Выпускной показательный спектакль – 2007

Мы прижимались друг к другу так, будто это единственное, что удерживало нас на земле. Адреналин зашкаливал, и, хотя объятия Эдварда помогали совладать с моими нервами, я не могла избавиться от них полностью. Не мог и он. Этот спектакль был слишком важным.

Немного нервов даже хорошо. Поднимая нашу энергию. Сосредотачивая на нашей задаче.

Когда раздался звонок о начале представления, я отстранилась и посмотрела в его глаза. Он был таким красивым, что я чувствовала себя так, будто мои эмоции слишком большие для моего тела. Он погладил меня по лицу и посмотрел на меня с любовью, но в его взгляде мерцало и что-то другое.

Сомнение?

Страх?

И то и другое?

Я поцеловала его, и он тяжело выдохнул. Это был поцелуй отчаяния. Отчаянной потребности друг в друге. Отчаяния быть лучшими. Отчаяния о многих вещах, о которых мы должны говорить, но не говорили.

Мы направились вниз к сцене и спектакль начался. Наша сцена была первая. Ромео и Джульетта. Играть с ним было так легко. Мы использовали нашу связь без особых усилий. Подпитывались нашей природной химией. Сцена была безупречна, и после того, как мы вышли на поклон, он увел меня за кулисы и торжествующе поцеловал, прежде чем убежать переодеваться.

Остаток вечера прошел как в тумане. Мы исполняли наши сцены и монологи, принимали аплодисменты и меняли костюмы. Мы кратко виделись друг с другом за кулисами, но в основном были сосредоточены на том, что мы делали. Выскальзывая из одного персонажа и шагая в другой. Показывая наш диапазон. Производя впечатление на зрителей, но особенно на тех, в чьей власти было осуществить или разрушить нашу карьеру. Это не просто люди, занимающие места в зрительном зале сегодня, – это еще и представительство и контракты. Это наше будущее.

Эдвард и я справились с этой задачей. Несмотря на наши нервы, мы оба играли невероятно хорошо.

Последней сценой вечера был «Портрет» со мной и Райли. Я была уверена и в ударе. Райли и я горели как никогда. Энергия на сцене потрескивала реализмом, пока я не сделала поклон и не увидела Эдварда с каменным лицом за кулисами. Моя улыбка стала нерешительной. Он не видел эту сцену раньше. Я убедилась в этом.

Мне действительно жаль, что он не видел ее до сегодняшнего вечера.

...

...

...

Премьера – 2010

Каждая премьера – это смесь волнения и страха, но эта... ну, эта еще хуже. Мне пришлось три раза провести линию карандашом для глаз, потому что моя рука очень сильно дрожала, и когда Сет постучал в дверь, чтобы узнать, не нужно ли мне чего-нибудь, я чуть не выпрыгнула из своей кожи.

- Вы в порядке, мисс Свон? - спросил он.

- Да, все хорошо.

- Вы рано приготовились.

- Да, ну, я отчасти паникую. И мне нужно достаточное количество времени, чтобы приспособиться ко всему этому.

- Вам не нужно паниковать. Вы потрясающая. И спектакль просто фантастический.

- Да, но ты не понимаешь. Каждый бродвейский рецензент будет здесь сегодня вечером. И тот мудак из «New York Times», ради Бога, у которого есть привычка критиковать всех и вся, только чтобы разозлить людей.

- Ну, это просто неправильно.

- Еще бы. Он уже написал статью о том, насколько скептически относится к этому спектаклю. Ему не нравится сценарий, и, я уверена, не нравимся и я с Эдвардом.

- А он встречался с вами?

- Нет.

- Видел, как вы играете?

- Нет, Сет. Он рецензент. Ему не нужно видеть что-то, чтобы знать, что ему это не нравится. Он формирует свое мнение, прежде чем приходит на спектакль, а затем делает то, что считает нужным, с его не вызывающей сомнения уже написанной рецензией.

- А что, если он думает, что ему не понравится, но ему и правда очень понравится?

- Вряд ли.

- Ясно.

- Как там Эдвард?

- Ну, его вырвало.

- Сколько раз?

- Три. Сейчас он лежит.

- О, Боже.

Слышать, что он нервничает, заставило меня вспыхнуть.

- Вам еще нужно что-нибудь?

- Валиум, бутылка бурбона и около десяти фунтов уверенности в себе.

- Уверен, бурбон я вам достану, а об уверенности в себе вы позаботитесь сами.

- Разве Каллен не рассказывал тебе опять истории обо мне пьяной?

- Только некоторые из них. Я впечатлен.

- Позволь мне сказать следующее: это было в Мартас-Виньярд. (п.п.: Martha’s Vineyard - «виноградник Марты», остров на юго-востоке штата Массачусетс) Все были голые. Не только я.

- Он объяснил это.

- Надо думать.

- Ладно. Я лучше пойду совершу рейд в винный магазин. Скоро вернусь с вашим бурбоном.

- Подожди, ты не можешь покупать выпивку. Тебе же, вроде, двенадцать.

- Мне двадцать два года, мисс Свон.

- В самом деле? Ты совершеннолетний? Хммм. Возможно, мне придется переосмыслить вопрос о сексуальных домогательствах в отношении тебя.

- Пожалуйста, не надо. Мистер Каллен внушительный мужчина. Он раздавит меня как жука.

- Он больше не ревнует. - Сет взглянул на меня. - Ладно, ревнует, но уже не как мудак.

- Вы сказали ему, что м-р Бирс прислал вам огромный букет роз?

- Ты с ума сошел? Его бы вырвало еще и по этому поводу.

- Серьезно?

- Нет. Тем не менее, может, потерять карточку, как думаешь?

Он взял карточку и засунул ее в карман.

- Ее нет.

- Ты удивительный, Сет. И симпатичный.

Он покачал головой.

- Я пошел.

- А я посмотрю, как ты пойдешь. О, да. Работай, детка.

Он рассмеялся.

- Хорошего спектакля, мисс Свон.

- Спасибо, Сет. Увидимся, когда все закончится.

Когда он ушел, я надела свой костюм для первого акта и начала делать упражнения для концентрации. У меня была традиция делать это, только когда я была в костюме и гриме. Некоторые люди предпочитают делать это едва прикрытыми, но так я не могла войти в образ. Мне нужен был взгляд со стороны, прежде чем почувствовать это.

Я сделала три фигуры тай-чи, прежде чем отступиться. Я не могла сосредоточиться. Мне было нужно...

В дверь постучали.

- Входите.

Вошел Эдвард. Он выглядел ужасно. Он также был в костюме, но даже через его грим было видно, как он позеленел.

Он подошел и рухнул на мой диван.

- Ты в порядке?

- Да.

- Правда?

- Нет. Ты слышала, что мудак из «New York Times» будет сегодня вечером?

- Да, плюс каждый бродвейский рецензент и блоггер Нью-Йорка.

Он схватился за живот.

- Блядь. Кроме того, мои родители здесь.

- Им понравится. Мои приедут на следующей неделе. Я хотела убедиться, что у меня будет время побыть с ними вдали от премьерного сумасшествия.

- Они прислали тебе цветы?

- Да. Огромный букет цветов от каждого, потому что, ты же знаешь, разведенные люди никак не могут договориться по телефону и организовать совместный подарок.

- По крайней мере, они послали тебе что-то традиционное. Мой отец прислал мне «Clarins» по уходу за кожей.

- Правда?

- Да. Он знает, насколько моя кожа ненавидит грим. Кроме того, это было в продаже в аптеке.

- Здорово. Джейк прислал мне вибратор в подарочной коробке с открыткой, где было написано: «Если рецензенту не понравится ваш спектакль, дай ему это и скажи, чтобы он поимел себя в зад».

Он рассмеялся, потом простонал.

- Это лучшее, что я слышал за весь день. Он придет сегодня?

- Да. Вместе со своим новым другом.

- О, хорошо. Я бы очень хотел, чтобы рецензента поставили лицом к лицу с неприличным описанием своего пениса.

- Аналогично.

Он сел и вздохнул.

- Я вижу, Райли прислал тебе розы.

Мое сердце дрогнуло.

- Э-э... ты знаешь?

- Да, он оставил их у служебного входа, когда я пришел.

- А. Так... ты говорил с ним?

- Да. Он пожелал нам обоим удачи.

- Ты, кажется, очень спокоен насчет этого.

- Я спокоен. - Я кинула на него скептический взгляд. - Райли был вспышкой на нашем радаре. Несмотря на мои редкие фантазии о том, чтобы выбить из него дерьмо, он хороший парень. Единственное, что он когда-либо сделал неправильно – влюбился в девушку моей мечты. И я не могу на самом деле винить парня за это. Ты просто потрясающая.

- Так ничего, что он прислал мне цветы?

- Да. Он может присылать тебе все цветы, какие захочет. В конце вечера я – тот, кто отведет тебя домой.

- Вообще-то, ты провожаешь меня домой.

- Семантика. Я отвожу тебя в твою квартиру, затем мы говорим у двери друг другу «доброй ночи» и обмениваемся страстными объятиями, которые гарантируют, что я буду твердым многими часами позже.

Я рассмеялась.

- Часами? Правда? - Он сердито посмотрел на меня, и я подавила улыбку.

- Мне очень жаль. Ты, должно быть, очень разочарован.

- Ничуть. Я в порядке. Потому что знаю, однажды ночью ты пригласишь меня, и в ту ночь я буду заниматься с тобой сладкой любовью часами, и Райли там не будет. Надеюсь. Потому что это было бы жутко.

Я засмеялась, и, когда подошла к нему, он потянул меня за руку, пока я не села к нему на колени. Мне хватило около трех секунд, прежде чем понять, что это то, что мне было нужно. Мне был нужен он. Из всех вещей, которые меня беспокоили сегодняшним вечером, ни одна не была связана с ним.

Он поерзал подо мной и простонал.

- Я делаю тебе больно? - спросила я.

- Нет. Ты делаешь абсолютно противоположное.

- Как твой желудок?

- Не имеет значения. По всякому, но сейчас это не важно. Боже, ты чувствуешься так хорошо.

Я прильнула к его шее, и он обнял меня, в течение двух минут наше дыхание синхронизировалось, и мои нервы успокоились.

Через несколько минут раздался стук в дверь, и я пробормотала:

- Входите.

Я приоткрыла глаза и увидела Аро в дверях, смотревшего на нас.

- Что это вы двое делаете?

В унисон Эдвард и я промямлили:

- Сосредотачиваемся.

Аро моргнул и покачал головой.

- Ирина, конечно, научила вас интересным техникам в школе. Как бы то ни было, это работает. Я собирался пожелать вам удачи сегодня вечером, но, думаю, это не нужно, потому что знаю: вы будете великолепны.

Эдвард проговорил: «Спасибо. Мы знаем» и сжал свои руки сильнее вокруг меня. Если бы я не была настолько расслаблена, я бы захихикала.

- Ну, тогда все в порядке. Хорошего спектакля, и увидимся позже.

- Пока, Аро.

Когда он закрыл дверь, мы оба вздохнули.

- Мне жаль тех рецензентов, - сказал Эдвард.

- Почему?

- Потому что к тому времени, как мы закончим с ними, они исчерпают превосходную степень, рассуждая о том, насколько мы охеренно потрясающи.

Я улыбнулась ему в шею.

- Это точно.

...

...

...

Вечеринка в честь выпускного спектакля была просто сумасшедшей. Каждый расслаблялся так сильно, что все мысли о цивилизованности вылетели в окно. Атмосфера блаженства была пропитана примитивной энергией. Люди употребляли алкоголь среди густых облаков дыма от марихуаны, и я видела вещи, осуществляемые публично, которые должны были делаться в приватной обстановке.

Эдвард на другой стороне комнаты разговаривал с Йорки и Джеймсом, но изредка поглядывал на меня. Очевидно, что он злился из-за сегодняшних событий, но я не знала, как обезвредить его. Он что, ожидал, что я попрошу прощения за мое хорошее выступление с Райли?

- Проблемы в раю? - спросила Роуз, закинув руку мне на плечи.

Я закатила глаза.

- Мужчины. Почему они такие глупые?

- Наверно, для того, чтобы мы выглядели умными? Я так понимаю, Каллен не оценил твою маленькую сцену с Райли.

- Нет, абсолютно.

- Ну, честно говоря, это было очень чувственно. И давай будем честными: Райли очень даже симпатичный парень. Если бы я была Калленом, я тоже была бы зла.

- Роуз…

- Просто говорю.

Я схватила ее пиво и сделала глоток.

- Я рада, что все кончено. Может быть, теперь он сможет преодолеть это. Я так устала защищаться по пустякам.

- Я слышала тебя. Нет ничего более утомительного, чем необходимость постоянно отводить подозрения. У меня был экс-парень, который обвинял меня в измене каждый раз, когда видел, что я разговариваю с другим парнем.

- Правда? И как тебе удалось справиться с этим?

- Сначала я потворствовала ему. Но, в конце концов, изменила ему с другими чуваками. Это было только справедливо.

Я потерла глаза.

- От тебя никакого толку.

- О, милая, расслабься. Иди к своему мужчине, притащи в квартиру и оттрахай ему мозги. Утром он даже не вспомнит, почему был так зол.

- Ты правда так думаешь?

- Ну, это же Каллен. У него талант зацикливаться на этом дерьме. Возможно, утренний минет будет хорошей добавкой.

Я отдала ей пиво и обняла.

- Я нежно люблю тебя, но ты никудышная советчица.

- Да, я знаю. Увидимся завтра?

- Да. Я буду ублажать моего парня.

- В твоей спальне за закрытой дверью, не так ли?

- Если тебе повезет.

Я перевела дыхание и пошла к Эдварду. Когда я туда подошла, Эрик обнял меня, явно пьяный.

- А, сладкая Белла Свон. Ты была так хороша сегодня вечером. Так хороша.

- Спасибо, Эрик. Ты тоже.

- Особенно я наслаждался видом твоей груди сбоку во время твоей сцены с Райли. Это было горячо. Каллен? У твоей девушки впечатляющие сиськи. Я надеюсь, ты ценишь это.

Эдвард покачал головой.

- Да, и теперь все видели их. Я взволнован. Серьезно.

Так. Вот и все.

Я схватила его за рубашку и потянула за собой.

- Эй!

- Куда это вы, ребята, собирались? - проскулил Эрик.

- Я забираю своего парня домой, чтобы вправить ему мозги, - объявила я. - Может быть, тогда он перестанет быть таким идиотом.

Раздались свистки, когда я потащила Эдварда с вечеринки, но мне было все равно.

Я отобрала у него ключи и подтолкнула его к пассажирской двери. Я едва успела что-нибудь выпить, но, судя по тому, как он покачивался, когда садился в машину, он хорошо набрался.

Он потер лицо, когда я рванула от тротуара, и, думаю, он пробормотал что-то об осторожном обращении с его машиной. Я проигнорировала его.

Он врубил стерео, и «AC/DC» грянули из динамиков.

Я выключила его и ударила его по руке, когда он попытался включить их снова.

Он резко откинулся на свое место и уставился в окно.

- Ты правду сказала? - спросил он.

- Да. Я действительно собираюсь вправить тебе мозги.

- Нет, - проговорил он. - Я имею в виду, про меня идиота.

- Да. Я же вижу, какой ты злой из-за сцены с Райли, и это глупо.

- Глупо для меня злиться, что я наблюдал, как другой мужчина лапал мою девушку?

Я вздохнула.

- Нет, это совершенно понятно, но... это же не для удовольствия. Это то, к чему призывала нас пьеса. Ты знаешь, как это работает. У меня такое ощущение, будто ты обвиняешь меня в чем-то.

- Я не обвиняю, просто... Я продолжаю видеть, что он прикасается к тебе. Ты хоть понимаешь, как это заставляет меня чувствовать себя?

- Вот почему я не хотела, чтобы ты это видел.

- Если бы я не видел, то в своем воображении нарисовал бы себе картину намного хуже.

- Неужели?

- Нет. Реальность была чертовски отвратительна.

- Эдвард, мы не можем так больше продолжать. Ты должен постараться найти способ справиться с этим.

Он затих на несколько секунд, а затем сказал:

- Я читал книги по самосовершенствованию.

- Что?

- У меня их целая стопка. Я медитировал и пытался изменить то, как я реагирую на вещи, но это действительно чертовски трудно.

- Почему ты не сказал мне?

- Я не хотел, чтобы ты знала, насколько я отчаялся.

- По крайней мере, ты пытался.

- Да, и потерпел неудачу, - он потер глаза. - Это расстраивает как ад, потому что я чертовски сильно хочу измениться, но не могу.

Я прикоснулась к его лицу и игнорировала страх, который крутился в моем животе.

- Пожалуйста... продолжай пытаться, ладно? Не сдавайся.

Он кивнул, но я задумалась, насколько процесс уже запущен.

Мы остановились перед моей квартирой и направились внутрь. Когда я закрыла дверь, он толкнул меня к ней и поцеловал. Столько было отчаяния в нем, что мне хотелось погасить его, но я не знала как. Это отражало мою собственную отчаянную потребность оставить позади все наши общие проблемы и просто быть счастливыми.

Не думаю, что каждый из нас был плохим человеком. Почему мы просто не можем стать счастливыми вместе?

Когда мы занимались любовью, это было грубо. На грани злости. И когда он заснул, я лежала и пыталась представить себя тем, кто уйдет на этот раз. Могла ли я это сделать? Уйти, пока он не разрушил меня?

Такая соблазнительная мысль.

...

...

...

Вечеринка была громкой и эпатажной, как и большинство людей, присутствующих там. Была кавалькада «Дорогая!» и «Вы были ПОТРЯСАЮЩИ!», и «Мне так понравилось!», и так далее. Я старалась принимать комплименты и вести светскую беседу, когда все, что мне хотелось сделать, – это найти Эдварда и уткнуться головой ему в грудь.

Я наблюдала за ним через весь зал, где он болтал и смеялся, все время бдительно наблюдая за мной. Из-за того, как он смотрел на меня, с моих щек не сходил румянец. Даже через весь зал он излучал секс. Мне было жаль бедных женщин, столпившихся вокруг него.

- А что это за история между вами и Эдвардом? - спросила рецензент из «Stage Diary». - Я слышала, у вас был бурный роман в театральной школе. Вы все еще вместе?

Эдвард сделал глоток шампанского и кивнул женщине, что-то говорившей ему.

Я не могла перестать смотреть на него.

- Нет, не вместе.

- Друзья?

Его пристальный взгляд переместился на меня и остался там. Она продолжила говорить, не обращая внимания.

- Нет, не вполне друзья.

- Что же тогда?

Эдвард хмурился. Знал ли он, что я говорила о нем?

- Он... Эдвард.

- Что это значит?

- Я все еще размышляю об этом.

- Хммм, интригует.

- Да. Определенно.

Аро налетел на меня и поцеловал в щеку. Он делал это весь вечер. Довольно очевидно, что он был в восторге от того приема, что получил спектакль.

- Аро, я пытаюсь добиться у мисс Свон подтверждения слухов об ее отношениях с ее со-звездой. Она весьма скрытна. Вы не уточните?

- Моя дорогая, - проговорил Аро, - если бы я мог понять, что происходит между этими двумя, мои репетиции было бы гораздо менее наполнены напряженностью и тоской. Впрочем, и спектакль был бы безжизненным. Что бы ни происходило между ними, я молюсь, чтобы это продолжилось. А сейчас, давайте поговорим о той сказочной рецензии, что вы напишите о нас.

Аро приобнял женщину и увел ее.

Я едва заметила. Эдвард по-прежнему смотрел на меня, и остальная часть зала расплылась, я видела только его. Среди всего этого волнения и энергии, он успокаивал меня. Якорил меня теми его частями, которые обычно были так недостижимы.

Он извинился перед женщинами, окружавшими его, и пошел ко мне, такой привлекательный и высокий в своем темном костюме. Люди поздравляли его, когда он проходил мимо, и, выражая признательность, он удерживал все свое внимание на мне.

Когда он добрался до меня, то протянул бокал с шампанским.

- За нас.

- За нас, - проговорила я, чокнувшись с ним своим. - Мы были потрясающими сегодня, даже если я говорю так от себя.

- Так и есть, - проговорил он, - и я не поднимал тост за спектакль.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку.

- Ты так чертовски красива, что заставляешь меня думать об очень плохих вещах. Пожалуйста, перестань.

Я сделала глоток шампанского, сопротивляясь желанию обмахнуть лицо.

- Забавно. Я собиралась сказать то же самое тебе.

Остальная часть вечера была размыта как пятно. Мы провели время с его родителями и сестрой. Побеседовали с Джейком и его другом. Сделали нашу фотографию для размещения в социальных сетях. И все это с накапливающейся напряженностью, потрескивающей между нами. Каждый взгляд был наполнен теплом и ожиданием. Каждое прикосновение посылало искры, скручивающие мой живот.

Когда вечеринка окончилась, он подал мне мое пальто. Когда он помог мне одеть его, он прижался в мягком поцелуе к моему затылку.

Я задрожала и закрыла глаза.

- Извини, - сказал он и отступил. - Я просто... Мне очень трудно держать свои руки подальше от тебя сегодня вечером. - Он покачал головой и рассмеялся. - Ну, если честно: мне трудно держать свои руки подальше от тебя каждый вечер. Сегодняшний потребовал просто экстра-выносливости.

...

...

...

Ирина вошла в аудиторию, будто она несла всю тяжесть мира на своих плечах. Стояла абсолютная тишина. В атмосфере ощутимо висела напряженность.

После выпускного спектакля в субботу вечером у агентов, режиссеров и продюсеров были выходные, чтобы предоставить нам предложения. Сейчас это момент истины, когда мы узнаем, кому что было предложено.

- Прежде всего, - проговорила Ирина, обнимая стопку конвертов, - позвольте мне сказать, как я горжусь вами. Качество ваших выступлений в субботу было превосходным, и я не могла просить каждого из вас быть более вовлеченным и смелым в передаче своих образов вашим зрителям. Для тех из вас, кто не получит предложений – не отчаивайтесь. Это не значит, что вы не талантливы, и уж, конечно, что вы нетрудоспособны. Это значит, что вы не полностью выложились в своих ролях.

Она стала ходить по аудитории и раздавать конверты. Эдвард получил два. Я тоже. Группа других получила несколько предложений. Большинство одно. Лишь немногие не получили ничего.

Зафрина залилась слезами. Ирина обняла ее и уверила, что ее африканское наследие не всегда будет препятствием.

Я вскрыла конверты дрожащими пальцами.

Первый был от театральной труппы в Лос-Анджелесе, которая предложила мне быть ее постоянным членом. Они исполняли современные произведения и работали на прибыльно-долевой основе.

Когда я открыла другой конверт, то вынуждена была прочитать его три раза, чтобы полностью осознать, что там говорится. Оно было от продюсера. Он хотел сделать на сценической площадке в Нью-Йорке постановку «Портрета». Полностью профессиональную. Пять недель репетиций плюс предварительные шесть недель сезона. Он уже получил права и хотел, чтобы я и Райли исполняли главных героев.

Я посмотрела на Эдварда. Он хмуро смотрел на одно из своих писем. Я назвала его имя, и он поднял глаза.

- Что там? - спросила я.

Он махнул двумя листами бумаги.

- Ну, в первом шекспировский театр Lowbridge предложил присоединиться к их следующему туру по Европе, исполняя роль Меркуцио в «Ромео и Джульетта».

- Это фантастика!

- Да.

- Тогда почему ты выглядишь таким ошеломленным?

Он покачал головой.

- В другом от... Нью-Йоркского шекспировского театра. Они предложили мне играть в «Гамлете».

- Какую роль?

Он выглядел порясенным.

- Главную. Предполагаю, им понравился мой монолог.

- О, Боже, Эдвард, это невероятно!

- Да. Я не могу в это поверить.

- Поверь. Ты невероятен, и твои предложения доказывают это. Почему ты не счастлив?

- Я просто... я не знаю, что из этого выбрать. Европейский тур более длительный контракт, но другой... Я имею в виду, это Гамлет. В течение многих лет я говорил, что отдам мое левое яйцо за то, чтобы сыграть эту роль.

- Тогда сделай это. Это одна из самых удивительных мужских ролей. И ты попадешь сразу в дамки.

Он пожал плечами.

- Надеюсь, что так. Но, эй, как насчет тебя?

- Ну, мне предложили место в «Roundhouse» в Лос-Анджелесе.

- Серьезно? Эти ребята потрясающие. Их постановки самые продвинутые.

- Да, но там прибыльно-долевая основа.

- Все равно. Очень престижно. А еще одно?

- Ну, а там сценическая площадка в Нью-Йорке.

- Ты что, шутишь? Иисус, Белла, это невероятно!

- Да, я знаю...

- Я чувствую твое «но».

Я перевела дыхание.

- Это «Портрет».

Он моргнул.

- То есть, «Портрет» с...

- Райли. Да. Они хотят нас обоих.

Он действительно пытался сохранить выражение своего лица счастливым, но провалился.

- Как долго?

- Десять недель для начала. Затем, если все пойдет хорошо... кто знает? Несколько месяцев. Год, если нам действительно повезет.

Он кивнул.

- Ничего себе. Год. Это... ничего себе. Удивительная возможность.

- Да. Полагаю, так.

Узел скрутился в моем животе. Он подпитывался от борозды между его бровями и темной энергии, что кружилась вокруг него. Он так старался не дать мне увидеть ее, но она там была.

Ему почти удалось избавиться от нее, когда он взял меня за руку обеими руками.

- Серьезно, Белла, это удивительно. Я очень рад за тебя.

- В самом деле?

Он улыбнулся.

- Действительно.

Он был так убедителен, что я почти поверила ему.

...

...

...

 

 

- Я не могу смотреть.

- Я тоже.

- Где, черт возьми, Сет, когда он тебе так нужен?

- Надеюсь, спит. Сейчас шесть утра.

Эдвард и я сидели, скрестив ноги, посереди моей гостиной с кипой газет и распечаток с различных блогов, разложенных между нами.

Рецензии.

Приговор нашему спектаклю.

- Ладно, ты читаешь «Times», - проговорила я. - Я действительно не могу справиться с этим.

- Прекрасно. Тогда ты читаешь «Post». Тот парень слишком долго пожимал мне руку вчера вечером. И погладил ее немного.

- Хорошо.

Мы оба подобрали газеты и уткнулись в раздел искусства. Я читала рецензию в «Post». По мере продвижения мое лицо становилось все краснее и краснее. Дойдя до конца, я взглянула на Эдварда. Он хмурился на «Times» и качал головой.

- Ну?

- Держись.

Он положил газету и выдохнул.

- Ну... это было... неожиданно.

- Ему понравилось?

- Нет. Он просто в восторге. В восторге абсолютно от всего, за исключением сценария, но он отметил, что все остальные элементы работали так хорошо, что у нас получалось сделать шелковый кошелек из свиного уха. (п.п.: «proverbial sow's ear into a silk purse» – в прямом переводе – сделать шелковый кошелек из свиного уха – обозначает сделать чего-либо из ничего)

- Это высказывание тупое.

- Да, это так. И отчасти пошлое.

- Но мы ему понравились?

- Абсолютно. Я цитирую: «Два ведущих актера имеют завораживающую химию, из-за которой зрители будут возвращаться на этот спектакль снова и снова. Большинство людей, о которых я упомянул, на премьере уже запланировали свое повторное посещение. Это тот сорт магии, который гарантирует этому спектаклю долгое и процветающее будущее. Конечно, это и палка о двух концах, потому что его успех так же в большой степени зависит от динамики отношений между актерами. Это не привилегия этого спектакля. Это не может быть повторено в другом городе с другими актерами. Этот спектакль хорош из-за причудливой энергии между главными исполнителями, простой и понятной. Рекомендую этот спектакль к обязательному просмотру».

- Ничего себе.

- Именно.

Остальные отзывы были довольно похожи. Все были в восторге от спектакля, особенно от химии между Эдвардом и мной. К тому времени как мы закончили чтение, я была так смущена всей этой похвалой, что чувствовала необходимость брызнуть холодной водой на лицо.

Я также чувствовала себя странно эмоциональной. Будто я могла разрыдаться в любую секунду. Я осознавала, что это сочетание облегчения и гордости, но все-таки это было не очень приятное ощущение – находиться на грани потери контроля.

- Эй. - Эдвард коснулся моего лица. - Ты в порядке?

- Да. Просто... счастлива, знаешь?

- Ты выглядишь так, будто собираешься заплакать.

- Замолчи. Разговор об этом заставит это произойти.

Я моргнула и отогнала непрошеные слезы.

- Прости.

- Не извиняйся! Это хуже, чем говорить об этом. Черт возьми. - Я заморгала быстрее, но было уже слишком поздно. Слезы полились сплошным потоком по щекам. Эдвард обхватил мое лицо и вытер их. Это только все усугубило.

- Можно я тебя обниму?

- Почему нет? Ты уже убил мое самообладание. Можешь его и похоронить.

Он притянул меня в свои объятия, и я заплакала. Впервые за долгое время я плакала счастливыми слезами. Он прижался губами к моему лбу и погладил мои волосы.

Это чувствовалось так хорошо, что заставило меня плакать еще сильнее.

...

...

...

Он не прикасался ко мне почти всю неделю. Ну, прикасался, но не так. Не так, как я нуждалась в нем.

Он закрылся и отдалился, и мне было плохо от мысли, что я точно так же не в силах остановить это, как и в прошлый раз.

Тем не менее, у меня была еще одна попытка. Одна отчаянная попытка в игре, в которой, как я подозревала, победить невозможно.

- Я собираюсь сказать Ирине, что отказываюсь от «Портрета».

Он поднял глаза от книги и, нахмурившись, посмотрел на меня.

- Что?

- Я отказываюсь. Я выберу Л.А. вместо этого.

- Белла…

- Я имею в виду, это все-таки потрясающий ангажемент. Кроме того, Бродвей никуда не денется. Я окажусь там каким-нибудь другим путем.

Он закрыл книгу и вздохнул.

- Не будь идиоткой. Ты не можешь отказаться от этого. Особенно, если думаешь, что делаешь это для меня.

- Я думаю, что делаю это для нас. Я знаю, как должно быть сводит тебя с ума думать обо мне, играющей в этом спектакле с Райли восемь раз в неделю.

- И что? Делать меня частью этого решения – смешно. Это твоя карьера. Ты должна сделать это.

- Нет, если это означает потерять тебя.

Он потер глаза.

- Если ты не примешь это предложение, ты потеряешь меня все равно, потому что я никогда не прощу себя за то, что похерил что-то настолько важное. Пожалуйста, Белла. Прими это предложение. Я хочу, чтобы ты его приняла.

- Но…

- Нет, это не обсуждается. Тебе предоставили удивительную возможность, и я не позволю тебе упустить ее из-за меня. И, блядь, даже не думай. Скажи Ирине, что ты принимаешь его, или это сделаю я.

Он захлопнул свою книгу и запихнул ее в рюкзак.

- Куда ты?

- Домой.

- Но что насчет экзамена по семиотике?

- Я поучу сам.

- Почему ты так злишься на меня?

- Я не злюсь на тебя. Я злюсь на себя. Злюсь, что ты думаешь, что нужно принести в жертву свою карьеру ради меня.

- Эдвард…

- Нет, Белла, это блядское сумасшествие. Это не любовь. Это страх. Ты боишься моей реакции, и ты позволяешь ей управлять твоим решение. Какого черта я делаю с тобой?

- Ты ничего не делаешь! Иногда, чтобы все работало, приходится идти на компромисс.

- Это не компромисс! Ты отказываешься от своей мечты ради меня, и меня бесит, что ты думаешь, что должна сделать это. Что я заставил тебя так думать.

- Ты не заставил, я просто…

- Пожалуйста, прекрати. Я заставил. Я знаю, что заставил. Я действительно охеренно сильно пробовал просто смириться со всем, что связано с Райли, но у меня не получается, и ты это знаешь. Но это? Это не решение проблемы.

- А что тогда? В чем оно заключается? Потому что ты действительно начинаешь меня беспокоить.

Выражение его лица смягчилось, но он не успокоил меня. Я не знала, что от него можно ожидать.

- Мне надо идти.

- Подожди.

Он остановился, одну рука застыла на ручке двери. Я подошла к нему и заставила его посмотреть на меня. Он сделал это очень неохотно.

- Я люблю тебя. - Я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Он вдохнул и выдохнул и обхватил меня рукой, и, хотя поцеловал меня в ответ, это не продлилось долго. Когда он отстранился, его рука по-прежнему лежала на дверной ручке.

- Я тоже тебя люблю, - проговорил он, погладив меня по щеке. - Вот в чем проблема.

Он открыл дверь и, опустив голову, направился к своей машине. Я смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Он даже не оглянулся.

...

...

...

Приехав в театр, я кинула мою сумку в гримерную и пошла, чтобы найти Эдварда. Он помогал мне с некоторыми техниками медитации, и хотя я не очень хорошо их выполняла, он был терпеливым учителем.

Конечно, Джейк жутко разозлился, когда узнал об этом. Ну, честно говоря, Джейк редко злился, но он долгое время со мной не разговаривал и враждебно смотрел на меня.

Он пытался заставить меня медитировать с того вечера, как мы встретились, и я всегда отказывалась, считая это пустой тратой времени. Само собой разумеется, сейчас Эдвард и я были не самые популярные люди в книге Джейка.

Я зашла в гримерную Эдварда, но его там не было. Его голос раздавался эхом где-то в театре. Я последовала за звуком.

Когда я оказалась за кулисами, то увидела, что он говорил по телефону и расхаживал в дальнем углу.

- Я пока не знаю. Я имею в виду, с премьеры спектакля прошел только месяц. Мы едва начали. Да, я знаю, что это фантастическая возможность, но... - он потер свое лицо и вздохнул: - Я вас слушаю. Я понимаю это. И нет, это не имеет никакого отношения к Белле. Я просто... я не думаю, что пришло время.

Услышав свое имя, я прокралась обратно в тень. Все равно он не знал, что я здесь.

Он закончил разговор, сказав: «Я подумаю об этом», независимо от того, что такое «это», и я тихо спустилась обратно в его гримерную, в то время как он повесил трубку.

Когда он через минуту появился, то, кажется, очень удивился, увидев меня там.

- О, привет.

- Привет. Ты в порядке?

- Да. Все хорошо. - Он положил телефон на стол и сел на пол. - Готова?

- Конечно.

Он едва взглянул на меня. Мы делали наши обычные упражнения, но очевидно, его ум был где-то в другом месте.

Моя медитация была дерьмовой. Дыхание срывалось, и все, что я могла делать, это задаваться вопросом, о чем, черт возьми, был этот разговор и почему он скрывал его от меня. Это заставляло все мое тело напрячься, и слишком сильно напоминало мне его старого.

Мы закончили наш цикл, и когда я открыла глаза, у меня сложилось впечатление, что он смотрел на меня все это время.

- Ты хочешь прижаться? - тихо спросил он.

Я встала и покачала головой.

- Нет, я так не думаю.

- Все хорошо?

- Да. - Я могла чувствовать, что те части меня, которые недавно начали приоткрываться, увядали под тяжестью всего, что происходило с ним. Я стала лучше доверять ему новому, но теперь... сомнения вернулись. Зловещие и уплотняющиеся в моей груди.

- Белла...

- Я в порядке. Просто мне надо кое-что сделать, прежде чем наложить грим.

Он схватил меня за руку.

- Подожди. Что происходит?

Я покачала головой. Я не в состоянии была противостоять ему, потому что страшилась того, что он скажет.

- Ничего. Я просто не испытываю желание прижиматься сегодня вечером. Это же не прописано в моем контракте или где-то там еще.

Я протянула свободную руку и вышла. Мне просто было нужно уйти от него. Я даже не могла осознать, что я буду делать, если что-то пойдет не так снова.

...

...

...

Я чувствовала себя подводной лодкой.

Очень странное чувство, но я всегда помнила фильм, когда была ребенком, где лодка была подбита торпедой. Отсеки начинали заполняться водой, а люди бежали по коридорам и закрывали герметичные двери за собой, чтобы не утонуть.

То, как Эдвард недавно заставил меня чувствовать, закрыло все части, которые я открыла ему, когда мы опять стали встречаться, а торпеда даже еще не ударила.

Эдвард замечал это. Он видел, что я отдалялась, так же как и он. Мы говорили о том, как проведем некоторое время вместе в Нью-Йорке после окончания школы, но это никогда не звучало убедительно. И я не думаю, что теперь смогла бы даже притвориться убежденной, даже если бы попыталась. Все воспринималось менее чувствительно и ничего не причиняло боль. Пока еще, во всяком случае.

С другой стороны, ничего не ощущалось по-настоящему хорошо.

Мы по-прежнему занимались сексом, но было такое чувство, что близость просто таяла между нами. В прошлом я бы боролась за нее, но не теперь.

Я не сторож этих отношений. Я однажды взяла на себя эту ответственность и была почти разрушена ею. Если он думал, что я снова пройду через это, он будет очень сильно разочарован.

Я думаю, мы оба ждали чего-то, что волшебным образом исправит нас, все время зная, что это невозможно.

...

...

...