Преподобный Макарий Египетский

 

Мастерство Феофана Грека отличалось точностью рисунка и необычностью живописи. Живопись Феофана характерна широкими движениями кисти, точно положенными бликами (пробела, «движки»), высветлениями лепящими форму («вохрение по санкирю»: последовательное высветление поверх основного коричневого тона). Живопись Феофана Грека почти монохромная, красно—коричневых и желтых охр, оттенки которых дают великое красочное многообразие. Страстность, напряженность, энергия образов достигаются самыми лаконичными изобразительными средствами. Лаконизма Феофан достигает благодаря тому, что он избегает резких контурных и внутренних линий, мельчивших форму. Ее моделируют пробела самого разного рисунка; пятна—кружки, «запятые» и пр. Эти мазки сливаются на расстоянии воедино, создавая впечатление выпуклой формы и образ живого человека. Фигуры Феофана как будто озарены вспышками.

При всей характерной индивидуальности образов святых они являют собой вселенское начало в представлении мастера. Сверхчеловеческое внутреннее напряжение, разлад между телом и духом, борение греховной человеческой природы и одерживающего в этой борьбе победу духа, видим мы на этих ликах. Святым Феофана присуще одна общая черта—суровость. Всеми своими помыслами они устремлены к Богу, для них мир во зле лежит, они непрестанно борются с обуревающими их страстями. Для них обретение веры есть дело тяжелого нравственного напряжения; им надо восходить на высокие столпы, чтобы отдалиться от злого мира и приблизиться к нему, что бы подавить свою плоть и свои греховные помыслы. Могучие и сильные, мудрые и волевые, они знают, что такое зло, и они знают те средства, которыми надо с ним бороться. Однако они познали соблазны мира. Из этих глубочайших внутренних противоречий рождается их вечный разлад. Хотя на ликах святых лежит печать покоя, внутренне в них все клокочет и бурлит.

Живопись Феофана вместе с тем несет на себе и влияние собственно новгородского искусства. Сама атмосфера вольного города, борьба официальной идеологии и ересей, особенности мышления новгородцев, наконец, их произведения искусства, такие, как роспись Нередицы, — все это оказало воздействие на великого грека.

С другой стороны, и влияние Феофана на новгородское искусство было несомненно. Стилистическое родство с фресками церкви Преображения обнаруживают фрески церкви Федора Стратилата на Ручью, исполненные, вероятнее всего, в конце 70х — в 80х годах русскими мастерами, прошедшими школу Феофана. С живописью Феофана их роднит динамичность композиционных решений, живописный язык, сообщающие движение и страстность сценам «Исцеление слепого», «Шествие на Голгофу», «Отречение Петра», «Сошествие во ад», «Явление Христа Марии Магдалине», но несомненно также, что живописная манера росписей более ровная: смягчаются блики, пробела, контрасты между ними и фоном сглажены. Образы лишены феофановской суровости, чувства одиночества, в них нет беспокойства и тревоги, они более мягки.

Фрески церкви Федора Стратилата на Ручью

Архангел Уриил Преподобный Ефросин

Сошествие во ад

В более сложной связи с искусством Феофана находится роспись церкви Успения на Волотовом поле. Это в основном сцены из жизни Христа и Богородицы. Выразительность образов здесь не уступала феофановской, но достигалась она иными приемами. Вернее всего, церковь была расписана в 80е годы (некоторые исследователи высказывались за более раннюю дату — 60е годы) каким—то замечательным новгородским мастером, имени которого мы не знаем. В пользу этой точки зрения говорит и колорит росписей — праздничный, яркий, полнозвучно сочетающий красный, зеленый, голубой, лиловый цвета и динамичный рисунок. Фигуры представлены в активном движении, даже несколько утрированном, но выразительном, подчеркнутом ломаными линиями одежды, резкими позами. Даже «лещадки» (условное изображение горного пейзажа в виде уступов) образуют какие—то резкие зигзаги, как будто им передается это настроение, усиливая динамизм и стремительность образного решения (сцена «Вознесения», сцена с тремя волхвами, указывающими на звезду над Вифлеемом, сцены «Иосиф и пастух», «Рождество», «Успение»). Лица волотовских фресок вообще имеют некий русский тип.