Глава 22. Пациенты сто первой палаты

Мадам Долорес Амбридж все же оказалась довольно неугомонной и беспринципной женщиной, что, в принципе, я знал и раньше, но на этот раз её выходка перешла все границы дозволенного даже по моим меркам. Все моё медицинское обследование заключалось в том, что я помогал Клэр располагать необходимые ингредиенты для зелий в удобном для неё порядке. Я досконально выучил, где и что находится в её кабинете, так что, пожалуй, смог бы его обокрасть даже с закрытыми глазами. Самыми интересными вещами в её кабинете были карты пациентов, но, к сожалению, у меня был слишком низкий уровень доступа, чтобы изучить их.

Сообщение от целителя Олдридж пришло, когда я в пятнадцатый раз попытался выкрасть папку на пациента из сто первой палаты. Этот парень был старше меня лет на пять-шесть и все, что он делал — это стоял на одном месте, уставившись в потолок. Сколько бы я на него ни смотрел и когда бы ни заглядывал в смотровое окошко — ничего не менялось. На мой невысказанный вопрос Кларисса лишь закатила глаза, заявив, что не вправе разглашать врачебную тайну. Какая, к черту, врачебная тайна: парень не двигаясь смотрел в потолок, он должен был упасть без сил к концу первого дня заключения, а он, исходя из небольшой карточки, что висела на двери, находился в ней уже три года.

Патронус Олдридж отвлёк Клариссу как раз в тот момент, когда папка, наконец, оказалась в моих руках. Исходя из первых четырнадцати попыток, в этот момент Клэр обычно разворачивалась в мою сторону и с очень недоброй улыбочкой вырывала папку из моих рук, но на этот раз её отвлекли настолько сильно, что тревожный звоночек о краже личной информации пациента показался ей несущественным. Быстро скопировав папку с файлами, я вернул оригинал на место.

— Вернул папку на место? Смотри-ка, ты понял правила игры всего лишь с пятнадцатого раза, — усмехнулась Кларисса, быстро убавляя огонь под одним из котлов с кипящим зельем. — Мадам Амбридж соизволила присутствовать на твоём последнем осмотре, так что нам с тобой нужно срочно на него попасть.

Мы с Клэр забежали в кабинет, где нас дожидалась целительница Олдридж, буквально на пару минут раньше, чем туда заявилась Долорес. И то, что Амбридж увидела, перешагнув порог комнаты, ей явно сразу же не понравилось: Кларисса в своём очаровательном коротком платье сидела на столе, закинув ногу на ногу, и обмахивалась папкой с моими файлами; я стоял полусогнувшись, пытаясь привести сбитое дыхание в норму, кажется, со всеми своими коварными планами я совсем забыл об упражнениях. И только целительница Олдридж вела себя как подобает целителю — пила кофе с заварным печеньем.

— Что здесь происходит? — крайне недовольно спросила Амбридж. Помимо вечно недовольной фактом моего существования Долорес с ней в специальной комиссии было ещё несколько мужчин, которые перестали замечать что-либо в комнате сразу же, как только увидели длинные ноги моей тётки.

— Я попросила Гарри провести ряд физических упражнений, чтобы узнать, как его магия реагирует в стрессовых ситуациях, — невозмутимость Олдридж вызывала настоящее восхищение. Долорес, кажется, не слишком поверила в такое пояснение и хотела было обратиться за помощью к своим коллегам, но ни один из осоловевших мужчин уже не был её помощником.

— Так каково же состояние мистера Поттера? — по голосу Долорес было видно, что она очень надеется на то, что я умру в скором времени, причём умру медленной и мучительной смертью. И исходя из очаровательного вида мадам Амбридж, она предпочла бы для меня колесование.

— Мистер Поттер обладает достаточной магической мощью для того, чтобы успешно закончить школу и стать куда более значимой персоной в министерстве, чем те господа, что пришли с вами, — маленькая кофейная ложечка, которой Олдридж указывала на спутников Амбридж, опутанных магией Клариссы, была словно дамоклов меч над министром и его очаровательной заместительницей. После столь нелестного замечания Долорес вылетела из кабинета словно пробка из бутылки взболтанного шампанского. Величаво взмахнув рукой, Клэр отправила спутников заместительницы министра за ней. Это была крайне умилительная картина: влекомые магической пылью, они слышали ясную только для них песенку дудочника, велевшую им выметаться прочь.

— Ох, если бы у меня был фотоаппарат, то я бы запечатлел этот момент для потомков. Хотя, ведь можно снять снимок из воспоминания… — прервав самого себя на полуслове, я стал припоминать произошедшее во всех подробностях, чтобы сделать самый замечательный кадр для потомков. Определённо, нужно будет поставить его в рамочку и держать на рабочем столе, чтобы мотивировать себя, повышая чувство собственного достоинства.

— Надеюсь, Флер ты его покажешь? — с милой полуулыбочкой поинтересовалась тётя.

— Непременно, возможно, лет через десять-пятнадцать, — так же любезно ответил я, стараясь в точности отметить изменение каждой мышцы на лице Клэр. Мне кажется, этот снимок для потомков стоит даже чуть замедлить, потому что то, как Кларисса открывала и закрывала рот, не в силах найти слов для ответа, нужно передавать через поколения, чтобы все знали, что даже вейлы могут выглядеть глуповато.

— Отчего такие долгие сроки? — почти справившись с изумлением уточнила Кларисса.

— Ну, я почти уверен, что после фееричного проигрыша мне в турнире, Флер спешно вернётся во Францию, и в следующий раз нам с ней удастся увидеться уже только на каком-нибудь семейном празднике именно через столько лет. Ведь у меня впереди ещё три года обучения в школе, а затем нужно будет повышать квалификацию, устраиваться на работу, улаживать свою личную жизнь — одним словом, мне совершенно не будет дела до вейловских сходок, — невозмутимо пожав плечами, я ответил на уточняющий вопрос тёти. Пожалуй, мне нужно будет завести отдельный альбом для глупых фотографий своих родственников.

— Кажется, ты уже всю свою жизнь распланировал, — и кажется, что Кларисса была в полнейшем шоке от этого. Должно быть, я никак не укладывался для неё в формат стандартного подростка. — Позволь спросить, когда же в этом плане стоит женитьба и… дети?

— Мне четырнадцать лет, Кларисса, какая к чёрту женитьба и дети?! Чем дольше этого со мной не случится, тем больше я смогу насладиться жизнью, — думаю, совершенно-совершенно-совершенно не это хотела Клэр от меня услышать, но что поделать, такова жизнь, и мне крайне нравилось разрушать все теории, которые она строила на счёт меня.

Последний вечер в доме Браунов прошёл так же в компании Делакура. Задорно смеясь, он рассказывал нам, как прямо на середине собрания Амбридж вспомнила о том, что в это время должно проходить моё окончательное медицинское освидетельствование. Удалилась с заседания она очень гордо, как будто то неотложное дело, о котором она случайно вспомнила, было куда важнее рушившихся на глазах политических отношений Франции и Англии. Правда, когда она вернулась на заседание, то выглядела так, как будто её заставили прислуживать клану вейл на семейном празднике. Кларисса, если можно так сказать, добавляла масла в огонь, рассказывая о том, как одурманила всех, кого смогла притащить Амбридж. Мне же досталось в точности повторить саркастичное замечание Олдридж. Одним словом — это был приятный вечер, и мне казалось, что ничто его не сможет испортить.

— Надеюсь, вы не будете против небольшого разговора, Гарри. Разумеется, я понимаю, что вам нужно собираться, чтобы вернуться в школу, но я обещаю, что не отниму у вас слишком много времени, — Делакур поймал меня, когда после выигранной у Патрика шахматной партии, я крайне довольный собой поднимался в свою комнату, чтобы забрать волшебную палочку и вернуться в школу.

— Конечно, — легко согласился я, следуя за министром всея Франции в кабинет собственного дяди. Усевшись за столом Патрика, Гаспар, кажется, чувствовал себя вполне уверенно и собирался провести наш с ним разговор в духе отдачи приказа своему подчинённому. Развалившись в кресле напротив Делакура, я выжидающе на него взглянул: этот танец задумал станцевать он, так что ему и начинать первый круг.

— Гарри, мы с вами разумные люди, — к счастью, в собственной разумности я не сомневался, поэтому лишь кивнул на слова неожиданно смутившегося от моего безразличия Гаспара. — Я хотел бы поговорить с вами о Флер.

— Смею вас заверить, что никто в нашей школе не осмеливается её обидеть, так что вам не стоит беспокоиться о её безопасности, — по всей видимости, Гаспар был очень неуверенным танцором, так как круг, который он затеял обыграть, был слишком велик, а мне все же хотелось попасть в школу до наступления рассвета.

— Да, в этом я более чем уверен, — усмехнулся Делакур, должно быть, вспомнив один из особенно забавных случаев самообороны дочери от настырных ухажёров. — Нет, я хотел узнать, что вы к ней испытываете?

Одним своим вопросом Гаспар сразу же отсек все возможные шаги к отступлению и сделал наш танец ходьбой по тонкой проволоке. Только вот была одна проблема во всей этой щекотливой ситуации: только Делакур мог упасть с этой проволоки, я же стоял на ней уверенно и ничто не могло меня с неё уронить.

— Как мне следует ответить на этот вопрос, чтобы вы остались довольны? — довольно прохладно спросил я, убрав длинную серую шерстинку со своих коленей. Никакое заклятие очищения порой не помогало убрать всю кошачью шерсть с одежды.

— Кажется, мы увлеклись и совсем потеряли счёт времени, — мой вопрос заставил Делакура резко закончить приватный разговор. — Нам же не нужно, чтобы вас наказали за нарушение комендантского часа.

Благодарно кивнув Гаспару, я покинул его, направившись за своей волшебной палочкой. В том, что я подслушал разговор Делакура с тётей, стоит винить неудачную архитектуру дома, ведь, чтобы добраться до гостиной, где располагался магический камин, мне нужно было пройти мимо кабинета.

— Только не смей говорить мне, что все нормально, — гремел голос возмущённого Делакура. — Черт бы тебя задрал, Кларисса, если ты знала об этом, когда отправляла Флер на этот никчёмный матч по квиддичу.

— Я надеялась, — тихий ответ Клэр был почти заглушен звоном битого стекла. Кажется, коллекционному огневиски Патрика пришёл конец.

— Что ты делала? — количеству яда в вопросе Гаспара позавидовала бы и Нагайна. Разумеется, Кларисса могла воспользоваться своими силами, чтобы усмирить Делакура, ведь амулет защищал его только от чар супруги, но не думаю, что Клэр будет это делать. Каждый из них будет отстаивать свою точку зрения до последнего, ведь они готовы положить душу на кон.

— Она справится, — повысив голос, упрямо отчеканила Клэр.

— Даже ты не знаешь, что будет с этим парнем и не станет ли он ещё одной статуей из палаты сто один, — Моргана выскользнула из кабинета, должно быть, поняв, что исключительно её сил на то, чтобы остановить склоку, уже не хватит, нужен был Патрик.

Не став дожидаться того, чтобы моё присутствие раскрыли, я тихо прокрался мимо приоткрытой двери кабинета. Камин в Больничном крыле Хогвартса был открыт на час, чтобы дать мне возможность вернуться в школу, так что я решил уйти так, как полагалось уходить англичанам. Бросив магический порошок в камин, я шагнул в зелёное пламя, назвав адрес конечного пункта. Мадам Помфри, с копией отчёта о моем магическом состоянии в руках, встретила меня в школе.

— Я пропустил что-нибудь интересное? — смахивая сажу с лица, поинтересовался я у целительницы.

— Директор сообщил всем о Святочном балу, так что сезон охоты открыт, — засмеялась мадам Помфри, убирая грязь с моей одежды заклинанием. — Будь осторожен, Гарри, на красавчиков ведётся особенно ожесточённая охота.

И вправду, сообщение о предстоящем рождественском балу внесло сумятицу в размеренную школьную жизнь. Если до этого объявления самыми обсуждаемыми новостями были статьи Риты Скитер, которая с каким-то невероятным проворством смогла узнавать пикантные подробности личной жизни гостей и учеников Хогвартса, то теперь все разговоры только и вертелись вокруг Святочного бала. И, честно говоря, я совершенно не понимал повышенного интереса к этому мероприятию. На один вечер большей части учеников будет позволено одеть парадные мантии и потанцевать, но с учётом того, что в полночь всех все равно разгонят по спальням. К сожалению, моего недовольства этим мероприятием никто не разделял, более того, на меня смотрели как на прокажённого, если узнавали моё мнение. Так что к званию Избранного бездушного мальчика, который никак не может умереть, прибавилось ещё одно прозвище: Гринч. К слову сказать, это прозвище нравилось мне куда больше, чем все остальные.

— Какова настоящая причина твоего нежелания побывать на рождественском балу? — только Луне удавалось безошибочно находить меня в укрытии, и только ей разрешалось нарушить моё уединение. Несмотря на выпавший снег, эта часть внутреннего двора школы осталась почти нетронута: снег припорошил лишь покорёженные ангельские крылья статуи. Луна принесла сливочные тянучки, так что некоторое время мы с ней просто сидели на скамеечке, поедая сладости.

— Потому что это первое Рождество, которое мне хотелось бы встретить с родственниками. Первый праздник, который мне хотелось бы провести так, как это делали все: вскрывать подарки под ёлкой, пить глинтвейн, запускать фейерверки в ночное небо, — ненавистный для меня Святочный бал, сам того не ведая, вернул мне ощущения обиды и печали, ещё сильнее разжигая моё недовольство.

— Но ведь после Рождества будет ещё Новый год, — Луна беззаботно пожала плечами, несильно сжав мою руку. — Вейлы куда сильнее любят этот праздник: это ночь отсчёта их жизней. Для них в эту ночь творится самое сильное колдовство, они в эту ночь сильны как никогда, и ты будешь частью этого таинства. Так что ничего важного ты не пропустишь, если откроешь Святочный бал под руку с мисс Делакур.

— С какой стати я должен открывать Святочный бал с Флер? — Луна была не первым человеком, который высказал такое предположение. Так что у меня уже началось складываться ощущение, что вся школа ожидала этого, и даже не задумывалась о других спутниках для нас.

— Чтобы всем остальным было завидно, — преспокойно ответила Луна, встав со скамейки. Отдав мне последнюю сливочную тянучку, она, насвистывая, направилась обратно в школу. Пожалуй, в этом она была совершенно права: все парни школы будут завидовать мне, если я появлюсь на Святочном балу с Флер, да и Флер сможет получить свою порцию язвительных комментариев за спиной от девушек, считающих, что она приворожила меня. Но пойти на бал с Флер значило пойти у всех на поводу и оправдать их ожидания, а это совершенно не входило в мои планы. Раз уж меня вынуждали обязательно присутствовать на балу, то я мог сделать его незабываемым для всех и каждого по причине своего коварства, а не красоты своей спутницы.

Мысленно перебирая бессчётное количество книжных страниц, которые прочёл с момента начала своего бездушия, я ставил жирный восклицательный знак именно у тех заклятий, которые могли мне пригодится. Профессора уже начали готовить все к тому, чтобы зачаровать облик Большого зала к празднеству, моя же задача заключалась в том, чтобы лишь немного скорректировать их заклятия и привести все к грандиозному Апокалипсису. Воодушевлённый нарисованной в моем сознании картиной разрушения, я взмахнул рукой, вкладывая в беспалочковое заклятие починки все свои силы. Смытые временем, ветрами и ливнями частички статуи вновь вернулись на своё место: крылья размахнулись и казалось, что каждое перо в них колыхалось от несильного ночного ветерка. Корона на голове девушки, чьи черты лица казались мне отчего-то знакомыми, чуть съехала на бок, будто она весьма небрежно относилась к своему статусу. Но самым примечательным оказалось то, что на постаменте была ещё одна довольно длинная фраза: Я создам здесь школу, чтобы однажды она свела наши рода воедино. Кажется, поющий фантом пытался вымолить прощение за свои грехи перед этой барышней.

— Удачи, — шепнул я, закрыв за собой двери, и направившись прямиком в Большой зал. Каждую ночь новое заклятие Флитвика или Макгонагалл вплеталось в сложную сеть заклятий, уже имевшихся на зале. Невозможно было одним заклятием с одной попытки добиться того, что хотели профессора, поэтому они действовали более осторожным путём, постепенно внося незначительные изменения. Совсем недавно мы с Алисой заметили, что чуть изменилось заклятие, наложенное на потолок. Оно все так же показывало небо, но, кажется, стало вносить в зал больше света, а сегодня профессорам удалось добиться того, что с потолка будут падать осадки. Скорее всего, сегодня Флитвик должен был вплести в потолок заклятие сухих снежинок, которые будут усыпать учеников на балу. Все же наши учителя подошли к организации этого турнира не просто хорошо, а очень глобально: со всеми придуманными ими кружками и уборкой, они хотели поразить гостей ещё и в плане организации бала. Насколько я помнил, самым запоминающимся был последний бал, проведённый в Шармбатоне. Французы тогда показали верх своего мастерства, заставив всевозможные цветы распускаться, а воду в фонтане зачаровав так, чтобы она играла нужную музыку. Судя по описанием в книге и нескольким фотографиям, было действительно красиво.

Вглядываясь в потолок Большого зала, я понимал, к чему мог привязать своё заклятие, но, честно говоря, я не знал, как это сделать так, чтобы никто не увидел подвоха. Моих знаний и мастерства на столь тонкое и сложное колдовство пока не хватало, а вот желания сотворить что-нибудь особенное, было с избытком. Так что, чтобы осуществить все необходимое, мне нужна была помощь, и хотя вмешивать сестёр было неправильно, другого выбора у меня не было. Быстро написав послание для Эмбер, я отправил его с Хэдвиг, только после этого, наконец, вернувшись в башню Гриффиндора. Единственным не покинувшим общую гостиную на этот раз оказалась Флер: она заснула на диване с книжкой в руках. Легко вынув книгу из её расслабленных пальцев, взглянул на обложку: Гордость и предубеждение. Кого же, интересно, мисс Делакур представляет в роли своего мистера Дарси? Накинув на Флер плед, я скинул одну из маленьких кресельных подушек на пол у дивана, и, удобно расположившись на ней, стал перечитывать книгу Остин. Когда Флер перевернулась, её рука упала на моё плечо. Что-то невнятно пробормотав сквозь сон, она причмокнула губами и сладко улыбнулась. Во сне Флер выглядела куда более похожей на беззаботного подростка, которым на самом деле и являлась, чем днём. При свете дня, в окружении людей, она всегда вынуждена была держать маску благовоспитанной старшей дочери министра Франции. Одна из представительниц самого большого французского клана вейл, участвовавшего почти во все переворотах и конфликтах этой страны. Во Франции с весом их семьи и их происхождением считались, в Англии их посчитали неравными даже маглорожденным.

Шумно спрыгнув с лестницы на пол, Мерлин побежал в нашу с Флер сторону. Забравшись к Флер, моя наглая панда счастливо растянулась на спинке дивана и, зевнув пару раз, заснула. Если смотреть на нас со стороны, то, наверное, мы походили на... семью.

— С добрым утром, — первым, что я увидел, когда открыл глаза, был фотоаппарат Колина, который Джордж прикрепил заклятием к потолку, чтобы наш местный папарацци прекратил фотографировать гриффиндорцев за составлением коварным планов по пакостям Филчу. Проанализировав ситуацию, мой мозг любезно прояснил для меня картину происходящего: я заснул с томиком Остин, сидя у дивана со спящей Флер, и именно её пальчики сейчас перебирали мои волосы, а значит, именно она пожелала мне доброго утра.

— Доброго утра, Флер, — повернув к ней голову, пожелал я. Улыбнувшись так, словно я подарил ей звезду с неба, Флер, должно быть, неосознанно, стала обводить контур моего знаменитого шрама.

— Ты улыбался во сне, — я не помнил, чтобы мне снилось что-то приятное, или вообще что-то снилось, но такой вариант развития событий был вполне возможен.

— А ты разговаривала во сне, — Флер смутилась, но не стала оправдываться или переспрашивать, о чем именно она говорила. Наверное, мы бы ещё долго так просидели, если бы не Хэдвиг, начавшая стучать в окно, требуя, чтобы её впустили с мороза в тёплую башню.

— С кем настолько нетерпеливым ты ведёшь переписку? — было что-то в голосе Флер, какая-то эмоция, которая окрашивает любую фразу и любой вопрос в тон недоверия. Вернув плед на тот диван, с которого я его снял, она поправила свою одежду, но не торопилась идти в женское крыло, все ещё ожидая моего ответа.

— С Эмбер, я написал ей уже почти ночью, так что, скорее всего, это своего рода отмщение, — отвязав письмо от лапки совы, спокойно ответил я. В конце концов, я вполне мог признаться в том, что переписывался с сестрой, а вот признаваться в том, что мы обсуждаем, уже не стоит.

— Тебе повезло, что она никак не зачаровала письмо, чтобы отвадить тебя от дальнейших попыток писать в неподобающее время, — Флер задорно рассмеялась, покинув общую гостиную, чтобы дать мне время и пространство прочитать письмо в одиночестве. А почитать действительно было что: Эмбер крайне ответственно подошла к моему вопросу и написала мне пятистраничный подробный отчёт о том, как сделать так, чтобы тебя не поймали. Правда, самая большая проблема заключалась в том, чтобы вмешать в этот поистине коварный план Эмбер Алису так, чтобы она ни о чем не догадалась. Ну и разумеется, мне нужно было разжиться фотографиями всей этой феерии, иначе Эмбер обещала, что придумает такое проклятие, что снять я его смогу только к моменту, когда мне будет сорок.

Сорвав фотокамеру с потолка, я решил разбираться с вопросами по мере их лёгкости. Несмотря на то, что на часах было лишь полседьмого утра, я разбудил Колина и отдал ему камеру, заставив его клятвенно пообещать мне, что он пригласит Ханну Аббот и будет фотографировать все, что произойдёт на Святочном балу. Ещё не до конца проснувшийся и понимающий, что от него требуется, Колин согласился на все. Чтобы он случайно не забыл то, что мне было нужно, я незаметно зачаровал его пузырёк с чернилами, как только он возьмёт его в руки, то чернила прольются на него и на его левой руке образуется список дел, которые нужно выполнить, как только он выполнит одно дело из списка, она исчезнет. Разумеется, пункт с фотографиями исчезнет только тогда, когда они окажутся у меня в руках. Решив вопрос с увековечиванием в веках и обезопасив себя от проклятия, я перечитал письмо сестры в третий раз, чтобы построить в своей голове диалог с Алисой таким образом, чтобы выведать всю нужную информацию, не заронив в её душе никаких сомнений. Мысленно прорепетировав его несколько раз, я принял душ и был готов встретить новый учебный день во всеоружии. Хотя большинство проверочных уже было сдано и все только и говорили, что о предстоящем через неделю балу, мне предстояло сотворить ещё множество заклятий и многому научиться за этот короткий промежуток времени.

Гермиона и Алиса спустились вместе, как обычно, споря о каком-то научном вопросе, Флер шла чуть позади девочек, и была настолько задумчива, как будто это ей предстояло провести одну маленькую не в меру смышлёную вейлу, и против воли заставить её помочь свести всех с ума.

— Чью кровь можно использовать, чтобы сотворить заклятие одухотворения? — Алиса выпалила свой вопрос, сразу, как только увидела меня. И по тому, насколько возбуждённой она была от спора, мне следовало ответить на этот вопрос как можно удачнее, иначе весь мой гениальный замысел летел к черту, так как сестра непременно обидится на меня за то, что я не поддержал её в споре. Один раз такое уже было, и мне пришлось обокрасть ночью Сладкое королевство, чтобы добиться её прощения.

— Лучше всего подойдёт кровь родителей, если их уже нет в живых, то подойдёт кровь брата или сестры. Если нет и их, то можно взять кровь детей, — словно на экзамене перед комиссией чётко ответил я. — Лучше всего, конечно, взять немного крови от каждого родственника, и не столь важна степень родства, это могут быть даже внучатые племянники. Магия все равно отсечёт все лишнее, оставив только нужную информацию для создания связи.

— Вот! — радостно воскликнула Алиса, довольно хлопнув мне по руке. — Я же вам говорила! Все я правильно поняла из того заклятия, так что теперь ваша очередь выполнять часть сделки.

Мне до сих пор не удалось узнать, что они задумали. Я нашёл рецепт и инструкцию для применения того зелья, что мы выкупали в Лютном. В его состав входила кровь единорогов: с одной стороны, его использовали художники, чтобы сделать свои картины более долговечными, а с другой, оно было необходимо для напитка, лишающего магии. И теперь этот вопрос об одухотворении и крови приводил меня в ещё большее замешательство. Если они вчетвером нападут на кого-то, то мне волей-неволей придётся писать Клариссе, чтобы придумать способ спасти их от Азкабана. За одно использование того зелья им вполне грозил трёхмесячный отдых в этом замечательном обездушивающем заведении.

Перестав спорить, девочки потянули меня на завтрак. Иногда мне начинало казаться, что я был владельцем гарема, который управлял мной куда лучше, чем я им. В преддверии бала все выпуски Ежедневного пророка пестрели фотографиями из хроник, на которых танцевали пары чемпионов. Особенно выделялась фотография, на которой парнишка в гордом одиночестве выделывал невозможные кульбиты под музыку. В том году он остался единственным живым чемпионом к Святочному балу и был безоговорочным победителем. Ну и разумеется, буквально на каждой странице было объявление о магазине мантий мадам Малкин, несомненно, в этом году прибыль её магазинчика будет небывалой.

— Знаешь, меня всегда интересовало, где начало этого грандиозного заклятия, — я протянул эту фразу именно тем тоном, который способен заинтересовать и вовлечь в дискуссию, не выдав при этом своей собственной заинтересованности.

— Кажется, я читала в какой-то книге, что в кабинете директора есть специальная сфера, которая и проектирует звёздное небо на потолок Большого зала, — тут же ответила мне Гермиона, спеша поделиться прочитанной информацией.

— Не думаю, — закусив губу, протянула Алиса. Она внимательно всматривалась в безоблачное голубое небо зачарованного потолка. — То есть вполне возможно, что у директора и есть такая сфера, но в основном заклятие берет всю информацию из окон для сов. Большая часть линий, что образуют сеть потолка, берут своё начало именно там.

Не знаю, что именно остановило меня от того, чтобы, хлопнув в ладоши не засмеяться демоническим смехом. Все оказалось куда проще, чем мы с Эмбер предполагали. Мы могли создать Апокалипсис внутри сферы, а уж её связать с одной из нитей вне школы, тогда ни один из профессоров, которые занимаются украшением зала, не поймёт, что что-то изменилось, пока мы не запустим свою картину погоды.

— Пожалуй, — Гермиона кивнула, вовремя успев стукнуть Рона по руке за его бесцеремонную попытку увести последний стакан сока. — Но мне кажется, у директора все равно есть эта сфера, ведь иногда потолок становится обыкновенным. Я читала, что в дни траура все заклятия прекращают свои действия.

— Как в одном из коридоров, ведущих во внутренний двор, — Алиса согласилась с замечанием Гермионы, а мы с Флер неожиданно подались вперёд, прекрасно понимая, о каком коридоре идёт речь. — По-настоящему там не работает ни одно заклятие, и если нужно открыть двери, то делать это надо по-старинке, взламывая замок. А вот ночью с магией там все в порядке: её там даже слишком много.

Наш милый разговор о магии прекратился сам собой, вернее, в той тишине, что установилась за столом Гриффиндора, было просто неприлично о чем-либо разговаривать. Все ученики нашего дома с интересом наблюдали за приближающейся слизеринской процессией во главе с Драко Малфоем. Было совершенно очевидно, что Драко с его свитой приближался к нашему столу с одной-единственной целью: он хотел пригласить кого-то из француженок на Святочный бал. Это утро уже просто не могло стать ещё более замечательным: я узнал, как сорвать рождественский бал, и Драко Малфоя сейчас унизят как никогда в его жизни на глазах у всей школы.

— Останови это, — взволновано шепнула Алиса, с ужасом наблюдая за тем, как Малфой становился все ближе и ближе.

— Зачем? Пусть Драко попытает счастье, — жаль, что поблизости не было Скитер: это утреннее школьное происшествие было бы просто превосходной вечерней статьёй.

— Мисс Делакур, не соблаговолите ли вы пойти со мной на Святочный бал? — в своей излюбленной манере спросил Малфой, как только подошёл к Флер достаточно близко. К несчастью для Драко, из-за той тишины, что стояла в зале, все прекрасно расслышали, что он спросил, так что ожидали ответ Флер даже с большим нетерпением, чем сам Малфой. Оторопевшая от столь неожиданного приглашения, Флер в изумлении смотрела на Драко, кажется, позабыв, как нужно открывать рот, чтобы произносить слова.

— Да.

— Какого черта!

Флер и Алиса сказали одновременно. Надо отметить, что Алиса была куда более эмоциональной в плане реакции на вопрос Драко и ответа кузины. Получив тот ответ, на который рассчитывал, Драко галантно поцеловал руку своей дамы и, наконец, ушёл от стола Гриффиндора, правда, при этом взглянув на меня как на крайне ничтожное существо. Как только кавалер оказался достаточно далеко, Алиса зашипела на сестру не хуже Нагайны: моего беглого знания французского хватило только на то, чтобы разобрать ругательства, которые в изобилии сыпались на голову Флер.

— Успокойся, Алиса, — с улыбкой произнёс я, вовремя успев схватить руку сестры, которая, кажется, хотела кинуть в Флер вилку. — Это всего лишь танцы, и каждый вправе сам решать, с кем на них идти. К тому же, ты должна радоваться за сестру, ведь её избранник, наконец, начал действовать, иначе, боюсь, мы бы сошли с ума от бесконечных попыток Флер заставить его реагировать.

Мой альбом с глупыми фотографиями родственников в одночасье пополнился ещё на несколько уморительных снимков, оторопевших Алисы и Флер. Безукоризненно исполнив свою роль, я увёл кофейник у Невилла и продолжил завтракать. После столь бурной реакции Алисы никто больше не решился обсуждать ответ Флер в присутствии моей сестры, поэтому разговоры велись о предстоящих проверочных и современных тенденциях в отношении причёсок. Правда, Гермиона посматривала на меня очень настороженно, а вот во взгляде Флер были, пожалуй, страх и смятение.

Большую часть урока по Истории магии я записывал в тетрадь смесь заклятий, которыми можно было воспользоваться для празднества, поэтому не слишком присматривался к своим однокурсникам. Как оказалось, зря, потому что как только я оторвал взгляд от тетради и поднял голову, то заметил, что все тут же стали делать вид, что чем-то заняты, а не рассматривали меня украдкой. Правда, Лаванду и Парвати это все равно не заставило перестать смотреть на меня участливо. Складывалось такое впечатление, что меня снова поцеловал дементор, и мы вернулись к самому началу летних каникул.

— Что происходит? Почему все смотрят на меня так, как будто мне осталось жить несколько дней, а я об этом ещё не знаю? — тихо спросил я у Гермионы, когда заметил сочувственный взгляд Рона. Если внимание со стороны всех остальных подростков меня не слишком волновало, то вот участие Рона было подозрительным.

— Все думали, что вы с Флер пойдёте на танцы вместе. Никто даже и предположить не мог других партнёров для вас, — спокойно ответила Гермиона, не отрываясь от записывания конспекта по истории.

— И что? — искренне не понимая, переспросил я.

— Гарри, порой мне кажется, что с большей частью души у тебя забрали ещё и две трети мозга, — перестав записывать за профессором, разочаровано заметила Гермиона. — Все эти слухи о вас, которые никак не могут закончиться, они живут не потому, что Рита Скитер замечательный журналист, а потому, что всем в школе хочется, чтобы они были правдой. Всем хочется, чтобы красавица выбрала себе в спутники героя. Красивые пары привлекают внимание и дают надежды остальным.

— Гермиона, это всего лишь школьные танцы, — покачав головой, я вернулся к своим записям.

— И тебе, что нисколечко не обидно, что Флер будет на балу с другим? Ты не ревнуешь? — несмотря на то, что я посчитал разговор оконченным, Гермиона так явно не считала.

— Ревность подразумевает под собой то, что я должен быть влюблён в Флер. А я не думаю, что то, что я чувствую по отношению к Флер, можно назвать любовью. Так что нет, Гермиона, я не ревную её к Драко, — записав одно из недавно прочитанных мною заклятий в тетрадь, я довольно осмотрел цепь заклятий. Все же то, что я задумал, будет феерично во всех смыслах этого слова. — И нет, Гермиона, я не потерял две трети мозга после встречи с дементором: мне прекрасно известно, чего все мои родственники добиваются.

— Если тебе известно, то почему ты никак не реагируешь и ведёшь себя словно идиот? — закрыв тетрадь, я взглянул на усмехающуюся Гермиону, кажется, она думала, что подловила меня на лжи.

— А как, по-твоему, я должен себя вести? — с улыбкой переспросил я, выжидающе смотря на подругу.

— Ты просто тянешь время, чтобы я сказала, что происходит. Но нет, мой милый, ты должен все понять сам, — Гермиона выглядела такой счастливой и самодовольной, что мне даже не хотелось её разочаровывать.

— Со мной связала Флер её магия, — стоило мне так легко признать то, о чем думали все остальные, не решаясь рассказать об этом вслух хоть кому-либо, как все самодовольство Гермионы мгновенно исчезло.

— Но если ты знаешь, то почему ведёшь себя так… — Гермиона нервно выбивала какой-то ритм указательным пальцем по столешнице, пытаясь подобрать нужное слово.

— Безучастно? — подсказал я. Гермиона кивнула, ожидая дальнейших пояснений. –Меня поцеловал дементор, оставив почти без души. Знаешь, все говорят, что такое никогда раньше не случалось, но это неправда: иногда дементору мешают завершить поцелуй, и в жертве остаются крупицы души. И у такого человека есть два выхода: он может оправиться от случившегося, и со временем все чувства к нему вернутся, пусть и будут не такими сильными, как прежде. Но есть и не такое радужное развитие событий: та кроха души, что осталась в теле, может пожелать уйти, и тогда волшебник становится живой статуей. Таких, как я, называют пациентами сто первой палаты.

— Причём здесь это? — тихо спросила Гермиона, в её взгляде не было страха, лишь вселенское упрямство, так ей присущее.

— Мне было интересно, и я стал искать информацию о дементорах и о вейлах. В нашей библиотеке есть очень интересное собрание сочинений Салазара Слизерина о тонкой материи души и о том, что с ней можно сделать. Он полностью посвятил одну из книг воздействию дементоров на волшебников. Очевидно, что у Слизерина было достаточно подопытных кроликов для того, чтобы изучить этот вопрос со всех сторон. И я нашёл на страницах его книг то, что произошло со мной, и то, чем все это может закончиться. Чтобы снова стать более или менее нормальным, нужно, чтобы какое-то из чувств владело мной полностью, чтобы все мои поступки были продиктованы этим чувством. Но со мной так не получается, Гермиона, чувства, охватывающие меня, постепенно сходят на нет, оставаясь тенью. Так что со временем моя душа найдёт брешь в броне Железного человека и просочится сквозь неё, оставив сосуд пустым. Магия вейл довольно жестока по отношению к ним, но при этом она делает их одними из сильнейших магических существ после драконов. Если я не буду питать эту связь, то она не так сильно обожжёт Флер после разрушения.

— Как давно ты обо всем знаешь и водишь всех за нос? — с прищуром спросила Гермиона, кажется, по своему обыкновению начав прикидывать варианты для плана Б.

— Догадался после похода в Лютный, — пожав плечами, признался я.

— Если не Флер, то с кем ты пойдёшь на Святочный бал? Ты ведь обязан его открывать, Гарри, — совершенно неожиданно спросила подруга, будто и не было всего нашего разговора, и она все ещё надеялась на счастливый конец в сказке.

— Я подумываю над кандидатурой Дафны Гринграсс, — и я почти уверен, что эта милая, не в меру одарённая особа с удовольствием согласится участвовать в том, что я запланировал.

— Хор<