, к миру, к бытию вообще Холден Колфилд обращается к определенному типу дискурса, а именно к нарративному. Однако Холдену часто приходится отстаивать перед собеседником свою точку зрения, свою жизненную позицию, свой взгляд на общество, поэтому в его дискурсе встречаются элементы аргументации. Таким образом, дискурс Холдена Колфилда можно охарактеризовать как нарративно - аргументативный, который в свою очередь представлен в двух видах – внешней и интериоризованной речи.     Интериоризация речевых поступков – важная характеристика языковой личности. Обилие интериоризованной речи в дискурсе героя может квалифицировать его как личность, ведущую богатую внутреннюю жизнь, насыщенную эмоциональными и интеллектуальными переживаниями (Кузневич 1999). Основной формой, в которой  представлена интериоризованная речь Холдена, является внутренний монолог. Именно в нем раскрывается духовный и моральный облик подростка. Следует отметить, что личность чаще всего и легче всего раскрывается именно во внутренней речи. По мнению З.А.Кузневич, наедине с собой человек наиболее откровенен, ибо внутренний мир практически недоступен для наблюдения во внешней речи (Кузневич 1999). Таким образом, можно считать, что внутренняя речь Холдена Колфилда осуществляет доступ к его внутреннему миру, к его интенциональному горизонту, который определяется интенциональным состоянием, связанными с обостренной реакцией подростка на “фальш” или “липу”, на несоответствие действительного и кажущегося. Об этом свидетельствует и то, что слово phony (фальш, липа) является одним из ключевых слов в лексиконе Холдена, а ключевое слово – выразитель интенционального горизонта. Такой переход ключевого слова из лексикона в прагматикон – наглядный пример взаимного проникновения уровней в структуре языковой личности, о чем писал Ю.Н.Караулов (Караулов 1987).

Наличие оценок и самооценок в дискурсе Холдена Колфилда является способом его самоутверждения, обоснования его жизненных позиций, идеалов, ценностей. Как показывает языковой материал, в дискурсе героя преобладают эмоционально-оценочные высказывания адресанта о самом себе, т.е. эгоцентрированные высказывания, которые согласно классификации Л.П.Чахоян, могут быть дескриптивными и реляционными (Чахоян 1990).

В дискурсе Холдена представлены в основном дескриптивные эгоцентрированные высказывания с ФИ, которые представляют собой описания физического поведения, например: “Then I took out my door key and opened our door, quiet as hell ” (J.D.Salinger “The Catcher in the Rye”, p.142), “I went into D.B.’s room quiet as hell and turned on the lamp on the desk” (указ. соч. p.143), “I just put the pad and pencil in my pocket and started walking fast as hell up to her school” (указ.соч., p.179) и др., описания речевой и мыслительной деятельности, например: “I said it suave as hell ” (указ. соч., p.57, 85), “ I said. Cold as hell ” (p.36), “I’m not saying it ruined our conversation – it didn’t – but it sure as hell didn’t do it any good” (p.101), “I think it was because she was young as hell ” (p.85), “ I know it annoyed hell out of old Ackley” (p.19) и др., а также описания психического поведения, среди которых нами были выделены высказывания, вербализующие эмоциональные состояния, например: “I was anxious as hell to see it, too” (p.106), “I just felt blue as hell ” (p.138), “I was embarrassed as hell ” (p.172), “I got excited as hell thinking about it” (p.179) и интенциональные состояния, например: “I felt sorry as hell for him” (p.12), “It made me feel sad as hell …”(p.12, 86), “I was depressed as hell …” (p.135) и др..

“Интенсивность есть мера экспансивности личности говорящего, есть показатель его речевого темперамента” (Туранский 1990:25). Как показал анализ прагматикона дискурса Холдена, персонаж очень активно, даже можно сказать, очень бурно и непосредственно проявляет свои эмоциональные переживания, воздействует на окружающих, что в свою очередь, свидетельствует о том, что в речевой деятельности Холден Колфилд -эмоциональная языковая личность. Вместе с тем, доминирующими состояниями в его дискурсе являются интенциональные состояния сожаления, уныния и печали.

Красной нитью через весь дискурс Холдена Колфилда проходит интенциональное состояние ненависти к обществу, которое живет в тумане порожденных им самим ложных концепций о своем значении и роли в современном мире. Преследуя самые низменные, бездуховные цели, общество утверждает свой вымышленный, идиллический образ в театре и кино. Холден ненавидит “лживость” кино и театра, на которую так падка публика. Об интенциональном состоянии ненависти, направленном на театр и кино, свидетельствуют следующие два фрагмента нарративного дискурса, представляющие собой последовательности ассертивных речевых актов, иллокутивную силу и стратегическую установку которым, согласно методу дискурсивного анализа Т. ван Дейка, придает личность как субъект дискурса (ван Дейк 1989).

1. I hate phony movies. The part that got me was, there was a lady sitting next to me that cried all through the goddam picture. The phonier it got, the more she cried. You’d have thought she did it because she was kindhearted as hell, but I was sitting right next to her, and she wasn’t. She had this little kid with her that was bored as hell and had to go to the bathroom, but she wouldn’t take him. … She was about as kindhearted as a goddam wolf. You take somebody that cries like hell their goddam eyes out over phony stuff in the movies, and nine times out of ten they’re mean bastards at heart (J.D.Salinger “The Catcher in the Rye”, p.126).

2. You never saw so many phonies in all your life. …The audience applauded like mad. All these angles start coming out of the boxes and everywhere, guys carrying crucifixes and stuff all over the place, and the whole bunch of them- thousands of them – singing “Come All Ye Faithfull!” like mad. Big deal. It’s supposed to be religious as hell, I know, and very pretty and all, but I can’t see anything religious or pretty, for God’s sake, about a bunch of actors carrying crucifixes all over the stage. When they finished … they could hardly wait to get a cigarette or something (J.D.Salinger “The Catcher in the Rye”, p.124).

Макроструктура первого фрагмента имеет вид: “описание сцены в кинотеатре”, а во втором фрагменте речевые акты объединены следующей макропропозицией: “описание одной из сцен театрального представления, посвященного празднованию Рождества”. При вербализации интенционального состояния ненависти Холден использует ряд речевых стратегий, среди которых особое место отводится речевой стратегии усиления степени выраженности интенционального сотояния. В рамках этой стратегии персонаж прибегает к эмоционально-оценочным высказываниям, которые имплицитно актуализируют такие эмоции, как недовольство, раздражение. Данные высказывания в содержательном плане выражают эмоционально - выраженную оценку Холденом демонстрируемого фильма и театрального представления. Чтобы усилить весомость и когнитивную полезность оценки ситуаций, Холден использует синтаксичеcкие (повтор ФИ like mad), лексические (big deal, thousands of them, bunch of them, bunch of actors), а также фразеологические средства усиления (ФИ like mad, as hell и like hell).

Однако “липовые” театральные постановки и фильмы страшны не только тем, что насаждают иллюзии, отвлекают мысли от реальной действительности. Они обесценивают и разрушают чувства людей. Первый фрагмент дискурса – наглядное тому подтверждение. Холдену непонятно, как можно чувства, предназначенные для человека – жалость, заботу и доброту - переносить на лживые фильмы.

Холден Колфилд ненавидит не только театр и кино. Интенциональное состояние, связанное с отрицательным характером опыта в одной когнитивной области переносится на опыт в другой когнитивной области. Например, негативная оценка ситуации в обществе распространяется на вывод умозаключений о ситуации в школе, в которой он когда-то учился. Ведь школа – это своего рода “микрокосм”, созданный по образцу “макрокосма” – общества. Во фрагменте аргументативного дискурса, представленном ниже, Холден Колфилд использует стратегию транспозиции интенционального состояния ненависти. Интенциональность, направленная на положение дел в обществе распространяется в данном разговоре на положение дел в школе. Данный фрагмент взят из разговора Холдена (H) с учителем истории Спенсером (S). Макроструктура разговора - уход Холдена из школы Элктон -хилл.

H1 H2 He started getting serious as hell. I knew he would

S1 “So you’re leaving us, eh?” he said.

 H3 H4 “Yes, sir. I guess I am”.

      S2 S3 “ If I’m not mistaken, I believe you also had some difficulty at the Elkton Hills”.

      H5 “I didn’t have too much difficulty at Elkton Hills,” I told him.

 Н6 Н7 “I didn’t exactly flunk out or anything. I just quit, sort of”.

 S4 “Why, may I ask?”

H8 H9 “Why? Oh, well it’s a long story, sir”.

H10 “One of the biggest reasons I left Elkton Hills was because I                           was surrounded by phonies”.

H11 H12 “That’s all. For instance, they had this Headmaster, Mr.Haas, that was the phoniest bastard I’ve ever met in my life.

H13 H14 Ten times worse than old Thurner. On Sundays, for instance,                    old Haas went around shaking hands with everybody’s parents when they drove up to school.

H15 H16 Н17 He’d be charming as hell and all. Except if some boy had little old funny looking parents, … then old Haas would just shake hands with   them and give them a phony smile.

Н18 H19 I can’t stand that stuff. It drives me crazy.

       H20 H21 It makes me so depressed I go crazy. I hated like helll that goddam Elkton Hills (J.D.Salinger “The Catcher in the Rye”, p.10-12).

Речевая макростратегия адресанта в анализируемом фрагменте - приписать отрицательное положение дел этой школе с целью оправдать свой уход из нее и убедить учителя в правильности своего поступка. Напомним, что речевая стратегия – “способ формирования иллокутивных и пропозициональных компонентов высказывания” (Скопинцева 1997:36). Какую иллокутивную силу и какое пропозициональное содержание придает говорящий своим высказываниям в рамках стратегии убеждения? Описание разговора Холден начинает,совершая ассертивные речевые акты Н1 и Н2, иллокутивная цель которых состоит в том, чтобы сказать как обстоят дела. ФИ as hell усиливает интенсивность, с которой говорящий выражает иллокутивную цель, следовательно, употребляя данный ФИ, говорящий ручается за истинность пропозиционального содержания, а именно за то, что Спенсер напустил на себя страшную строгость. Вместе с тем, осуществляя эти речевые акты, Холден имплицитно подчеркивает серъезность предстоящего разговора. Из ассертива  S3, совершенного учителем, мы узнаем о том, что у Холдена были затруднения в школе Элктон-хилл. Слушающий (учитель), а вместе с ним и читатель могут подумать, что причиной этих затруднений является сам подросток. Чтобы избежать вывода такого нежелательного заключения Холден использует различные речевые стратегии. Осуществляя ассертив Н5, он сообщает о том, что утверждаемая пропозиция предшествующего ассертива S3 неверна. В этом случае отрицание пропозиции высказывания своего партнера рассматривается как разновидность поправки, стратегии, призванной не допустить производства слушающим неверных умозаключений. В ассертивах Н6 и Н7 поправка состоит в замене предиката to flunk (исключить) на  to quit (бросать). Данные ассертивы могут быть проинтерпретированы как уточнение того факта, что говорящего вовсе не исключили из школы, он сам ее бросил. Далее Холден совершает последовательность ассертивов Н10-Н21, обьясняющих причины своего ухода из школы. Одной из самых главных причин явилась “показуха”, “фальш”, “липа”, царившие в школе. В этой последовательности можно выделить ассертив –тезис Н10 и ассертивные аргументы Н11-Н21, иллокутивная цель которых - повышение истинности и, следовательно, убедительности тезиса. Такая последовательность ассертивов обоснований, на наш взгляд, является стратегическим ходом, ибо необоснованный ответ на вопрос учителя S4 мог бы привести к возможному выводу о том, что из-за отсутствия причин, уход из школы связан с самим подростком, что могло бы стать отрицательной характеристикой мальчика. Таким образом, чтобы доказать, что мнение подростка об обстановке в школе не просто “надумано”, а основано на конкретных фактах, Холден использует стратегию приведения примеров, представляющих собой ассертивы Н12, Н14.

Ассертивные обоснования, по нашему мнению, играют важную роль в аргументативном дискурсе Холдена. Они, как правило, служат цели согласия адресата с тезисами автора сообщения. Только очень серъезный аргумент может повлиять на точку зрения слушающего, заставить его изменить взгляд на положение вещей. Осуществляя подобные речевые акты, Холден стремится дать свою оценку атмосфере, царящей в школе и воздействовать на своего собеседника так, чтобы у него возникла аналогичная оценка. Каждое прагматически ориентированное сообщение, созданное в рамках конкретной ситуации, всегда в имплицитной форме будет нести информацию о том, как субъект воздействия оценивает данное положение дел. Характер тактики воздействия обусловливает выбор способа передачи информации и оказания воздействия. Поскольку автору речевого сообщения чаще всего не удается напрямую воздействовать на собеседника, он постоянно “наталкивается” на ограничения, задаваемые “миром” слушающего и определенной коммуникативной ситуацией. Поэтому говорящий вынужден продумывать соответствующую стратегию построения речевого воздействия. В данном разговоре Холден апеллирует к чувствам и эмоциям своего собеседника, поэтому в его обоснованиях на первый план выдвигается не логическая, а оценочная, коннотативная, т.е. иррациональная сторона обоснования, которая проявляется в употребелении эмоционально-окрашенной лексики (bastard, goddam, crazy), а также в использовании различных средств усиления, таких, как: морфологических – превосходная степень сравнения прилагательных big и phony в ассертивах Н10, Н12; комбинации лексических и морфологических средств, например:сочетание квантификатора ten times со сравнительной степенью прилагательного bad в ассертиве Н13. Все выше перечисленные средства усиления используются говорящим в рамках стратегии усиления.

Немаловажную роль в этой стратегии играют ФИ as hell в ассертиве Н15 и like hell в ассертиве Н21. В силу своей образности и экспрессивности они усиливают воздействие на эмоциональную сторону восприятия сообщения. Так, в ассертиве Н15 употребление ФИ as hell направлено на усиление иллокутивной цели данного высказывания, а именно, на усиление истинности утверждения о том, что директор школы Элктон-хилл, мистер Хаас, был чертовски любезен с родителями своих учеников. В то же время адресант усиливает импликацию лицемерия этого человека так, как следующие за этим высказыванием ассертивные речевые акты осуществляются в рамках стратегии поправки предшествующего утверждения. Как оказалось, не со всеми родителями директор одинаково вежлив, тем родителям, которые победнее, он “только протягивал два пальца и притворно улыбался”. А в ассертве H 21 ФИ like hell усиливает степень интенционального состояния ненависти.

 Ассертивные обоснования, использованнные в рамках стратегии убеждения, как указывал В.И.Карабан, “могут использоваться в двух ситуациях общения:1) когда не нормальны параметры межличностных отношений коммуникантов, например, между коммуникантами отсутствует полное доверие друг к другу 2) когда адресант имеет намерение по тем или иным причинам повысить вероятность осуществления перлокутивной цели репрезентатива – тезиса”(Карабан, 1989:68). Анализ ситуации осуществления приведенного выше обосновываемого объяснения показывает, что между коммуникантами существуют нормальные отношения и поэтому должны быть другие причины, обусловившие использование коммуникантом обоснования с данным пропозициональным содержанием. По-видимому, одной из наиболее вероятностных причин является фактор осознания коммуникантом (Холденом) серъезности ситуации.

Таким образом, можно предположить, что одним из условий использования ассертивных обоснований является представление адресанта о текущей ситуации как нетипичной, в чем-то отклоняющейся от нормальной. “Фальш” и “лицемерие”, царившие в школе - атмосфера, далеко не типичная для привилегированной школы и поэтому свой уход из школы Холден расценивает как поступок, отклоняющийся от нормы. По нашему мнению, он использует данную ситуацию для определенного социального “символизма”, а именно как своего рода “бунт” против “фальши”. Все это приводит Холдена в психическое состояние бешенства, следствием которого являются интенциональные состояния уныния и ненависти, для выражения которых говорящий совершает ассертивы H 20 и H 21. Однако Холден одинок в своем бунте против бездушного мира взрослых, у него безысходно одинокое сознание, поэтому рядом с интенциональными состояниями ненависти и уныния в дискурсе подростка соседствует интенциональное состояние одиночества. Одиночество и отчуждение Холдена – вынужденны. Само бытие загнало его в вынужденное одиночество, поскольку “бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть – значит быть для другого и через него – для себя” (Бахтин 1979: 312). Холден боится одиночества, этот страх рождает постоянную потребность общения с людьми. Однако он тщетно ищет понимания и сочуствия у своего школьного друга, у которого даже нет времени выслушать его:

He was looking at his wrist watch. “I have to tear,” he said and stood up. “Nice seeing you”.

“Hey,” I said, “Have just one more drink. Please. I’m lonesome as hell. No kidding” (J.D.Salinger “The Catcher in the Rye”, p.134).

Холден по-прежнему одинок и близок к самоубийству:

…I wasn’t even tired - but finally I did. I felt like hell. What I really felt like though, was commiting suicide. I felt like jumping out the window (указ.соч.,p.94).

Итак, перед нами интенциональный горизонт подростка, который хочет утвердить свою независимость, свое неприятие лжи и лицемерия, царящих в мире взрослых, подростка, который хочет стать “ловцом во ржи”, т.е.  ловить детей, чтобы удержать их над пропастью и тем самым уберечь их от повзросления, уберечь их от лжи и фальши окружающей действительности. Явное преобладание интенциональных состояний уныния, печали, сожаления и одиночества, степень выражения которых усиливают ФИ, позволяет судить о трагическом мировосприятии Холдена.

Проанализировав дискурс Холдена Колфилда, мы пришли к выводу о том, что дискурс данной языковой личности представляет собой вербальный образ американского подростка и служит цели самораскрытия личности, “самопрезентации” говорящего (a means of selfpresentatiоn) (van Dijk 1985).  

Высшей формой свободного самораскрытия человека изнутри, по мнению М.М.Бахтина, является исповедь, которая представляет собой “первую существенную форму словесной объективации жизни и личности (личной жизни, то есть без отвлечения от ее носителя)” и которая возникает там, “где является попытка зафиксировать себя самого в покаянных тонах в свете нравственного долженствования” (Бахтин 1979: 124).

Таким образом, нарративно – аргументативный дискурс языковой личности Холдена Колфилда носит исповедальный характер, в котором “слово выступает как выражение некоторой оценивающей позиции, как аббревиатура высказывания и существует для говорящего как мое слово, ибо, поскольку я имею с ним дело в определенной ситуации, с определенным речевым намерением, оно уже проникается моей экспрессией (указ.соч.: 268). В свете вышесказанного можно сделать вывод о том, что использование ФИ в дискурсе данного персонажа выводится из потребности выразить себя, следовательно, в дискурсе языковой личности ФИ выступает как знак самовыражения.

                                 ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Подводя итог рассуждениям, изложенным в третьей главе, подчеркнем следующее:

1. В дискурсе ФИ обретает полную знаковость и выступает как знак иллокуции. ФИ - средство иллокутивной семантики дискурса, которое принимает активное участие в ее формировании и развертывании. Дискурсивные условия (аргументация и диалогическая комплементация) определяют иллокутивную силу высказывания, носителем которой является ФИ. В современном дискурсе ФИ обладают самостоятельной декларативной иллокутивной силой в условиях аргументации, а ассертивную и комиссивную иллокуции ФИ формируют в условиях диалогической комплементации. 

2. Участие ФИ в развертывании иллокутивной семантики дискурса заключается в том, что ФИ способствует совокупной иллокутивной силе высказывания, в состав которого он входит. Это способствование проявляется в усилении интенсивности, с которой выражены такие компоненты иллокутивной силы, как иллокутивная цель и условие искренности или интенциональное состояние агенса. ФИ усиливает степень интенсивности, с которой выражены ассертивная, комиссивная и директивная иллокутивные цели. Анализ речевых актов с директивной, ассертивной и комиссивной иллокуцией позволяет заключить, что интенсивность выражения ассертивной и директивной иллокутивных целей зависит от интенсивности, определяемой способами их достижения.

3. Категория интенсивности связана с интенциональностью Интенсивность есть степень выраженности интенциональности. Введение ФИ в дискурс сигнализирует усиленное выражение интенциональности участников дискурса.

4. ФИ – важный текстобразующий элемент, способствующий прагматической когерентности дискурса. В прагматическом аспекте когерентности дискурса иллокутивная сила связывает фразеологический контекст и ФИ в смысловое единство.

5. Взаимодействие контекста и ФИ осуществляется через такие компоненты иллокутивной силы, как иллокутивная цель и условие искренности. Иллокутивная цель связывает последовательность речевых актов с намерением говорящего, а условие искренности связывает речевые акты с интенциональным состоянием говорящего. Способствуя интенсивности иллокутивной цели и условия искренности, ФИ выступают в дискурсе в виде “узлов” или “скреп”, обеспечивающих его иллокутивную и интенциональную когерентности как на локальном, так и на глобальном уровнях.

6. Дискурсами функционирования ФИ являются аргументативный и нарративный. В аргументативном дискурсе ФИ способствует иллокутивной силе убеждения, т.е. силе аргументации. ФИ усиливает иллокутивную силу “выдвижение аргумента”, или другими словами степень убедительности аргумента и тем самым придает высказыванию большую аргументативность. В нарративном дискурсе ФИ выполняет роль Предиката и служит для вербализации динамического аспекта события. ФИ – языковое средство выражения силовой динамики события, а также знак события, знак, который указывает на градуальность и континуальность события.

7. В дискурсе языковой личности ФИ – стратегическое средство, которое использует эмоциональная языковая личность, обычно упорствующая в достижении иллокутивной цели и следовании избранной речевой стратегии.

     

 

 

 

 

З А К Л Ю Ч Е Н И Е

В настоящей работе была предпринята попытка комплексного исследования функционально - прагматических аспектов фразеологических интенсификаторов на материале современного английского языка. Высказанное предположение о том, что из всех разрядов идиоматики данные фразеологические единицы наиболее близки к классическому семиотическому концепту знака, полностью подтвердилось в ходе исследования. В результате анализа категориальных и семиотических характеристик, а также прагматико – коммуникативных параметров ФИ было установлено, что ФИ обретают полную знаковость как в системе языка, так и в дискурсе.

Как показывает эмпирический материал, большинство ФИ заведомо формируются с преимущественным развитием их классических знаковых функций, способных воспроизводиться за счет внутренних семиологических процессов. Однако среди ФИ выделяется группа, развитие системных знаковых свойств которых происходит еще на стадии потенциальной фразеологичности и заключается в создании необходимого уровня знаковой избыточности. Большая роль в этом процессе отводится фразеологической абстракции, которая способствует системно – языковой значимости ФИ и их переводу в знаки языковой номинации.

Семантические параметры ФИ были проанализированы в свете когнитивного подхода. Рассмотрение значения ФИ в когнитивном аспекте позволило прийти к следующему заключению: интенсифицирующее значение ФИ является тем видом языковой компетенции, который связан с обиходно – бытовым знанием о мире; образование интенсифицирующего значения ФИ связано не с переносом характеристик от одного денотата к другому и не с производностью одних значений от других, а с целым комплексом преобразований в концептуальных структурах. За каждым мотивированным ФИ закреплено некое фоновое знание, выводимое из исходной концептуальной структуры. Актуальное значение ФИ, понимаемое как образовавшаяся в результате метафорического переосмысления семантическая структура, наследует и инкорпорирует определенные черты исходного прототипа, фрейма или сценария. В процессе образования значения ФИ имеет место акт метафорического творчества, при котором метафорическое переосмысление значения прототипа ФИ сопровождается смысловой транспозицией, т.е. переходом ФИ из разряда идентифицирующих имен в категорию предикатов. ФИ представляют собой образные метафоры, которые прочными узами связаны с позицией предиката. Связь ФИ с позицией предиката свидетельствует о том, что в недрах образа уже зародилось понятие интенсивности. Анализ фактического материала позволил сделать вывод о том, что ФИ - образная метафора не всегда сохраняется в своей первозданности. Попадая в оборот повседневной речи, ФИ – метафора умирает и завещает языку новое значение - значение интенсивности. Таким образом, учитывая мнение некоторых лингвистов, о том, что вся идиоматика представляет собой область “семиотической вторичности” (Телия1996, Баранов, Добровольский 1992), можно констатировать, что в системно- языковом описании ФИ - знак вторичной предикации.

Коммуникативно - прагматические параметры ФИ были исследованы с точки зрения коммуникативной модели дискурсивного анализа, разработанной Т. ван Дейком. Как показал анализ языкового материала, прагматическая ориентация заложена в самой природе ФИ, что в свою очередь позволяет говорить об этой группе ФЕ как о целом пласте фразеологии, потенциально ориентированном на обеспечение реализации заранее поставленной коммуникативно - прагматической цели автора высказывания. Интенсивность, которая является статутным признаком семантики ФИ, находит свою реализацию в дискурсе в соответствии с интенцией автора посредством ФИ оказать усиленное воздействие на слушателя. 

Необходимость привлечения классификации речевых актов Дж. Серля, процедуры исчисления речевых актов Дж. Серля, Д. Вандервекена, а также теории интенциональных состояний Дж. Серля при исследовании коммуникативно - прагматических параметров обусловили наше понимание ФИ в дискурсе как знака иллокуции, знака, который указывает на то, с какой иллокутивной силой должна пониматься пропозиция в высказывании. Было установлено, что в условиях аргументации ФИ - индикаторы декларативной иллокутивной силы, а в условиях диалогической комплементации - комиссивной и ассертивной иллокуций. Кроме того, было установлено, что ФИ способствует увеличению интенсивности и наращиванию ассертивной, комиссивной и декларативной иллокутивных сил.

Значения речевых актов, содержащих в своем составе ФИ – это выражение интенциональности, которая пронизывает весь дискурс. Следовательно, фразеологический контекст и ФИ являются “узлами” выражения интенциональноси сознания говорящего. Таким образом, в настоящем исследовании получил новое подтверждение тезис о взаимосвязи ФИ и фразеологического контекста. Данный феномен ранее изучался фразеологами в несколько ином ракурсе. Взаимодействие ФИ и фразеологического контекста рассматривали в семантическом и синтаксическом аспектах. Исследователи в области фразеологии традиционно считали, что ФИ усиливают семантику определенных частей речи (глаголов, наречий, прилагательных), поскольку синтаксически с ними связаны (Телия 1996, Кунин 1996). В настоящем исследовании предпринята попытка рассмотреть взаимодействие ФИ и фразеологического контекста в прагматическом аспекте. Определение характера обусловленности данного взаимодействия человеческим фактором, фактором автора высказывания позволило сделать вывод о том, что важнейшую роль в организации связи между ФИ и фразеологическим контекстом играет иллокутивная сила, связывающая ФИ и контекст в смысловое единство, которому не скоро суждено распасться. В стремлении воздействовать на реципиента как условиями логической аргументации, т.е. рационально организованным смыслом, так и через фактор личных ценностных ориентиров, выраженных иррациональными смыслами, связующим и направляющим параметром конечного смысла оказывается иллокутивная сила высказывания. Через компоненты иллокутивной силы осуществляется динамическое взаимодействие ФИ и контекста. При этом контекст обеспечивает связь единичного с всеобщим, “ личного” с “общественным”, совершенствуя пропозициональные условия в высказывании, и таким образом способствуя уменьшению энтропии ФИ как иррациональной единицы языка.

Анализ фактического материала показал, что языковое выражение интенсивности с помощью ФИ определяется и порождается интенциональным состоянием говорящего. Для обьяснения этого явления в исследовании была выдвинута гипотеза о связи категории интенсивности с интенциональностью. Проведеный в рамках исследования лингвистический эксперимент с участием информантов полностью подтвердил данную гипотезу.

Участие ФИ в обеспечении иллокутивной и интенциональной связанности дискурса еще раз подтверждает тезис о текстовой значимости ФЕ, высказанный в свое время А.Д. Райхштейном (Райхштейн 1983).

Особую актуальность в связи с исследованием коммуникативно – прагматических параметров ФИ в дискурсе интерактивной языковой личности представляют постулаты о том, что язык вербализует мысль и что субъект речи не свободен от правил языковой компетенции. Из постулатов следует, что именно в языке должны быть заложены “ социально гарантированные” средства самовыражения субъекта или воздействия на адресата. Этот вывод касается роли человеческого фактора в языке vs. языкового фактора в человеке.    Настоящее диссертационное исследование подтвердило, что особенно благодатным материалом для исследования этого взаимодействия является корпус ФИ.

Таким образом, исследование функционально – прагматических аспектов ФИ соединяет два основных момента, составляющих суть антропологической парадигмы: изучение функционирования языка в жизни человека и отображение жизни человека в языке.

Подход к анализу функционально – прагматических аспектов ФИ, разработанный в настоящем исследовании, может быть использован в качестве теоретической основы для изучения когнитивных аспектов функционирования лексических интенсификаторов. Другим перспективным направлением исследования представляется дальнейшее изучение использования ФИ в речевых стратегиях. Интересные результаты могут быть получены также при анализе функциональных аспектов ФИ в дискурсах других типов языковой личности.

Подводя итоги проведенного исследования, отметим, что на современном этапе лингвистических исследований в области фразеологии невозможно оставаться в рамках классической структуралисткой и поструктуралисткой фразеологической теории. Для расширения знаний о фразеологическом составе языка требуется синтез достижений когнитивной лингвистики, теории дискурса, психо – и социолингвистики. Подобный междисциплинарный союз способствует обращению фразеологии к человеческому, или субъективному фактору в языке, а именно - к выявлению того, как используется язык субъектом речи в зависимости от его коммуникативных интенций, от фактора адресата, от общих для них знаний о мире. Это влечет за собой следующий шаг – исследование языкового фактора в человеке, исследование того, как сама оязыковленная и всегда культурно окрашенная картина мира воздействует на человека, формируя его языковое сознание, а вместе с ним и культурно – национальное самосознание.

 

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Александрова С.А. Комплементарные структуры в диалогическом синтаксисе современного немецкого языка: Автореф. дис. … канд. филол. наук:10. 02. 04 / ИГЛУ. – Иркутск, 1998. – 16 с.

2. Андреева И.Ю. Место цельнооформленных неименных модификаторов в системе частей речи современного английского языка: Автореф. дис. … канд. филол. наук: 10. 02. 04 / ОГУ. – Одесса, 1975. – 26 с.

3. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Лексическая семантика: синонимические средства языка / Ю.Д.Апресян. – 2-е изд. испр. и доп. – М.: Школа “Языки русской культуры”, Издательская фирма “Восточная литература” РАН, 1995. –  Т.1. -  472 с.

4. Аристотель. – Соч. в 4-х тт. /Аристотель. – М.: Мысль, 1976.

Т. 2. – 1978. – 687 с.

5. Т. 4. - 1984. – 830 с.

6. Арнольд И.В. Интерпретация художественного текста: Типы выдвижения и проблема экспрессивности / И.В.Арнольд // Экспрессивные средства английского языка. – Л.: ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1975. – С. 11-20.

7. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка: (Стилистика     декодирования): Учебное пособие для студентов пед. ин-тов по спец. “Иностр.яз.”/ И.В.Арнольд. – 3-е изд. - М.: Просвещение, 1990. – 301 с.

8. Артемова А.Ф. Значение фразеологических единиц и их прагматический потенциал: Дис. … д-ра филол. наук: 10.02.04 / РГПУ им. А.И.Герцена. – Санкт-Петербург, 1991. – 308 с.

9. Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке / В.Л.Архангельский. – Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. ГУ, 1964. – 315 с.

10.  Арутюнова Н.Д. Тождество или подобие? / Н.Д.Арутюнова // Проблемы cтруктурной лингвистики 1981. – М.: Наука, 1983. – С. 3 – 22.

11.  Арутюнова Н.Д. От образа к знаку / Н.Д.Арутюнова// Мышление, когнитивные науки, искусственный интеллект. – М.: Центральный Совет философских (методологических) семинаров при Президиуме АН СССР, 1988б. – С. 143 – 167.

12.  Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт / Н.Д.Арутюнова. – М.: Наука, 1988а. – 338 с.    

13.  Арутюнова Н.Д. Дискурс и метафора / Н.Д.Арутюнова // Теория метафоры. – М.: Прогресс, 1990. – С.5 – 32.

14.  Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д.Арутюнова. – М.: “Языки русской культуры”, 1999. – 896 с.

15.  Балли Ш. Общая лингвис