История (апеллировать к ее прецедентам)

Один из популярных ныне документально-художественных телесериалов, посвященный загадкам истории самим своим названием так эту самую историю и определяет — «собрание заблуждений». Многие из нас привыкли рассматривать историческое знание как некий аналог объективной истины. Нередко мы забываем о том, что история пишется людьми и для людей. Она вся состоит из сплошных предубеждений, обманов и просто иллюзий. Историческое знание складывается из летописей очевидцев и наследников преданий, которые чуть ли не каждый век переписываются их последователями в угоду бытующих в их время власти. Почему так происходит, в данном случае не слишком важно. Важно осознать то, что история со всеми ее коллизиями и претендентами представляет собой особый род литературы, то есть по сути дела творческой выдумки, направленной на удовлетворение тех или иных личных или коллективных интересов. Вот и получается, что вряд ли в исторических претендентах серьезный человек в состоянии отыскать опору и оправдание для собственных суждений и поступков. Однако Кащей гарантирует всякому своему сорадетелю возможность отыскания в исторических трудах аналогов любой глупости и всякого преступления. Тем самым последним сообщается якобы объективный, оправданный законом статус. Тогда глупости и жестокости творятся вполне убежденно и внутренне обоснованно. Еще бы — так поступали наши предки, так действовали великие мира сего, такое уже было, а потому имеет право быть и вновь. К сожалению известная нам цивилизация, которая лишь на наших глазах начинает уступать новому мировосприятию, может быть определена как культура книги. Не так уж важно, какой именно книги — священного писания, свода законов или сборника мемуаров великих полководцев. До сей поры мы доверяли книге настолько, что оставляли в забвении собственное наитие и интуицию. Мы доверяли не себе, но тому, что написано. Отрицающий книгу как источник истины немедленно становился изгоем и маргиналом. Как-то в Древней Ассирии при раскопках отыскали две глинобитные таблички, на которых было написано: «Наступает конец света, дети перестали слушаться родителей, и всякий желает написать книгу». Каждый в книге желает провозгласить свое частное субъективное мнение и утвердить его как незыблемо истинное. Но мир живой — вовсе не библиотека и не архивное хранилище. Мир текуч и переливчат, цветист и поющ. Книга — это кристалл ушедшего, исчезнувшего, ныне не существующего. Книга — те самые кандалы и оковы, которые препятствуют свободному продвижению в потоке существования. В свое время книга сыграла немаловажную роль в наследовании накопленных знаний, необходимых для трансляции эффективных адаптационных и жизнесозидательных стратегий, Но век ХХ оказался веком упадка книжной культуры. Потому апеллировать к истории, так или иначе запечатленной в книгах, столь же нелепо, как искать морального оправданий собственных нелепостей в поведении того или иного литературного персонажа. Век книги, символизирующий коллективную ответственность, то есть фактически безответственность, уступает место эпохе собственных разумений и личных поисков. Отныне жизнеспособными окажутся не те, кто апеллирует к предания старины глубокой, но именно те, кто способен самостоятельно размышлять и ответственно отыскивать лучшие из возможных пути к созиданию.

Контроль

Самым трудным для человека, взращенного в технократической цивилизации, оказывается искусство свободно и гибко реагировать на тончайшие изменения потока жизни. Дело даже не в том, что такого рода индивидуальное бытие требует глубокой расслабленности разума и тела. Дело в том, что достижение этой расслабленности подразумевает владение человеком особого рода энергий. Жесткий контроль, сулимый Гистургом в качестве наилучшего из возможных подарков существу человеческому, по сути своей механичен и основан на стереотипах. Несмотря на ту напряженность, которую он подразумевает. Он не требует от индивидуума особых энергетических затрат. Стереотипное реагирование на происходящее разрешает не обращаться к самостоятельному поиску новых решений и не предусматривает необходимости непрерывного исследования действительности. Контроль выгоден именно. Своей низкой энергетичностью, жить опасно, то есть всегда свежо и по-новому занятие не из легких. Дело даже не в готовности к риску и возможным потерям, но в некоторой допускаемой таким стилем существования безответственности. Не нужно ломать голову над всякой новой ситуацией, нет нужды самостоятельно разбираться в собственных предощущениях и время от времени сомневаться в правильности творимого. Контроль — это когда все понятно и строго, размеренно и рассчитано. Это вовсе не означает того, что отказ от контроля синонимичен дезорганизации существования. И все же отказ от механически заданного контролирования предполагает особую гибкость и изобретательность того, кто решился на самостоятельное плавание по бурным волнам бытия. Гистург обещает кратофилу полноту контроля, как награду за послушание и безропотную подчиняем ость. Но мало кто из жаждущих такого рода контролирования реальности в достаточной мере осознает тот факт, что жестко детерминируемый правилами, рамками и гранями допустимого контроль по сути дела является синонимом мертвящего однообразия. Желание полноты контроля характерно лишь для слабых и не совсем уверенных в себе людей. Для тех же, кто верит в себя и доверяет мудрости жизни, контроль оказывается не спасительным кругом, но «прокрустовым ложем», ограничивающим творческую новизну и делающим жизнь безвкусной и малопитательной.

Креатура

Никогда не сам — всегда кто-то продвигает, поэтому типично ощущение собственной инструментальности. Как приятно быть кем-то созданным и кем-то руководимым. Но как сложно созидать самого себя и самостоятельно отвечать за все творимое и воспринимаемое. Кратофилы обожают выражение «Я — орудие в руках собственной миссии, сверх ценной идеи, дарованного Богом руководителя». Это равносильно утверждению личной безответственности и равнодушия к реальным последствиям поступков. Всегда есть свалить груз ошибок и просчетов, даже не подозревая о том, что переваливание это существует лишь в болезненно воспаленном воображении считающего себя креатурой. Мы всегда сами по себе, мы всегда действуем сами, и сами же расплачиваемся за несовершенство собственного поведения. Всякий, кто утверждает о том, что примет грехи наши на себя, тем самым освобождает нас от ответственности за последствия творимого, — обманывает и соблазняет нас. Последовательное исповедование личной ответственности — вовсе не проявление гордости, но законный плод свершившегося созревания души. Только дети, нашкодив и напортачив, в ужасе в поисках спасения с воплем «помогите» устремляются под юбку охраняющих их материнской фигуры. Естественно, в период созревания человеческой индивидуальности такая форма реагирования на собственные ошибки вполне допустима и понятна, но то, кто созрел и утвердился в собственной центральности по отношению к своей судьбе, не имеет права уповать на всякого рода защитников и оправдателей. Взрослый человек обязан отвечать за себя сам.

Лидерство

Как приятно бежать со всеми в стаде вслед за вожаком, ни о чем не думая и ни о чем не спрашивая, не менее приятно увлекать за собой стадо, в его послушании и готовности устремиться куда угодно, находя оправдание собственным просчетам и недоработкам. Психологически феномен лидерства обоюдоостр и равно обольстителен как для ведомых, так и для водителей. Потому-то сегодняшний мир в корне изменяет форму организации социальных связей. На смену иерархической модели вертикального взаимоуправления, точнее взаимопотакания и взаимооправдания, неотвратимо приходит модель сетевая, гетерархическая, в согласии с которой каждый отвечает сам за себя и лишь по возможности за других. Сетевая структура согласования человеческих деятельностей зиждется на зрелой ответственности каждого, реализуемой при условии глубокого и искреннего уважения к интересам и мнениям других — равных тебе и столь же достойных реализации собственных интересов, как и ты сам. Это — парадигма сотрудничества, но не водительства, каждый из нас силен и талантлив в чем-то своем. Конечно, все вместе мы можем выжить лишь дополняя друг друга и содействуя один другому в достижении наших общих целей но ни о каком единоличном лидерстве, тем более доктринально постулируемом и речи быть не может. Каждый опирается сам на себя и тем самым придает устойчивость и сообщает жизнеспособность целостному сообществу. Это нелегко — отказаться от защищенной инфантильности ведомого под героической харизматичностью водителя. Однако зрелая ответственность есть такая прелюбопытнейшая штука, что лишь, будучи представленной в каждом из членов сообщества, она в полноте реализует присущий ей творческий потенциал.

Мировое правительство

Полумифический клан человеконенавистников, на которых при случае можно списать все грехи людские, ошибки и злоупотребления. Боже, сколь приятно располагать мусорной корзиной, которую можно обвинять во всех огрехах, недоработках и промахах, тем самым называя собственные ошибки происками врагов! Как это хорошо, когда есть рядом гнусный сосед, который виноват даже в том, то мы не умеем ладить с собственными детьми, сколь благополучно выглядим мы на фоне негров, евреев и цыган! Скажете — не по теме? Нет, это как раз по теме. Разумеется, мировые правительства существуют, ибо мир сегодня стал единым и границы меж странами и людьми растворяются с каждым днем. Разумеется, существуют синклит наиболее разумных, если угодно наиболее удачливых, но самое главное, наиболее работящих из всех нас, коим самим природными законами даровано право… нет, вовсе не властвовать, но управлять и организовывать нашу жизнь. Каждый из нас при должном усердии и надлежащем образовании вполне способен войти в синклит правящих миром. Как говорится в одном из одесских анекдотов: «А мене это сильно нужно?» Так что нечего сетовать на то, что жизнь государств и сообществ управляется теми, кто способен сие осуществлять. Кстати, наше собственное благополучие является не столько нашей, сколько их проблемой. Нас приятно и выгодно эксплуатировать, когда мы сыты, свободны и богаты. Революции ни к чему доброму не приводили. Слава Господу, что мир вошел в ламинарный поток устойчивой эволюции. Так что нечего на митингах обсуждать злокозненное коварство членов Мирового Правительства. Лучше задуматься над тем, как подмести комнату и обучить собственных детей. Возможно, им придется принять самое деятельное участие в работе с того самого мирового правительства, жупела которого боятся лишь лентяи и недоделки.

Монархия

В те времена, когда основная масса представителей человечества была весьма инфантильна, слаба и незрела, монархическая форма организации бытия являлась совершенно законной и естественно необходимо ориентировалась на защищающее покровительство отца и охраняющую заботу матери. Такое устройство человеческой психики. Таков императив начальной стадии становления индивидуальности. В ситуации поиска защиты и опеки ребенок не способен выделить себя из семьи, а потому вынужденно отождествляется с материнской и отцовской фигурой. Отсюда вытекает естественность патриархального уклада общественной жизни, высшей формой которого монархия и является, однако нельзя вечно пребывать в пределах питающей тебя материнской утробы. Противоестественно собственную жизнь просидеть в пределах охраняющей тебя скорлупы. Рано или поздно человек в соответствии с законами собственного развития обязан преодолеть идентификацию с родителями и выйти «в открытый космос». Вышеупомянутая идентификация имеет и оборотную сторону. Очень часто еще не созревшему ребенку страстно хочется представать пред другими в образе отца или матери, назидая или поддерживая. Демократия — штука очень непростая. Не только ввиду сложности организации ее осуществления, но прежде всего в силу особых требований к психологии свободно взаимодействующих индивидуумов. Демократическая форма самоуправления, будь то в семье, в рабочем коллективе, или в целостном сообществе требует от каждого из участников коллективного процесса достаточной психологической зрелости. Зрелость эта необходимо предполагает не только способность опереться на собственное миропредставление и довериться своему разуму, но и проявления должного уважения к окружающим. Как ни странно, но фантазии о занятии трона наиболее характерны именно для незрелых личностей, именно это Гистург им и предлагает: «Доверься мне и я сделаю тебя царем земным. Да, Царем, но лишь после того, как ты всецело подчинишься моей воле. Для кратофилов характерно приверженность именно монархической форме организации межчеловеческих отношений. «Ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак». От пугающей непредсказуемой действительности так хочется защититься раболепствующей толпой, на хаотическое несовершенство которой в случае чего можно без труда списать любые ошибки и недочеты. Именно это является психологической причиной самодурства полноправных властителей. Именно это оказывается главным камнем преткновения на пути к самосозиданию и самовыпестовыванию. К сожалению, вне зависимости от того, что наше усложнившееся и неистово ускорившееся время императивно требует от каждого согласия на готовность к соучастию в демократии, слишком и слишком многие продолжают рассматривать мир человеческих отношений сквозь призму монархической модели. Вот и начинается выяснение того, кто является главой семьи, кто должен беспрекословно подчиняться, а кто имеет право на полноту самоличных решений, сколь бы нелепыми на деле они ни оказались. Вся наша жизнь вопиет о факте отмирания психологического монархоцентризма, но мы продолжаем, подобно малым детям цепляться за уходящую иллюзию взаимоподчинения и взаимовластвования, не понимая того, что иллюзия эта самой логикой существования развеена раз и навсегда кратофобы понимают это и всех сил спешат созреть и вырасти. Кратофилы попросту не хотят это признавать — и из последних сил рвутся на пирамидион социальной пирамиды, не оставляя себе ни времени ни сил на столь необходимую именно для них внутреннюю работу.

Монополии

Экономический аналог монархии. Ярчайшее выражение мечты всякого кратофила о тотальном контроле над реальностью и всеохватывающем властвовании над всем происходящем. Монополист ущербен в том, что не разрешает себе вступить в честное конкурентное соревнование с теми, кто трудится на одном с ним поле. Он настолько неуверен в себе, что страшится любой попытки сопоставления и сравнения с теми, кто неожиданно может оказаться хоть в чем-то лучше его. Но именно это страх перед честным конкурсом талантов и умений лишает его самого возможности развития. Возможно, Ульянов был прав в одном — в представлении о монополистическом капитализме, как загнивающем строе. Монополист насильственно избавляется от любых контраргументов, от любой критики, от любых сомнений в правильности им творимого. Тем самым он превращается в закрытую систему, снижение жизнеспособности которой термодинамически неизбежно. И все же внутренне слабые люди, в простонародье именуемые властолюбцами, продолжают лелеять мечту о тотальном монополистическом контроле над всем и вся в полном соответствии с пресловутой «страусиной» политикой не желая осознавать того, что тем самым они лишают себя права на развитие.

Награждения

Вообще то свободный и здравомыслящий человек в некотором высшем смысле является наградой самому себе. Он благодарен бытию за предоставляемые ему радости и удовольствия, равно как и за опыт терпения и труда преодоления препятствий. Он легок и подвижен, оптимистичен и жизнеутверждающ. Он свободно творит и без опасения печалится. Он самодостаточен словно микрокосм, — всегда открытый новому, но при этом остающийся целостным и благоустроенным. Ему не нужны внешние знаки отличий, он не нуждается в признании собственных заслуг другими, ибо он сам себе судья и поощритель. А вот неуверенный в себе кратофил, не способный удовлетвориться собственным представлением о самом себе, вечно жаждет знаков признания и формул почитания, за которыми, в общем-то, и охотится всю жизнь. На желании этом он успешно и улавливается бесами. Его не удовлетворяет получение ордена по почте заказным письмом, его не удовлетворяет запрет на ношение этой награды на лацкане пиджака. Он биологически нуждается в восхищенных возгласах прохожих и завистливых взорах соперников — заметивших металлическое свидетельство социального одобрения, сусальным золотом мерцающее на его одеждах. Кратофил обожает звездочки на погонах и сверкающие петлицы. Он любит церемонии вручения почетных грамот и объявления по радио о присвоении ему очередной государственной премии. Беда в том, что современное общество считает такого рода стремление к получению внешних знаков отличия не только вполне приемлемым, но и весьма даже желаемым. Иначе как можно принудить человека к выполнению нелюбимой работы и исполнению тягостных для всякой свободной души служебных обязанностей. Все вокруг поддерживают кратофила в его бессмысленном и нелепом стремлении к коллекционированию всякого рода побрякушек, именуемых государственными наградами, и красиво оформленных бумажек, называемых дипломами и сертификатами. Поверьте, человека, одержимого страстью ко всякого рода награждениям и церемониям присвоения очередных титулов, воистину стоит пожалеть!

Политический менеджмент

Современные политтехнологии в настоящее время не без помощи Кащея усовершенствованы настолько, что ни о каких случайностях, синонимичных творческим всплескам и неожиданностям новизны речи быть не может. Современные политики — это вовсе не свободно соревнующиеся борцы за права и привилегии той или иной социальной группы. Не только в психологическом, но и в самом что ни есть театроведческом смысле они являются всего лишь марионетками в руках опытных кукловодов — политменеджеров. Сегодняшний мир на излете технократической эры столь глубоко и опытно управляем и контролируем синклитом кратофилов-магнатов, каждый из которых честно выполняет условие подписанного им договора, что даже представить себе страшно. Человек, решивший связать свою судьбу с политической действительностью, заранее обходится гарантиями того, что если и возможно заводить разговор о личном творчестве, то лишь только в плане актерском, как говорится, вокруг все схвачено, уже за все заплачено. Рано или поздно индивидуум, погрузившийся в механизированное бытие политического театра, непременно приходит к осознанию договорной вынужденности и внешней обусловленности каждого из своих шагов, которые лишь кажутся совершаемыми им самим. Однако, даже достигнув такого осознания вырваться из жизни стихии идеально организованного политического рынка очень и очень нелегко. Чем выше ты стоишь на лестнице политической реальности, тем большим количеством недругов ты успел обзавестись и тем более компромата обеспечивающего внешнее управление твоим поведением, находятся в анналах проводников Кощеевой воли. Вхождение в политику — процесс однонаправленный, в принципе не подразумевающий возможности свободного выхода из нее. Правда, осознание механичности собственной публичной деятельности и ее принципиального актерского характера каждым всеми силами подавляется и вытесняется хотя бы ввиду того, что очень многие из благ земных благодаря твоему фиглярству и послушанию тебе предоставляются. Вот от них-то как раз и труднее всего отказаться. Гораздо проще, оставить в забвении собственную совесть; точнее, заткнуть ее куда подальше, где она благополучно со временем и отмирает, хотя бы из-за хронической невостребованности.

Полномочия

Действительными полномочиями обладает лишь козлоногий подписант. В мире страстей и корытных интересов все и вся подлежит его тотальному контролю. Он не властен лишь от сферы свободной воли и чистой совести, в коей пребывают кратофобы. Однако это его нисколько не смущает, а для разыгрывания собственных мертвящих мистерий ему вполне хватает закабаленных марионеток кратофилов. Все же обещаемые им полномочия, обладания которыми столь неистово жаждет медленно умирающая душа любого их кратофилов, по определению является не просто частичными и делегированными, но иллюзорными по сути своей. Пописавший договор продвигается по жизни в строгом соответствии с начертанной им извне траекторией. Шаг вправо, шаг влево — расстрел без предупреждения. Управляемое Гистургом общество ввиду собственной механичности и жестко запрограммированности не может допустить вторжения хоть сколько-нибудь состоятельной индивидуальной творческой воли. Оно понятно — ведь существует оно не по законам саморазвития, но лишь в согласии с инстинктом самосохранения. Поэтому всякий раз, когда вам предлагают приобрести те или иные полномочия, стоит хоть на минуту задуматься над тем, кому в действительности они принадлежат и чем, рано или поздно, придется расплачиваться за иллюзорное обладание ими.

Популярность

Знатоки эзотерических дисциплин, превыше всего ценящие творческую свободу и личную независимость всякой развивающейся индивидуальности во все века твердили о трех главных бесах договорными отношениями, с которыми ни в коем случае не следует себя связывать. Бесы эти навевают ужас на кратофобов и манят к себе кратофилов — Власть, Деньги и Популярность. Они — словно родные братья, повязан круговой порукой и поддерживающие друг друга из всех сил, чем-то напоминая драконище о трех огнедышащих головах. Обещания популярности — это обещание закабаления и взятия на себя неисполнимых долговых обязательств. Есть даже такая метафора — «звездная болезнь». Широкая известность, узнаваемость на улицах, восхищенный трепет приблизившейся к фигуре популярного человека — это воистину наркотическое зелье. Как легко идти по жизни, оставаясь незамеченными и неузнаваемыми? Как трудно влачить собственное существование, будучи отягощенным узнающими взорами и шепотом за спиной, вне зависимости от того, каким оказывается этот шепот — льстиво-восхищенным или злобно зависимым. Даже высшие представители воли Гистурга на планете. Опасаются принимать на себя груз публичности. Им, как никому другому известны все те невзгоды и тяжести, которые неизменно связаны с утверждением пличной популярности. Но начинающие кратофилы, надеющиеся укрепиться и возрасти в силе за счет восхищенных воплей толпы и благосклонных улыбок почитателей слишком наивны и невежественны для того, чтобы отказаться от это разлагающей душу заразы.

Почести

Они всегда натужны и поверхностны, неискренни и льстивы. Психологически здоровый человек в принципе не нуждается ни в каких чествованиях. Официальные льстецы, пусть даже прикидывающеюся друзьями и единомышленниками, в своих восхвалениях и дифирамбах стремятся вовсе не ко отражению подлинных достоинств чествуемого, но лишь соревнуются друг с другом в попытке превзойти один другого в изобретениях похвалы и лести. По большому счету им глубоко безразлично его собственные реакции на их величавые речи и величественное творчество изощренных одобрений. Они всеми силами соблазняют чествуемого своим сладостным словоблудием. Вообще то порядочному и знающему себе цену человеку случайно оказавшемуся в подобной ситуации, всегда становится неуютно и как-то неловко. Он лучше других знает самого себя, свои сильные и слабые стороны, а потому менее всего на свете нуждается в озвучивании якобы присущих ему качеств, достоинств и талантов. Но так уж повелось среди современников, что открытое почитание, направленное против естественной скромности, глубинно присущей всякому здоровому человеку, ставится в один ряд с действительным признанием его собственных заслуг. Почести — одна из коварнейших уловок Кащея. Недаром в сказках инициация, связанная с прохождением благозвучия медных труб, ставится выше испытания огнем и водой.

Превосходство

Ощущение это — психологический синоним обладания властью. Подлинное смирение вовсе не связано с натужным самоуничижением и умалением собственных достоинств, напротив, смирение есть признак ясного видения самого себя таким, каковым ты являешься на деле. Смирение — синоним адекватности самопонимания и достаточно ироничного, то есть здорового, отношения к самому себе. Напротив, для людей болезненно извращенной самооценкой чувство превосходства всегда является желанным. Оно как бы компенсирует неверие в себя, оказываясь при этом ядовитым наркотиком, отравляющим душу мнимым самоуспокоением. Говорят, никто не совершенен. Сентенция эта вовсе не умаляет человеческих достоинств, она просто предупреждает каждого о присущей ему возможности здраво и разумно улучшить самого себя. Возможность эта наличествует во всякой ситуации жизни, ею пропитана ткань любых отношений, она сопутствует совершению любого поступка. Развивающийся, то есть здоровый на душу человек, в движении своем сквозь тень этой преграды существования опирается на ясно понимание своих лучших сторон, но движим видением еще гнездящихся в нем элементов незрелости и неразвитости. Когда же мы без критики принимаем ощущение превосходства над другими как надлежащее состояние души, мы неизбежно останавливаемся, то есть начинаем скатываться назад — в Хаос.

Предсказание

Современный мир прямо таки свихнулся на предсказаниях. Это вовсе не означает того, что широкие массы землян адекватно воспринимают научные прогнозы и всерьез озабочены применением их к разрешению проблем повседневной жизни. Предсказание — это синоним обещаемых гарантий приемлемого будущего. Правда, кому что нравится. Одним подавай скорейшее наступление Армагеддона, другие с нетерпением и трепетом внимают вести о скорейшем приходе царствия Божия на землю. Отцы православия недаром называют повышенный интерес ко всякого рода предсказаниям одной их форм готовности к обольщению. Фанатичное доверие предсказаниям есть знак неверия в самого себя, неуважение к собственной свободной воле. Вне зависимости от того, сбываются предсказания или нет, уже само по себе упование на них санкционирует пассивность и бездеятельность людей в отношении их собственных судеб. Предсказание, понимаемое таким образом, является мнимым свидетельством механической запрограммированности человеческой жизни. Раз уж предсказано — значит, и поделать нечего, можно пребывать в бездействии и предаваться покорной лени. Так люди отказывают самим себе в творчестве собственной жизни. Так люди разучаются удивляться и радоваться непредсказуемым обновлениям, какими бы те по характеру не являлись. Особую любовь к предсказаниям самого разного толка испытывают кратофилы, усматривающие в исполнение предсказанного знак могущества своих рогатых покровителей. Вне зависимости от реальных возможностей разумного прогнозирования хода событий, в психологическом отношении слепое доверие к предсказаниям есть вернейший признак душевной слабости и духовной лени.

Рейтинг

Что за страсть у кратофилов — без устали мчаться по беговой дорожке к неизвестному финишу! Что за болезнь такая — все время себя с кем-то сравнивать, то тяготясь обидами, увидев себя обойденными, то превозносясь в гордости, злорадно регистрируя отставание других. Представьте себе симфонический оркестр, в котором бы каждый из музыкантов изо всех сил стремился бы сыграть громче других. Наверное, победил бы литаврист. Однако известно, что барабан может заглушить оркестр, но не заменить его. Или представьте на минуту, что вместо того, чтобы играть в едином ритме, уважая друг друга и один другого поддерживая, каждый из музыкантов вдруг устремился бы исполнять порученную ему партию быстрее остальных. То-то какофония бы вышла. Мир един и согласован, многозвучен и синтетичен. Каждому в нем отведено его собственное место и соревновательное действие, укорененное в непонимании симфонической сущности, неизбежно привносит разброд и раздрай, разрушая единое действо. Долгое время западные экономисты, не переставали удивляться лозунгам эпохи развитого застоя — «пятилетку — в два года». Ведь экономика — это единый слаженный организм, координируемый менеджерами так, чтобы все подсистемы работали в едином ритме ради достижения значимого для всех результата. Металла следует выплавливать ровно столько, сколько его смогут потребить нуждающиеся в нем предприятия, не меньше, но и не больше. Любое же чрезмерное ускорение функционирования отдельной производственной единицы неизбежно хаотизирует общий процесс. К тому же, навязчиво распространяемые СМИ, пресловутые рейтинги политиков и партийных объединений есть не что иное, как банальнейший обман радиослушателей и телезрителей. Все эти рейтинги — сплошная липа, главное назначение которой состоит вовсе не в информировании воспринимающих реальное положение вещей, но в назойливом оглуплении теми, кто серьезно к ним относится.

Роскошь

Синоним избыточности и излишества. Здоровому человеку. Желающему развиваться свободно и независимо, мирозданием даровано, согласно известному выражению классика лишь единственная роскошь — роскошь общения. Здоровым роскошество оказывается лишь в наслаждении природными красотами и в упоении любимым трудом, но все это — роскоши внутренние и естественные, ибо в их случае преизбыток приходит изнутри, а не достигается за счет ущемления жизненных прав ближнего. Потребности человеческие в принципе неутолимы. А всякого рода желания и хотения в принципе не насыщаемы. Все дело в том, что существуют жажды законные и противозаконные, здоровые и болезненные, естественные и измышленные. Возможно, занятой и динамично действующий человек в условиях современного города действительно нуждается в автомобиле как удобном средстве передвижения. Но всякому, приступившему к коллекционированию роллс-ройсов за глаза можно поставить диагноз — кратофилия. Собственность как инструмент творческой деятельности естественна и необходима, но собственность, как знак горделивого тщеславия, как орудие демонстрации своего мнимого превосходства над другими, — и вредна и бессмысленна. Несмотря на естественность такого понимания роскоши, о ней все равно мечтает всякий кратофил, и условие ее достижения вносит в пресловутый договор в качестве одного из важнейших пунктов.

Слуги народа

Наилюбимейшее выражение всех без исключения кратофилов, которые ни себе, ни тем более другим не любят признаваться в патологически эгоистической мотивации, движущей всеми их помыслами и усилиями. В большинстве случаев это выражение используется кратофилами сугубо цинично и лицемерно, на правах дежурной отговорки в тех ситуациях, когда кратофобы решаются уличить властолюбцев в мертвяще самостном характере их устремлений. Однако есть и иная категория кратофилов, которые настолько запутались в хитросплетениях своей внутренней жизни, что оказываются не в состоянии признаться самим себе во всецело эгоцентрическом характере организации их жизни. Дело в том, что кратофобы живут исключительно для других. Просто они понимают, что разумная и дружелюбна забота о самих себе неизбежно приносит добрые плоды, кто с ними так или иначе связан. Американский человековед Чемпион Тойч выразил эту мотивационную парадигму кратофобов посредством метафоры персиковой косточки. Оказавшись в земле, косточка просто обязана быть достаточной мере эгоистичной. Ибо ей надо питаться и возрастать. Но год за годом используя соки земли, энергии ветра и дары солнечных лучей, в итоге косточка, живущая в согласии с собственным внутренним законом развития трансформируется в роскошные персиковое дерево, по преизбытку своему щедро предоставляющее свои обильные плоды всем желающим насытиться и насладиться. А вот у пресловутых «слуг народа» в большинстве случаев все получается наоборот. Их хищническая политика разлагает души окружающих, разрушает истинно человеческие отношения и приводит к истощению ресурсов мира, ибо трудятся они, будучи мотивируемы не жаждой жить, но жаждой властвовать.

Собственность

В истинном значении своем это слово может быть понято как продолжение самого человека, вне зависимости от того в какой именно форме она проявлена, в каком виде она выражается. Кратофил рассматривает всякую собственность как продление мыльного пузыря своего безмерно раздувающегося Эго, как бронированную защиту от влияния токов реальности, закрывающую его от живительного общения с окружением. Кратофоб же рассматривает собственность как потенциал, предоставляемый в его распоряжение самой жизнью, многократно повышающий его возможности этой самой жизни и служить. Служить жизни и людям, но не Кащею и самому себе. Собирание любых богатств приобретает высокий и сакральный смысл лишь в том случае, если изначально и непрестанно оно подразумевает щедрую раздачу сконцентрированного как закономерный итог процесса накопления. Обращение же кратофила с собственностью напоминает ночь без дня, закат без восхода, вдох без выдоха. Вот потому-то кратофоб никогда не чувствует себя связанным по рукам и ногам тем, чем он владеет, в то время как кратофил, даже будучи очень богатым и социально успешным, не в состоянии ни на миг избавиться от невыносимо гнетущего чувства заточения пусть в золотой, но все таки клетке.

Спецслужбы

Говорят, мусор нельзя заметать под ковер. Говорят, в шкафу вредно иметь скелет. Говорят, не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня; впрочем, последнее немного не по теме. Представьте себе цыпленка. который решил обеспечить собственную безопасность отказом от проклевывания скорлупы. Грустно, не правда ли. Всякое общество, как ему кажется, противостоит врагам и недругам. Желая сохранить собственную целостность, оно защищается и обороняется, а порой и дерется. Спецслужбы представляют собой аналог аутоиммунного заболевания. Ревматологам, коллагенологам, и онкологам симптомы того заболевания известны более чем кому бы то ни было. Иммунная система, изначально предназначенная для защиты организма от инородных вторжений, по той или иной причине начинает пожирать клетки охраняемого ею организма. Специалисты говорят, что предотвратить сей процесс практически невозможно. Каждому из интересующихся советуем перечитать соответствующий теме раздел в книге «Психология эволюции» Роберта Уилсона. Возможно, в данном случае действует один из непознанных нами доселе законов природы, который мы сейчас попытаемся сформулировать своими словами: «Излишне защищаясь от других, ты обрекаешь самого себя».

Стиль жизни (Адлер)

Сколь премного мы превозносим Кащеевы слова «стильный» и «стильно»! Сколь скоро мы следуем за модой, за тем образом жизни и мышления, которое внешне оказываются общеприемлемыми! Лишь один из учеников старины Фрейда отважился на анатомию человеческой судьбы. Хотите верьте, хотите нет, но каждый из нас в детстве был слаб и немощен, а потому, как минимум в психологическом плане, изнасилован, раздавлен и обижен. Каждый из нас, согласно тому же Адлеру, носит в душе комплекс неполноценности (кстати, этот термин был обнародован впервые все тем же венским аналитиком). Если человеку, пусть еще юному, но уже человеку, кто-то продемонстрировал излишнюю силу, то до конца жизни человечек этот будет искать компенсации, то есть искать возможностей проявления той силы, которую ему продемонстрировали в раннем детстве. Если кто-то был соблазнен не ко сроку, тот будет искать соблазнений либо научится соблазнять сам. Если кому-то не хватило тепла и ласки, то будет всячески отторгать от себя и любимых, и детей. Самое страшное открытие Адлера заключалось в том, что в связи с этими не зависящими от нас травмам<