Логико-грамматический способ анализа текста связан С пониманием синтаксического значения слов, объединенных логическими смысловыми связями между ними (словосочетания и предложения).

Многочисленные эксперименты психологов доказали прямую зависимость смыслового восприятия печатных текстов от целого ряда языковых характеристик. Синтаксическая структура фразы, ее лексический состав, расположение слов и четкость связей между ними весьма существенно влияют на степень понимания текста. Важна та же организация текста – последовательность основных и второстепенных предложений, правильная и четкая рубрикация, единообразие графического оформления[196].

Нормальное восприятие (следовательно, правильное понимание) текста закона (в том числе уголовного) зависит от соблюдения ряда обязательных требований[197].

1. Порядок слов в нормативном высказывании должен быть обычным, типичным для русского языка.

2. Количество нескольких самостоятельных смысловых элементов, выраженных различными оборотами речи в одном предложении (так называемая синтаксическая глубина) не должно превышать девяти. Это число обусловлено объемом оперативной памяти человека.

3. В предложении не должно быть цепочек, составленных из однотипных грамматических форм (отцовство супругу матери ребенка).

4. Количество распространенных определений перед одним словом не должно превышать девяти. В то же время после определяемого слова можно поставить не более пяти определений.

5. Между компонентами грамматической структуры имеется определенное соотношение. Одни являются главными, а другие – зависимыми. При увеличении дистанции между ними теряются синтаксические связи, что ведет к потере восприятия смысла. Поэтому между ними можно поставить не более пяти слов.

Так, в тексте ст. 27 УК РФ присутствуют 50 смысловых узлов и однотипные грамматические структуры, что существенно затрудняет восприятие этого текста и, следовательно, – его понимание[198].

Союзы используются при формулировании всех частей правовой нормы. Особая актуальность, конечно, у соединительных и разделительных союзов. При указании в санкции статьи союзов «или», «либо» у интерпретатора не возникает проблем в понимании, поскольку достаточно общих знаний русского языка. Данные союзы являются разделительными, они же являются служебными частями речи. Что касается диспозиции норм Особенной части УК РФ, то наступление юридических последствий зависит от ее вида.

Альтернативная санкция предполагает наступление только одного из перечисленных юридических последствий. Определение вида диспозиции и санкции нормы уголовного закона детерминировано значением использованного союза. Однако союзы («или», «либо», «а равно») могут употребляться в разных значениях. Неправильное их использование может привести к неверному пониманию[199].

Бессоюзие – отсутствие разделительного союза «или» в составах преступлений с альтернативными действиями, предметами или с квалифицирующими признаками (например, в ст. 171¹, 215 УК РФ).

Логико-грамматический метод понимания текста способен облегчить восприятие и понимание текстов, в которых присутствуют «намеренные» текстуальные отклонения в выражении смысла.

Характерной особенностью текста действующего уголовного закона является метонимия[200]. Ее широкое (и традиционное) использование представляет своеобразную картину понимания языка уголовного закона.

Так, санкции всех уголовно-правовых норм, закрепленных в статьях Особенной части УК РФ, начинаются со слова: «наказывается…». Несмотря на то, что буквально по тексту можно прочесть: «наказывается преступление» – смысл этого выражения воспринимается интерпретатором однозначно: наказанию подлежит лицо, совершившее преступление.

Метонимия во многих статьях Особенной части УК РФ соединена с синонимическим употреблением времен, связанных с видами глаголов. С точки зрения лингвистики, эти предложения содержат отглагольные существительные (причинение, нарушение, уклонение, совершение). И если буквально понимать смысл предложения, то наказанию подлежит процесс совершения деяния.

Если существительное происходит от глагола совершенного вида, то это означает доведение деяния до логического конца, включая причинение вреда, а если существительное происходит от глагола несовершенного вида, то оно имеет в виду сам процесс совершения деяния, не доведенный до логического конца. Вопрос об оконченности деяния решается в УК РФ исходя из конструкции состава преступления (формальные и материальные составы), но при этом остается непонятным, о чем идет речь: о процессе или логическом результате. По мнению Э.С. Тенчова, данная проблема до сих пор остается не проработанной на теоретическом уровне[201].

Не возникает никаких трудностей в интерпретации таких статей, в которых указываются последствия (материальный состав). Ситуация меняется, если состав формальный[202].

Трудности при интерпретации связаны и с синонимическим употреблением множественного числа имен существительных в значении единственного числа при описании предмета преступления (например, ст. 187 УК РФ – «изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов», ст. 198 УК РФ – «уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица»), или в употреблении множественного числа вместо единственного (например, ст. 154 УК РФ – «незаконное усыновление (удочерение) детей»).

Естественно, возникает вопрос, что означает наименование предметов посягательства или потерпевших во множественном числе? Либо совершение деяния в отношении одного предмета или в отношении одного лица не образует преступления, либо такие действия следует рассматривать как покушение. Как нам кажется, следует согласиться с Э.С. Тенчовым в том, что в таких случаях, когда позиция законодателя неопределенная, неустранимые сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого[203].

По нашему мнению, данный прием следует свести к минимуму, то есть использовать единственное число для имен существительных. В исключительных случаях при употреблении единственного числа предложение звучит «не по-русски» (например, «изготовление ценной бумаги», «изготовление деньги»), такой прием возможен, но его применение приведет к появлению в тексте современного УК РФ архаизма.

В уголовном законодательстве часто используется умолчание. При описании признаков преступления в Особенной части УК РФ законодатель нередко умалчивает о непосредственном объекте преступления, субъекте, форме вины, общественно опасных последствиях. Благодаря контексту умолчание не создает сложностей для понимания текста.

Однако в некоторых случаях умолчание приводит к неясности. Законодательная формулировка умысла и неосторожности подразумевает наличие в

каждом случае совершения преступления общественно опасных последствий. В связи с этим многими авторами теория формальных и материальных составов признается надуманной, а правоприменительными органами не воспринимается вообще, так как в любом случае им рекомендуется доказывать причинение вреда (морального или материального). Но такое вряд ли возможно, когда в статье совершенно не указывается общественно опасный вред (ст. 131, 209 УК РФ и так далее). Если следовать данным рекомендациям, то в случае совершения преступлений с формальным составом, в которых не указаны последствия, привлечение виновных не будет возможным из-за отсутствия хотя бы одного признака состава преступления. Авторы данной теории относят к признакам состава преступления и общественно опасные последствия[204].

Так, наиболее ярким примером неясности формы вины является формулировка ст. 110 УК РФ. Одни считают, что предусмотренное ею преступление может быть совершено с любой формой вины, другие – только умышленно (в виде прямого или косвенного умысла), добавляя, что иногда возможно совершение и по неосторожности. Третьи утверждают, что возможно совершение с косвенным умыслом, по легкомыслию либо по небрежности; прямой же умысел в данном случае свидетельствует об убийстве[205].

Умолчание может выражаться и в отсутствии разъяснения общеупотребительного термина, имеющего уголовно-правовое содержание (например, «доход»).

Функциональный способ интерпретации заключается в анализе факторов и условий, в которых правовая норма действует, функционирует и применяется и которые оказывают влияние на ее содержание.

По мнению Л.В. Соцуро, актуальность функционального способа понимания текста закона определяется тем, что факторы и условия, в которых функционирует и действует норма права, постоянно изменяются[206]. При дан-

ном способе понимания формулируются выводы, оценки и аргументы, относящиеся к сфере политики, правосознания. Мораль и правосознание способствуют раскрытию содержания отдельных терминов и выражений, а также являются критерием оценки результата толкования (например «честь», «достоинство» личности, «неприличная форма», «низменные побуждения» и пр.).

Историко-технический способ включает в себя два элемента: исторические условия издания нормативного правового акта и цели, которые преследовал законодатель. Исторический способ толкования отражает факты, связанные с историей возникновения толкуемых норм; это такое понимание смысла правовой нормы, при котором интерпретатор опирается на факты, связанные с историей их создания. Установление условий подготовки нормативного акта может объяснить, почему принят тот или иной закон, какие причины вызвали его издание, какие цели преследовал законодатель. Мотивы создания нормативного правового акта, как таковые, не могут иметь непосредственного значения для выяснения смысла правовых норм. Они способны лишь объяснить, что послужило толчком для создания закона.

Цели, которые преследовал законодатель, служат аргументом для подтверждения или опровержения тезисов, раскрывающих смысл правовой нормы, что уже было показано нами на примере механизма понимания в случаях текстуальной полисемии. Они устанавливаются в результате исследования сопутствующих законодательному процессу документов, путем изучения преамбулы, вводной части, сравнения толкуемого акта с аналогичным, утратившим силу. Вероятно, это самый простой способ текстуального оформления мотивов и целей автора (законодателя). Но его рациональность весьма сомнительна. Пояснение законодательных намерений, предваряющее едва ли не каждое правовое установление, превратит текст закона в доктринальный источник.

Системный способопределяет норму права, вычленяя ее из системы правовых норм. Данный способ вытекает из такого их признака, как системность. Всеми учеными он рассматривается в качестве самостоятельного.

Логическое отношение между нормами часто называют систематическим элементом толкования, а истолкование законов на основании него – систематическим толкованием. На наш взгляд, правильнее говорить в данном случае о логическом элементе при логическом способе понимания в тесном смысле слова. В процессе толкования необходимо учитывать различные виды связей между правовыми нормами (в одной статье, в одном разделе или главе, в различных разделах или главах), которые могут существовать и в комплексе.

Логическое отношение между нормами различное. Одна норма может развивать и дополнять другую, распространять или ограничивать ее в том либо ином направлении, подтверждать и обосновывать или прямо противоречить ей. Нормы Общей и Особенной частей уголовного закона регулируют общественные отношения не изолированно друг от друга, а во взаимосвязи и взаимодействии. Эти связи обязательно должны учитываться в процессе понимания, истолкования и применения норм уголовного закона.

После установления логической связи между правовыми нормами проводятся различные мыслительные операции. Взаимосвязанные нормы могут сопоставляться, сравниваться, отграничиваться друг от друга. Содержание одной нормы может выступать в качестве аргумента для доказывания другой нормы, или наоборот, для опровержения какого-либо положения[207]. Обязательному сравнению подлежат нормы, предусматривающие однородные составы преступления, или ответственность за однородные преступления. Норму права можно также использовать для конкретизации другой нормы. В данном случае имеется в виду наличие в правовой норме ссылочной или бланкетной диспозиции.

Не меньшее значение имеет и функциональная связь между правовыми нормами. Например, связь правовой нормы с нормой, раскрывающей смысл использованного термина, или связь интерпретируемой нормы со статьями, изданными с целью дополнить, изменить или уточнить содержащуюся норму, связь норм с отсылочными диспозициями с другими нормами, а также связь общих и специальных норм.

В процессе толкования правовой нормы необходимо пользоваться подлинными источниками. Само собой, обязать субъекта проверять подлинность и достоверность документа невозможно, так как подобные действия требуют специальных филологических знаний и навыков.