Суровый прием им со стороны Иосифа.

 

7. И увидел Иосиф братьев своих и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово и сказал им: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи. 8. Иосиф узнал братьев своих, но они не узнали его.

Иосиф легко мог узнать своих братьев, так как при продаже Иосифа они были уже почти взрослыми (“с бородами,” как замечает Мидраш) и за время разлуки, при однообразии номадического быта, не могли значительно измениться. Затем, Иосиф мог ожидать их прибытия в Египет за хлебом и теперь увидел их всех вместе, притом знал и понимал их язык, хотя, следуя этикету, и говорил с ними через переводчика.

Братья, напротив, естественно не узнали Иосифа, кото­рый продан был ими 17-ти лет, а теперь имел 38, занимал пост первого египетс­кого вельможи, по костюму, наружности, языку и проч. представлялся им египтя­нином: в такой обстановке они менее всего ожидали найти своего брата, в смер­ти которого они притом были убеждены (ст. 22).

Что касается сурового обраще­ния Иосифа с узнанными им братьями, то можно допустить, что в Иосифе в пер­вое время боролись два противоположных чувства: горечи и мстительности с одной стороны, любви — с другой (последнее чувство торжествует уже при первом сви­дании, ст. 24), — Иосиф не знал христианской заповеди о любви к врагам, и пред­положить в нем недоброе чувство мести возможно. Со всем тем “употребленная им хитрость, без сомнения, имела добрые побуждения, как-то: возбудить угро­жающим несчастьем совесть виновных братьев к признанию сделанного ими пре­ступления и к изглажению онаго; получить скорое известие об участи отца и еди­ноутробного брата и, прежде открытия тайны, привести в совершенную безопас­ность Вениамина, против которого зависть и злоба, обманутые в Иосифе, могли обратить свое оружие” (м. Филарет, Зап. на Быт. 2:212).

 

9. И вспомнил Иосиф сны, которые снились ему о них; и сказал им: вы со­глядатаи, вы пришли высмотреть наго­ту земли сей.

(ср. 12,14). Возведенное (неискренно) Иосифом обвинение братьев в шпи­онстве имело целью, с одной стороны, некоторое наказание и испытание им сво­их братьев, с другой — предупреждение неудовольствия египтян по поводу сразу благоприятных отношений Иосифа к чужестранцам. В духе египетской политики Иосиф обвиняет братьев своих, пришедших в Египет с северо-востока, в том, что они имеют высмотреть наиболее незащищенные места, с евр. наготу, страны, — а в Египте такой была особенно северо-восточная граница, открытая набегам ази­атских кочевников (отсюда, вероятно, проникли в Египет и гиксы); притом братья Иосифа пришли целым караваном; наконец, обычай высылать соглядатаев преж­де занятия той или иной земли отмечен не раз и в библейской древности (Чис. 21:32;[1210] Нав. 2:1;[1211] Суд. 18:2[1212]). В этом смысле братья Иосифа действительно оказа­лись как бы разведчиками новой территории, так как следствием прихода их в Египет было поселение их здесь.

 

10. Они сказали ему: нет, господин наш; рабы твои пришли купить пищи; 11. мы все дети одного человека; мы люди честные; рабы твои не бывали соглядатаями. 12. Он сказал им: нет, вы пришли высмотреть наготу земли сей. 13. Они сказали: нас, рабов твоих, двенадцать братьев; мы сыновья одно­го человека в земле Ханаанской, и вот, меньший теперь с отцом нашим, а од­ного не стало. 14. И сказал им Иосиф: это самое я и говорил вам, сказав: вы соглядатаи; 15. вот как вы будете испытаны: клянусь жизнью фараона, вы не выйдете отсюда, если не придет сюда меньший брат ваш; 16. пошлите одного из вас, и пусть он приведет брата вашего, а вы будете задержаны; и откроется, правда ли у вас; и если нет, то клянусь жизнью фа­раона, что вы соглядатаи.

В благородном негодовании по поводу обвинения, братья Иосифа со всей силой убеждения в собственной невинности выставляют на вид, что они дети одного отца (который, подразумевается, не рискнул бы послать всех своих сыновей лазутчиками и подвергнуть их через то опасности), люди честные (по LXX, Vulg., слав. — “мирные”), члены малочисленного племени в Ханаане, и пото­му никак не могут быть опасны для Египта. О смерти Иосифа они говорят по по­нятной причине глухо, но открывают нужные Иосифу сведения об отце и единоут­робном брате его Вениамине.

Желая лучше убедиться в добрых чувствах братьев к Вениамину, Иосиф требует прибытия его в Египет. Но глубокое душевное волнение Иосифа при этом выражается в непоследовательности его решений: то он обвиняет их в преступле­нии (ст. 9, 12, 14), за которое полагалась смерть, то приговаривает их к заключе­нию под стражу (15), то, оставляя всех в Египте, предполагает одного из братьев послать за Вениамином (16), то принимает противоположное решение — одного оставляет заложником, а прочих отпускает (ст. 18-20). Клятва жизнью царя была весьма обычна на древнем и новом Востоке (теперь — у персов), и оттуда, веро­ятно перешла в Рим (где формулою ее было “per salutem Caesarum”); по Геродо­ту, существовала и у скифов (4:68). В Библии не раз отмечен обычай клятвы жизнью царя (1 Цар. 17:55;[1213] 20:3;[1214] 25:26;[1215] ср. 4 Цар. 2:4[1216]). LXX: νή τήν ϋγίειαν Φαραώ, Vulg.: per salutem Pharaonis, слав.: “тако ми здравия фараоня.”