Если отпущение делается правильно, оно ведет к сосредоточению.

Отпущение — это не жертва; не порождает оно и ленивого бездействия; это просто возвращение в Бытие. Это переключение с самоуверенного фокусирования на действиях и результатах на более мягкое интуитивное состояние, где вы «пребываете вместе» с вещами и явлениями, замечаете и принимаете то, что пребывает с вами в текущем моменте. Это движение от шума к тишине. Когда оно сделано правильно, отпущение — это сосредоточение, и оно всегда ведет к вашей родной частоте.

Остановка и отпущение — не синонимы потерь

Чтобы вступить в фазу отдыха и созревания между старым и новым, вам не надо полностью останавливать все, и это не потребует много времени. Однако вам действительно нужно ощутить чистоту этой паузы, которая может возникнуть на миг, день или неделю. Просто у вашей души должен быть шанс проявиться в чистом пространстве, начать обогащать вашу жизнь так, чтобы вы действительно почувствовали это. Просто остановиться и нетерпеливо спросить: «Ну, и сколько времени все это займет?» — так не пойдет!

У Маргарет недавно развилась болезнь, при которой требуется тщательный уход; ее родители только что умерли, оставив на нее свое имение; ее брак стал невыносим; она бросила живопись, потому что ей было негде рисовать, а ее попытки взять штурмом профессию целителя привлекают не так уж много клиентов. Она загнана в угол и пребывает в депрессии. Она жаждет перемен, но не знает, с чего начать. Ее дом наполнен прекрасной живописью, амулетами и своеобразными экспонатами. Однако их так много, что трудно поддерживать чистоту, и они собирают пыль. Ее сад в запущенном состоянии, в доме поселились крысы, а соседи завалили забор на ее участок и ничего не делают, чтобы починить его. Жизнь Маргарет запуталась, поскольку ее эго пытается избежать отпущения и боится посмотреть в лицо подсознательным страхам. В жизненных перипетиях она забыла свою родную частоту... Когда вы чувствуете себя как в гуще толпы, и вокруг сплошные помехи, это часто бывает потому, что вы не полностью присутствуете «в себе» — и тогда другие люди вторгаются в ваше пространство, пытаясь «найти вас».

Я предложила Маргарет сначала сбросить напряжение, прервав свой внутренний диалог, в котором повторялись вариации на тему «я не могу», «я должна» и «мне следовало бы». В тишине она могла бы вернуться к своему щедрому, полному юмора, творческому «я», освободить пространство, увидеть, что может возникнуть на этом замечательном месте — и некоторое время заниматься только этим. В результате она сумела представить себя как продавленный матрац с эффектом памяти, медленно возвращающий свою истинную форму. Я также предложила, чтобы она очистила одну комнату в доме от мебели и предметов интерьера, чтобы побыть наедине с простором и голыми стенами, наблюдая, какие чувства и подсознательные проблемы выплывут на поверхность — а потом посмотреть, какие предметы захотят вернуться обратно в комнату. «Но мне некуда сложить вещи, потому что гараж уже и так забит ящиками!» К концу нашего разговора она еще не вполне поняла, о чем я говорила, поскольку это не было напрямую связано с ее конкретными проблемами.

Через несколько дней Маргарет позвонила, чтобы сказать, что она в тревожном состоянии и не может спать. Стало очевидно, что ее эго превратило мои предложения в указания, и она ощущала, что ее заставляют поступать неправильно. Она «услышала», что я отрицательно отношусь к идее о том, что на самом деле она хочет быть целителем, а не художницей. Эту идею она приняла близко к сердцу после того, как другие консультанты говорили ей, что она «рождена, чтобы быть целителем». У нее были своеобразные представления о том, что собой представляет целитель, основанные на образах тех целителей, которых ей случалось видеть. Здесь возникла проблема, значение которой было в основном скрыто другими проблемами, которые она описывала: Маргарет не признавала за собой права делать то, что она хотела. Она жила в соответствии с высказываниями и примерами других людей, проявляя заботу и бескорыстие, вместо того чтобы «эгоистично» радоваться своей оригинальности. Она чувствовала себя обездоленной и принесенной в жертву, балансируя на грани первобытного страха уничтожения, если перестанет ставить во главу угла интересы других.

Я вновь предложила ей отставить образы и идеи того, как должна выглядеть ее жизнь, вернуться к тому, чтобы «просто быть» и вести себя спонтанно, дав себе право следовать своему свежему любопытству и желаниям — каждому по очереди. Тогда возникла бы ее собственная форма и воплощение целителя (если бы так было надо), и она опиралась бы на искусство, учительство и музыку — вещи, которыми она всегда интересовалась. Но для начала ей нужно было оставить старые шаблоны и вернуться к своей родной частоте.