Исторические фазы развития неподвластны волевым решениям

Если строить капитализм, начиная с фазы первоначального накопления, то необходимо все сферы бытия приводить в соответствие с заданной целью. А вот этого наши реформаторы как раз и не понимали. Они постоянно обращались к Адаму Смиту, цитируя его максиму насчет того, что рынок сам все расставит по местам, и забывая при этом, что в то время, когда произносились эти прекрасные слова, на родине Смита, в Англии, национальное государство всеми возможными средствами защищало интересы отечественных производителей, и движение "Фритредерства" появилось только тогда, когда Англия по уровню индустриализации настолько вырвалась вперед, что ей уже не страшна была никакая внешняя конкуренция. Напротив, это ее промышленные изделия душили развитие индустрии в других странах, а в Индии даже разорили миллионы ремесленников, не выдержавших конкуренции с товарами фабричного производства.

Если же вспомнить, что советская экономика была закрытой, фактически не знавшей конкуренции, и мы живем не в эпоху Смита, а в эпоху глобализации, то не покажется удивительным, что при внезапном ее открытии рынок действительно начал все расставлять по местам, только по логике развития не национальной, а мировой экономики. В одних случаях товары отечественного производства вытеснялись с национального рынка более качественными товарами из высокоразвитых стран; в других - более дешевыми товарами из развивающихся стран (как результат дешевизны

стр. 94

труда, более благоприятного климата и проч.); в третьих - импортируемыми сельскохозяйственными товарами, щедро субсидируемыми тамошними правительствами, что есть на деле недобросовестная конкуренция, противодействовать которой наша власть и не умела, и не очень хотела. Все было бы хорошо, если бы при этом "невидимая рука рынка" создавала для россиян и рабочие места, и компенсировала те финансовые потери, которые несла страна в результате разорения отечественных производителей...

Да и циклы развития капитализма "младореформаторам" тоже следовало бы учитывать. Первоначальное накопление в классическом варианте начиналось в торговле, ростовщичестве, сфере обслуживания, в сельском хозяйстве, легкой промышленности, строительстве, малом и среднем бизнесе. Лишь потом, накопив крупные капиталы, предприниматели приступали к созданию банков, предприятий крупной промышленности и т. д. В сущности, так шло формирование рыночной экономики и в большинстве новых индустриальных стран. Китай тоже нашел удачный путь формирования рыночной экономики. И хотя я не согласен с Ф. Бурлацким, который не только видит в китайской модели пример для подражания, но и указывает на желательную последовательность реформ (проведение реформ "снизу вверх - в деревне, затем в сервисе, в легкой промышленности и, наконец, в тяжелой..."¹⁴), сам принцип поэтапной трансформации нерыночной экономики в рыночную представляется самым оптимальным.

Надо ведь учитывать и степень готовности рыночной правовой базы и рыночной инфраструктуры, и умение новых предпринимателей действовать в условиях рыночных отношений, с тем чтобы перешедшие в их собственность государственные предприятия работали эффективнее, чем прежде. А самой власти нужно еще и понимание той роли, которую играет в рыночной экономике мелкий и средний бизнес, и уж тем более понимание того, что передел собственности не может быть самоцелью. Нормальное развитие капитализма на деле требует очень многого: и нового менеджмента, и этики ведения бизнеса, то есть хоть мало-мальски цивилизованного поведения бизнесменов, и т. д. Да и нормальной конкурентной среды. У нас же конкурентная борьба часто сводится к физическому устранению конкурентов или должностных лиц, стоящих на пути того или иного нувориша.

Требуется и новая этика труда, чтобы не было так, как в свое время сказал руководитель одной социалистической страны, что мы хотим работать по-социалистически, а получать - по-капиталистически. Как у нас в советские времена обстояли дела с уровнем квалификации, дисциплинированности, прилежания и элементарной честности в быту, говорит уже один тот факт, что в последние годы существования СССР едва ли не на всех стройках, так или иначе связанных с международным сервисом и соответственно с международным уровнем, в качестве рабочих трудились в основном турки и югославы. Однако после того, как в постсоветское время у нас закрылось большинство ПТУ, мы вообще можем остаться без квалифицированной рабочей силы. По этому поводу уже бьют тревогу наши управленцы из реального сектора экономики.

Исторически одновременно с первоначальным накоплением шел и процесс формирования работника нового типа с новой, пользуясь термином М. Вебера, трудовой этикой. Это трудолюбие, бережливость, расчетливость, организационно-управленческий опыт, этика межличностных отношений как с производителями, так и потребителями и т. д. В дореволюционные времена в России этот процесс набирал обороты. Например, в общинах русских раскольников этика как трудовых, так и нравственных отношений была на уровне знаменитых американских мормонов. Из их среды вышло

стр. 95

немало крупных предпринимателей. А быт так называемых кулаков - типичный пример хозяйствующих субъектов на этапе первоначального накопления капитала. Каждая копейка на счету, никакого престижного потребления, скромное жилище, скудная пища, сверхскромная одежда, все средства шли на развитие хозяйства. А если появлялись в деревне люди, где-то легким путем заработавшие большие деньги, то, как правило, они их тут же проматывали. Поистине, действует какая-то закономерность: что легким путем пришло, то таким же путем и уходит. Мотовство "новых русских" во время пребывания в западных странах уже стало притчей во языцех, обросло анекдотами, а многие счета в зарубежных банках уже не имеют в живых своих вкладчиков - погибли в борьбе за собственность или за очередной ее передел.

Но, с другой стороны, на этапе первоначального накопления и даже на более поздних этапах развития капитализма практически везде власть была сильной, авторитарной де-юре или де-факто. Благостные призывы в духе Совета Европы быть гуманными, соблюдать права человека - это не для алчных "волков дикого капитализма". Наличие демократических конституций лишь смягчало авторитарный характер власти. Что, например, привлекает иностранных вкладчиков в Китае? С одной стороны, политическая стабильность, порядок в стране, постоянные правила игры для бизнеса, отсутствие коррупции и боязни стать объектом насилия со стороны криминала, с которым там расправляются беспощадно - не то, что у нас. Ас другой - очень трудолюбивая, дисциплинированная и неприхотливая рабочая сила. Халтуры, пьянства, прогулов, воровства-этого иностранным инвесторам в Китае бояться не приходится.

У нас же политическая система оказалась тоже вне системы. Она и не демократическая, но и не авторитарная в полном смысле слова. Если бы, допустим, сразу же после краха коммунистического режима была принята новая конституция в западном духе, то есть предусматривающая четкое разделение функций каждой из трех ветвей власти при наличии сдержек и противовесов, то развитие страны могло пойти совсем по-другому. Провалившие реформы радикал-либералы вместе с президентом страны тем или иным путем были бы отстранены от власти. В сущности, так и происходило в европейских постсоциалистических странах. И в Польше, и в Венгрии, и в ряде других стран после падения коммунистических режимов у власти оказались правые. Однако проводимая ими праворадикальная политика "бури и натиска" вызвала недовольство среди населения, и на ближайших общенациональных выборах власть перешла в руки левоцентристских сил. Те устранили перекосы, допущенные правыми в реформировании экономики, усилили социальную направленность государственной политики, но в ряде случаев тоже не проявили себя как удачливые реформаторы и на очередных выборах потеряли власть в пользу правых. Тем самым заработал механизм двухпартийной политики.

В России, как известно, в первые годы постсоциалистического развития действовала Конституция РСФСР, в которую по ходу дела вносились поправки в соответствии с меняющимися обстоятельствами. Поправки не всегда были (да, скорее, и не могли быть в силу спешки при их принятии) глубоко продуманными, а порой и противоречили друг другу в том, что касается прерогатив органов законодательной и исполнительной власти. И тем не менее, если бы президент Ельцин действовал не авторитарно, а демократически, проводил не конфронтационную, а компромиссную политику, причем в интересах народного большинства, а не меньшинства, острого конфликта с законодательной властью можно было бы избежать. (В основе

стр. 96

конфликта так или иначе был курс реформ и, как показали прошедшие годы, больше правды было на стороне сторонников Верховного Совета, хотя обе стороны стремились скорее к конфронтации, чем к компромиссу, а их лидеры явно были не на высоте стоящих перед страной задач.) Но поскольку проводимые радикал-либералами под эгидой президента реформы привели к развалу экономики страны и резкому ухудшению положения большинства россиян, то на очередных президентских выборах он наверняка потерпел бы поражение. По такому, например, сценарию пошло развитие Польши, где пользовавшийся огромной популярностью бывший лидер диссидентского движения Л. Валенса не получил вотума доверия избирателей на очередных президентских выборах.

Однако Ельцин, грубо нарушая Конституцию, решил распустить законодательный орган в лице Верховного Совета РСФСР, что и привело к ограниченной гражданской войне в начале октября 1993-го. Это де-юре означало, что Ельцин совершил государственный переворот. Допустим, он это сделал ради того, чтобы предотвратить большую гражданскую войну. В развивающихся странах государственные перевороты, как известно, не редкость. Только чего добился при этом Ельцин? Да, он стабилизировал политическую ситуацию, но на какой основе? Свои резко разросшиеся властные функции после принятия новой Конституции в декабре 1993 года он использовал не для ускорения развития страны, как это происходило после государственных переворотов в большинстве развивающихся стран - например в Южной Корее, - а для сохранения собственной власти и продолжения губительного курса "реформ". При режиме "авторитаризма развития", о чем говорилось выше, все ресурсы страны мобилизуются для ускоренного ее развития, о чем свидетельствует и опыт нынешнего Китая. В России же все происходило наоборот.

Предпосылок для формирования в России режима "авторитаризма развития" на деле не было, но имелись предпосылки для возникновения режима "авторитаризма стагнации".

Во-первых, новая Конституция, наделив президента необъятными полномочиями (которыми он на деле не мог бы в полной мере воспользоваться, даже будучи молодым и здоровым человеком) и урезав их у парламента, в целом носит демократический характер, закрепляя право на многопартийность, свободу выборов, свободу прессы и т. д. Весь вопрос только в том, какие силы и в чьих интересах могли воспользоваться этими свободами.

Во-вторых, оппозиционные президенту Ельцину политические силы имели большинство в новом парламенте - Государственной думе, хотя и лишенной контрольно-распорядительных функций. Это означало, что левое большинство могло тормозить (и действительно тормозило) законотворческий процесс и мешать созданию правовой базы нового общественного и государственного строя.

В-третьих, свою политику президенту стал навязывать новый правящий класс - нувориши. Чтобы победить на президентских выборах 1996 года, Ельцину, уже сильно дискредитированному в глазах сограждан, пришлось обратиться за помощью к самым богатым людям страны, за что ему потом пришлось расплачиваться национальным достоянием и фактической от них зависимостью. Смычка крупного бизнеса с властью в итоге родила олигархию, а по мере утраты президентом дееспособности в результате тяжелой болезни - и "семью" как теневую власть.

В-четвертых, изначально прозападная ориентация Ельцина привела к тому, что Россия попала в сильную зависимость от стран Запада, и в особенности от США. Запад приложил немало усилий для победы Ельцина на президентских выборах 1996 года, что стало результатом договоренности

стр. 97

между верхушкой российской "новой буржуазии" и правящим классом ведущих западных стран, заключенной на совещании так называемой мировой элиты в швейцарском городе Давос в феврале того же года.

Наконец, нувориши, заинтересованные в переделе общественной собственности в свою пользу, взяли курс на вполне сознательное ослабление органов правоохранительной системы и дискредитацию государства как института, рассчитывая, что слабое государство будет не в состоянии помешать разграблению страны. А чтобы не мешало и общество, было начато и планомерное разрушение общественного мнения. В этом нуворишам активно помогала часть западнической творческой интеллигенции, поощряемая определенными силами извне, "обласканная" бизнесом и традиционно питающая недоверие к власти и государству.

В результате в годы правления президента Ельцина сформировался режим и не демократический, и не авторитарный. Был бы этот режим демократическим, Ельцин лишился бы власти если не в 1993 году, то в 1996-м (или после дефолта 1998 года, когда только страх большинства депутатов парламента перед резким обострением обстановки в стране воспрепятствовал запуску процедуры импичмента президента), и не было бы того развала, который у нас произошел. А был бы он (режим) действительно авторитарным, то Ельцину не пришлось бы действовать с постоянной оглядкой на верхушку "новой буржуазии", в руках которой или под влиянием которой оказались многие ведущие СМИ, включая электронные. Лидер авторитарного толка никогда не потерпел бы информационной войны, которую вели против него те или иные олигархические кланы, либо добиваясь для себя определенных преимуществ при дележе общественной собственности, либо стремясь не допустить не отвечающих их интересам кадровых перестановок.

Например, не раз случалось, что через своих людей в окружении Ельцина финансовые магнаты узнавали, что на столе президента лежит проект указа о смещении с высокого поста "их человека" и назначении на его место человека, их не устраивающего. Тут же начиналась массированная атака в СМИ как против президента, так и против неугодного нуворишам кандидата на высокий пост. Случались и откровенные провокации. Чтобы не допустить усиления позиций тех, кто, будучи во власти, пытался отстаивать государственные интересы, в СМИ запускались версии о том, что с их стороны готовится государственный переворот. Цель нападок олигархов на Ельцина была предельно ясна: они добивались не его отстранения от власти, а того, чтобы он всецело служил их интересам. И поскольку Ельцин из-за своего, мягко говоря, вольного поведения (то "дирижировал" оркестром в ФРГ, то проспал в самолете встречу с государственным деятелем другой страны, то "выкидывал" нечто еще в подобном же роде) был очень уязвим перед публичной критикой, он откровенно боялся прессы, которую сам же и отдал в руки олигархов. А когда президент к тому же потерял и доверие россиян, эта боязнь стала еще большей.

Итак, налицо власть, которая как бы сама себя лишает возможности последовательно проводить сколько-нибудь внятный политический курс реформ с какой-то определенной целью. Она и сильна, и вместе с тем очень слаба. С одной стороны, Ельцин мог в течение одного года сменить пять премьеров, отправить в отставку огромное число высших государственных чиновников, не считаясь ни с позицией парламента, ни с общественным мнением. Мог шантажировать парламент досрочным роспуском, добиваясь утверждения премьера, не имеющего программы и не знающего, каким будет состав его правительства. Как утверждают хорошо информированные люди, Ельцин много раз был готов пойти даже на новый государственный

стр. 98

переворот, но его останавливало собственное окружение. Наконец, он бросил откровенный вызов и политической элите, и общественному мнению, в том числе международному, неожиданно отправив в отставку популярное правительство Примакова, которому меньше чем за год удалось добиться общепризнанных успехов в подъеме экономики и которому, как тогда полагало большинство аналитиков, не было альтернативы. Все это давало основание считать созданный Ельциным режим авторитарным.

С другой стороны, президент Ельцин сам нередко оказывался объектом шантажа. Как утверждал не нуждающийся в представлении А. Коржаков, он позволил авантюристу Березовскому поставить в зависимость от себя членов собственной семьи и через них добиваться принятия нужных ему решений. "Они вынуждены это делать через силу, хотя по моей информации Березовский им жутко надоел. Но, увы, семья президента, как, впрочем, и он сам, банально и успешно шантажируются Борисом Абрамовичем. Ему есть чем держать этих людей в своей узде. Я могу им лишь посочувствовать"¹⁵.

Ельцина шантажировали и те, кто взялся обеспечить ему победу на президентских выборах 1996 года. Напомню, что группировка Чубайса, объединившаяся с крупнейшими олигархами страны - такими, как Гусинский и Березовский, - фактически предъявила Ельцину (у которого был катастрофически низкий рейтинг и который большинству аналитиков казался "неизбираемым") ультиматум. Или он немедленно избавляется от "государственников" в правительстве, отправляя их в отставку, и тогда подконтрольные олигархам и правым СМИ, их ведущие политтехнологи и журналисты на "собранные в складчину" банкирами деньги и при поддержке Запада (в том числе опытными имиджмейкерами и политтехнологами) сделают все возможное для его победы, или они поведут против него войну на поражение. И Ельцин условия ультиматума принял и после победы на выборах, повторюсь, стал щедро расплачиваться народным достоянием со своими "благодетелями". После этого в России "новый класс" во главе с "капитанами" спекулятивного финансового капитала окончательно укрепил себя в роли правящего класса. Скажем определенно: сильный авторитарный правитель так вести себя не может.

О том, какой характер имела сформировавшаяся в России за годы президентства Ельцина власть, интересно высказался Б. Немцов: "Самое мерзкое в олигархическом капитализме - "приватизация власти". Мне известно множество примеров, когда по мановению руки какого-нибудь магната армия милиционеров, налоговых полицейских, прокуроров начинает лихорадочно трудиться, чтобы найти компромат на его конкурента или политического противника. Наши правоохранительные органы настолько слабы и бедны, что находятся фактически в распоряжении не органов власти, а экономических и информационных "королей". Расследование крупнейших заказных убийств проходит вяло и медленно. Если же речь идет о конкурентной борьбе в бизнесе, работают десятки следователей, которые переворачивают все вверх дном, чтобы удовлетворить любопытство какого-нибудь магната"¹⁶.

Приватизированная власть - это уже не власть в полном смысле слова, это инструмент, с помощью которого "сильные мира сего" решают свои личные и кланово-корпоративные задачи. С учетом этого даже не совсем корректно говорить о ее системности, демократической или авторитарной направленности.

Можно, конечно, возразить, что на переходном этапе развития политическая система чаще всего сочетает в себе элементы и демократии, и ав-

стр. 99

торитаризма. С этим, наверное, можно было бы согласиться, если бы у нас действительно имел место переход к более высокой ступени общественного развития, как это происходило в новых индустриальных странах. Но у нас-то под флагом борьбы за демократию и рыночную экономику на деле происходил откат страны назад. С. Коэн назвал этот процесс "демодернизацией страны"¹⁷.

И не сына, и не дочь родила "семья"... за 10 лет

Так что же родилось в итоге стараний "царя Бориса", его дочери Татьяны и их окружения? "Капиталистический уродец" - так окрестили их "дитятю" многие российские аналитики. На уровне бытовой и политической лексики, как бы мы ни назвали возникший в 1990-е годы режим, везде будет та или иная доля истины. Это и дикий, и воровской, и бандитский, и олигархический, и криминальный капитализм. Можно использовать и многие другие эпитеты. Главное - то, что режим этот несистемный и как таковой несет в себе самые разные, в том числе несовместимые начала. Тут и олигархические, и криминальные черты, и демократические, и авторитарные начала, и некоторые атрибуты реального социализма. (Что касается последних, то, по данным на середину 2001 года, в стране на одном лишь федеральном уровне существовало почти 150 видов социальных выплат для 200 категорий населения. Только эффективность этих выплат, по оценкам Международной организации труда, настолько низка, что основная часть пособий идет отнюдь не самой бедной части населения. Бедные же слои населения оказываются в замкнутом кругу: больные матери рожают больных детей, а больные дети, не успев вырасти, воспроизводят больное поколение¹⁸.)

Если же рассматривать сформировавшийся в 1990-е годы режим с научной точки зрения, то трудности в его определении возникают и в этом случае. Таких формаций, как олигархия, дикий или бандитский капитализм, в природе, наверное, нет и быть не может. Можно даже допустить захват власти в той или иной стране силами, тесно связанными с криминальным сообществом - по аналогии с тем, как в свое время А. Левковский теоретически считал возможным захват власти в той или иной развивающейся стране маргиналами. Но при этом сформировать общественный строй по модели, так сказать, "пиратского королевства" или "охлократического государства" вряд ли возможно. Любая общественная система должна иметь не только надстройку, но и базис. А для его формирования нужен формационно-образующий уклад.

Капитал, накопленный криминальным путем, может сыграть роль формационно-образующего уклада, но именно как капитал, а не как накопленное криминальным сообществом богатство или средства, идущие в "общак". И сегодня в России, как и в свое время в США, представители криминального сообщества все активнее входят в легальный бизнес, порывая связи со своим прошлым.

Строй, возникший в России, скорее всего являет собой одну из разновидностей раннего капитализма. Для многих стран на этой фазе были характерны и бандитский капитализм, и резкое обострение криминогенной обстановки, и массовая пауперизация населения, и падение общественной нравственности, и бесчеловечное поведение капиталистов по отношению к своим работникам. Что и дало основание не только социалистам всех направлений, но и далеким от идей социализма мыслителям говорить о капи-

стр. 100

тализме как о жестоком и несправедливом строе. Замечание Маркса о том, что в Англии "овцы съели крестьян", как нельзя лучше передает дух раннего, поистине жестокого капитализма. В США же, не говоря уже о бесчеловечном отношении "капиталистических конкистадоров" к коренному населению, в течение почти 100 лет после принятия демократической Конституции сохранялось еще и рабство, а борьба за равноправие чернокожих развернулась только в начале 1960-х.

Что касается России (где здоровье нации и будущее страны "съели олигархи", созданные властью за счет народа), то процесс первоначального накопления капитала начался в развитой стране и за счет присвоения огромной общенародной собственности, - в стране практически с поголовно грамотным населением, в которой несколько поколений людей выросло при социализме с довольно развитой системой социальных гарантий. И еще надо учесть, что развитые страны мира не только давно прошли фазу раннего капитализма, но и находятся на этапе посткапитализма. Все это, конечно же, не могло не оказывать влияния на общественное развитие постсоветской России. Это касается как надстройки, так и базиса. Подчеркиваю, за вычетом нарушенного принципа разделения властей у нас в целом демократическая Конституция, проводятся выборы на многопартийной основе, пусть даже и не совсем свободные, но тем не менее позволяющие левой оппозиции иметь свою фракцию в парламенте, своих людей в органах исполнительной и законодательной власти в регионах. Существуют СМИ разной политической ориентации, хотя тоже далеко еще не свободные и не вполне цивилизованные, но при этом и не подчиненные какому-то одному центру, как было в СССР. (Я выношу за скобки вопрос о том, в какой мере большинство россиян может воспользоваться существующими демократическими институтами, насколько действительно свободны и наши СМИ, и наши выборы, а также политические партии и депутаты.) Наряду с сохранением натурального уклада уже формируются и транснациональные корпорации - такие, например, как "Газпром", "ЛУКОЙЛ", "Сибнефть", "ЮКОС" и ряд других. Правда, возьмут ли они на себя системообразующую функцию и если возьмут, то не закрепится ли при этом сырьевая направленность российской экономики - другой вопрос.

И тем не менее Россия в результате радикально-либеральных реформ оказалась на ранней фазе капитализма, в наших конкретных условиях отягощенной тяжелейшими негативными явлениями в экономической, социальной и духовно-нравственной сферах. Сам факт, что системообразующим укладом у нас фактически уже становятся ТНК сырьевой направленности, не сулит стране ничего хорошего. Их развитие уже идет и дальше будет идти за счет развития промышленного сектора экономики.

За Россией, таким образом, может окончательно закрепиться роль сырьевого придатка высокоразвитых стран. Да и не только их. И новые индустриальные страны, и Китай, а в какой-то мере и Индия, за вычетом разве только нашей военной техники, еще как-то держащейся на плаву атомной энергетики и увядающих на глазах космических технологий, тоже смотрят сегодня на Россию прежде всего как на источник сырья для своей промышленности.

Конечно, нельзя исключать того, что при политической воле власти, имеющей стратегию развития страны и прежде всего экономического развития, и благоприятной конъюнктуре на мировых рынках на экспортируемое нами сырье финансово-промышленные группы (ФПГ) сырьевой направленности, в принципе естественные для характера нашей экономики (сильной стороной которой и в советский период не было машиностроение), могут

стр. 101

превратиться и в многопрофильные ФПГ, как это имеет место в других странах. Но ведь у нас могли быть не только сырьевые, но и промышленные ФПГ, тоже естественные для нашей экономики (поскольку так или иначе связаны с ВПК). Например, гражданское авиастроение, фактически загубленное за годы реформ, или космонавтика. Для их развития не оказалось денег только потому, что власть позволила их свободно вывозить из страны. Как заметил в конце 1998 года советник по национальной безопасности при президенте Рейгане Р. Макфарлейн, "вместо того, чтобы продавать товары и возвращать деньги в страну, ваше правительство брало кредиты, и никаких сдвигов не случалось. Интеллектуальная мощь России вполне позволяла развивать энергоемкие и высокие технологии, пойти по японскому пути..."¹⁹.

Поскольку в постсоветской России преобразования начались не с создания новых производств - как это делали в Китае, отодвигая процесс массовой приватизации на более поздний срок, когда для этого созреют условия, - ас дележа того, что создано другими, ради ускорения процесса первоначального накопления капитала, олигархическому режиму оказались не нужны ни сама наука, ни многочисленная армия ученых, инженеров, преподавателей. Поэтому сейчас даже трудно представить себе, как смогут успешно конкурировать на мировом рынке отечественные ТНК, если сотни тысяч специалистов высшей квалификации эмигрировали из страны, а средний возраст оставшихся ученых приближается к 60 годам. По некоторым подсчетам, за годы "демократических реформ" Россия потеряла две трети своего научно-технического потенциала. Престиж ученого, науки как таковой, пожалуй, еще никогда не находился в нашей стране на таком низком уровне. И не удивительно: в 1990-х больше доктора наук зарабатывали и дворник, и плотник, и шофер, и кухарка.

Для возрождения России сложилась неблагоприятная и социальная, и нравственная среда. Социальная деградация достигла невероятных масштабов. В стране насчитываются миллионы беспризорных и безнадзорных детей, бездомных, наркоманов, сотни тысяч проституток. Чрезвычайно высок уровень преступности, организованные преступные группировки буквально терроризируют россиян. Коррупция превзошла все мыслимые границы. Алкоголизация населения углубляется, а в сельской местности она приняла характер бедствия. Ученые-медики стали говорить об эпидемии СПИДа как о свершившемся факте. За последнее десятилетие произошло катастрофическое ухудшение здоровья людей, здоровыми считаются не больше трети всех детей, продолжительность жизни россиян находится на уровне не очень развитых стран "третьего мира".

Не лучше обстоят дела и с точки зрения духовно-нравственного здоровья нации. Пожалуй, едва ли не самым страшным последствием ельцинского правления стал подрыв национального духа, резко ухудшившееся социальное самочувствие народа, нравственное разложение наименее устойчивой его части. Этому активно содействовало безнравственное поведение верхов и агрессивная политика очернительства всего и вся, проводившаяся немалой частью СМИ, в первую очередь на телевидении.

Фактически началось глумление над истинно человеческими ценностями - добром, бескорыстием, социальной справедливостью, солидарностью, сочувствием другим, сопереживанием и т. д. Крайний эгоизм, индивидуализм, культ элитарности, избранности, вседозволенности ради личного преуспевания, денег, силы, секса, агрессивная реклама "новых ценностей", начиная от жвачки, гигиенических прокладок, пива и заканчивая дорогими автомашинами, украшениями и проч., - вот что пришло им на смену. А

стр. 102

представления о патриотизме, гордости народа за свои достижения в различных областях, за свою великую культуру и т. д. просто втаптывались в грязь новыми "культуртрегерами".

Наибольшие нравственные потери от всего этого, естественно, понесла молодежь. Прежде всего именно в ее среде высокого уровня достигла криминализация сознания, а самого низкого уровня - гражданское сознание, ответственность за совершаемые поступки.

Будущие историки просто зайдут в тупик, пытаясь понять происходящее в России не только в конце XX века при правлении Б. Ельцина, но и в первые годы XXI века при президенте В. Путине. Из-за острого недостатка финансовых средств по-прежнему в тяжелом положении находится армия, миллионы людей живут впроголодь, стагнирует промышленное производство, заброшены высокие технологии, множатся техногенные катастрофы. При этом небольшая кучка нуворишей продолжает присваивать львиную долю принадлежащей народу природной ренты и вывозить ее из страны. Десятки миллиардов долларов тратятся "новым классом" на престижное потребление, отдых на самых дорогих мировых курортах и проч. Спикер Совета Федерации С. Миронов, третий человек в иерархии высшей власти, говорит, что "нереализованные возможности бюджетных поступлений оцениваются... в 1,9 трлн. руб."²⁰ Им (историкам) будет трудно понять: почему и как такое может происходить? А каково нам, ныне живущим?..

ПРИМЕЧАНИЯ