Когда умирает тот, кого я люблю

- Как человек знания применяет контролируемую глупость, если умирает тот, кого он любит?

Вопрос застал дона Хуана врасплох. Он удивленно взглянул на меня.

- Возьмем Лусио, - развил я свою мысль. - Если он будет умирать, останутся ли твои действия контролируемой глупостью?

- Давай лучше возьмем моего сына Эулалио. Это - более подходящий пример, - спокойно ответил дон Хуан. - На него свалился обломок скалы, когда мы работали на строительстве Панамериканской магистрали. То, что я делал, когда он умирал, было контролируемой глупостью. Подойдя к месту обвала, я понял, что он уже практически мертв. Но он был очень силен, поэтому тело еще продолжало двигаться и биться в конвульсиях. Я остановился перед ним и сказал парням из дорожной бригады, чтобы они его не трогали. Они послушались и стояли вокруг, глядя на изуродованное тело. Я стоял рядом, но не смотрел, а сдвинул восприятие в положение видения. Я видел, как распадается его жизнь, расползаясь во все стороны подобно туману из мерцающих кристаллов. Именно так она обычно разрушается и испаряется, смешиваясь со смертью. Вот что я сделал, когда умирал мой сын. Это - единственное, что вообще можно сделать в подобном случае. Если бы я смотрел на то, как становится неподвижным его тело, то меня бы изнутри раздирал горестный крик, поскольку я бы чувствовал, что никогда больше не буду смотреть, как он, красивый и сильный, ступает по этой земле.

Но я выбрал видение. Я видел его смерть, и в этом не было печали, не было вообще никакого чувства. Его смерть была равнозначна всему остальному.

Дон Хуан замолчал: он казался печальным. Вдруг он улыбнулся и потрепал меня по затылку.

- Другими словами, когда умирает тот, кого я люблю, моя контролируемая глупость заключается в смещении восприятия, - сказал он.

Я вспомнил тех, кого любил сам, и сердце защемило от приступа жалости к себе.

- Счастливый ты, дон Хуан. Умеешь сдвигать восприятие. А я могу только смотреть…

Мои слова его рассмешили.

- Счастливый… Осел! - произнес он. - Это - тяжкий труд.

Мы засмеялись [2].

Неосторожность в магии - это игра со смертью

Неосторожность в магии - это игра со смертью, бесчувственной и готовой в любой момент стереть с лица земли совершившего ошибку. Но внимательность и осознание каждого шага могут предотвратить такой исход [2].

Если не думать о своей смерти…

Если не думать о своей смерти, то жизнь так и останется не более, чем личным хаосом [2].

Ты слишком много думаешь…

…Дон Хуан спокойно выслушал мои жалобы. - Ты еще слишком слаб, - сказал он, - Когда нужно выждать, ты торопишься, а когда нужно спешить - чего-то ждешь. Ты слишком много думаешь. Теперь ты думаешь, что нельзя терять время. Недавно ты думал, что больше никогда не будешь курить. Твоя жизнь - сплошное разгильдяйство, ты недостаточно собран, чтобы вновь встретиться с дымком. Я отвечаю за тебя и не хочу, чтобы ты умер, как проклятый дурак.

Я смутился.

- Что делать, дон Хуан? Я испытываю сильное нетерпение.

- Живи как воин. Я уже говорил тебе, что воин принимает ответственность за все свои действия, даже за самые пустяковые. Но ты занят своими мыслями, и это неправильно. Из-за этого ты потерпел неудачу со стражем [2].

Видение рассеивает иллюзии побед, поражений, страданий

Он объяснил, что "быть побежденным" - это состояние, образ жизни, от которого побежденный не может уйти. Люди делятся на две категории - победители и побежденные: в зависимости от этого они становятся гонителями или гонимыми. Человек попеременно находится то в одном, то в другом из этих состояний до тех пор, пока не научится видеть. Видение рассеивает иллюзии побед, поражений, страданий [2].

Воин знает о своем ожидании и знает, чего он ждет

- Ты должен терпеливо ждать, зная о своем ожидании и зная, чего ты ждешь. Это - путь воина. Если дело в том, чтобы выполнить обещание, то ты должен делать это сознательно. Рано или поздно ожидание закончится, и ты будешь свободен от обязательств. Теперь ты уже никак не сможешь изменить жизнь того мальчика. Только он сам может вычеркнуть из своей жизни то, что тогда произошло.

- Как?

- Научившись уничтожать желания. Пока он считает себя жертвой, его жизнь останется адом. Пока ты считаешь его жертвой, твое обещание останется в силе. Желание - вот что заставляет нас страдать, но как только мы научимся уничтожать свои желания, любая полученная нами мелочь превратится в бесценный дар. Будь спокоен, ты сделал Хоакину царский подарок. Бедность и нужда - это только мысли; то же касается ненависти, голода, боли.

- Я не могу в это поверить, дон Хуан. Как голод и боль могут быть только мыслями?

- Для меня сейчас они являются только мыслями. Это все, что я знаю, это мое достижение. Запомни: понимание этого - единственное, что позволяет нам противостоять силам жизни. Без него мы - мусор, пыль на ветру. - Я не сомневаюсь, дон Хуан, что ты это сделал. Но разве такое под силу обыкновенному человеку - мне, скажем, или маленькому Хоакину?

- Наша судьба как людей - противостоять силам жизни. Я много раз говорил тебе: только воин может выжить. Воин знает о своем ожидании и знает, чего он ждет. Когда он ждет, у него нет желаний, и поэтому какую бы малость он ни получил, это всегда больше, чем он может взять. Если он хочет есть, то найдет путь, потому что не голоден. Если он ранен, то справится с этим, потому что не страдает от боли. Быть голодным или страдать от боли означает, что сила голода или боли уничтожает тебя [2].

Все равны

- Я также дал клятву однажды, - неожиданно сказал дон Хуан.

Звук его голоса заставил меня вздрогнуть.

- Я обещал отцу, что я буду жить, чтобы уничтожить его убийц. Я носил в себе это обещание долгие годы. Теперь обещание изменено. Я не интересуюсь больше уничтожением кого-либо. Я не ненавижу мексиканцев. У меня нет ненависти ни к кому. Я знаю, что бесчисленные пути каждого пересекаются в его жизни. Все равны. Угнетатель и угнетенный в конце встречаются, и единственное, что преобладает, - это то, что жизнь была слишком короткой для них обоих. Сегодня я чувствую печаль не потому, что мой отец или моя мать умерли так, как они умерли, а потому, что они были индейцами. Они жили как индейцы и умерли как индейцы, и никогда не знали, что они были прежде всего людьми [2].

Чтобы научиться действовать, как воин, нужно действовать, а не болтать

Я не поддался и попросил его посоветовать, как мне справиться со своим нетерпением.

- Ты должен действовать, как воин, - сказал он.

- Как?

- Чтобы научиться действовать, как воин, нужно действовать, а не болтать [2].

Воля

- Ты должен полностью забыть стража, и только после этого пытаться видеть снова. - Забыть стража?! Да разве такое можно забыть?

- Для того, чтобы забыть, воин использует волю и терпение. В действительности это все, что у него есть. При помощи воли и терпения воин добивается всего, чего хочет.

- Но я же - не воин.

- Ты встал на путь магии. У тебя нет больше времени ни на отступление, ни на сожаления. Время есть лишь на то, чтобы жить, как подобает воину, вырабатывая терпение и волю. Нравится тебе это или нет.

- Как воин их вырабатывает?

Прежде, чем ответить, дон Хуан долго думал. В конце концов он произнес:

- Мне кажется, об этом невозможно рассказать. Особенно о воле, потому что воля - это нечто очень специфическое. Проявления ее таинственны. Нет никакой возможности объяснить, как ее использовать, можно только увидеть результаты. Они ошеломляют. Наверное, прежде всего нужно осознать, что волю можно развить. Воин знает об этом и терпеливо ждет. Ты не отдаешь себе отчета в том, что твое ожидание - ожидание воли. И это твоя ошибка. Мой бенефактор говорил мне, что воин знает, что он ждет, и знает чего ждет. Ты знаешь, что ждешь. Но хотя ты и околачиваешься здесь годами, ты так до сих пор и не понял, чего именно ждешь.

Среднему, обычному человеку очень трудно, практически невозможно узнать, чего он ждет. Для воина, однако, такой проблемы не существует. Он знает, что его ожидание - это ожидание воли.

- Ты можешь мне четко сказать, что такое воля? Это что - устремление, вроде мечты Лусио заполучить мотоцикл?

- Нет, - мягко произнес дон Хуан и усмехнулся. - Это - не воля. Лусио просто потакает своим желаниям и своей слабости. Воля - это другое. Воля - это нечто предельно чистое, мощное, что направляет наши действия. Воля - это то, что позволяет человеку победить в битве, будучи обреченным на поражение.

- Тогда, может быть, воля - это то, что мы называем мужеством?

- Нет, мужество - это другое. Мужественные люди зависимы. Они благородны, из года в год окружены толпой людей, которые превозносят их и восхищаются ими. Но волей из мужественных людей не обладает почти никто. Они бесстрашны, способны на действия очень смелые, однако обычные, не выходящие за рамки здравого смысла. Большинство мужественных людей внушают страх, их боятся. Но проявления воли относятся к достижениям, которые не укладываются ни в какие рамки нашей обычной реальности, поразительным действиям, выходящим за пределы здравого смысла.

- Воля - это владение собой?

- Можно сказать, что это один из видов контроля.

- Как ты думаешь, я могу тренировать волю, например, отказываясь от чего-то?

- Например, от того, чтобы задавать вопросы, - съязвил дон Хуан.

Тон его при этом был настолько въедлив, что я даже перестал писать и поднял на него глаза. Мы оба рассмеялись. - Нет. Отказывая себе в чем-либо, человек потакает себе, идя на поводу самолюбия или даже самовлюбленности. Я не советую заниматься подобными глупостями. Поэтому и позволяю тебе спрашивать - все, что ты пожелаешь. Если бы я потребовал от тебя прекратить задавать вопросы, ты мог бы поранить свою волю, пытаясь выполнить мое требование. Самоограничение - самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности. Отказаться от чего-то или заставить себя перестать что-то делать - это еще не проявление воли. Если ты, например, заставишь себя перестать задавать вопросы, это действие не будет иметь с волей ничего общего. Воля - это энергия, сила, самостоятельная действующая единица. Она требует должного управления и настройки, на что требуется время. Мне это известно, поэтому в отношении тебя я спокоен. Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я был не менее импульсивен, чем ты. Но это прошло. Воле нет дела до наших слабостей, она работает несмотря ни на что. Твоя, например, уже начинает приоткрывать просвет.

- О каком просвете ты говоришь?

- У нас есть просвет, как родничок на голове младенца. Только родничок со временем закрывается, а этот просвет - наоборот, по мере того, как у человека развивается воля, становится все больше.

- Где он находится?

- Там, откуда исходят светящиеся волокна, - сказал он, показывая на мою брюшную полость.

- Для чего он?

- Через это отверстие, подобно стреле, выстреливается воля.

- Воля материальна?

- Нет. Я просто сказал так, чтобы тебе было понятнее. То, что маг называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не желание. Прекратить задавать вопросы - не значит использовать волю, потому что для этого нужно думать и хотеть. Воля - это то, что заставляет тебя побеждать, когда твой рассудок говорит тебе, что ты повержен. Воля - это то, что делает тебя неуязвимым. Воля - это то, что позволяет магу пройти сквозь стену, преодолеть огромное расстояние, попасть на Луну, если он того пожелает.

Больше я ни о чем не хотел спрашивать. Я устал и вдобавок нервничал, потому что боялся, что дон Хуан попросит меня уехать.

- Пойдем на холмы, - сказал он неожиданно и встал. По пути он снова начал говорить о воле, посмеиваясь над тем, что я не мог записывать на ходу.

Он описал волю как силу, которая была истинным звеном между миром и людьми. К определению мира дон Хуан подошел очень тщательно, сказав что мир - это то, что мы воспринимаем, независимо от избранного нами способа восприятия. Дон Хуан считал, что "восприятию мира" сопутствует процесс "схватывания", то есть глубокого осознания того, что перед нами предстало и было воспринято. Такое "комплексное" восприятие осуществляется органами чувств и волей.

Я спросил его, не является ли воля тем, что иногда называют "шестое чувство". Он ответил, что она, скорее, является связью между нами и воспринимаемым миром.

Я предложил остановиться, чтобы все это записать. Но он засмеялся и продолжал идти.

В тот вечер он так и не отправил меня в Лос-Анжелес. А на следующее утро, за завтраком, сам продолжил разговор о воле.

- То, что среди людей принято называть волей, - не более чем упорство и твердость характера, - сказал он, - То, что маг называет волей, - есть сила, которая исходит изнутри него и привязывается к внешнему миру. Она выходит через живот, прямо отсюда, где находятся светящиеся волокна.

Он потер свой пупок, указывая место.

- Я говорю, что она выходит отсюда, потому что так это чувствуешь.

- Почему ты называешь это волей?

- Я вообще это никак не называю. Но мой бенефактор называл это волей, и все люди знания называют это так. - Вчера ты сказал, что мир можно воспринимать как чувствами, так и волей. Что это означает?

- Обычный человек "схватывает" то, что есть в мире с помощью рук, глаз или ушей. Маг может "схватывать" также и с помощью воли. Я не могу описать тебе, как это делается, но ты сам, к примеру, не можешь описать мне, как ты слышишь. Так случилось, что я тоже могу слышать, поэтому мы можем говорить о том, что мы слышим, но не о том, как мы слышим. Маг использует свою волю для того, чтобы ощущать мир. Но это ощущение не похоже на слуховое восприятие. Когда мы смотрим на мир или когда мы прислушиваемся к нему, у нас создается ощущение, что он вне нас и что он реален. Ощущая мир нашей волей, мы узнаем, что он не настолько "вне нас" и не так "реален", как мы думаем.

- Воля - это то же самое, что и видение? - Нет. Воля - это сила, энергия. Видение - это не сила, а способ проникновения в суть вещей. Маг может иметь очень сильную волю, но он все же может не видеть, что означает, что только человек знания ощущает мир своими чувствами, своей волей и своим видением.

Я сказал ему, что нахожусь в еще большем замешательстве, чем при разговоре о том, как использовать свою волю, чтобы забыть стража. Это заявление и мое недоумение, казалось, развеселили его.

- Я предупреждал, что слова только запутывают, - сказал он и засмеялся. - Теперь ты знаешь, что ждешь свою волю. Но ты все еще не знаешь, ни что это такое, ни как это может с тобой произойти. Поэтому тщательно следи за всем, что делаешь. В ежедневных мелочах, которыми ты занимаешься, кроется то, что поможет тебе развить волю [2].