Звуковые средства, позволяющие характеризовать эпоху, социальную и этническую среду, место действия.

Вертикальный монтаж. Использование принципов вертикального монтажа при формировании звуковой партитуры фильма. Инфа в методичке!!!!! Сфера воздействия Составляющие экранного произведения Подсознание (чувства) Композиционное построение кадра, эпизода, всей передачи, сюжета в целом Подсознание (чувства) Светотональное решение кадра, эпизода, всей передачи, сюжета в целом Подсознание (чувства) Цветовое решение кадра, эпизода, всей передачи, сюжета в целом Подсознание (чувства), сознание (рацио) Темпоритмическое решение кадра, эпизода, всей передачи в целом Подсознание, чувства Звуковое решение (музыкальное сопровождение, естественные и искусственные шумы, паузы) Сознание (рацио) Словесный ряд (монологи, диалоги, дикторский текст, авторский текст) При наложении на изображение звук и слово монтируются как горизонтально (последовательно), так и вертикально. При вертикальном монтаже изобразительный ряд монтируется со звуковым рядом либо по принципу плавного сочетания, либо как контрапункт звука и изображения. При этом звук и изображение воздействуют одновременно как на сознание, так и на подсознание. Так, соединяя изобразительный и звуковой ряды, можно создать и простые сообщения информационного характера, и сложные полифонические структуры. При полифонической форме построения монтаж неожиданно раскрывает скрытый смысл сюжета, который становится ясным и понятным только в столкновении, сопряжении двух рядом стоящих кадров. С. Эйзенштейн, разработал уникальную теорию монтажа. Однако формы динамического монтажа С. Эйзенштейна во многом отличались от кулешовских. Для Л. Кулешова динамика была заложена в физическом движении, тогда как для С. Эйзенштейна динамика возникала от столкновения двух кадров, которые рождали новое понятие, новый образ, новую ассоциацию. Л. Кулешов же отрицал возможности ассоциативного монтажа. Не соглашаясь с позицией Кулешова относительно возможностей монтажа, С. Эйзенштейн подошел к природе кинокадра и к организации киноматериала в целом с другой стороны. Резко отрицая тезис Л. Кулешова, что монтаж есть сумма кадров, молодой режиссер противопоставил ему свою идею — идею синтеза. Рядом стоящие кадры являлись у С. Эйзенштейна произведением и рождали новое понятие (например, коронование Ивана Грозного в одноименном фильме — это прямое действие, когда власть дается царю от рождения и от Бога, но в то же время в момент коронации рождались новые взаимоотношения Ивана и его окружения, и у зрителя возникало определенное восприятие роли Ивана Грозного в становлении Российского государства). При этом монтажное решение, вызвавшее ассоциации, разрывает привычные логические связи. По мнению С. Эйзенштейна, при помощи монтажа можно воспроизвести ход человеческого мышления, его «скачкообразность». Однако несмотря на серьезные разногласия, и Л. Кулешов, и С. Эйзенштейн считали организацию кадров (т.е. монтаж) основой кинопроизведения, принципом сложения фильма и главным признаком кинематографичности, а взгляд на абсолютную относительность двух кадров стал исходной точкой их поисков. С. Эйзенштейн стремился добиться синтеза сфер чувства и рассудка, что, по его мнению, возможно в «интеллектуальном кино» Всякий знаком с "внешним видом оркестровой партитуры. Столько-то строк нотной линейки, и каждая отдана под партию определенного инструмента. Каждая Партия развивается поступательным движением по горизонтали. Но не менее важным и решающим фактором здесь является вертикаль: музыкальная взаимосвязь элементов оркестра между собой в каждую данную единицу времени. Так поступательным движением вертикали, проникающей весь оркестр и. перемещающейся горизонтально, осуществляется сложное, гармоническое музыкальное движение оркестра в целом. Переходя от образа такой страницы музыкальной партитуры к партитуре звукозрительной, пришлось бы сказать, что на этой новой стадии к музыкальной партитуре как бы прибавляется еще одна строка. Это строка последовательно переходящих друг в друга зрительных кадров, которые пластически по-своему соответствуют движению музыки и наоборот. В таком случае из опыта немого фильма пришлось бы взять пример полифонного монтажа, то есть такого, где кусок за куском соединяются не просто по какому-нибудь одному признаку- движению, свету, этапам сюжета и т. д., но где через серию кусков идет одновременное движение целого ряда линиях, из которых каждая имеет свой собственный композиционный ход, вместе с тем неотрывный от общего композиционного хода целого. Таким примером может служить монтаж "крестного хода"иа фильма "Старое и новое". В "крестном ходе" из "Старого и нового" мы видим клубок самостоятельных линий, которые одновременно и вместе с тем самостоятельно пронизывают последовательность кадров. Таковы, например: 1. Партия "жары*. Она идет, все нарастая из куска в кусок. 2. Партия, смены крупных планов по нарастанию чисто пластической интенсивности. 3. Партия нарастающего упоения религиозным изуверством, то есть игрового содержания крупных планов. 4. Партия женских "голосов" (лица поющих баб, несущих иконы). 5. Партия мужских "голосов" (лица поющих мужчин, несущих иконы). 6. Партия нарастающего темпа движений у "ныряющих" под иконы. Этот встречный поток давал движение большой встречной теме, сплетавшейся как сквозь кадры, так и путем монтажного сплетения с первой большой темой -- темою несущих иконы, кресты, хоругви. 7. Партия общего тресмыканих", объединявшая оба потока в общем движении кусков "от неба к праху", от сияющих в небе крестов и верхушек хоругвей до распростертых в пыли и прахе людей, бессмысленно бьющихся лбами в сухую землю. Эта тема прочерчивалась даже отдельным куском, как бы ключом к ней вначале: в стремительной панораме по колокольне от креста, горящего в небе, к подножию церкви, откуда движется крестный ход, и т. д. и т. д. Общее движение монтажа шло непрерывно, сплетая в едином общем нарастании все эти разнообразные темы и партии. И каждый монтажный кусок строго учитывал кроме общей линии движения также и перипетии движения внутри каждой отдельной темы. Иногда кусок вбирал почти все из них, иногда одну или две, выключая паузой другие; иногда по одной теме делал необходимый шаг назад, с тем чтобы потом тем ярче броситься на два шага вперед, в то время как остальные темы шли равномерно вперед, и т. д. и т. д. И везде каждый монтажный кусок приходилось проверять не только по одному какому-нибудь признаку, но по целому ряду признаков, прежде чем можно было решать, годится ли он "в соседи" тому или иному другому куску. Кусок, удовлетворявший по интенсивности жары, мог оказаться неприемлемым, принадлежа не к тому хору "голосов". Совершенно такой же "спайки", усложненной (а может быть, облегченной?) еще "строчкой" фонограммы, мы добивались так же упорно и в "Александре Невском", и особенно в сцене наступления рыцарей. Здесь линия тональности неба -- облачности и безоблачности; нарастающего темпа скока, направления скока, последовательности показа русских и рыцарей; крупных лиц и общих планов, тональной стороны музыки; ее тем; ее темпа, ее ритма и т. д.-- делали задачу не менее трудной и сложной. И многие и многие часы уходили на то, чтобы согласовать все эти элементы в один органический сплав. Здесь делу, конечно, помогает и то обстоятельство,, что полифонное построение кроме отдельных признаков в основном оперирует тем, что составляет комплексное ощущение куска в целом. Оно образует как бы "физиогномию" куска, суммирующую все его отдельные признаки в общее ощущение бкуска. Об атом качестве полифонного монтажа и значении его для тогда еще "будущего" звукового фильма я писал в связи с выходом фильма "Старое и новое" (1929)". Для сочетания с музыкой это общее ощущение имеет решающее значение, ибо оно связано непосредственно с образным ощущением как музыки, так и изображения. Однако, храня это ощущение целого как решающее, в самих сочетаниях необходимы постоянные коррективы согласно их отдельным признакам. Для схемы того, что происходит при вертикальном монтаже, это особенность дает возможность представить ее в виде двух строчек. При этом мы имеем в виду, что каждая из них есть комплекс своей многоголосой партитуры, и искание соответствий здесь рассмотрено под углом зрения подобных соответствий для общего, комплексного "образного" звучания как изображения, так и музыки. Схема II отчетливо показывает новый добавочный "вертикальный" фактор взаимосоответствия, который вступает с момента соединения кусков в звукозрительном монтаже. С точки зрения монтажного строя изображения здесь уже не только "пристройка" куска к куску по горизонтали, но и "над- тройка" по вертикали над каждым куском изображения -- нового куска другого измерения -- звукокуска, то есть куска, сталкивающегося с ним не в последовательности, а в единовременное. Интересно, что и здесь звукозрительное сочетание принципиально не отлично ни от музыкальных сочетаний, ни от зрительных в немом монтаже. Ибо и в немом монтаже (не говоря уже о музыке) эффект тоже получается, по существу, не от последовательности кусков, а от их одновременности, оттого, что впечатление от последующего куска накладывается на впечатление от предыдущего. Прием "двойной экспозиции" как бы материализовал в трюковой технике. Звуковые средства, позволяющие характеризовать эпоху, социальную и этническую среду, место действия. "Звук — все, что слышит ухо, что доходит до слуха. Слушать — прислушиваться, вслушиваться, стараться услышать, внимать, навострить уши. Разуметь, понимать". Это определение звука, взятое из словаря Вл. Даля, дает возможность вдуматься в многофункциональное использование звуковых компонентов на телевидении. Предлагая то или иное звуковое решение, авторы передач способны углубить изображение, сделать его более объемным и выразительным, усилить эмоциональное звучание, дать возможность вслушаться в какое-либо явление или событие, позволить зрителю внимать происходящему, яснее понять, уразуметь изображение, дополнив визуальную информацию информацией звукового ряда. Звуковая партитура не только восполняет недостающий звук зрительного ряда, но и дает возможность восстановить в контрапункте отсутствующее изображение. Слыша крик новорожденного младенца, зритель понимает, что в опустевшем селении в далекой горной Тушетии появился на свет человек (фильм "Омало" режиссера В. Микеладзе). Все мультфильмы режиссера Гарри Бардина сняты на основе заранее созданной звуковой партитуры, затем уже по фонограмме, как по канве, вышито уникальное изображение. Звук на экране существует в трех формах: слово, музыка и шумы. Каждая из этих трех слагаемых величин имеет свои функции, свою специфику и во взаимосвязи с изображением может быть использована либо как самостоятельный компонент, либо в сочетании с другими элементами экранной речи в самых разных комбинациях. СЛОВО — ЧАСТЬ СТРУКТУРЫ ЭКРАННОГО ОБРАЗА На телевизионном экране слову принадлежит главенствующая, ведущая роль. Изображение, как правило, монтируют под готовый закадровый комментарий. Слово на ТВ является основным источником информации. Через слово устанавливаются почти все причинно-следственные связи и передается большинство пространственно-временных характеристик. В экранном искусстве слово существует как сильнейшее художественно-выразительное средство. Формы его использования самые различные. Это может быть авторский комментарий (в кадре и за кадром), дикторский текст, интервью, диалоговые формы и монологи, тексты, воспроизводимые актерами, и тексты-размышления документальных героев. В зависимости от видов и жанров телепроизведений изменяется специфика работы со словом, но уважительное, предельно внимательное отношение к нему является непреложным условием полноценного творчества, показателем профессионализма авторов. С телевизионного экрана поток невразумительных фраз, непонятных словосочетаний, бессмысленных определений увеличивается день ото дня: "Большой вкус Пепси" (но прилагательное "большой" к слову "вкус" не подходит) или "Я вижу аромат" (хотя мы знаем, что зрение и обоняние совсем разные органы чувств) и т. п. В новостях дело две формы подачи словесного материала: текст звучит либо в кадре, либо за кадром. В первом случае перед объективом камеры находится ведущий или любой другой человек, у которого берут интервью: политические лидеры, банкиры, представители агропромышленного комплекса, деятели науки, искусства. Во втором — мы видим сюжеты, подготовленные журналистами, а за кадром слышим их голос или голос ведущих. Здесь для зрителя важно не столько мнение журналиста по поводу происшедших событий, сколько суть этих событий, многоаспектность ситуации. Общеизвестно, что информация (если речь идет о новостях дня) должна строиться на основе коротких и ясных фраз, иметь четкие и простые грамматические формы, быть ближе к разговорной речи, без сложных придаточных предложений. Желательно, чтобы первая фраза была, как заголовок в газете, то есть определяла бы суть происходящего, и зритель бы сразу понимал, о чем пойдет речь. Отвлеченные понятия, новые иностранные слова и аббревиатуру применять не следует. Для полноценного восприятия текста надо выбрать правильный темп его чтения. Наиболее важная мысль должна звучать на нейтральном материале, а не на эмоционально насыщенном. В информационно-аналитических программах и ряде других передач (в отличие от "Новостей") комментарий может быть в меру субъективным. Здесь наиболее ценятся независимость мышления автора-ведущего, его субъективный взгляд на событие и оригинальные суждения. Апелляция комментатора к рассудку зрителя, желание не разжигать эмоции, не сеять агрессию, как правило, свидетельствуют о его высоком профессиональном мастерстве. А эмоция должна быть заложена в изображении. Дикторский текст (добротный и профессиональный) углубляет изображение, расширяет рамки познания и осмысления визуального материала. Как правило, его читает актер с определенным смыслом и настроением в зависимости от задачи, поставленной режиссером. Положительным примером может служить дикторский текст, написанный к фильму режиссера Ю. Климова "В объективе — животные. Змеи". Фильм снят и смонтирован на высоком профессиональном и художественном уровне, но интригующий, эмоциональный, окрашенный юмористическими нотками комментарий заставляет зрителей буквально влюбиться в героев фильма, хотя сделать это было совсем не просто: змеи есть змеи. МУЗЫКА В СИСТЕМЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ ЭКРАНА Сейчас трудно представить себе искусство экрана без музыки. До появления в кинематографе звука, именно музыка сопровождала показ немых фильмов, восполняя неестественную для действия, протекающего во времени, тишину. Музыка определяется как вид искусства, отражающий действительность в звуковых художественных образах, активно воздействующих на психику человека. Музыка вокальная и инструментальная, песни, симфонии, марши, оперы и оперетты, сонаты и сюиты — буквально все жанры можно встретить на телеэкране. С их помощью раскрываются идеи обобщенного плана, конкретные темы, выражаются чувства героев или самих авторов, их переживания, внутренний мир, эмоциональное состояние. Музыкальный строй телепроизведения выявляет жанровые и стилистические его особенности, помогает наиболее полно раскрыть авторский замысел. Основные элементы и выразительные средства музыки: лад, метр, ритм, темп свидетельствуют (даже есть сходство в терминологии) об общих закономерностях с экранным искусством. Основополагающей категорией для них является категория времени. Если временной фактор максимально использован, творчески реализован, то соотнесение этих двух компонентов экранной образности — изображения и музыки — не может не дать положительный результат. Благодаря этой категории — времени — ритмы музыки и ритмы зрительного ряда поддаются синхронизации. Музыкальное решение может быть тождественно зрительному ряду или контрастно, а также дано в контрапункте. Но во всех случаях взаимопроникновение этих слагаемых величин приводит к рождению экранного образа, где не отдельно музыка и не отдельно изображение воздействуют на зрителя, а их органическое единство. Глубокие внутренние связи, существующие в природе музыкальных и экранных образов, явились основой для возникновения в кинематографе различных направлений, к примеру, песенно-поэтического кино Украины (фильмы режиссера А. Довженко), образно-романтического кино Молдавии (фильмы режиссера Э. Лотяну), где музыкальный фольклор, музыкальная культура предопределили композицию фильмов, их ритмический рисунок. Рассмотрим некоторые, на наш взгляд, наиболее существенные аспекты использования этого средства выразительности музыки — музыки как элемента экранной образности. 1. Музыка включается в строй произведения для создания атмосферы действия, для характеристики среды обитания героев. 2. Музыкальное сопровождение любого действия может указать на географические координаты местности, где оно происходит. Национальные особенности тех или иных музыкальных произведений могут с наибольшей точностью охарактеризовать место действия, указать на принадлежность героев к определенной народности, подчеркнуть своеобразие архитектурных ансамблей разных регионов. Положительных примеров можно привести немало из практики кино и телевидения. Вспомним одну из реклам — рекламу чая. Под звуки характерной национальной музыки танцует и поет индианка. Камера отъезжает на общий план, и зритель видит экран телевизора. Около него, пытаясь подражать артистке, танцует девочка. Затем она бежит пить чай. И вот уже русская семья под звуки индийской мелодии из самовара пьет чай. И у зрителя нет сомнений — чай индийский. 3. При помощи музыкальных произведений можно передать характерные приметы времени. Мелодии и ритмы определенной эпохи (20-е годы — чарльстон, 30-40-е — фокстрот или танго, конец 50-х — рок-н-ролл, 60-е — песни группы "Битлс", современные ритмы — тяжелый рок, рэп и др.) позволяют зрителю мысленно переместиться в любое время. Вспомним еще раз звучание саксофона Алексея Козлова — музыку, характерную для эпохи шестидесятников и используемую режиссером И. Беляевым в фильме "Жил-был фарцовщик" как своеобразную краску для создания образа того времени. Музыкант был тогда на 30 лет моложе, но и сейчас, исполняя в кадре широко известную в те годы мелодию, он остается символом 60-х. 4. Музыкальное решение позволяет дать нужные характеристики героям телепроизведений. К примеру, с появлением в кадре одного из действующих лиц начинает звучать "его музыка". А затем, даже при отсутствии героя, музыка может напомнить о нем или сообщить о его приближении, вступив в композицию несколько раньше изображения. 5. Музыка может быть введена в изобразительно-звуковую структуру произведения как его лейтмотив, самостоятельный смысловой элемент, выражающий основную идею, наиболее важный эмоциональный пласт. Название фильма "Омало" режиссера В. Микеладзе переводится на русский язык — "не уходи, не покидай". Не покидай родной край, не уходи из родных мест, не покидай родину... Музыкальный лейтмотив, пронизывающий все эпизоды (пейзажи горного края, школьный класс, в котором с учителем занимается один ученик, заброшенные дома, опустевшие дворы и т. п.), щемящей нотой отзывается в сердцах зрителей, и даже сегодня, спустя тридцать пять лет заставляет сопереживать жителям такой далекой и малоизвестной страны. Музыка выступает как формообразующий элемент, внутренне организует действие, подчиняет своему ритму и настроению не только отдельные эпизоды, но и все произведение в целом. 6. Музыкальное решение используется как своеобразный авторский комментарий, субъективный взгляд автора на изображаемое явление, его личностное отношение к видеоматериалу. Ярким примером подобной трактовки изобразительного ряда служит фильм режиссера С. Дебижева "Золотой сон". Неоднократно виденная нами, узнаваемая кинохроника, не менее известные кадры из игровых фильмов, рассказывающие об Октябрьской революции, зазвучали совсем по-новому в сопровождении оригинальной музыки, написанной к фильму Б. Гребенщиковым и исполненной "русско-абиссинским" ансамблем. Исторический путь нашего многострадального государства предстает перед зрителем в непривычном свете, окрашивается своеобразными красками. Наиболее важные ключевые моменты истории при помощи музыкальной фонограммы жестко и четко интерпретируются создателями фильма. Им можно возразить по существу самой трактовки материала, не согласиться с философией фильма, но нельзя не признать их виртуозного мастерства, того факта, что авторы в совершенстве владеют экранным языком, творчески используют все элементы экранной речи, в том числе и музыкальный комментарий к изображению. 7. Музыкальные произведения включены в визуальную структуру, являясь основной ее движущей силой. Комедии, мюзиклы, бенефисы, документальные фильмы и передачи о полюбившихся звездах эстрады, оперных певцах или танцорах, многосерийные музыкальные циклы и программы, такие как "Утренняя почта", "Песня года", видеоклипы. Их монтажное ритмическое построение основывается прежде всего на музыкальных номерах. Именно они являются определяющим формообразующим и эстетическим фактором в процессе создания данной телепродукции. В работе над музыкальным оформлением телепроизведения существуют два пути: либо, отталкиваясь от изображения, авторы подбирают к нему музыку (из фонотеки или сочиняют оригинальную), либо, имея уже готовую фонограмму, монтируют под нее изображение. Оптимальный вариант — совмещение этих двух путей. Имея начерно смонтированное изображение, желательно показать его звукорежиссеру. После того, как звукорежиссер или музыкальный редактор подберет из фонотеки подходящую музыку, уже под нее демонтировать видеоряд. В этом случае будет получен результат, о котором мечтали многие выдающиеся деятели экранного искусства: "Музыка стелется по кадру, обвивает собой героев и действие и, не теряя своей самостоятельной линии, сплетается с бегущим строем изображений — в единый поток впечатлений" (Эйзенштейн С.М. Собр. соч. в 6-ти т. Т. 3. С. 488). ШУМЫ — САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ ЭКРАННОЙ ОБРАЗНОСТИ Шум — "всякие нестройные звуки, голоса, крик, стук, гул, рык, рев, шорох, долетающий до нашего слуха" (по словарю В. Даля) — не только в жизни обогащает восприятие действительности, но и на экране становится мощным выразительным средством в воссоздании окружающего нас мира. Строятся ли произведения на основе документального, игрового или анимационного материала, шумы играют значительную роль в их образной структуре. В экранном искусстве шумы (точно так же как музыка и текст) подразделяются на закадровые и внутрикадровые. Шумы различают и по их функциональному значению. Одни из них могут быть главными, другие — второстепенными, третьи — фоновыми. Завывание ветра, потрескивание дров в камине, пение птиц, лай собак, городской шум, гул самолета, рев сирен... Нам уже трудно представить звуковую дорожку экранного произведения любого вида и жанра без шумов, так как они сопровождают нас постоянно и в жизни, и на экране. Но недостаточно просто зафиксировать реальный звук, следует осмысленно включить его в образную структуру эпизода, возложив на него решение определенных, строго очерченных творческих задач. За кадром тикают часы, стучат колеса поезда, слышен гул самолета или мчащегося автомобиля, а на экране изображение может быть любым, к примеру, горный застывший пейзаж, но зритель считывает экранный образ: время идет вперед, он ощущает его поступательное движение.

ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ БИЛЕТ № 16