Этель, открыв рот, замирает с бокалом в руке.

Потом она начинает хохотать. На глаза у неё наворачиваются слёзы.

Она роняет бокал на пол, и тот разбивается.

 

Этель (едва выговаривая от смеха).

Зачем?!

 

Гарри.

Я... я подумал...

 

Этель (смеясь).

Ну... что же... что вы подумали, господин Бендинер?

 

Гарри.

Я подумал, что вы выпьете... и мы... и нам будет легче подружиться.

 

Этель (постепенно успокаиваясь и лишь иногда выплёскивая фонтанчики смеха).

Ну вот... теперь-то... теперь мы обязательно будем с вами дружить.

(Она берёт его за руку.)

Ну-ка, опускайтесь на пол и помогите мне собрать осколки. Это из-за вас я разбила бокал.

 

Гарри покорно опускается на пол.

Некоторое время они молча собирают осколки.

В какую-то секунду Этель опять разражается приступом смеха, но вскоре становится серьёзной.

 

Гарри.

Вы не сердитесь, что...

 

Этель (стоя на коленях напротив него).

Замолчите. Теперь я хочу вам кое-что сказать; надеюсь, вы поймёте меня правильно.

 

Гарри (так же вставая на колени).

Что вы имеете в виду?

 

Этель.

Вы очень напоминаете мне моего мужа.

 

Они молчат. Потом Этель высыпает осколки на блюдце.

 

Вставайте, мы будем танцевать. Когда вы говорили о танцах, за язык вас никто не тянул. У меня есть несколько записей, которые напоминают мне о моей юности.

 

Этель включает магнитофон. Звучит тихая еврейская песня.

Они медленно танцуют.

 

Этель

Я хорошо жила с мужем. Я всё у него могла попросить: луну, звёзды, ему ничего не было жалко для своей Этели. Вот почему, когда он умер, мне стало так тяжело. Я потратила целое состояние на психиатров – без всякого толку. Я семь месяцев провела в психиатрической клинике...

У меня был нервный срыв, мне не хотелось жить. Врачам приходилось следить за мной день и ночь. Мне казалось, что он зовёт меня из могилы.

(Музыка замирает. Они стоят посередине комнаты.)

Вы так напоминаете мне моего мужа.

 

Гарри.

Мне восемьдесят два года. Если бы я был лет на десять моложе, я бы сделал вам предложение.

 

Этель поднимает голову и смотрит ему в глаза.

 

Этель

Раз уж я решила жить дальше, я приму вас таким, какой вы есть.

 

Они долго стоят молча.

 

Гарри.

Миссис Брокелес, я хочу спросить... Я заранее прошу прощения...

 

Этель.

Не надо. Я знаю, что вы сейчас скажете. Вы спросите меня, хорошо ли я подумала, прежде чем... или, что ещё ужасней, не боюсь ли я...

 

Гарри.

Нет-нет... то есть, да... но потом. А сейчас...

 

Этель.

Что?

 

Гарри.

Я хотел спросить... Можно я ещё немного поем?

 

Этель.

Боже мой! Простите меня. Я совсем забыла о своей роли хозяйки.

 

Гарри.

Видите ли, когда я волнуюсь, меня охватывает острое чувство голода. Мне очень неловко, но, увы, это сильнее меня.

 

Этель.

Садитесь, садитесь. Меня умиляет эта ваша маленькая слабость.

 

Гарри.

Должен признаться, что эта слабость у меня из самых невинных.

 

Они садятся за стол.

 

Этель.

Что вам положить? Вы пробовали форшмак?.. Или... ещё кусочек рыбы? Когда я её готовила, то старалась не класть туда много специй.

 

Гарри.

Вы тогда думали обо мне?

 

Этель.

Нет, я думала о рыбе.

 

Гарри (накладывая всё подряд).

Я никак не могу с собой справиться. Подобное со мной было, кажется, года три назад.

 

Этель. (Подставив ладонь под подбородок, с удовольствием смотрит, как он ест.)

В тот день вы тоже сделали кому-то предложение?

 

Гарри.

Если бы... Я почти час просидел в сломавшемся лифте.

 

Этель.

О, я представляю, как вам хотелось там есть.

 

Гарри.

Что?.. Ах, да... и есть тоже.

 

Этель.

Наливайте-ка ваш коктейль, господин Бендинер. Сейчас я принесу десерт.

 

Гарри.

Если вы скажете, что у вас на десерт...

 

Этель (уходя на кухню).

Струдель.

 

Гарри.

Невероятно!

 

(Этель приносит рулет.)

 

Этель.

Ну, о чём теперь вы задумались?

Гарри.

Мне трудно поверить в то, что сейчас происходит. У меня такое впечатление, что Бог играет со мной.

 

Этель.

Почему?

 

Гарри.

Мне кажется, что я уже видел это. Во сне или в бреду, но видел. Я слышал ваш голос... Я ел из ваших рук... Зачем ему это? Чтобы опять внезапно разбудить меня? Неужели, я недостаточно наказан за свои грехи?

 

Этель.

Нет-нет, это знак его милости. Это прощение грехов, господин Бендинер.

 

Гарри.

А если это так, миссис Брокелес, то... что это для вас? Я всё-таки задам этот дурацкий вопрос: вам не страшно?

 

Этель.

Хорошо. Я не буду вас спрашивать, что вы имеете в виду. Вы правы, лучше сказать все эти слова сразу. Да, я знаю, что меня ждет, и хочу этого. Со мной вы долго проживёте. Я обещаю, что вы доживёте до ста лет, а может, и больше. Вы и представить себе не можете, как я буду заботиться о вас.... Вам стало легче?

 

Гарри.

Вы имеете в виду голод?

 

Этель.

Нет.

 

Гарри.

Легче. Но теперь, я ещё больше боюсь проснуться.

Кстати, ваша спальня, кажется, там?

(Гарри показывает на одну из дверей.)

 

Этель.

Там-то, там, но...

 

Гарри.

Всё правильно. Наши спальни разделяет кирпичная стенка. Мне это ещё вчера пришло в голову. Я подумал, что если эту стенку разобрать...

 

Этель.

Но... позвольте, господин Бендинер, как это вам могло прийти в голову вчера, если только сегодня...

 

Гарри (испуганно).

А я разве сказал "вчера"?

 

Этель.

Да, и довольно отчётливо. У вас хорошая дикция.

 

Гарри (виновато).

А... это очень важно, что... "вчера"?

 

Этель (пытаясь скрыть улыбку).

Ну... во всяком случае... удивительно, что не сегодня.

 

Гарри (вставая).

Миссис Брокелес, я должен признаться в том... что я... Гарри Бендинер... старый похотливый лис...

(Заканчивает без пауз, почти скороговоркой)

вчера весь вечер думал об этой проклятой стенке. Я её трижды разбирал по кирпичику и складывал опять.

 

Этель.

Господи! Сколько бесполезной работы. Уж, лучше бы, оставили разобранной.

Гарри (удивлённо смотрит на Этель).

Вы так считаете?

 

Этель.

Конечно. А впрочем, мы купим себе ещё квартиру. Где-нибудь в Тель-Авиве, или в Тиверии. Говорят, что в Тиверии есть горячие источники, которые лечат ревматизм. Хотя, можно жить и в Париже.... Вы знаете, сколько у меня денег?

 

Гарри.

Откуда ж мне знать? Около миллиона, я думаю. А?..

 

Этель.

Больше двух.

 

Гарри.

Плюс моих четыре.

 

Этель (закидывая руки за голову).

Ого! Что же мы будем делать с этими деньгами?

 

Гарри.

Да уж придумайте что-нибудь, миссис Брокелес.

 

Этель.

А вы готовы довериться мне в том, как я распоряжусь ими?

 

Гарри.

Безоговорочно.

 

Этель.

А если я предложу... сыграть на них в рулетку? Что вы на это скажете?

 

Гарри (клятвенно).

Ни-че-го... Но и денег не дам.

 

Этель.

Слава Богу! Я не хочу выходить за транжира.

 

Гарри.

Мы бы могли играть с вами в подкидного. На деньги.

 

Этель (оживляясь).

Лучше, в лото. По пять центов.

 

Гарри.

Не очень это расточительно?

 

Этель.

В самый раз. Мы всегда с мужем...

(И опять по её лицу пробегает тень).

Нет. Я знаю. Мы будем путешествовать. Я вам говорила, что мы с мужем объездили почти весь мир? Это безумно интересно. Испания... Нет, в Испанию мы не поедем.

 

Гарри.

Да. Вы не любите бычьи уши.

 

Этель.

Непременно съездим в Париж. Я вам покажу Париж, как мне его показывал мой муж. Вечером мы поднимемся на Эйфелеву башню, и будем смотреть на этот чудный город сверху...

 

Гарри.

Миссис Брокелес... если вы не шутили... Нет, я не то говорю. Если уж мы решили, что... Мы должны как-то... (Решительно) Мы должны сделать это.

 

Этель (вставая и делая шаг к нему).

Да, да, я поняла.