Б отвергает предложение снимать разлагающихся рыб

— Рад, что ты смогла прийти, — ска­зал Кен Могул в среду вечером, когда Ванесса присоединилась к нему за столиком в «Чипиз», новой кофейне в Уильямсбурге на той самой ули­це, где она жила. Он пододвинул к ней горячую кружку капуччино.

— Я заказал нам обоим. Надеюсь, что он тебе нравится.

Ванесса села в своем черном пуховике, обеи­ми руками обхватила кружку и стала дуть на горя­чую молочную пену, вытягивая губы трубочкой.

— Спасибо, что позвал меня на это шоу, — сказала она. — Это был просто улет.

Она вздрогнула: ей стало противно от того, каким тоном она разговаривала с Кеном Могулом. Как какая-то безмозглая кривляка.

Кен надвинул свои солнечные очки в черепа­ховой оправе на небрежно постриженную голо­ву и склонился над столом, готовый перейти пря­мо к делу.

— Я хотел бы, чтобы ты сопровождала меня в Каннах этой весной. Я представлю тебя некото­рым блестящим независимым режиссерам. Мы могли бы обмениваться энергией и идеями. И мне бы хотелось сделать с тобой несколько фильмов, но для этого ты должна на пару лет забыть про колледж. Это будет супер, я уже чувствую.

Из стереосистемы раздавалась Эниа. Ванесса расстегнула пуховик и снова его застегнула. Она ненавидела Энию.

— Я начал работу над новым проектом в Юж­ной Америке, — продолжал Кен Могул. — Он на­чинается с того, как чайки кормят своих птенцов мясом разлагающихся рыб, а затем я покажу, как гориллы в тропическом лесу бросают своих де­тенышей. Потом будут улицы Рио, где дети про­дают себя ради наркотиков. Я еще не начал сни­мать, но подумал, что, может, ты поедешь туда, познакомишься с какими-нибудь ребятишками, подружишься с ними, запишешь их рассказы о себе. А ты, случайно, не знаешь португальский?

Ванесса покачала головой. Он что, прикалы­вается?

— А испанский?

Она снова покачала головой.

— Ну и ладно. Я найду переводчика или детей, которые говорят по-английски. Все твои расходы будут оплачены компанией «Дьюк-Продакшнз». Помнишь Дьюка с вечеринки «Лучше, чем голые»?

Ванесса закивала с изумленной улыбкой на лице. Как она могла забыть Дьюка, самого тупо­го парня на планете?

— У тебя будет своя машина, своя квартира, бесплатное оборудование и все, что тебе понадо­бится, — добавил Кен. — Ну как, согласна?

Впервые Ванесса заметила, что у Кена был совсем неочерченный подбородок. У него его почти и не было.

— Я всегда хотела поехать в Канны, ответила она, задумчиво причмокивая капуччино. — И твой проект кажется мне просто... потрясающим. Но меня уже приняли в университет Нью-Йорка. Я с одиннадцати лет мечтала об этом. И я ни в коем случае не собираюсь с этим затягивать.

— Ну а как же мой фильм? Детская проститу­ция! Животные, бросающие своих детенышей! Это же просто охрененный материал! — залепе­тал Кен Могул, забрызгивая слюной весь стол. Ванесса подумала, что, если бы у него был под­бородок побольше, его слюни так бы далеко не

улетели.

Над плечом Кена она заметила голубой флай-ер, приколотый булавкой к доске объявлений.

Открытый поэтический клуб «Ривингтон-Ровер»

представляет публичные чтения

Дэниела Хамфри и Мистерии Бзик

Четверг 20.00

Неудивительно, что Дэн избегает ее всю не­делю. Он ведь так занят своей славой.

— Ванесса? Ты еще здесь? — спросил Кен. — Первое, что ты должна усвоить в этом бизнесе, это то, что часы тикают не останавливаясь.

Ванесса улыбнулась своей не то скучающей, не то изумленной улыбкой Моны Лизы. Как ей должно было льстить, что Кен Могул предложил ей работать с ним, но у нее не было никакого на­мерения становиться мини-Кен Могул. Она хоте­ла развиваться и делать свою карьеру, а не вкла­дывать всю энергию в работу кого-то еще, какой бы привлекательной она ей ни казалась. Ванес­са покачала коротко стриженной головой:

— Извини.

Едва заметный подбородок Кена исчез со­всем, как только он потерял драйв.

— Я еще никому не предлагал работать со мной, — сурово сказал он. — Такая возможность предоставляется раз в жизни. Я даю тебе шанс снять художественный фильм, а тебе еще нет и двадцати. Неслыханно!

Тот старик на шоу «Культура гуманизма» посо­ветовал не относиться ей к своему таланту серьез­но. А Кен явно принимал все чересчур серьезно. Она встала и сорвала голубой флайер со стены, ви­севший над головой Кена. Они с Дэном должны были снимать фильм вместе. Но что, если она сни­мет, как он читает стихи, в тайне от него? Всегда получалось лучше, когда Дэн не знал, что она его снимает.

— Спасибо, — сказала она Кену. — Это для меня такая честь. Но я еще кое над чем работаю. И мне бы хотелось закончить это.

Кен Могул опустил солнечные очки на нос и посмотрел в окно:

— Это твоя неудача.

- Спасибо за кофе, - сказала Ванесса, несмот­ря на то что он даже не взглянул на нее. Она сло­жила флайер и положила его к себе в карман: — Удачи в Каннах.

Кен Могул застегнул свою парку, оттороченную мехом, и натянул капюшон на голову, как будто пытаясь отгородиться от нее:

- Пока.

Ванесса отправилась домой проверять свое оборудование. Нужно было решить, что ей навер­няка понадобится завтра при съемке в поэтическом клубе «Ривингтон-Ровер». Когда Дэн закончит читать, она приготовит ему сюрприз: не­ожиданно появится из толпы и преподнесет го­рючую кружку его любимого ирландского кофе. Затем они расскажут друг другу обо всех знаме­нитостях с недалеким умом, с которыми им до­велось общаться за прошедшую неделю. А когда Она привезет его домой, то покажет ему, как снова. потерять девственность. Разве не об этом он писал в своем обалденном стихотворении. Как будто ему нужно было это показывать.

 

С заново открывает спезы

— Хочешь, я возьму погулять с собой Муки? — спросил Аарон Блэр через закрытую дверь спальни. Уже был вечер среды, а она не выходи­ла из комнаты с самого понедельника, лишь от­крывала дверь, чтобы взять длинный француз­ский хлеб с сыром бри и помидорами и кружку горячего шоколада, которые Мертль приносила в десять и в пять. Она даже выманила у их се­менного врача справку, по которой могла исхо­дить в школу в течение недели. Но врач заверил мать, что она не больна. В школах, подобных «Кон­станс Биллар», девочек очень сильно нагружа­ют, особенно старшеклассниц, и все этого лишь ради того, чтобы поступить в один из лучших колледжей страны. Блэр нужно было просто от­дохнуть пару дней, и тогда бы она снова пришла в себя.

Не совсем. Блэр понадобилось несколько дней, чтобы открыть себя заново. Как Мадонна.

Аарон толкнул дверь и заглянул в комнату. В воздухе стоял запах едкого сигаретного дыма, смешанный с ароматом мятной воды для полос­кания рта. Голова Блэр была замотана черно-бе­лым шарфом от Пуччи, и она лежала в белом ку­пальном халате на кровати и, скрестив голые ноги, через длинный черный мундштук курила «Мерит Ультра Лайт». Она была похожа на скры­вающуюся от всех Грету Гарбо, но именно такой она и хотела казаться.

По телевизору без звука шел «Великий Гэтсби» с Робертом Редфордом и Мией Фэрроу в главных ролях. Блэр затянулась сигаретой, те­атрально уставившись в никуда. Ей было про­тивно смотреть на Аарона, потому что на нем снова была толстовка с надписью: «Гарвард», как будто он специально так одевался, чтобы поиздеваться над ней. Она уже сорвала свою подвеску с символом Иельского университета с балдахина кровати и выбросила его в окно вместе со старой толстовкой отца с надписью: «Йель».

— Если ты не возражаешь, я бы попросила тебя

свалить, блин, из моей комнаты.

— Я уже ухожу, — ответил Аарон. — Слушай, а ты давно с Сереной разговаривала?

Блэр покачала головой:

— А что?

— Да так, ничего, — неловко пожал плечами Аарон. Он тусовался со своими корешами в Скарсдейле с вечера пятницы, поэтому не видел Серену и не разговаривал с ней с самого показа Леза Беста. Он вытащил банку с травяными сигарета­ми и бросил их на кровать Блэр:

— Попробуй вот эти. Они сто процентов на­туральные и пахнут гораздо лучше, чем твой шир­потреб.

Блэр сбросила банку на пол:

— Хорошо прогуляться!

Аарон закрыл за собой дверь и пошел погу­лять с Муки. Он вошел в парк на 72-й улице, по­брел по дорожке, которая вела к маленькому деревянному мостику над ручьем, впадающим в озеро. Муки то и дело останавливался, копа­ясь своими коричнево-белыми лапами в снегу, словно пытался найти собачью игрушку, кото­рую потерял здесь прошлым летом. Он то бро­сал это занятие, то принимался снова искать.

Мимо пробежала изящная блондинка в тем­ных очках, синей кепке «Янки» и футболке с над­писью: «Я люблю Аарона», надетой поверх велю­рового спортивного костюма; это была та самая футболка, в которой Серене вышла на подиум в шоу Леза Беста. Аарон был уверен, что эта блондиночка была актрисой Рене Звингдингер или как там ее точно, попытался он вспомнить. Было прикольно думать, что актрисы и модели могут носить футболки с его именем, хотя он был всего лишь простым парнем, который встре­чается с красивой девушкой. Теперь ему каза­лось, что все в прошлом. Встречается или встре­чался?

Когда вдали появился деревянный мост, Аарон заметил, что на нем полно народу и какого-то обо­рудования — похоже на съемочную бригаду. По­дойдя ближе, он разглядел в воде небольшой надувной плот по другую сторону моста, на котором стоял фотограф и налаживал треножник.

Аарон отпустил Муки погонять белок, сам же остался наблюдать за происходящим. Группа лю­дей расступилась, и он увидел девушку, на кото­рой было желтое платьице с юбкой клиньями и синие сандалии, а ее золотые волосы развева­лись на ледяном ветру. Это была Серена. Он не мог ошибиться.

Вдруг Муки, признав Серену, рванул по снегу к ней, повизгивая от восторга и виляя своим ма­леньким хвостиком.

— Муки, нет! — крикнул Аарон. Все на мосту, в том числе Серена, обернулись.

— Муки! — Серена наклонилась чтобы поце­ловать собаку в мокрый нос, пока она ластилась у ее ног.

— Как жизнь, красавчик?

Аарон легкой походкой зашагал к мосту, глу­боко засунув руки в карманы своих камуфляжных штанов.

— Извините, — пробормотал он бригаде виза­жистов и стилистов.

— Ничего, — сказала, поднимаясь, Серена. Она вышла из своего антуража и поцеловала Аарона в щеку. Ее желтое платье было расписано сини­ми переливчатыми птицами, а от ее блеска для губ пахло арбузом.

— Ты попал как раз на съемки рекламы духов. Можешь посмотреть, если хочешь.

Аарон держал руки в карманах. Она могла бы заставить его чувствовать себя виноватым за то, что он завис в Скарсдейле и ни разу ей не позво­нил, но Серена была невозмутима. Она по-насто­ящему великолепна, поэтому он ее отпустил. Было очень сложно быть ровней тому, от кого исходи­ло такое сияние, как от нее.

— Не позволяй мне задерживать тебя, — ска­зал Аарон. Он открыл свою банку с травянисты­ми сигаретами и предложил ей одну. Она взяла ее своими коралловыми губами и прикурила.

— А, спасибо за розы. Серена выдохнула сладкий дым в холодный

воздух.

— Наверное, мы не сделаем татуировки. Аарон ласково улыбнулся:

— Это хорошо. В уголке правого глаза Серены появилась сле­за и задержалась, подрагивая, у нижнего века.

— Давайте это заснимем! — крикнул фотограф с надувного плота.

Серена обернулась и помахала ему, ее платье сильно колыхалось, а волосы развевались на вет­ру. В этот момент слеза капнула на ее прекрасную щеку — прекрасная иллюстрация человеческих эмоций, что и хотел запечатлеть Лез Бест в рек­ламе нового аромата. Им придется удалить сига­рету из руки Серены и мурашки на ее коже, но вы удивитесь, как легко это делается.