Посулы Кащея (ради чего все это)

Кому-то может показаться странным использование языка православной психологии для описания вышеозначенных явлений. Следует объясниться, тем более, что объяснение это возможно лишь после изложения главок предыдущего раздела. Многим из нас неистово претит метафора дьяволизма и предательства себя самого, активно используемая отцами церкви и духовными наставниками. Оно и понятно — куда легче манипулировать абстрактными, лишенными эмоционального содержания современными психологическими категориями и понятиями. Выше приведенные описания расплат гордецов за предательство самих себя намеренно насыщены демонологической метафорикой как раз для того, чтобы обострить видение самих себя теми, кто ищет разрешения собственных внутренних проблем. Абстрактный аппарат современной психологии как раз и создан для того, чтобы скрывать от человека истинный моральный смысл его нарушений и невзгод. В конечном счете, все мы сами являемся авторами собственных состояний, поступков и самой судьбы. Нам же и отвечать за все переживаемое и содеянное. Приведенные выше описания людских болей и несовершенств представляют собой вовсе не нарочитое морализаторство, но именно феноменологию людских неудовлетворенностей, в основе которых так или иначе находится некое нравственное преступление. Преступление против законного порядка вещей, нарушение законов общежития, разрушение целостности мира. А каким языком следует выражать структурное и каузальное описание этих нарушений — тут уж дело личного вкуса. Морализаторство первого раздела — внешнее, формальное, если угодно дидактическое. Просто православная метафора автору оказалась ближе всех других. Он выражается тем языком, каковой считает наиболее точно отображающим внутреннюю реальность человека. В конце концов, если Вы дочитали работу до этого места, стало быть, и Вам не так уж чужд язык православной мистики. Хотя конечно, следует признаться, язык этот малоприятен и излишне откровенен, особенно если речь идет об антологии греховных состояний. Так что и в дальнейшем автор оставляет за собой право прибегать к избранной демонологической метафоре, хотя самое неприятное — позади, и в дальнейшем все чаще описания будут становиться все более светлыми и обнадеживающими. Просто разговор мы завели на столь непростую тему, что грех не использовать всех возможностей языка для окончательно откровенного описания предмета нашего общего интереса. Что касается подлинного лечения от неудовлетворяющих состояний, так проще всего их найти у собственного духовника или дружелюбно настроенного профессионального терапевта. Но перед тем, как обратиться за лекарством, неплохо бы поставить диагноз. А кто может лучше определить подлинное состояние внутреннего мира человека кроме него самого?!

Итак, ради чего многие из нас предпринимают попытки обойти судьбу на повороте, подписав договор с величайшим из обманщиков? По-видимому, где-то в глубине души они совершенно не верят в самих себя, иначе спокойно росли бы себе да развивались. Пытаясь защититься от этого ощущения собственной несостоятельности, пытаясь убежать от необходимости работать именно над собой. А не только на себя. Они ищут, как им кажется. Самый легкий из путей. Но дары-то тленны! Подарки мучителя иллюзорны! Весь расчет мучителя как раз и заключается в понимании глубины нашего нравственно-психологического невежества! Он знает, что мы станем ориентироваться на массовое мнение, а потому захотим иметь намного больше того, что у нас и так есть от рождения — солнце, любовь, чистая вода, добрые друзья и естественное здоровье. Он как раз и обыгрывает нас, манипулируя негативными инстинктами — неосознаваемыми тяготеньями к захвату и отниманию благ у ближних. Происходит банальная подмена понятий — и в результате мы утрачиваем душу, то есть душевный покой и чистоту совести. Вообще-то дары Кащея не нужны тому, что здоров, спокоен и светел. Он не нуждается в допинге посулов и обещаний князя.

Бюрократия

Психологически бюрократическая вертикаль представляет собой особо прочную, успешно самоподдерживающуюся и болезненно развивающуюся иерархическую систему взаимоподавления. В этом смысле она прекрасно копирует устройство темных систем властвования, характерных для незримого мира. Бюрократия — своего рода орден круговой поруки. Да, порой она сообщает немалую силу за счет обеспечения единства — но с кем?! Бюрократы формальны и поверхностны. Для них вообще не характерны такие переживания как сострадание и ответственность. Они скорее имитируют деятельность. Нежели созиданию и радуются. Интриги и перекладывания собственной ноши на плечи других — основные их радости. Они молчаливо почитают запрет на личное мнение, во всяком случае, на высказывание такового. Они есть живые представители мертвящего механизма закабаления жизни. Потоки власти в бюрократическом аппарате идут сверху вниз, на вершине же находится тот, кто в конечном счета ответственен за все договоры — Главный Подписант. Так что игра в данном случае идет в одну калитку, и горе тому, что жаждет приобрести блага от включения в бюрократическую машину, забывая при этом, чем ему придется за это расплачиваться. Кстати, психологически, как отдельная личность, каждый из членов аппарата может оказаться вполне нормальным, веселым, психически здоровым человеком. Но как раз античудо всего того, чего касается копыто подписанта, и заключается в том, что, становясь на свое место в машине управления, бюрократ перестает быть живым человеком и становится воистину винтиком. Управляющие не просто нужны — они жизненно необходимы всякому растущему и обновляющемуся общественному организму. Они — мозг страны, руководители и организаторы. Беда в том, что сохранить психическое и нравственное здоровье, находясь в такого рода управляющих системах непросто — для этого требуются дополнительные нравственные усилия. Власть сама по себе такая штука, что для защиты себя от кратофилии требуются немалые личные усилия, направленные на очищение души и укрепление совести. Девиз же «Цель оправдывает средства» рано или поздно приводит к девальвации самой цели.

Вклад в историю

Как часто каждый из нас мечтает о торжественном вкладе собственного бесценного творчества во всемирную историю. Используя эту нашу глупую слабость, Кащей норовит подсунуть нам соображения, касающиеся нашей в будущем тиражируемой уникальности, бесценности, предполагаемой высокочтимости. К примеру, я понимаю вклад в историю только в одном смысле (да не обидятся на меня поклонники гегемонизма и гигантомании) — личную. Как это прекрасно — навести порядок в собственной душе! Сколь это красиво — объяснить что-то себе самому, сколь много в том экстаза, чтобы преподать урок не ближнему, но собственной душе. Нет, это все мелко, поверхностно и нечтимо. Кащей нам обещает такой вклад в историю, от которого содрогнутся века и народы, под коим согнутся сообщества и страны. Иногда таки хочется спросить: «А нафига вам все это нужно?!». Человек — это вовсе не бульдозер, идущий напролом по молодому березовому лесу. Человек — это музыкант, который таки или иначе пытается сыграть свою личную в симфонии мировой жизни.

Владение

Владение — оно очень близко понятиям власти и воли. Свобода и устремление к действию — два схожих значения внутреннего творческого напряжения энергий. Владение вовсе не сводится к обладанию одной только недвижимостью или финансовым капиталом. Это и владение самим собой, это и владение необходимыми знаниями, это и владение умением грамотно обращаться с руководимыми тобой людьми, и многое-многое другое. Владение — штука текучая, динамичная, изменчивая и развивающаяся. Когда же Гистург пытается представить владение как способ достижения окончательного покоя, как гарантию возможности продления собственного бездействия, как символ существования на пожизненную ренту, — значит, он приготовил Вам очередной ядовитый сюрприз. Владение требует непрестанного труда и немалой ответственности. Подвижности и постоянного самообучения. Владение — не награда, но средства развития и предмет ответственности. Иное понимание владения патогенно. То же самое касается и власти, и воли.

Власть

Всякая ли власть от Бога? Разумеется, нет, что бы там ни говорили мудрецы да священники. Во всяком случае, если под Божеством понимать Всеблагое Начало, устремляющее человечество и Вселенную к окончательной симфонии смысла и красоте построений. Власть власти рознь. Следует четко различать компульсивную, назойливую, навязчивую и в существе своем болезненную кратофилию от естественного искусства разумного управления порученным.

Очень ясно проводится разграничение различных типов власти в Арканологии. Аркан «Император» символизирует благую власть, служащую интересам целого и повинующуюся лучшим чаяниям сообщества, будь то природное или человеческое целое. Аркан «Сатана» символически представляет власть-для-себя, паразитическую по сути и патологическую по проявлениям. Интересы целого приносятся в жертву эгоистическим вожделениям отдельного существа, что в результате приводит к торжеству Гистурга, Великого Мучителя. Наконец, Аркан «Солнце» символизирует особый род власти, с трудом воспринимаемой людьми, живущими в разделенном и поляризованном мире. Лучше всего об этой власти сказано в одном из даосских трактатов: «Солнце не различает ни добрых, ни злых. Оно в равной мере дарует свои драгоценные лучи и тем, и другим, предоставляя воспринимающим их самим разобраться на своих путях».

Но третий тип власти — для ушедших от дел мирских мудрецов и святых, равно благословляющих и негодяев, и праведников. Предметом же нашего рассмотрения будут два противолежащих типа властвования — эгоическая (самоцентрированная) и холистическая (служащая интересам целого). Во всяком случае, если каждому из нас удастся разобраться в этой проблеме и хотя бы частично приблизиться к ее разрешению на пространствах собственной жизни, мир уже изменится к лучшему и получит дополнительный шанс для гармоничной трансформации, необходимой для его спасения.

Итак, для того, чтобы безошибочно определить, с чем Вы имеете дело — с очередным посулом Кащея или предложением поработать на пользу мира и собственной души, — определите, к какому из Арканов предложение относится.

Воля к власти

Удивительная ошибка, вкравшаяся в историю русской философской мысли. Впрочем, даже Эммануил Кант не избежал ее. Лишь А.Г. Гулыга смог нормально перевести пресловутую кантианскую «вещь в себе», как «вещь — как она есть». Ошибкой этой мы обязаны вовсе не сложностью немецкого языка. Но недобросовестной беспорядочности застойных переводчиков. Воля к власти переводится очень по-доброму и просто — желание быть больше чем тот, кем ты являешься. Но ведь в русском языке есть масса синонимов этому многосложному словосочетанию. Такие, как скажем, жажда развития стремление к совершенству. Тяготение к полноте. Как жаль, что об этих нормальных переводах знали лишь немецкоязычные наши сограждане. А то все кричат на каждом углу — «жажда власти!» «стремление к власти», «хотение этой самой власти», а ведь слово то власть означает лишь умение управлять, кстати, не без учета желаний самих управляемых.

Герой

Одним из посулов, легко и охотно принимаемых на вооружение кратофилами, является обещание Гистурга сотворить из них героев, могущественных и славных. Кто-то из современных литераторов мудро заметил: «Несчастная та страна, которая нуждается в героях». Само по себе восторженно восхитительное отношение человека к самому феномену героизма является весьма многозначительным признаком внутреннего неблагополучия. Гармонично развивающаяся жизнь вовсе не нуждается в форсированных режимах и чрезмерных напряжениях, которые, в общем-то, и являются предметом героической миссии. Психологически герой натужен и насильственен, воинственен и чрезмерен, он жертвует собой там, где можно было обойтись без жертв. Он сражается там, где можно было обойтись без боя и полюбовно отыскать взаимоприемлемый компромисс. Он шумит и трезвонит там, где необходима тишина и покой. Одним словом, сам по себе героизм психологически есть феномен невротический. Потому всякое предпочтение героизма уравновешенному и размеренному стилю жизни есть верный знак духовного неблагополучия. Кстати, аналитические психологи, исповедующие доктрину К. Юнга, в качестве одного из наиболее разрушительных и труднопреодолимых душевных комплексов называют именно «комплекс героизма», характеризующийся инфляцией «эго» и питаемой мало управляемыми глубинными импульсами. Кстати, еще А. Адлер определял навязчивое стремление к власти как оборотную сторону комплекса неполноценности. Но как приятно оказаться «царем горы», гордо возвышающимся над проигравшими в игре взаимотолкания, — ну прямо-таки подлинный герой!

Господство

Вообще-то для здорового человека свойственно господствовать лишь над самим собой. Реализация этого высокого искусства требует немалой внутренней дисциплины и колоссальной уравновешенности. Еще Сократ говорил: «Всякий человек есть малая Вселенная. И сколь великим искусством является умение здраво и гармонично управлять этим целостным миром. Воистину, этот подвиг требует огромного терпения и поразительной умелости». Тот же, кто по тем или иным причинам оказывается неспособным властвовать над собой, ищет объекты подчинения в собственном окружении. Мужчины, способные в полной мере обеспечить телесное радование женщины, обычно избегают поверхностной говорильни о любви к человечеству и космическом сексе. Провозвестниками доктрин жертвенности, героизма и всеобщей любви обычно оказываются люди, не познавшие всей полноты интимного семейного счастья. Пусть даже с помощью формально истинных речей, но все же они стремятся к тонкому господству над внешним вместо того, чтобы смиренно и терпеливо приняться за наведение порядка в самих себе.

Государство

Всякий человек, не желающий принимать на себя тяготы и заботы о себе самом, что является первейшим признаком незрелости инфантилизма, пытается создать себе своего рода коллективного отца, распорядителя и патриарха. Но беда не в том, что люди делегируют собственную волю и ответственность кому-то внешнему. Беда в том, что воспринявшие это делегирование сдуру воспринимают себя в качестве вершителей судеб людских. Государство — это спасение в защиту тех, кто осознает ее полномочия и права. Государство — это бездна падения для тех, кто не желает брать ответственность на себя за собственную жизнь. Тоталитаризм вовсе не изобретение мерзких партократов, тоталитаризм есть воплощение мечтаний безликих серых масс: «Я сейчас на тебя уповаю для того, чтобы потом растерзать». В разумном обществе государство есть институт самоуправления обществом. В больном обществе государство есть материализованный институт внутреннего самоподавления, самоненависти и самонеприятия людей.

Достижения

При нормальном течении жизни все необходимое к каждому из нас в надлежащее время приходи само. Разумеется, признание факта закономерности развития целостной жизни вовсе не должно рассматриваться в качестве индульгенции, санкционирующей пассивность и бездеятельность. Но когда мир внутренний обуреваем страстями и жаждами, когда, как поется в известной песни А. Дольского, «в душе покоя нет, а в мыслях — высоты», — вот тогда то и появляется на свет желание достигать и обладать достигнутым. Тогда проявляется натужное понуждение к насильственному преодолению преград и превозможению себя самого. Само по себе желание достижений психологически связано с отрицанием реальности самого себя и не уважении к миру. Жаждущий достигать стремится покинуть то место, в котором он находится. Беда только в том, что сама по себе жажда достижения мотивируема внутренне, а потому никоим образом не исчезает при сколь угодно большом достижении. Эта жажда существует как бы сама по себе, в независимости от обстоятельств и отношений. Она укоренена в присущей душе кратофила экзистенциальной неудовлетворенности существующим. Потому-то психиатрам печально известен так называемый синдром достижения: после долгих лет непрестанных усилий, обретя желанный титул и богатство, достигший впадает в депрессию, которая нередко реализуется в попытке к самоубийству. Дело в том, что трагическая встреча жажды достижения с самим желанным результатом приводит к осознанию глубокой пустоты собственной души, которая годами жажду эту и питала. В лучшем случае, кратофил устремляется вдаль, в погоню за новым горизонтом. В худшем случае, он попадает в психушку или в морг. Но сколь прекраснопевно и многоголосо современная цивилизация превозносит категорию достижения! Порой создается впечатление, что все в сегодняшней жизни словно вопиет — достигай, достигай, достигай!

Драматургия

Каждый из нас по праву рождения является автором собственной жизненной пьесы. Он и актер, он и сценарист, он и режиссер, он же и зритель. Такое авторство вполне естественно, ибо, в конечном счете, за все, с нами происходящее и случающееся, ответственны лишь мы сами. Кстати, осознание тотальной полноты такого рода авторской ответственности, является синонимом подлинной духовной мудрости и полноты нравственно-психологического здоровья. Гибельный искус предлагаемый Кащеем, состоит в обещание сделать кратофила режиссером чужих судеб. В юнгианской аналитической психологии такая болезненная жажда манипулирования ближними именуется комплексом Демиурга. Человек здоровый и свободный может интересоваться кем и чем угодно, но всерьез он занят лишь выстраиванием пьесы собственной жизни. Тот же, кто не в состоянии терпеливо и качественно выстроить свой собственный дом, более всего на свете стремится стать главным архитектором. Получается как в известной педагогической хохме: «Тот, кто умеет учить, — учит. Таков школьный учитель. Тот, кто не умеет учить, — учит других, как надо учить. Таков инструктор районо. Тот, кто даже не умеет учить тому, как надо учить, — занимает пост министра образования». Драматурги чужих судеб по определению недовольны собой и обозлены на мир. Сценаристы чужих судеб попросту обречены на совершение серьезных ошибок, затрудняющих течение жизни и отравляющих существование другим. Режиссеры чужих судеб никогда не бывают радостны и спокойны, именно потому то и они интересуются судьбами других, но никогда не своей собственной.

Завоевание

Что может быть приятнее, чем наблюдать за буйным ростом капусты на соседнем огороде! Помните, как высказывался отрицательный герой в к/ф «Белое солнце пустыни»: «Я был очень беден. А потом отец сказал мне — «Возьми саблю, садись на коня, и возьми сам все, что тебе нужно». В некоем высоком смысле метафорически жизнь скорее близка к существованию растений, нежели к вожделению хищников. Человек счастлив и радостен лишь тогда, когда все, необходимое ему, он получает не в качестве добычи, но в виде даров. Конечно, что бы получить от кого-то письмо, сначала письмо нужно кому-то отправить. Для того, чтобы обрести право получить дар, сначала необходимо научиться одаривать самому. Хищник поглощает, но прекрасный цветок излучает свое благоухание на всех и вся. Для того же, чтобы иметь силы одаривать, необходимо научиться трудиться внутренне, созидая в собственных глубинах многоразличные ценности. Подобно растению необходимо терпеливо углубляться в почву. Подобно растению, необходимо трудиться над поднятием питательных соков от корней к листьям. Подобно растению, необходимо кропотливо вести таинственную работу, аналогичную преобразованию воды и углекислоты под действием солнечных лучей в питательные сахара. Всякое завоевание проистекает из внутренней недостаточности. И том, кто гарантирует нам успех в завоеваниях, как раз и имеет в виду нашу внутреннюю неполноценность. Обещаниями этими он стремится отвлечь нас от внутренней работы, от нагнетения терпения и возрастания целительной самодостаточности. Жажда завоеваний — это даже не невротический, но психотический феномен. Стремящийся к отбиранию ценностей у других в жажде обладания чужими богатствами в той или иной степени становится невменяемым, то есть забывает о самом себе, о собственной ответственности и о предоставленных ему возможностях. Так постепенно захватничество входит в привычку, исподволь, незаметно похищая бессмертную душу частицу за частицей, крупицу за крупицей, искорку за искоркой.

Закон

В основе данного обещания, выдвигаемого в форме императива, предписывающего абсолютную обязательность следованию закона, опять таки лежит лукавая подмена понятий. Законы природы и законы души — это одно. Но законы, утверждаемые в социуме кратофилами, верными слугами Кащея, — это нечто в принципе противоположное. Если первые содействуют расцвету, жизни и способствуют естественной организации свободных существ, то действия вторых направлено на поддержание выгодного Гистургу порядка вещей, главным из оснований какового является всеобщее рабство. Во всех его мысленных видах и формах — привычки, зависимости, страхи, жажды и прочие вожделения. В качестве примера ложного обольщения требованием соблюдения законности является напоминание Кащея желающему вырваться из тенет преступного договора о необходимости строго придерживаться текста заключенного соглашения. Используя подмену понятий, Гистург закабаляет человека требований ложной обязательности. Кратофилия страшна и болезненна, но от нее во всякий миг можно отказаться! В любое мгновение собственной жизни кратофил и в силах, и в праве повернуться лицом к свету и вступить на путь удаления от тьмы. Конечно, «проще верблюду пролезть сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Божие». Ведь главные цепи, с помощью которых Гистург укрепляет свою власть и наше рабство, — это то, чем мы якобы обладаем: титулы, собственность, капиталы. Мы бы и рады были повернуться к свету лицом, но как же трудно нам отказаться от всех накопленных владений! Это — еще одна уловка Кащея. Ни от чего отказываться не надо. Необходимо лишь изменить стиль накопленного, изменить мотивацию, определяющую характер использования имеющегося. Сама по себе собственность — не кандалы и не крылья. Все зависит от того, как мы ее используем, во благо чего мы приводим в движение добытое и накопленное. Известный духовный учитель Индии Лахири Махасайи был весьма состоятельным человеком, успешно управлявшим немалой собственностью. Однако занятия эти несколько не мешали ему заниматься главным трудом собственной жизни — духовным окормлением своих подопечных. Духовность и нищенство никоим образом друг друга не подразумевают. Можно быть весьма обеспеченным человеком — и при этом не становиться кратофилом. Именно в умении отыскать точку баланса между материальной эффективностью и духовной состоятельностью и заключено подлинное искусство жить.

Идеи

Кащей очень любит призывать под черное крыло свое слабых духом, громогласно провозглашая необходимость служения великим идеям. Идеи могут быть самыми разными — от объединения мирового пролетариата до жертвования собственной жизнью во имя пресловутого процветания нации. Так или иначе, присоединение к той или иной идеи непременно привносит фанатизм и навязчивость в размышления и чувствования неофита. Как приятно маленькому и ограниченному значительно возрасти (прежде всего, в своих собственных глазах) за счет усердного служения делу торжества той или иной идеи. Идеи опасны тем, что они всегда величественны и абсолютны, непререкаемо истинны и недопустимы к критике. Как ни странно, именно в горделивой жажде реализации собственной «бесконечности» и происходит уловление человеком бесами. Всякий нравственно здоровый человек смиренно осознают ограниченность отпущенных ему возможностей, конечность отведенных ему дней и минут, естественную не безграничность круга знакомых и масштабы творимых дел. Как ни странно это звучит, но именно в спокойном принятии собственной ограниченности и заключен источник духовного здоровья. Кратофилы же всегда жаждут беспредельности, всеохватности и права на вечную жизнь. Кратофобы, ежели и подразумевают реальность последней, то все же никогда не пытаются поспешно привнести ее в свои земные будни. Кратофилы всегда абстрактны и напыщенны. Кратофобы всегда конкретны и умеренны. Кратофилы любят высокий пафос и рассуждения о наиглавнейшем. Кратофобы добросовестно живут и не претендуют на то, что не предоставлено в их распоряжение самой логикой существования. Правда, святые подвижники в один голос утверждали, что именно кратофобы получают право на вхождение в жизнь вечную. А мудрым старцам вполне можно доверять. В конце концов, их обетование целиком и полностью согласуется с Нагорной проповедью.

Избранничество

Нет большего удовольствия для человека, не достигшего удовлетворенностью собственным бытием, как получить реальные или иллюзорные удостоверения в собственном избранничестве. Такой человек попросту не обладает достаточным воображением, для того, чтобы понять, что каждый человек на планете одновременно избран и не избран. Согласно всякой из религий, каждый живущий на планете есть откровение всевышнего мира. В этом смысле неповторимым избранником оказывается каждый. Однако в собственной индивидуальности все люди равны меж собой, а потому ни о каком избранничестве речи быть не может. Представление об избранности возникает лишь в больном воображении тех, кто привык оценивать потенциал качества других людей сугубо количественно. Все в сознании такого человека распределено по многомерному пространству немногих, в целом достаточно примитивно организованных шкал. Этот богаче — этот беднее. Этот драчливее — этот миролюбивее. Этот весомее — этот легковеснее. Столь примитивно мыслящему о мире и людях человеку и в голову не приходит, что само по себе представление об избранничестве предполагает умаление достоинств всех остальных. Ведь он и так, по факту рождения бесконечно отличен от других. Но ощущение собственной индивидуальности его не удовлетворяет — ему непременно хочется быть выше других, пусть даже в чем-то. Раз он выше — значит многие ниже. Вспоминается шутка М. Жванецкого: «Чего больше всего хочется залезшему наверх? Плюнуть вверх». Да-да, именно плюнуть, то есть унизить и умалить. Человек предает себе иллюзорную ценность ценой отрицания достоинств других, ценой отказа им в присущей всем неповторимой уникальности. Такая модель мира свидетельствует не только о гордости ее обладателя, но и о его элементарной глупости.

Изменение порядка вещей. Это и есть способность, даруемая обладанием властью. Согласившемуся на посулы Кащея предоставляется мнимая возможность рулить жизнями других — и людей, и предметов, и процессов. Принявший такое обещание Гистурга в качестве истинного, ввиду ограниченности своей, никак не может признать абсолютности известной поговорки: «Человек предполагает, а Господь располагает». Кратофилу кажется, что его видение достаточно ясно для того, чтобы отделить зерна от плевел, а совершенное — от не имеющего право на существование. Более того, он убежден в том, что обладает силой, достаточной для принуждения мира и людей к тем или иным изменениям. Он никак не хочет признать очевидность того факта, что сила эта принадлежит вовсе не ему, но делегирована (в полном согласии с текстом пресловутого договора) Кащеем. Последний же более всего на свете стремится к разрушению сложившегося порядка и нарушению естественного хода вещей. Так кратофил, вроде бы руководствуясь благим стремлением к улучшению существующего, на деле оказывается проводником миропротивных хаосопорождающих влияний. Вот уж воистину «дорога в ад вымощена благими намерениями». Об этом всегда следует помнить всякого рода революционерам и реформатором. Порой логика мирового процесса действительно требует радикального вмешательства некоторых индивидуумов в естественное движение потока жизни. Но сколь трудно отделить мотивы управляемые собственными амбициями (а через них Гистургом) от действительно боговдохновенных интуиций. Почаще следует задавать себе вопрос — «кому ты служишь — Богу или мамоне?».

Изнасилование масс

Для того, чтобы победить атакующих город солдат массовым героизмом и самопожертвованием опытные военачальники обещают им отдать захваченный гард на разграбление. Тогда солдат становится охотником и добытчиком, что побуждает его к риску собственной жизнью получше перспектив всяческих награждений и повышений в звании. Получить город на разграбление — желанная мечта всякого наемника. Как приятно возглавить постсоветскую республику, поправ ногами и призрев мнения элиты и толпы! Сколь приятно апеллировать к мнению народа, этот самый народ ежеминутно презирая и игнорируя! Наиболее изощренные насильники в оправдание собственного энергетического хищничества умудряются измыслить такие модели мира, в контексте которых всякая женщина якобы желает оказаться изнасилованной. Повелитель кратофилов во всяком случае оговаривает гарантии предоставления властвующему возможности насилия над повелеваемыми им. Это может касаться небольшого числа сотрудников рядового отдела НИИ, а может распространяться на население целых регионов и стран. По-видимому, это приятно — видеть под собой беспомощные массы и, своевременно предотвращая возможность восстания, параллельно провозглашая свою приверженность демократическим принципам или пресловутым интересам народа наслаждаться творимым насилием. Говорят, что насильники сплошь и рядом психиатрически дефектны — кто в большей степени, но поголовно все. Иногда так хочется отвести того или иного президента какой-либо постсоветской республики на прием к психиатру. То-то был бы ворох диагнозов! Сколько больших и маленьких ульяновых, шикльгруберов и джугашвили насилуют тех, властвовать которыми им позволил Гистург. Правда, порой замечаешь какую-то мазохистскую склонность самих насилуемых к безвольному оправданию действий насильника.

Истина

Весьма популярное слово, слово любовь к которому тем или иным образом стремится выразить всякий кратофил. Звучит оно вполне благозвучно, подразумевает априорную оправданность любых действий, совершаемых во имя ее, а главное, придает кратофилу весомость и респектабельность. Пусть даже значимое лишь для него самого. Это очень приятно — сжигать людей на кострах во имя истины, запрещать свободную творческую деятельность первооткрывателей во имя истины, терроризировать собственных детей и принуждать их всеми истинными и немыслимыми мерами к рабскому повиновению ради все той же истины. Для того, чтобы предоставить любые возможные нарекания и споры, на знамени кратофила слово истина вырисовывается именно в единственном числе. Истина — одна на всех и других попросту не дано! Все то, что отличается от ее прокрустовых абстрактных формулировок, заранее обречено на подавление и уничтожение, ибо по определению оно — неистинное, то есть отличное от провозглашенной в своей единственности истине. И лишь кратофобам ведомо, что истина у каждого своя — у каждого человека, у каждого возраста, у каждой ситуации, у каждого сезона года и у каждого живого существа. Такая точка зрения подразумевает право индивидуальности оставаться самой собой, тем самым самим своим самобытным существованием противостоя стремлению Кащея сравнять всех под одну гребенку. Военачальникам нужны безликие массы, они не ценят не в себе свободу ни в других, а потому легко умирают и убивают. Вождям необходимы толпы одинаковых людишек — они страстно и вдохновенно участвуют в реализации любой глупости, ежели таковая бела порождена устами лидера. Ленивым родителям нравятся безликие, серые и рабски послушные дети — они не шумят и легко управляемы. Для того же, чтобы лишь бы человека права на личное мнение и свободные поступки, его необходимо «избавить» от естественного, целительного и симфонически прекрасного представления о гармонии множественных истин. Парадокс ситуации заключается еще и в том, что ограниченный страстями и вожделениями рассудок кратофила в большинстве случаев действительно оказывается неспособным объять. Жизнетворческое представление о полифонии самостоятельных развивающихся истин. Вот и получается, что слишком многие в наше время мыслят, общаются и действуют в соответствии со старинной шуткой: «Из нас двоих прав только один: либо я, либо никто». Заметьте, в данном случае местоимение «ты» вообще не подразумевается. Если не хочешь быть как «Я» то непременно станешь «никто»: «Кто не с нами — тот против нас».