История термина чёрного юмора

Известно, что феномен чёрного юмора существует в культуре стран западной цивилизации на протяжении многих лет и даже веков. Отсчёт появления чёрного юмора в литературе некоторые начинают с 5 века до н.э., а именно - с интеллектуальных комедий Аристофана. В английском языке выражение «black humour» было зафиксировано уже в средние века и изначально обозначало одну из четырёх «жидкостей» организма – чёрную желчь. Её преобладание определяло темперамент человека и его желчный характер. В язык, однако, словосочетание «чёрный юмор» прочно вошло лишь в 60-70-х годах 20 века во многом благодаря широкому расцвету в американской культуре так называемой «литературы чёрного юмора». Словарь английского языка издательства «Рэндом Хаус» отмечает возникновение этого понятия в период между 1965-1970 гг. и трактует его как «форму юмора, которая рассматривает человеческое страдание как бессмысленное и потому не вызывающее сочувствия, а человеческое существование как бесцельное и потому комичное». Тогда словосочетание «чёрный юмор» замелькало на страницах литературоведческих работ и превратилось в «зонтичный» термин для обозначения экспериментальной прозы того периода [34, с. 28].

На пальму первенства в изобретении термина претендуют и французские сюрреалисты: в 1939 году из-под пера Андре Бретона, вдохновителя и лидера движения сюрреализма, вышла первая антология чёрного юмора. Чёрный юмор как единственная достойная реакция на безумства окружающего мира был провозглашен идейно-эстетическим принципом сюрреалистов.

Общим знаменателем для произведений из антологии Бретона является не «чернота» их юмора или общность тематики, а скорее разделяемое всеми этими авторами стремление опрокинуть закостеневшие представления о жизни и искусстве, встряхнуть читателя. Самим Бретоном чёрный юмор определяется как «смертельный враг сентиментальности» в её различных проявлениях. Заслуга Бретона в том, что он впервые вычленил эту форму юмора в литературе, частично систематизировал это явление и привлёк к нему внимание. Он отмечал, что когда сочетание «чёрный юмор» появилось впервые, оно не имело смысла, а использовалось, возможно, лишь для обозначения юмора негров [5].

Мировоззрение сюрреалистов формировалось под влиянием Первой мировой войны и, как следствие, поколебавшейся веры в идеи цивилизации и прогресса. По их мнению, сопереживание миру, в котором происходят события, казалось бы, противные человеческой природе, бессмысленно и никак не может изменить мир. Отношение к реальности должно стать другим: ведь если считать мир абсурдным, его невозможно воспринимать всерьёз. Эскапизм сюрреалистов наполнен новым содержанием – насмешливо-агрессивным отношением к окружающему миру. «Словно человек, который уже не в силах плакать, и отвечает на агрессию смехом, сюрреалисты обратили свой уничижительный юмор-макабр в механизм защиты против чудовищно мрачной, неконтролируемой реальности – защиты ответно-агрессивной, но при этом издевательской и несерьёзной» [12, с. 103]. Чёрный юмор, по мнению сюрреалистов, является реакцией человека на бессмысленную жестокость мира.

На литературе чёрного юмора сказалась и философия экзистенциализма и её основные положения о смысле человеческого существования: человек – это страдающее существо, заброшенное в непостижимый, равнодушный и даже враждебный мир. Однако чёрный юмор эксплуатирует не столько его содержание, сколько стиль: он больше озабочен тем, как воспринимать жизнь, а не тем, что с ней делать. Жизнь человека, обречённого в этом безумном мире лишь на страдания, рассматривается чёрным юмором как главная «чёрная», злая шутка, сыгранная с человеком Вселенной. Единственной защитной реакцией человека в этом случае может служить лишь смех над миром и своим положением в нём. И в этом контексте смех приобретает трагическое, мрачное звучание, поскольку главный его источник – крушение старого мировоззрения и этики, разочарованность в идеалах и иллюзиях прошлого, страх перед неопределенностью будущего [32].

Чёрный юмор принадлежит раннему постмодернизму, находившемуся на стадии «весёлого нигилизма», то есть иронической деконструкции эстетических и нравственных традиций и концентрации ощущения абсурдности бытия [16]. Кроме выворачивания эстетических и нравственных норм чёрный юмор деконструирует и язык. Тексты чёрных юмористов насыщены экспериментами с логикой и разнообразными семиотическими экспериментами - средства языка «обыгрываются» и выворачиваются наизнанку.

 

1.5. К определению понятия «чёрный юмор»

 

Точной формулировки понятие не получило, и это вполне закономерно, поскольку понятие черного юмора весьма широко и многоаспектно и вряд ли получит однозначную оценку.

Само выражение «черный юмор» заключает в себе парадоксальную двойственность. Согласно Тезаурусу Роже, слово «черный» оказывается в одном ряду со словами «печальный», «похоронный», «зловещий», «пагубный», «смертельный» и т.п. Слово «юмор» ассоциируется с весельем, шуткой, смехотворной ошибкой и т.п. Таким образом, то, что мыслится как «черный юмор», подразумевает столкновении печального, зловещего, с одной стороны и смешного, шутовского, нелепого с другой.

Сложность трактовки этого явления объясняется ещё и накладывающимися на него факторами исторического, социального, национального и личного характера: что одним может показаться чёрным юмором, не является таковым для других, для третьих это вообще будет не юмор. Причина в том, что чёрный юмор находится на очень тонкой границе между смешным и ужасным или даже отвратительным. Небольшое отклонение в одну сторону – и шутка получается слишком зловещей, чтобы над ней можно было смеяться. Разворот в другую сторону – и она уже не «чёрная». Смешное в одной культуре или одной социальной группе может вызывать боль и отвращение в другой.

В самом обобщенном смысле чёрный юмор – это «юмор, который находит смешное в жестоком и ужасном» [34, с. 10]. В голове среднестатистического человека и существует некое инвариантное значение данного понятия как «чего-то смешного», за которым проступают неприятные, ужасные, пугающие факты. В каждом конкретном случае этот инвариант обрастает новыми характеристиками и признаками, приписываемыми ему зачастую интуитивно и очень субъективно, и подразумевает явления разного порядка: от отдельных «черных шуток», анекдотов, стишков и т.п. в устном фольклоре до целого направления в современной литературе.

 

 

Креолизация чёрного юмора

В связи с перераспределением в письменной речи функций вербальных и невербальных компонентов появляются семиотически осложненные тексты. Для таких текстов используется метафорический термин «креолизованные тексты», принадлежащий Ю.А.Сорокину и Е.Ф.Тарасову, — это «тексты, фактура которых состоит из двух негомогенных частей (вербальной языковой (речевой) и невербальной (принадлежащей к другим знаковым системам, нежели естественный язык))» [31]. Предпосылкой появления креолизованных текстов явилась природа человеческого восприятия и тот факт, что наша цивилизация ориентирована на зрительный образ (image-oriented).

Исследователи, принимающие в своих трудах в качестве рабочего данный термин, отмечают, что креолизованный текст предстает сложным образованием, в котором вербальные и невербальные элементы образуют визуальное, структурное, смысловое и функциональное целое, направленное на комплексное воздействие на адресата [1, с. 73]. Тесное органическое взаимодействие вербального и невербального обеспечивает интегративный коммуникативный эффект (в рамках чёрного юмора - комический), в то время, как их раздельное существование приводит к полной или частичной потере смысла и исчезновению комического эффекта. Стоит отметить, что информационная и прагматическая «емкость» невербальных средств в структуре креолизованных текстов нередко выше, чем у вербальных. Необходимость визуального ряда проявляется уже в том, что он является фоном, условием, набором ограничений существования языкового ряда, т.е. его контекстом, который выполняет четыре основные функции: уточняющую, порождающую, функцию актуализации и аттрактивную [37, с. 2].

Согласно типологизации креолизованных текстов, предложенной Ю.С. Чаплыгиной, различают следующие их формы: комикс, газетная статья, включающая в себя фотоснимки, лубок, изобразительная реклама, политическая карикатура, англоязычная карикатура и художественный фильм. В связи с тем, что одним из источников практического материала в нашей работе является художественный фильм, на его особенностях мы и считаем нужным остановиться.

Художественный фильм состоит из двух компонентов: вербальная сторона (речь пер­сонажей, письмен­ные ис­точники - надписи, письма, записки, субтитры), и графиче­ская сто­рона – видеоряд. Функции вербального ряда - повест­вователь­ная и интерпретативная. Особенно­сти воспри­ятия художественного фильма, как формы креолизованного текста, заключается в том, что вербальный и графиче­ский ком­поненты относи­тельно ав­тономны, они опреде­ляют, но не дублируют друг друга. Вербальный и визуальный компоненты, как правило, выполняют различные функции. Визуальный план включает место действия, персонажей и их поведение. Вербальный компонент во многом дополняет информацию, представленную изображением. Кинотекст является более динамичным и сложным феноменом по сравнению с другими формами креолизованного текста. Кинотекст состоит из образов, движущихся и статических, речи, устной и письменной, шумов и музыки, особым образом организованных и находящихся в неразрывном единстве. Невербальное выражение в кинотексте, в отличие от художественного, обычно находят внешность, одежда, предметы быта; пейзаж, в том числе городской и фантастический, интерьер, средства передвижения; жест, мимика, пантомимика, проксемика. Соответсвенно, достижение комического эффекта «чёрной» шутки зачастую осуществляется именно за счёт вышеназванных невербальных элементов [28]. Такая многоплановость не только привлекает реципиента, но и одновременно требует больших усилий для интерпретации юмора. Так, в одном из эпизодов американского ситкома «Гриффины», когда дочь спрашивает своего отца о малочисленности еврейского народа, тот ничего ей не отвечает – на его лицо авторы ситкома пририсовали усы Гитлера.

Таким образом, особенности восприятия чёрного юмора в креолизованном тексте реципиентом заключаются в необходимости понять не только то, что он видит, но и ситуацию, породившую определенную ситуацию, т.е. экстралингвистическую, политическую, логическую и лингвистическую пресуппозицию (Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Болобина, Е.А. Артемова, Дж. Оруэлл, С. Кара-Мурза, Т.В. Ларина).