Интенциональные состояния и их вербализация: место и назначение ФИ

Понятие интенциональности, которое по своей сути является одним из фундаментальных понятий феноменологии, было заимствовано Дж. Серлем из концепций Ф.Брентано и Э.Гуссерля (Зотов 1985). Следуя давней философской традиции, под интенциональностью он понимает  свойство многих ментальных состояний и событий, посредством которых они направлены на объекты и положения дел внешнего мира (Searle 1983). Называя свойство направленности или отнесенности к чему-либу Интенциональностью, Дж. Серль тем не менее старается отмежеваться от некоторых особенностей указанной традиции. При разработке своей концепции, которой мы придерживаемся в настоящем исследовании, Дж.Серль предлагает ввести в качестве основополагающего понятие Интенционального Состояния, выражающего определенную ментальную направленность субъекта к действительности. Дж. Серль вносит несколько пояснений в свое понимание этого понятия, одно из которых является существенным для нашего исследования и заключается в том, что следует различать намерение, интенцию (intending) и Интенциональность. Очевидное созвучие слов “Интенциональность” и “интенция”  внушают мысль о том, что интенции играют некоторую особую роль в теории Интенциональности. Однако с точки зрения Дж.Серля, интенция сделать что-то является лишь одной из форм Интенциональности: “Интенциональность есть направленность, интенция совершить что-то представляет собой один из видов Интенциональности наряду с другими” (Searle 1983:3).

Пытаясь разъяснить Интенциональность в терминах языка, Дж. Серль опирается на знание языка как на эвристическое средство объяснения и указывает на то, что язык выводим из Интенциональности, но не наоборот. Язык появляется как особая форма развития более примитивных форм интенциональности. Язык, именно язык принадлежит к классу интенциональных действий. Тогда фундаментальные семантические понятия – типа значения – вполне обоснованно анализировать с помощью еще более фундаментальных понятий, таких, как убеждение, желание, намерение. В отличие от других вариантов этого подхода (например, Грайса) Серль обсуждает проблему значения, привлекая с этой целью понятие интенциональности. “Так как лингвистическое значение”, пишет Серль, “ есть форма выводимой интенциональности (a form of derived Intentionality), то его возможности и ограничения задаются возможностями и ограничениями интенциональности” (Searle 1983: 175). Такой подход к языку и лингвистическому значению дает возможность предположить, что значение интенсивности задается интенциональностью как конституирующей характеристикой сознания. Согласно концепции интенциональных состояний, способ, каким язык представляет мир, является расширением и реализацией способа, посредством которого сознание представляет мир. Каким же образом разум придает Интенциональность сущностям, которые не обладают внутренней Интенциональностью т.е. звукам и знакам, похожим на все остальные феномены физического мира? Каким образом они получают Интенциональность? Отвечая на данные вопросы, Дж. Серль указывает на наличие двух уровней Интенциональности в осуществлении высказываний. Во-первых, имеется выражаемое интенциональное состояние, во–вторых, имеется интенция, с которой что-то произносится. Вот это второе интенциональное состояние, т.е. интенция, с которой что-то произносится, и наделяет Интенциональностью лингвистические сущности (Searle 1983).

В данной связи Л.Витгенштейн справедливо замечает, что если мы удалим элемент интенции из языка, то этим самым разрушим всю его функцию (Витгенштейн 1985). Существует еще одно условие – наша способность к выполнению лингвистических актов для достижения экстралингвистических целей. Человек, утверждает Серль, который делает заявление, делает больше, чем просто демонстрирует свою веру во что-то – он передает конкретную информацию. Человек, который дает обещание, делает больше, чем доводит до сведения окружающих, что он намерен что-то выполнить, - он создает стабильные ожидания у других относительно своего будущего поведения. Следовательно, выполнение лингвистических актов гарантируется тогда, когда они направлены на реализацию конкретных социальных целей. Все это приводит Дж.Серля к весьма важному выводу о том, что понятие Интенциональности, в равной мере применимо как к ментальным состояниям, так и к таким лингвистическим сущностям, как речевой акт. Применяя понятийный аппарат теории речевых актов к теории интенциональных состояний, Дж. Серль выделяет четыре аспекта, в которых интенциональные состояния и речевые акты связаны между собой.

1. Если речевой акт характеризуется наличием пропозиционального содержания “p” и иллокутивной силы “F”, то интенциональное состояние- репрезентативным содержанием “r” и психологическим модусом “S”(Searle 1983: 6).

 

2. И речевые акты, и интенциональные состояния характеризуются направлением приспособления. Если ассертивные речевые акты имеют направление приспособления “слова к миру”, то интенциональные состояния убеждения – “сознание к миру”. В свою очередь, директивные и комиссивные речевые акты имеют направление приспособления “мир к словам”, а интенциональные состояния желания и намерения – “мир к сознанию”(указ.соч.:8).

3. В осуществлении каждого речевого акта, обладающего пропозициональным содержанием, мы выражаем определенное интенциональное состояние с данным пропозициональным содержанием и это интенциональное состояние является условием искренности такого речевого акта. Таким образом, следуя парадоксу Мура, речевой акт необходим для выражения соответствующего интенционального состояния (указ. соч.: 9).

4. Понятие условий выполнимости (успешности) применимо и к речевым актам, и к интенциональным состояниям в тех случаях, когда имеется направление приспособления. Решающее значение, как указывал Дж.Серль, имеет то обстоятельство, что для каждого речевого акта, обладающего направлением приспособления, речевой акт выполнен, если и только если выполнено выражаемое им ментальное состояние и условия выполнимости речевого акта и выражаемого им психического состояния тождественны (указ. соч.:10).

Эти связующие звенья между интенциональными состояниями и речевыми актами естественным образом формируют определенное представление об Интенциональном состоянии: каждое интенциональное состояние содержит некоторое репрезентативное (Интенциональное) содержание в определенном психологическом модусе. Интенциональное состояния репрезентируют объекты и положения дел в том же самом смысле, в котором репрезентируют их речевые акты. Другими словами, интенциональное состояние является как бы средой порождения конкретных действий субъекта, к которым относятся и создаваемые им речевые акты. Следовательно, за интенциональным состоянием следует действие, интересующая нас разновидность которого есть речевой акт.

Анализ интенциональных состояний, порождающих усиление их вербального выражения с помощью ФИ в составе речевых актов, не ограничивается только анализом связи между интенциональными состояниями

и речевыми актами. Анализ когнитивных состояний участников дискурса также предполагает введение в понятийный аппарат исследования понятия “горизонт интенциональности”. Основная предпосылка введения этого важного понятия в лингвистический анализ интенциональности основана, как заключает В.В. Петров, на довольно очевидном сейчас тезисе: “объекты не могут быть полностью определены в рамках какого – либо акта, и, следовательно, должны существовать “горизонты” объекта как границы его характеризации. Так, неопределенность “прямого” восприятия объекта указывает на возможность иных восприятий, целостная совокупность которых, образует “горизонт” данного объекта” (Петров 1990: 106), или другими словами, фон, создающий условия для понимания объектов или явлений. Именно таким образом всеохватывающий горизонт конституируется интенциональностью. Метафорическое содержание понятия горизонта отражает его способность передвигаться вместе с интерпретатором и приглашать к дальнейшему продвижению вперед. Интерпретатор, обладающий адекватной широтой горизонта, способен правильно оценить значение всех объектов, лежащих внутри этого горизонта.

Таким образом, все изложенное выше дает основания предположить, что языковое выражение интенсивности с помощью речевых актов, содержащих в своем составе ФИ, определяется и порождается интенциональностью сознания говорящего, понимаемой как функция фундаментальной способности мозга связывать человека с миром. Следовательно, можно предположить, что интенсивность и интенциональность каким-то образом связаны друг с другом. Сопоставительный анализ словарных дефиниций понятий “интенциональность” и “интенсивность” действительно обнаружил связь между этими понятиями. Сравним: “интенсивность – есть наличие той или иной напряженности” (Ожегов 1997:249), а прототипом понятия интенциональности является понятие схоластики“intentio”,что значит “напряжение сознания”. Данное предположение и сопоставление дефиниций, в свою очередь, позволяют выдвинуть две гипотезы, верификацию которых нам предстоит осуществить в практической части диссертации. Суть первой заключается в связи категории интенсивности с интенциональностью, а вторая гипотеза состоит в том, что ФИ, являясь фразеологическим средством выражения категории интенсивности в языке, является маркером интенциональности говорящего в дискурсе.

В ходе исследования было установлено, что дискурсами функционирования ФИ являются нарративный и аргументативный дискурсы. Прагматико - коммуникативные параметры ФИ в аргументативном дискурсе исследуются в рамках теории аргументации, основные положения которой освещает следующий параграф.