Гарри ставит бутылку и оглядывает уставленный блюдами стол.

Он поражён.

 

Гарри.

Боже мой! Только не говорите мне, что всё это вы приготовили сами.

 

Этель (довольно улыбаясь).

Не скажу, господин Бендинер. Правда, я не держу в доме прислуги, но признаюсь, что покойная тётя Рахиль просто лезла под руку со своими советами.

 

Гарри.

Ну что ж, если судить по внешнему виду, она знала толк в фаршированной рыбе и запеканке с фасолью.

 

Этель.

Посмотрим, что вы скажете, когда попробуете кисло-сладкое жаркое.

 

Гарри.

Не слишком ли вы расхвастались, миссис Брокелес. Кто в этом мире "хот догов" и "чизбургеров" ещё может приготовить жаркое с черносливом?

 

Этель.

И кнедлики!

 

Гарри (показывая пальцем вверх).

Неужели тётя Рахиль?

 

Этель.

Да. Мы с ней рискнули.

Гарри.

Невероятно!... Вы меня толкаете на то, чтобы я нарушил несколько заповедей ещё одного небожителя.

 

Этель. (в притворном испуге).

Кого вы имеете в виду, господин Бендинер?

 

Гарри.

Моего покойного врача. Он всегда твердил: забудь о жирном, не помышляй о жареном, не ешь острого, избегай солёного...

 

Этель.

А от чего он умер?

 

Гарри.

Вы не поверите, но он скончался от ожирения.

Этель.

Бедняга! Я думаю, что нам всё-таки стоит рискнуть, хотя бы ради памяти моей тёти.

 

Гарри.

А как же доктор?

 

Этель.

А мы ему ничего не скажем.

 

Гарри.

Да уж, пожалуйста, не проболтайтесь, миссис Брокелес.

 

Этель

Можете на меня положиться. И быстро за стол. Перспектива голодной смерти меня прельщает ещё меньше.

(Они садятся за стол).

Разливайте вино. Надеюсь, что вас хоть немного утешит то, что я тоже буду рисковать своей жизнью.

(Гарри разливает вино, и они пьют).

 

Гарри (накладывая себе на тарелку).

Мы не в равном положении. У вас есть противоядие.

 

Этель

Боже, какой же вы зануда, господин Бендинер. О каком противоядии вы говорите?

 

Гарри.

О вашей молодости, миссис Брокелес.

 

Этель (решительно кладёт вилку на стол).

Ну, и сколько же вы мне дадите?

 

Гарри.

Думаю, я старше вас лет... на сорок.

 

Этель

Господи помилуй! Вам что, девяносто семь?!

 

Гарри (едва не поперхнувшись).

Кто это вам сказал?!

 

Этель

Вы и сказали. Вот, только сейчас.

 

Гарри.

Нет, нет. Я просто думал, что вам...

 

Этель

Ну... ну... Сорок два?..

Я не училась в хедере, но не плохо считаю. Не ставьте себя в смешное положение, господин Бендинер. Мне пятьдесят семь, и это так же точно, как и то, что вам восемьдесят два. И если вы не теряете сознание от комплиментов, то добавлю, что выглядите вы моложе.

 

Гарри.

Да, я знаю. На восемьдесят один.

 

Этель.

Если вы настаиваете…

 

Гарри.

Я посрамлён, миссис Брокелес. Прошу вас, не сердитесь. Давайте выпьем ещё вина.

 

Этель

О, нет, я не сержусь. Я никогда не кокетничала своим возрастом. Все мужчины, которые мне когда-либо нравились, были старше меня.

С моим мужем – мир его праху – у нас была разница в двадцать лет, но жизнь, которую мы прожили, я могла бы пожелать любой еврейской девушке... и не только еврейской.

(Она задумывается, опустив голову. Гарри молчит.)

Этель (тряхнув головой).

Ну, всё. Хватит об этом. Давайте выпьем.

(Они чокаются и выпивают.)

Какое, однако, крепкое вино. Вам не кажется?

Гарри.

Вы знаете, я так редко пью, что мне трудно запомнить какое вино считается крепким, а какое слабым.

 

Этель

Редко?!.. Я вас знаю всего второй день, и два дня мы только и делаем, что пьём.

(Грозит ему пальцем).

Если вы хотите споить меня, то боюсь, что это вам удаётся.

(Гарри делает попытку налить ей ещё, но она отодвигает бокал).

Нет, нет. Мне надо прийти в себя.

 

Гарри.

Такой прекрасный стол не может обойтись без вина.

 

Этель.

Наконец-то вы похвалили меня.

 

Гарри.

До вас я ещё не дошёл. Пока это касается только тёти Рахиль.

 

Этель

Вы мне определённо нравитесь, господин Бендинер.

 

Гарри.

Я второй день пытаюсь вам доказать, что стою вашего внимания, миссис Брокелес. Но скажите, откуда вы узнали, что мне...

 

Этель

Восемьдесят два?

 

Гарри.

Вот именно.

 

Этель

Всё не так уж сложно, как вам кажется. На той огромной пепельнице, что вы мне столь любезно дали вчера, было написано: "Дорогому Гарри в день восьмидесятилетия, от Марка" и стояла дата.

 

Гарри.

Ну, ты подумай! А ведь действительно просто.

 

Этель

Вы что, ещё недавно были заядлым курильщиком?

 

Гарри.

Да нет. Марк до сих пор думает, что это - салатница. А курил я последний раз, ещё мальчишкой. Мы с приятелем сидели в лопухах за синагогой, когда отец схватил меня за ухо. Это случилось вечером, в святую субботу, и я ещё сутки мучился в ожидании наказания. Зато на следующий день я получил сполна. О, говорят, что послушать, как я кричал, для острастки приводили каторжников из городской тюрьмы.

Этель (смеясь).

Господи, вы рассказываете такие смешные вещи.

 

Гарри.

Вы так считаете?

 

Этель

Конечно.

 

Гарри (ест).

Божественные кнедлики!

 

Этель.

Ага?

 

Гарри.

Думаю, что Марк тоже оценил бы их.

 

Этель.

А кто он, этот чудак Марк?

 

Гарри.

Это мой помощник или... секретарь, если хотите. Мы вместе приехали из Польши. Он чудом выжил там, в Варшавском гетто. Пять поколений его предков были раввинами, а он стал маклером. Марк - единственный на этом свете, кто ещё заботится обо мне.

 

Этель

А внук? У вас же есть замечательный внук.

 

Гарри.

Простите меня, миссис Брокелес, я обманул вас. Мой внук не хочет даже и слышать обо мне.

 

Этель

Вот-вот... я подозревала это. Вы не казались мне убедительным вчера.... И знаете, я была уверена, что вы скажете мне правду, обязательно скажете. Ведь это легче – говорить друг другу правду. Да?

 

Гарри (помолчав).

Я очень рад, что вы переехали сюда, миссис Брокелес.

Этель.

А я хочу повторить то, что сказала вчера: мне очень легко с вами, господин Бендинер... Ну что ж, теперь наливайте. У меня, кажется, перестало шуметь в голове.

 

Гарри (наливая вино).

По-моему, вино действительно крепковато.

 

Этель (сделав несколько глотков).

Я вспоминаю, как в Польше, когда я уже стала молоденькой пани, по праздникам мы устраивали с подругами вечеринки. И знаете, что делали наши кавалеры? (Этель начинает хихикать) Они, так чтобы мы не видели, добавляли немного самогона в сухое вино, которое мы пили.

 

Гарри (испуганно).

Зачем?

 

Этель.

Ну, как вы не понимаете? Они хотели нас подпоить, чтобы мы были более... как бы это сказать... более доступны.

 

Гарри.

Вот мерзавцы!

 

Этель

Нет, это были славные ребята. Они напивались ещё раньше нас.

 

Гарри (вставая; торжественно).

Миссис Брокелес, я прошу вас выслушать меня... То, что я сейчас скажу, может не понравиться вам, но молчать об этом я больше не могу.

 

Этель

Боже, вы меня пугаете, господин Бендинер... Ну, говорите же.

 

Гарри.

В это вино я добавил вчерашнее виски!