IV. Письмо Гильдебранда ко всем сословиям Германии.

(в марте 1076 г.).

Григорий,раб рабов божиих, всем епископам, герцогам и графам и всем другим верующим германского государства, которые ратуют за веру Христову, посылает свой привет и апостольское благословение.

«Мы слышали, что некоторые из вас сомневаются относительно отлучения, изреченного нами на короля, и желали бы знать, справедливо ли поступили мы, и был ли наш приговор, сообразный с законом, зрело обдуман. Посему мы взяли на себя труд открыть и объяснить во всеобщее сведение, какие обстоятельства расположили нас к осуждению Гейнриха, и как мы осталась при этом вполне верные правде. Мы сделали это впрочем, не для того, чтобы протрубить в народе о преступлениях короля, которые к сожалению слишком хорошо известны; но чтобы успокоить тех, которые думают, что мы необдуманно обратились к духовному мечу, и действовали больше по страсти, нежели из страха господня и ревности к правде. Когда мы носили еще сан диакона, до нас доносился уже дурной и нелестный слух о деяниях короля; и тогда же мы ради его королевского достоинства, равно как и из благоговения к его родителям, а также в надежде на его исправление часто увещевали его чрез письма и посланников, чтобы он оставил порочную жизнь, и, не упуская из виду своего высокого происхождения и собственного достоинства, обратился к такому образу жизни, который приличен королю и, может быть, будущему императору. Мы недостойные заняли после того престол св. Петра, а король между тем зрел летами и преступлениями; тогда мы поняли, что при той власти и праве, которая нам дарована, всемогущий Бог потребовал бы от нас еще более строгого отчета за поступки короля; а потому мы тем с большею ревностию увещевали его к исправлению всячески, упреками, просьбами, обличениями. И король [831] часто посылал нам свой смиренный привет, писал нам послания, в которых оправдывался слабостию и увлечениями юности, и также коварством своих советников, управлявших двором, и обещал со дня на день следовать на будущее время нашим увещанием на деле презирал их, учащая свои преступления. Между тем мы призывали некоторых из его приближенных людей, по совету и побуждению которых он позорил епископства и многие монастыри продажею, симонией, поставлением волков вместо пастырей; мы призывали этих людей к оправданию, и требовали, чтобы они, пока есть время для покаяния, возвратили церковные имения, приобретенными святотатственными руками посредством бесстыдного торга, тем священным местам, которым они принадлежали, а сами оплакали такую свою дерзость слезами покаяния. Когда же мы увидели, что они пренебрегли данным им сроком, и упорно пребывали в своем обычном бесстыдстве; тогда мы отлучили их от тела церкви, как святотатцев, слуг и членов диавола; и вместе просили короля, чтобы он их, как отлученных, изгнал из своего дома, своего совета, и прекратил с ними всякое общение. Но так как король стеснен был тогда саксонским делом, и замечал большое нерасположение к себе в государстве, то опять послал к нам жалобное и смиреннейшее письмо, в котором каялся, что он тяжко согрешил против всемогущего Бога и св. Петра; и присовокуплял свою просьбу, чтобы мы постарались своею апостольскою заботою и своим апостольским авторитетом поправить то, что по его вине произошло в церкви противного каноническому праву и постановлениям св. отцов; наконец, он обещал нам во всем послушание, повиновение, и готовность к содействию. Тоже потом подтвердил он нашим братиям и послам, Гумберту, епископу Пренесты, и Геральду, епископу Остии, когда они принимали от него покаяние: Гейнрих повторил свои обещания под священными столами епископов. Спустя же некоторое время, когда король одержал победу над саксонцами, он отблагодарил Бога за победу тем, что снова нарушил данный им обет исправления: вопреки своим обещаниям, он принял опять отлученных в свое общение и свой круг, и производил те же беспорядки в церкви. Тогда объятые тяжкою скорбию, ибо исчезла почти всякая надежда на исправление короля, презревшего благодать царя небесного, мы тем не менее решились еще раз испытать его чувство, потому что мы лучше хотели, чтоб он испытал апостольскую кротость, нежели строгость наказания. Тогда мы послали ему письмо, в котором увещевали его, чтобы он подумал о своих обещаниях, чтобы он не воображал обмануть Бога. Мы писали ему, что гнев божий тем тяжелее, чем долговременнее его терпение: мы объясняли ему, что нельзя лишить чести Бога, который сам дарует честь, что бессильны все попытки к презрению [832] Бога и поношению его апостола; потому что Бог гордым противится, и смиренным дает благодать. Кроме того мы послали к королю трех благочестивых и совершенно преданных ему мужей, чрез которых мы тайно увещевали его принести покаяние в своих преступлениях, которые страшно вымолвить, но которые к сожалению слишком известны и слишком далеко известны, а потому не могут быть наказаны одним отлучением, но также и лишением всей королевской чести без всякой надежды на восстановление ее по божественному или человеческому праву. Наконец, мы объявили ему, что если он не удалит отлученных от своего общения, то мы не иначе можем поступить, как отлучить его самого, и тогда он, как отлученный, пусть остается в общении с отлученными, которые для него приятнее Христа. Конечно, если он последовал нашим увещаниям, и переменил образ жизни, даже если б он сделал это теперь, то, призываем Бога во свидетели, мы сердечно обрадовались бы его исцелению и его славе, и с совершенною любовию приняли бы его в недро св. церкви; потому что он, будучи поставлен главою народа и уполномочен на управление величайшим государством, должен быть защитником мира и правды для всего христианского мира. Но как мало давал Гейнрих значения нашим посланиям и посольствам, это показывают его дела. Негодуя на всякое обличение и наставление, он не только презрел голос, обличавший его в пороках и призывавший к покаянию, но еще более ожесточился во зле: он не успокоился до тех пор, покуда не поколебал в христовой вер всех епископов Италии и многих в Германий, принудив их отказать в повиновении и чести св. Петру и апостольскому престолу, которому они подчинены и поручены самим Господом нашим Иисусом Христом.

«Когда таким образом мы увидели, что злоба Гейнриха достигла высшей степени, мы положили: во первых, за то, что он не хотел прекратить общения с людьми, отлученными от церкви за святотатство и симонию; дальше за то, что он, несколько раз обещав исправить свой образ жизни, и поклявшись в том перед нашими послами, постоянно нарушает свои клятвы; наконец за то, что он посягнул на единство церкви, которая есть тело христово; — за все эти преступления положили мы предать его анафеме по духовному суду. Мы решились на то, чтобы, напрасно потратив кротость, обратить его с помощию божиею на путь истинный мерами строгости, и чтобы по крайней мере быть свободными от упрека в нерадении и трусости, если, чего не дай Бог, Гейнрих не смягчится даже и суровым наказанием.

«Если же кто нибудь думает, что этот приговор противень правде и разуму, то, как неспособный понимать священных изречений церкви, пусть он вступить с нами в прение, и терпеливо послушает, как говорить, и чему учить св. писание, и что утверждает общее [833] согласие св. отцов, и тогда такой успокоится. Мы не думаем впрочем, чтобы кто иибудь из верующих, зная церковные правила, мог до такой степени заблуждаться. Мы уверены, что всякий, если не дерзнет открыто исповедать, то по крайней мере сознает в сердце своем, что приговор наш над Гейнрихом сообразен с справедливостию. Если бы даже, чего Боже упаси, мы и произнесли свой приговор не основательно, без достаточных причин; то и в таком случае, по правилам св. отцов, он должен сохранить все свое значение, и может быть отменен только после смиренного прошения о разрешении. Но вы, возлюбленные, вы, не изменявшие правде божией ради милости королевской, не оставлявшие Бога — ради земного счастия, мужайтесь, и утешайтесь сердцем, зная, что вы защищаете дело Того, кто есть непобедимый царь и всесильный победитель, который будет судить живых и мертвых, и воздаст каждому по делам его. От него вы получите сугубую награду, если до конца верно и непоколебимо устоите, в истине. Потому мы просим непрестанно Господа, дабы он укрепил силы ваши духом своим, и дабы он преклонил сердце короля к покаянию, чтобы он познал наконец, что мы и вы по истине любим его искреннее тех, которые теперь следуют его неправдам, и утверждают его в беззаконии. Если же Гейнрих, возбужденный Духом божиим, захочет обратиться па путь истины, тогда, забыв все козни его против нас, мы с полною готовностью примем его в общение святых, как то посоветует нам и ваша любовь.

Результатом этого послания Гильдебранда ко всем сословиям Германии было то, что большинство князей и епископов отложилась от Гейнриха IV и в октябре того же года, в сейме в Трибуре, низложили его, пригласив папу к весне будущего года в Аугсбург для устройства дел. Вследствие того, Гейнрих решился предупредить князей, и зимою с 1076 по 77 год отправился в Италию и примирился с папою в Каноссе (см. ниже, у Ламберта, в ст. 60). Но по возвращении его в Германию, враги Гильдебранда и друзья короля возобновили прежнюю борьбу: князья противопоставили Гейнриху IV антикороля Рудольфа Швабского и снова обратились к Григорию VII. Вследствие того, в 1081 году, Гильдебранд писал, новое послание к Германцу, которое было циркулярно разослано и прочим епископам Германии!