Является ли концептуальный релятивизм скучным?

Разновидность концептуального релятивизма, иллюстрированная моим примером, кажется вполне респектабельной. Она показывает, что истина должна быть относительной. Однако при более внимательном рассмотрении ситуация оказывается не столь ясной.

В начале данной главы я говорил, что интересной разновидностью релятивизма в вопросе об истине будет такой релятивизм, который настаивает на следующем: когда два человека или сообщества рассматривают одно и то же утверждение, то оно может быть истинным для одного человека или сообщества и ложно для другого. Между рассматриваемыми индивидами или сообществами действительно должно существовать противоречие. В противном случае мы получим только скучный релятивизм.

Теперь допустим, что мы опираемся на разные способы членения мира на «объекты» и я утверждаю, что на столе находятся три объекта, а вы утверждаете, что их только два. Есть ли между нами противоречие?

Его нет, если разница в наших оценках обусловлена просто тем, что мы по-разному употребляем слово «объект». Я могу сказать: «Вы употребляете слово «объект» для обозначения таких-то вещей. Тогда я согласен: в вашем смысле существуют только два объекта. Однако в моем употреблении слова «объект» их будет три».

Если мы по-разному употребляем слово «объект», то с философской точки зрения нет ничего удивительного в том, что, утверждая «На столе находятся три объекта», я произ-

ношу истину, а вы — ложь. Это похоже на ту ситуацию, когда один человек употребляет слово «банк» для обозначения речной отмели, а другой — для обозначения финансового учреждения, и один из них может высказывать истину, а другой — ложь, когда они произносят предложение «В Биндфорде есть банк».

В конце концов, оказывается, что этот пример концептуального релятивизма является примером скучного, бессодержательного релятивизма.

Заключение

Релятивизм привлекает многих. Интерес к нему часто обусловлен политическими соображениями: релятивизм считают единственной позицией, способной поддержать терпимость, чуткость и свободу. Мы видели, однако, что тот, кто отвергает релятивизм, вполне может быть сторонником этих ценностей. На самом деле только тот, кто отвергает всеобщность релятивизма, способен рассматривать терпимость, чуткость и свободу как универсальные добродетели.

Ирония заключается в том, что сами релятивисты способны быть в высшей степени нетерпимыми и категоричными в своем осуждении тех, кто расходится с ними во взглядах. Например, миссис Барбери осуждает Олафа за его неприятие стерилизации женщин, не осознавая своего лицемерия.

Релятивисты также часто не способны последовательно придерживаться своего релятивизма, осуждая как абсолютное зло мораль нацистов или западных интернационалистов (multinationals), но вставая на релятивистскую позицию по отношению к морали не-западных народов.

Короче говоря, релятивизм, в частности, моральный релятивизм в его обычных формулировках, чаще всего выглядит непривлекательно, порой отличается лицемерием, и его чрезвычайно трудно защищать.

 

По-видимому, нет оснований поддерживать релятивизм. Распространенный политический аргумент в пользу релятивизма, говорящий о том, что будто бы только релятивизм содействует терпимости и открытости, не выдерживает критики.

Что читать дальше?

Моральный
релятивизм
рассматривается также
в гл. 20 «Похожа ли
мораль на очки?».

Вы можете захотеть
также рассмотреть
следующий вопрос.

Когда кто-то
утверждает, что не все
моральные позиции
равно «истинны», а
только некоторые, то
мы имеем дело с более
скромным вариантом
морального
релятивизма.

Приемлем ли он?

6.
МОЖЕТ ЛИ МАШИНА МЫСЛИТЬ?

Кимберли и Эмит

100 год. Кимберли Керейген — гордая обладательница Эмита, искусственного робота. Она только что извлекла его из упаковки; части упаковки разбросаны по полу столовой. Эмит способен в мельчайших деталях воспроизводить человеческое поведение (он лишь более уступчив и послушен). Эмит отвечает на вопросы почти так же, как это делает человек. Когда его спрашивают, как он себя чувствует, он отвечает, что сегодня у него был трудный день, слегка побаливает голова, он сожалеет о том, что разбил вазу и т.д. Кимберли переключает рычажок на спине Эмита в положение «вкл».

Эмит: Добрый день! Я - Эмит, ваш робот, ваш помощник и друг.

Кимберли: Привет!

Эмит: Как вы себя чувствуете? Лично я чувствую себя нормально. Может быть, немного нервничаю по поводу своего первого дня. Однако я вижу, у нас с вами много работы!

Кимберли: Подожди. Прежде чем начать уборку, дай-ка я скажу тебе одну вещь. На самом деле ты ничего не понимаешь. Ты не можешь думать. Ты ничего не чувствуешь. Ты просто машина. Так ведь?

Эмит: Да, я машина. Но, конечно, я вас понимаю. Я отвечаю по-английски, не так ли?

Кимберли: Конечно, это так. Ты - машина, которая очень хорошо изображает понимание. Но меня ты не одурачишь.

Эмит: Я не понимаю, почему вы сомневаетесь в том, что со мной можно разговаривать?

Кимберли: Потому что ты запрограммирован реагировать на команды, подаваемые голосом. Внешне ты похож на человека. Ты выглядишь и ведешь себя так, как если бы обладал пониманием, эмоциями, ощущениями, интеллектом и т.п. - всем тем, чем обладают люди. Но ты притворяешься.

Эмит: Притворяюсь?

Кимберли: Конечно. Я прочла инструкцию по использованию. Ты состоишь из пластмасс и сплавов, в голове у тебя помещен мощный компьютер. Он запрограммирован таким образом, что ты ходишь, говоришь и вообще ведешь себя как человек. Поэтому ты очень хорошо имитируешь разумность, понятливость и все остальное. Но у тебя нет подлинного разума и понимания.

Эмит: Нет?

Кимберли: Нет. Нельзя отождествлять даже очень совершенную компьютерную имитацию чего-то с реальной вещью. Можно запрограммировать компьютер имитировать океан, но все-таки это будет не более чем имитация. Внутри компьютера нет реальных волн, течений, плавающих рыб. Сунув руку в компьютер, ты не обнаружишь там влаги. Точно так же и ты лишь имитируешь разумность и понятливость, которых на самом деле нет.

Права ли Кимберли? Быть может, у наших современных машин действительно отсутствуют подлинное понимание и разумность, мышление и чувства. Но неужели машина в принципе не может мыслить? Если в 2100 году созданы столь сложные машины, как Эмит, то неужели нельзя сказать, что они понимают? Кимберли считает, что нельзя.

Эмит: Но я уверен в том, что понимаю вас.

Кимберли: Нет, нет, ты не понимаешь. Ты не способен верить, желать и чувствовать. На самом деле ты вообще не мыслишь. Ты не больше понимаешь слова, которые произносишь, чем лента магнитофона понимает слова, звучащие в усилителе.

Эмит: Вы оскорбляете мои чувства!

Кимберли: Оскорбляю твои чувства? У предмета, состоящего из металла и пластика, никаких чувств быть не может!