Марина придвинулась к ней вплотную, вновь взяла за горло.

— Ты будешь говорить, сука?

— Ну почему ты решила...

— Ладно, — сказала Марина, чуть ослабив хватку. — Будем играть по всем правилам, чтобы до тебя получше дошло. Итак, я объяснила тебе, что работаю на ту же контору, что и Тим, что должна забрать вещь, которую он для меня оставил. Ты сказала, что нужно знать особый пароль. Я его назвала — «Танго-четыре»... Так?

— Ну да...

— Ах ты, стервочка, — ласково пропела Марина. — Умненькая стервочка, но дура... Я этот пароль придумала там же, не сходя с места и особо не напрягаясь. Выбрав такой, чтобы он нисколечко не походил на настоящий. И, тем не менее, ты мне отдала дискеты. Ты была тогда вполне трезвая, ты не употребляешь наркотиков, и ты отнюдь не глупа... И все-таки с превеликой охотой отдала мне дискеты.

— Я забыла настоящий пароль...

— Не бреши! — сказала Марина спокойно. — Ни за что не поверю! Гораздо предпочтительнее другой вариант. Тимофей тебе ни черта не оставлял. Дискеты тебе дали другие. Они знали, что кто-то придет, но не знали пароля, соответственно, и ты его не знала. Но вся игра в том и состояла, чтобы впарить мне эти несчастные дискеты! Я все правильно излагаю? Зайка, я уже знаю, что эти дискеты — полная лажа. Я знаю, кто тебе их дал. Кто-то из мальчиков некоего Тараса Бородина?

— Если ты сама все знаешь, зачем тогда меня бьешь? — прошептала Женя.

— Потому что такой, как ты, парочка оплеух уж точно не помешает! Итак, кто-то от Бородина...

— Сам Бородин...

— Ах, вот как... Ну, в конце концов, я не телепатка. Сам... Отлично. С Тимофеем ты в самом деле трахалась, или это тоже легенда?

— В самом деле, — сказала Женя, вскинула голову и посмотрела с неподдельной ненавистью. — Только он оказался вроде тебя — такая же лживая скотина! Он меня трахал, а на самом деле подбирался...

— К кому? — рявкнула Марина, проворно ухватив ее за глотку.

Допрос получался удачным. Эта холеная стервочка попросту никогда не предполагала, что ее в один прекрасный момент станут колоть с нешуточными угрозами и оплеухами, и не успела научиться нужным уверткам.

— К брату.

— Твоему?

— Ага.

— Чует мое сердце, не в эротическом плане, — сказала Марина, чувствуя сжигающий охотничий азарт. — Тим мужчинами не интересовался. Чем твой брат занимается?

— Работает в аэропорту.

— Судя по вашей набитой деньгами семейке, не грузчиком и не шофером?

— Он занимает неплохой пост в диспетчерской службе. Отец устроил. Он хотел сделать карьеру... Только приперлись вы и все испортили...

— Лирику — к чертовой матери! — сказала Марина резко. — Коли уж у нас пошел столь продуктивный разговор, отвечай кратко, исчерпывающе, быстренько. Тим с ним познакомился?

— Да. Он попросил, и я познакомила...

— И дальше?

— Четыре дня назад в аэропорту должен был сделать посадку транзитный самолет. Непассажирский лайнер, небольшой такой. Частная почтовая компания...

— «Первая звезда»?

— Да. Тим хотел, чтобы Сергей помог ему попасть на борт. Под видом чиновника из аэропорта. У них такие порядки, в аэропорту — пока транзитные самолеты летят над нашей территорией, на борту у них обязательно находится наш чиновник. Считается, что это штурман, но на самом деле все знают, что он полицейский. Мало ли какой груз небольшой частный самолет может сбросить, или что-то еще...

— Я уяснила. И что вышло?

— Я не знаю всех деталей... Тимофей нажал, дал денег, достаточно много, чтобы Сергея эта сумма привлекла. По-моему, он на него еще и раскопал что-то такое... В общем, Сергей все устроил. Это было нелегко... Тим в летной форме поднялся на борт и улетел. С тех пор я его не видела. А на следующий день к нам с Сергеем заявился Бородин...

— И что?

— Да в точности как ты сейчас! — всхлипнула Женя. — Грозил, что прикончит в два счета, выспрашивал все, что нам известно...А вообще, я точно не знаю, о чем он говорил с Сергеем, он нас стращал по отдельности...Сергея он так напугал, что тот назавтра попросту сбежал. У него есть квартирка на том берегу, район убогий, занюханный, но там не встретишь никого из знакомых, и Сергей туда таскал девок. Он любит подбирать черт знает кого, из низших слоев. Говорит, там тоже попадаются хорошенькие. В общем, он засел на той квартире и ждет, пока все как-нибудь образуется. А отдуваться пришлось мне. Я-то не могла прятаться в притонах, меня бы там в два счета... Бородин мне дал эти чертовы дискеты и сказал, что за ними обязательно кто-нибудь придет, наверняка есть какой-то пароль, но его никто не знает. И я должна отдать дискеты, когда прозвучит любой пароль, лишь бы человек был от Тимофея...

— Опять врешь, — сказала Марина. — Точнее, недоговариваешь. Когда я к тебе подсел а там, в «Кассиопее», у тебя было такое лицо, словно ты меня узнала. А это возможно в одном-единственном случае — тебе показали мою фотографию... Ну?

— Ага...

— В смысле, показали?

— Да. Бородин.

— Когда?

— Позавчера.

— Не врешь?

— Позавчера утром...

Этого не может быть, подумала Марина растерянно. Этого просто не может быть!.. Получается, Бородин узнал, кого именно пошлют сюда, буквально через час-другой после того, как в конторе приняли решение. Возможности крупных концернов известны... Но неужели они настолько сильны, что могут моментально получать информацию от нас?

— Что еще?

— Да все, пожалуй, — плаксиво заверила Женя. — И началась не жизнь, а преисподняя. Бородин пугает, ты угрожаешь... Я совсем не хотела лезть в эти ваши дела...

— Кто вас спрашивает... — рассеянно пробурчала Марина. — Знаешь, где эта квартирка? Где засел твой братец?

— Чисто теоретически.

— То есть?

— Улица, дом. Он мне его однажды показывал, ради прикола. Даже подъезд знаю. Квартиру — нет...

— Ну, это уже детали! Поехали, покажешь.

— Я не хочу больше играть в ваши...

— Знаешь, чем наши игры характерны? Тем, что люди, вроде тебя, по собственному желанию со сцены ни за что не смоются. Только когда разрешит режиссер. А режиссер у тебя нынче один — я!

— Но Бородин...

— Знаешь, — задушевно сказала Марина, — когда я разделаюсь с твоим Бородиным, то позову тебя посмотреть на то чучело, которое из него набью. Видывали и покруче... Есть одна существенная разница. Бородин при всей своей крутизне — не более чем сторож на фабрике. А я работаю на правительство Северной державы. Не на марионеток типа ваших, а на Северное правительство! И мне, скажу тебе по секрету, чертовски нравится на него работать. Потому что это единственно подходящее для честолюбивого человека занятие — служить могучей стране, и не в канцелярском кресле над бумагами, а на полях сражений. В это месть отзвук древних времен, прекрасных, по-настоящему варварских, когда силами мерились не в судах, а в чистом поле... Ладно, тебе это наверняка неинтересно. Тебя гораздо больше волнует твоя судьба, правда? Жизнь, здоровье... А все это теперь зависит исключительно от меня. Пожалуйста, я не буду настаивать. Катись на все четыре стороны! Только когда твой Бородин узнает — а он непременно узнает! — что ты проболталась, он тебя и в самом деле придушит. Но сначала вдумчиво допросит. А парни, вроде него, не колеблясь, загоняют девочкам, вроде тебя, иголки под ногти, если есть такая производственная необходимость. Можешь поверить, я сама такая... Веришь?

— Верю... — тихонько пробормотала Женя, шмыгая носом.

— Зато, если будешь мне полезной, понадобишься мне живая. В качестве свидетеля. Вскоре непременно возникнет ситуация, когда понадобятся словоохотливые свидетели... Ну?

— Поехали...

— Молодец, — сказала Марина. — Смотри только, без глупостей, а то я могу опять разозлиться...

Глава девятая

Птица-призрак

Едва поднявшись на вершину откоса, Марина увидела поодаль знакомую машину и затейливо выругалась про себя. Ничего не понимаю, подумала она с некоторой растерянностью, притворяясь, будто не замечает опостылевшего «Датсуна». Никаких «маячков» нет, я специально проверяла... Как он ухитряется падать на хвост, что за приемчик придумал?!

Медленно тронула машину, свернула направо, в тихий двор, и резко нажала на газ, повернула с классическим визгом тормозов, едва не сшибла прохожего. Вырвалась на пустую улицу, увидела в зеркальце, далеко позади, радиатор «Датсуна» и вновь выжала полный газ, свернула в переулок на красный свет, погнала наудачу, свернула, еще свернула, резко развернулась на сто восемьдесят градусов, снова проскочила на красный свет...