Родословие потомства Исава и хоритов.

 

1. Вот родословие Исава, он же Едом.

Как после окончания истории Авраама, в Быт. 25:12[1061] и д. приводится родословие Измаила, но упоминаемого затем в ходе священного повествования, так и теперь, перед выделением Исава из истории спасения, приводится родословие его и потомства.

Еврейское toldoth, имеющее и более широкое значение: история, повествование (Быт. 2:4; 6:9 и др.), здесь имеет более тесный смысл: генеалогия, причем, естественно, сообщаются и замечания исторические, географические и др.

 

2. Исав взял себе жен из дочерей Ха­наанских. Аду, дочь Елона Хеттеянина, и Оливему, дочь Аны, сына Цивеона Евеянина, 3. и Васемафу, дочь Измаила, сестру Наваиофа.

О женах Исава здесь говорится уже в 3-й раз (ср. 26:34;[1062] 28:9[1063]), но имена их передаются иначе, чем в предыдущие 2 раза. Признавая, что эти вари­ации могли быть обязаны древневосточному обычаю переименования или даже ошибке переписки, отметим моменты сходства во всех трех редакциях:

а) Исав имел три жены;

б) одна из них называлась Васемафа;

в) две были хананеянки; третья — дочь Измаила.

 

4. Ада родила Исаву Елифаза, Васемафа родила Рагуила, 5. Оливема родила Иеуса, Иеглома и Корея. Это сыновья Исава, родившие­ся ему в земле Ханаанской.

Из пяти сыновей Исава по одному родили Ада и Васемафа, а 3-х — Оливема, все они родились до переселения из Ханаана, о котором говорится в ст. 6-8.

 

6. И взял Исав жен своих и сыновей своих, и дочерей своих, и всех людей дома своего, и (все) стада свои, и весь скот свой, и всё имение свое, которое он приобрел в земле Ханаанской, и по­шел (Исав) в другую землю от лица Иакова, брата своего, 7. ибо имение их было так велико, что они не могли жить вместе, и земля странствования их не вмещала их, по множеству стад их.

Если ранее (гл. 32-33) Исав лишь временно отлучался из Ханаана, то теперь он предпринимает всецелое выселение из отцовского дома и берет с собою все принадлежащее ему, и направляется в другую землю, т.е., без сомне­ния, в Сеир (ст. 9; 33:14[1064]). Мидраш не без основания говорит, что это удаление Исава “от лица Иакова” означало, что Исав не будет иметь участия в обетованиях Авраама.

Мотив разлуки его с братом — тот же, который был указан и в рассказе о разлуке Авраама с Лотом, 13:5-12, недостаточность пастбищ и возможные отсюда пререкания из-за них между пастухами. Надо помнить, что к услугам ко­чевавших патриархов были только незанятые, пустопорожние пространства. Ос­тальные земли, занятые оседлым населением, были недоступны им, и они лишь за деньги могли покупать участки для своих нужд (23 гл.; 33:19[1065]). При таких обстоятельствах всегда возможны на “земле странствования” (ст. 7) их недоразу­мения и споры, например, из-за колодцев (ср. гл. 21 и 26).

 

8. И поселился Исав на горе Сеир, Исав, он же Едом.

Занятая Исавом и его племенем земля называется здесь (ср. 14:6[1066]) горой Сеир. Ранее поселения здесь племени Исава-Едома она была населена троглодитами (пещерными обитателями) хорреями (14:6; Втор. 2:12) и свое название Сеир получила или от одного из представителей племени хорреев — Сеира (36:20), или от самого Исава, который был, по 25:25,[1067] sair, волосат.[1068]

“Гора” Сеир состоит из цепи горных отрогов, называемых теперь Djebal, Schera, Hosma, кото­рые тянутся от южного берега Мертвого моря до Еланитского залива. Северная часть страны в древности называлась Гебалена (греч. Γεβαληνή), откуда, веро­ятно, вышло теперешнее арабское название Джебаль (холмистая страна). Парал­лельно цепи горной идет долина Хор, в которую горы круто обрываются. Восточ­ная часть страны почти бесплодна и усеяна камнями (Каменистая Аравия). Горная же часть (горы состоят из известняка с примесью базальта) довольно плодород­на. Заняв ее, потомки Исава овладели городами: Восорой (Боцра), ст. 33, Феманом (34), Масрекой (36) и др.

 

9. И вот родословие Исава, отца Идумеев, на горе Сеир. 10. Вот имена сынов Исава: Елифаз, сын Ады, жены Исавовой, и Рагуил, сын Васемафы, жены Исавовой.

Здесь повторяется сказанное в ст. 1, но тогда как сказанное в ст. 1-8 относится собственно к сыновьям Исава, дальнейшее, ст. 9-19, простирается и на внуков Исава и дальнейших потомков его.

 

11. У Елифаза были сыновья: Феман, Омар, Цефо, Гафам и Кеназ.

Феман, 1-й сын Елифаза, дал имя городу, не раз упоминаемому у пророков (Иер. 49:7, 20;[1069] Ам. 1:12;[1070] Авд. 9;[1071] Иез. 25:13[1072]); жители его, по-видимому, известны были своей мудростью (Иер. 49:7[1073]); одним из потомков Фемана, сына Елифазова, был старший из друзей Иова — феманитянин (Иов. 2:11[1074]). Омар — может быть родоначальник арабского племен амиров. Цефо (в 1 Пар. 1:36[1075] — Цефи) напоминает местность на юг от Мертвого моря.

 

12. Фамна же была наложница Елифаза, сына Исакова, и родила Елифазу Амалика. Вот сыновья Ады, жены Иса­вовой.

О Фамне, наложнице Елифаза, упомянуто, по еврейским толковникам, для того, чтобы показать величие и славу потомства Авраамова (даже через Исава), вследствие чего даже соседние князья хорреев (Фамна была из хорреев, ст. 20, ср. 29) искали родства с ним, по мнению некоторых — чтобы показать ев­реям происхождение Амалика и амаликитян, бывших при Моисее сильнейшим племенем Аравии (Исх. 17:8).[1076] В 1 Пар. 1:36[1077] Фамна или Феман встречается как имя сына Елифаза (ср. 36:40;[1078] 1 Пар. 1:51[1079]).

 

13. И вот сыновья Рагуила: Нахаф и Зерах, Шамма и Миза. Это сыновья Васемафы, жены Исавовой. 14. И сии были сыновья Оливемы, дочери Аны, сына Цивеонова, жены Исавовой: она родила Исаву Иеуса, Иеглома и Корея.

Перечисляются ближайшее потомки Исава от двух других жен: 4 рода от Васемафы и 3 — от Оливемы. Всего от 3-х жен (включая Амалика от Фамны) произошло 13 родов потомства Исавова.

 

15. Вот старейшины сынов Исавовых. Сыновья Елифаза, первенца Исавова: старейшина Феман, старейшина Омар, старейшина Цефо, старейшина Кеназ, 16. старейшина Корей, старейшина Гафам, старейшина Амалик. Сии ста­рейшины Елифазовы в земле Едома; сии сыновья Ады. 17. Сии сыновья Рагуила, сына Иса­вова: старейшина Нахаф, старейшина Зерах, старейшина Шамма, старейшина Миза. Сии старейшины Рагуиловы в земле Едома; сии сыновья Васемафы, жены Исавовой. 18. Сии сыновья Оливемы, жены Иса­вовой: старейшина Иеус, старейшина Иеглом, старейшина Корей. Сии старейшины Оливемы, дочери Аны, жены Исавовой. 19. Вот сыновья Исава, и вот старей­шины их. Это Едом.

Идет перечисление старейшин alluphim (от евр. eleph —тысяча, Мих. 5:2[1080]), тысяченачальники (хилиархи) или родоначальники (филархи); термин alluphim вВетхом Завете прилагается к князьям племени Исава-Едома (Исх. 15:15;[1081] 1 Пар. 1:51) и лишь, как исключение, — ккнязьям Иудиным (Зах. 12:5-6[1082]).

 

20. Сии сыновья Сеира Хорреянина, жившие в земле той: Лотан, Шовал, Цивеон, Ана, 21. Дишон, Эцер и Дишан. Сии ста­рейшины Хорреев, сынов Сеира, в зем­ле Едома. 22. Сыновья Лотана были: Хори и Геман; а сестра у Лотана: Фамна. 23. Сии сыновья Шовала: Алван, Манахаф, Эвал, Шефо и Онам. 24. Сии сыновья Цивеона: Аиа и Ана. Это тот Ана, который нашел теплые воды в пустыне, когда пас ослов Циве­она, отца своего. 25. Сии дети Аны: Дишон и Оливе­ма, дочь Аны. 26. Сии сыновья Дишона: Хемдан, Эшбан, Ифран и Херан. 27. Сии сыновья Эцера. Билган, Зааван, (Укам) и Акан. 28. Сии сыновья Дишана. Уц и Аран. 29. Сии старейшины Хорреев: ста­рейшина Лотан, старейшина Шовал, старейшина Цивеон, старейшина Ана,

Перечисляются роды хорреев, аборигенов Сеира — Идумеи (Быт. 14:6;[1083] Втор. 2:12[1084]), именно: 7 сыновей и 19 внуков родоначальника их Сеира. Из племени хорреев, покоренного племенем Исава (Втор. 2), происходили, между прочим, Оливема, дочь Аны, жена Исава (ст. 24), и Фамна, наложница Елифаза (22). Об отце Оливемы сообщается, ст. 24, что он, когда пас ослов отца своего, “нашел йемим (hajemim) в пустыне.”

Что же именно были эти jemim, об этом толковники крайне расходятся между собою. LXX, для которых смысл данного места был, видимо, не­ясен, оставляют данное слово без перевода: иаминь (слав.). Многие раввины и во­обще еврейские толкователи, сближая слово hajemim с греч. ήμίονος, переводили первое еврейское слово: мул, и утверждали, что Ана первый стал разводить ублюдков осла и лошади — мулов. Но при всей распространенности такого толкования (его разделял и Лютер, переведший спорное слово: Malp-ferde), оно должно быть от­вергнуто: ни в еврейском языке (по-еврейски мул — pered), ни в родственных семитических языках нет сходного со словом jemim корня со значением: мул. Притом лошадей в то давнее время в Сеире не было, и ст. 24 говорит о пасении одних ослов.

Другие толкователи, следуя Таргуму Онкелоса (“gigantes”), отождествляют слово jemim с emim Втор. 2:10,12[1085] — емимами, великанами, которых будто бы встретил в пустыне и победил Ана. Но филологически, да и по самому смыслу, такое предположение не представляется подходящим.

Остается принять третье мнение, которого держатся блаженный Иероним, блаженный Феодорит, некоторые переводы Библии и большинство но­вых толкователей, — что Ана нашел теплые воды (aquas calidas — Vulg.; русск. си­нод..: “теплые воды,” по переводу Мандельштама: “диких голубей”) в пустыне.

Блаженный Феодорит пишет: “Сирийский переводчик говорит, что нашел он источник; потому что источник на сирийском языке называется: айна” (отв. на вопр. 94). То же подтвержда­ют блаженный Иероним — на основании языка финикийского (пунического) и Михаэлис — на основании языка арабского. В пользу этого последнего мнения говорит и то об­стоятельство, что в Каменистой Аравии, Идумее и местности на юго-востоке от Мертвого моря встречается много теплых ключей, из которых особенно славился в древности целебный источник Каллироэ.

 

30. старейшина Дишон, старейшина Эцер, старейшина Дишан. Вот старей­шины Хорреев, по старшинствам их в земле Сеир. 31. Вот цари, царствовавшие в зем­ле Едома, прежде царствования царей у сынов Израилевых.

Перечисляются цари, царствовавшие в земле Едома, “прежде цар­ствования царей у сынов Израиля” (с евр. “прежде воцарения царя...”). Из перво­начально двойственного состава населения Сеира, едомлян и хорреев, в более или менее непродолжительное время — список царей производит впечатление глубокой древности: образовалось в стране Едома царство, 8 царей которого и перечисляются. Мидраш (Beresch. r. Раr. 83, s. 406) сопоставляет этих царей Едома с судьями израильскими. Действительно, царская власть у Едома в то от­даленное время, видимо, не была наследственной (какой сделалась у идумеев ко временам Давида и Соломона, 3 Цар. 11:14[1086]): ни один из 8 царей не принимает царской власти по преемству от отца своего — народное избрание или даже узурпация определяли преемственное следование их одного за другим, причем были цари и чужеземные, как Саул из города Реховоф на Евфрате (ст. 37[1087]). Отсюда уже можно заключать о непродолжительности их царствований и предполагать, что все они царствовали со старейшинами (15-19 ст.) в тот 200-летний период, ко­торый определяет Моисей от смерти Исава.

Вероятно, в частности, предположе­ние некоторых толкователей (между прочим, м. Филарета), что последний царь идумеев из здесь упоминаемых — Гадар (39[1088]), о смерти которого нет нарочитого упоминания, был жив во время Моисея, и к нему последний посылает послов из Кадеса (Чис. 20:14[1089] и след.) с просьбою о позволении пройти через его владения. Старейшины же Едома, упомянутые в ст. 15-19 и затем в 40-43, без сомнения, могли управлять отдельными городами или общинами и совместно с царями, не образуя особой эпохи в истории Едома. Этими соображениями ослабляется, если не вовсе разрешается, то затруднение (побудившее некоторых еврейских и христианских толкователей относить составление раздела, ст. 31-39, ко времени Иосафата), что в указанный, сравнительно небольшой, период времени страною Едома управляли и старейшины (ст. 15-19), и цари (31-39), и опять старейшины(ст. 40-43).

Другое затруднение представляет замечание 31 ст.,[1090] что перечис­ляемые далее цари идумейские царствовали до появления царя в Израиле: из этого замечания заключили, что книга Бытия (а вместе и все Пятикнижие) в на­стоящем виде произошла лишь при царях израильских, о которых-де не мог гово­рить Моисей. Но возможно, что Моисей говорил здесь о появлении царской вла­сти в будущем, а что идея царской власти в избранном племени была близка сознанию Моисея и даже всякого верующего члена потомства Авраама, Исаака, Иакова, видно из того, что каждому из этих патриархов обетовано происхождение вместе с народами и царей (17:6;[1091] 26:3;[1092] 35:11[1093]); под влиянием этой идеи законодатель Моисей во Втор. 17:14-20 дает пространное постановление о цар­ской власти, равно предполагает будущее существование царской власти и в пред­сказании о плене народа и царя (Втор. 28:36[1094]). Возможно, впрочем, что весь раздел Быт. 36:31-39, внесен в текст главы позднейшей рукою из 1 Пар. 1:43-53, места, совершенно тождественного с первым; но древность и значение этой табели от того не понижается, так ках родословия кн. Паралипоменон по своему началу восходят ко временам древнейшим.

 

32. царствовал в Едоме Бела, сын Веоров, а имя городу его Дингава. 33. И умер Бела, и воцарился по нем Иовав, сын Зераха, из Восоры.

Имя Бела (слав. Валак) в евр. языке родственно с именем Валаама, и как 1-й царь идумейский, так и известный прорицатель Валаам (Чис. 21-24 гл.) имели отца Веора: на этом основании некоторые еврейские толкователи отожде­ствляли первого с последним. Но сходство это, без сомнения, случайное.

 

34. Умер Иовав, и воцарился по нем Хушам, из земли Феманитян. 35. И умер Хушам, и воцарился по нем Гадад, сын Бедадов, который пора­зил Мадианитян на поле Моава; имя городу его Авиф. 36. И умер Гадад, и воцарился по нем Самла из Масреки. 37. И умер Самла, и воцарился по нем Саул из Реховофа, что при реке. 38. И умер Саул, и воцарился по нем Баал-Ханан, сын Ахбора. 39. И умер Баал-Ханан, сын Ахбора, и воцарился по нем Гадар (сын Варадов); имя городу его Пау; имя жене его Мегетавеель, дочь Матреды, сына Мезагава.

Подобной же ассоциации сходства обязано мнение, что 2-й царь едомский Иовав был не кто другой, как многострадальный Иов. Мнение это вне­сено в греческий (и славянский) перев. кн. Иова в качестве приписки (Иов. 42:17[1095] и д.), причем имя города, откуда происходил Иовав, — Восора (или Боцра), — представлено, как имя матери Иова (Восора-Боцра — известный идумейсхий го­род, Ис. 34:6;[1096] 63:1;[1097] Ам. 1:12[1098]). Мнение это с другими учителями Церкви раз­делял и блаженный Феодорит (отв. на вопр. 95), находя в Быт. 31:33 сходство с исто­рией Иова. Некоторую вероятность этому предположению дает то обстоятель­ство, что преемником царя Иовава (ст. 34) был фемакитянин, а из Фемана был Елифаз, друг Иова. Но ни исторически, ни грамматически тождество обоих лиц не может быть установлено.

 

40. Сии имена старейшин Исавовых, по племенам их, по местам их, по име­нам их, (по народам их): старейшина Фимна, старейшина Алва, старейшина Иетеф, 41. старейшина Оливема, старейши­на Эла, старейшина Пинон, 42. старейшина Кеназ, старейшина Феман, старейшина Мивцар, 43. старейшина Магдиил, старейши­на Ирам. Вот старейшины Идумейские, по их селениям, в земле обладания их. Вот Исав, отец Идумеев.

Дается перечень не столько личностей, членов потомства Едома — “старейшин,” сколько занимаемых едомлянами и управляемых их старейшинами областей и территорий. Любопытно, что в имени старейшины Магдиила (ст. 43) традиция иудейская видела обозначение Рима (Beresch r. Par. 88, s. 405), в котором, таким образом, видели как бы колонию идумейскую. Имя Едом в рав­винской и талмудической письменности вообще сделалось синонимом, аллего­рическим названием Рима.

 

 

Глава 37.

 

История Иосифа.

 

1. Иаков жил в земле странствования отца своего (Исаака), в земле Ханаанс­кой.

Возвращаясь, после перерыва (перечня родословий племени Исава, гл. 36) к повествованию об Иакове и ближайшем потомстве его (ср. 35:27-29), священно-писатель напоминает, что по отделении и удалении Исава (36:6-7) от Иакова, последний был по-прежнему “в земле странствования отца своего” — в Ханаане, который хотя в будущем, по обетованиям Божиим, имел быть соб­ственностью потомства Авраама — Иакова, но пока был лишь землей странство­вания (евр. megurim — Мидраш сближает со словом ger, пришелец, прозелит, и говорит, что Исаак, как Авраам и Иаков, приобретали в Ханаане прозелитов ис­тинной веры, — Beresch. r. Раr. 84, s. 409). В частности, Иаков в данное время жил в Хевроне (35:27;[1099] 37:14[1100]).

 

2. Вот житие Иакова. Иосиф, семнад­цати лет, пас скот (отца своего) вместе с братьями своими, будучи отроком, с сыновьями Валлы и с сыновьями Зелфы, жен отца своего. И доводил Иосиф худые о них слухи до (Израиля) отца их.

Хотя далее следует история преимущественно Иосифа, но так как с ней тес­но связана и история братьев и самого Иакова, то в заголовке истории Иосифа и стоит замечание: “вот житие (последующая история) Иакова.” Как по смерти Авра­ама (25:8[1101]) дается родословие (toldoth) Измаила (ст. 12-18), а затем продолжается история (toldoth) Исаака (со ст. 19); так и после смерти Исаака, приводится родословие (toldoth) Исава (гл. 36), затем продолжается история Иакова (с 37 гл. до конца книги Бытия). Предпочтение, какое священнно-писатель оказывает Иосифу пе­ред Иаковом, Мидраш объясняет тем, что судьба Иосифа имела величайшее сход­ство с судьбою Иакова, напр., оба подверглись братней ненависти и опасности жиз­ни и проч. (Beresch. r. Раr. 84, s. 409-410).

В том, что об Иосифе, после указания 17-л. его возраста, говорится, что он был молод (naar, отрок), еврйские толкователи видели указание на детски-наивное (отчасти — в неодобрительном смысле) поведение Иосифа, благодаря которому он невольно навлек на себя ненависть своих братьев. Иосиф пас мелкий скот своего отца в качестве помощника при близких к нему по возрасту сыновьях Иакова от Валлы — Дане и Неффалиме (30:6-8) и от Зельфы — Гаде и Асире (11-13); к первым двум братьям Иосиф стоял особенно близко, как к детям рабыни своей матери Рахили, после смерти последней заме­нившей Иосифу и Вениамину мать. Отношение Иосифа к старшим братьям, по Быт. 37, напоминает отношение юноши Давида к старшим его братьям, отпра­вившимся на войну, 1 Цар. 17.

Непосредственно после упоминания о занятиях Иосифа и братьев его сообщается и обстоятельство, послужившее первой причиной ненависти братьев против Иосифа: он доводил до сведения отца недобрые слухи о них (Vulg.; “crimine pessimo”).

LXX толковников и славянский текст дают обратную мысль, т.е. что братья оклеветали Иосифа (так и святой Иоанн Златоуст). Но Таргум Онкелоса, Ахила, Симмах, самарянский перевод, арабский, Вульгата выражают мысль еврейского масоретского текста (как и русский Синодальный). В чем состояло обвинение, библейский текст не говорит; Мидраш и раввины строили об этом разные предположения (Beresch. r., s. 410).

 

3. Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, — и сделал ему разноцвет­ную одежду.

Особенная любовь Иакова к Иосифу мотивируется тем, что последний был сыном старости его. Но Иссахар и Завулон, сыновья Лии, родились у Иакова по­чти одновременно с Иосифом (30:18-23), Вениамин же был еще моложе Иоси­фа лет на 15. Поэтому свидетельство Библии может быть восполнено показанием Иосифа Флавия, что Иаков любил Иосифа как рожденного Рахилью (после долгих ожи­даний) и отличившегося красотою (ευγένεια) тела и добродетелью души (Ant. 2:2, 1). Преимущественную любовь свою к Иосифу Иаков выразил тем, что сшил ему как бы первенцу (ср. 27:15[1102] — о богатой одежде Исава) особую одежду, ketoneth passim. По буквальному значению еврейского слова pas, это — “одежда оконечно­стей,”т.е. длинная с рукавами туника (tunica manicata et talaris — Гезен., по Акиле и Симмаху); в таком виде надо представлять себе ketoneth passim и дочери Дави­да Фамари (2 Цар. 13:18[1103]).

Но LXX толковников (также слав.-русск.) передают: χιτών ποικίλον, хитон разноцветный, и обычаи Востока, древнего и нового, — употребление преимущественно цветных материй для костюмов (ср. 2 Цар. 1:24;[1104] Притч. 31:22[1105]) дают вероятность этому переводу (Vulg.: “tunicam polymitam”). На одной из страниц Бени-Гассана семиты изображены в одеждах ярких цветов.

 

4. И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его и не могли говорить с ним дружелюбно.

Эта предпочтительная любовь послужила для братьев Иосифа новым по­водом к ненависти, самой нестерпимой и нескрываемой, к любимцу, тем более, что они могли опасаться (по замечанию Абарбанеля), как бы отец не лишил их всякого наследства из-за Иосифа.

 

5. И видел Иосиф сон, и рассказал (его) братьям своим: и они возненави­дели его еще более. 6. Он сказал им: выслушайте сон, который я видел: 7. вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот, мой сноп встал и стал пря­мо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу. 8. И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами? неуже­ли будешь владеть нами? И возненавиде­ли его еще более за сны его и за слова его. 9. И видел он еще другой сон и рас­сказал его (отцу своему и) братьям сво­им, говоря: вот, я видел еще сон: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд по­клоняются мне. 10. И он рассказал отцу своему и бра­тьям своим; и побранил его отец его и сказал ему: что это за сон, который ты видел? неужели я и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли? 11. Братья его досадовали на него, а отец его заметил это слово.

Но наивысшей степени ненависть братьев к Иосифу достигла, когда он наивно, простодушно рассказал ему свои два пророчественных сна, которые одинаково предвещали будущее подчинение ему братьев и даже отца. Первый сон по содержанию отражает в себе земледелие, которым, как известно (26:12[1106]), патриархи уже занимались совместно со скотоводством. Значение же его было весьма понятно, почему братья, поняв смысл первого сна, озлоби­лись еще более.

Вера в сбываемость и знаменательность некоторых снов обнару­живается здесь, как и вообще в Библии (Иов. 33:15;[1107] Суд. 7:9-15;[1108] 3 Цар. 3:5-15[1109] и др.), но только в истории Иосифа наблюдается явление двойных снов (самого Иосифа — в данном месте, виночерпия и хлебодара, фараона), что сам Иосиф в 41:32[1110] объясняет так, что повторение одного и того же предмета в двух различ­ных формах означает провиденциальную необходимость исполнения предвеща­емого факта и притом в будущем недалеком (произвольно Мидраш сон о снопах видит осуществившимся в культе золотых тельцов, введенном, 3 Цар. 12, потом­ком Иосифа Иеровоамом).

Второй сон Иосифа уже обращает внимание отца, ко­торый, придавая этому сну таинственное значение (11), однако сделал выговор Иосифу за его рассказ: преклонение отца, матери и старших братьев пред млад­шим братом и сыном, по понятиям Востока, было делом немыслимым (ввиду обычного на Востоке глубочайшего почитания старших со стороны младших).

“Мать твоя” (10) — не Рахиль, уже умершая, но или Валла, ее заменившая для Иосифа (по еврейскому толкованию), или Лия, пользовавшаяся теперь именем матери и со стороны сынов Рахили. Толкователи, видящие в названии “мать” именно Ра­хиль, или допускают, что часть описываемого в 37, в том числе и сны, про­изошли еще при жизни Рахили, или же (допуская, что Рахиль уже умерла) видят в словах Иакова “неужели я и твоя мать... придем,” так сказать, reductio ad absurdum: “ведь мать твоя умерла, — как же и когда мы с нею поклонимся теперь? Сон явно обманчивый.” В глубине же души Иаков имел противоположное убеждение.

Сказанное о причинах ненависти братьев к Иосифу объединяет блаженный Феодорит в следующих словах: “Иосиф был любим отцом и как поздно родившийся, и как сын Рахили, и как отличающийся добродетелью. Посему братья, видя его предпочитаемым, уязвлялись завистью и сперва покушались худо расположить к нему отца, много раз прибегая к злословию; не достигнув же своего намерения, предприняли погубить, а потом, совещавшись, продали. Сон о снопах предзнаменует поклонение за пшеницу” (отв. на вопр. 96).

 

12. Братья его пошли пасти скот отца своего в Сихем. 13. И сказал Израиль Иосифу: братья твои не пасут ли в Сихеме? пойди, я по­шлю тебя к ним. Он отвечал ему: вот я. 14. (Израиль) сказал ему: пойди, по­смотри, здоровы ли братья твои и цел ли скот, и принеси мне ответ. И послал его из долины Хевронской, — и он при­шел в Сихем.

Несмотря на зловещее настроение братьев относительно Иосифа, “ни отец, ни юноша ничего не подозревали и не предполагали, чтобы они могли дойти до такого неистовства” (Иоанн Златоуст, Бес. 61, с. 655). Поэтому, когда братья от­правились к стадам в окрестностях Сихема, то Иаков в заботе о благополучии детей посылает Иосифа узнать об их здоровье, и Иосиф немедленно исполняет приказание отца, оказавшееся роковым. Сихем после известного кровопролития (34) мог уже быть снова населен и следствия разгрома его могли быть устра­нены. Но Иаков, видимо, опасается за участь сыновей своих, все еще могших навлечь на себя мщение со стороны окрестных жителей. Сыновья Иакова со ста­дами, очевидно, переходили с места на место — от Хеврона, где жил Иаков, на север и восток.

 

15. И нашел его некто блуждающий в поле, и спросил его тот человек, гово­ря: чего ты ищешь?

Что Иосиф сбился с пути близ Сихема, это понятно, так как он жил там еще мальчиком. Традиция еврейская в человеке, встретившем здесь Иосифа, видела архангела Гавриила, который будто бы и потребовал, чтобы он не возвра­щался назад и точно исполнил приказание отца.

 

16. Он сказал: я ищу братьев моих; скажи мне, где они пасут? 17. И сказал тот человек: они ушли отсюда, ибо я слышал, как они говори­ли: пойдем в Дофан. И пошел Иосиф за братьями своими и нашел их в Дофане.

Дофан, или, по чтению LXX, Дофаим (упоминаемый позже в истории пророка Елисея, 4 Цар. 6:13,[1111] и еще позже в истории Иудеи, Иуд. 4:6; 7:3; 8:3), по показаниям Иосифа Флавия и блаженного Иеронима, лежал к северу от Самарии и Сихема, при входе в долину Изреель; через эту долину и через город Дофан про­легала караванная дорога с северо-востока в Египет. Место удержало древнее название доселе.

 

18. И увидели они его издали, и прежде нежели он приблизился к ним, стали умышлять против него, чтобы убить его. 19. И сказали друг другу: вот, идет сновидец; 20. пойдем теперь, и убьем его, и бро­сим его в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его; и увидим, что будет из его снов.

Увидев еще издали (может быть по характерной одежде) Иоси­фа, братья — кроме Рувима и Иуды (как видно из последующего, 21-30), а также, конечно, малолетнего Вениамина, — злоумышляют убить, причем как из названия “обладатель” (евр. baal) снов, так и из того, что через убийство брата-сновидца они надеются предотвратить исполнение его снов, видно, что они твердо верили в возможность осуществления их и сильно встревожены были этим. Но именно этот умысел их Бог обратил в одно из звеньев пути, приведшего Иосифа к его возвышению (ср. 50:20[1112]). По преданию, предложе­ние убить Иосифа исходило от Симеона и Левия (ср. кровопролитие сихемское) или от одного Симеона: в последнем случае объяснялось бы, почему впоследствии Иосиф именно Симеона (42:24[1113]) оставляет заложником в Египте. Убитого Иосифа братья предполагают бросить в одну из сухих цистерн (bor) пустыни, каких, особенно в летнее время, немало в Палестине и теперь (ср. Иер. 41:9[1114]).

 

21. И услышал сие Рувим и избавил его от рук их, сказав: не убьем его. 22. И сказал им Рувим: не проливай­те крови; бросьте его в ров, который в пустыне, а руки не налагайте на него. Сие говорил он (с тем намерением), что­бы избавить его от рук их и возвратить его к отцу его.

Зверски жестокое намерение братьев встречает великодушный от­пор со стороны более человечной натуры Рувима, который хотя и способен был на преступные увлечения (35:22[1115]), но, как старший, считал себя особенно от­ветственным перед отцом за младших братьев, в особенности за любимца отца — Иосифа (ср. 29-30). Стараясь отклонить братьев от пролития крови его, он по­вторяет мысль их — бросить Иосифа (только живым в одну из цистерн в “пусты­не” — пустынной части долины Изреель), конечно, не с целью погубить Иосифа без пролития крови (мнение Кнобеля), а с намерением спасти его и возвратить отцу (22).

 

23. Когда Иосиф пришел к братьям сво­им, они сняли с Иосифа одежду его, одеж­ду разноцветную, которая была на нем, 24. и взяли его и бросили его в ров; ров же тот был пуст; воды в нем не было.

Как скоро Иосиф приблизился, братья (по традиции, прежде всех Симеон) сняли с него его прекрасный хитон — предмет их зависти и негодова­ния — и бросили его, конечно, при отчаянном вопле его о сострадании (ср. 42:21[1116]), в ров пустой, без воды, но едва ли без жидкой грязи на дне этого рва — цистерны, полной, может быть, разных гадов: скорпионов, змей (Beresch. r. 84, s. 404).

 

25. И сели они есть хлеб, и, взглянув, увидели, вот, идет из Галаада караван Измаильтян, и верблюды их несут сти­раксу, бальзам и ладан, идут они отвез­ти это в Египет.

Совершив это насилие над братом, сыновья Иакова, кроме, может быть, Рувима, отлучившегося, по-видимому, с целью обдумать план спасения Иосифа (ср. 29-30), — садятся обедать: жестокосердие и черствость их удивительны (ср. Притч. 30:20[1117])! В это время они увидели караван (orechah; Vulg.: viatores: слав.: путники), направляющийся с товарами по дороге из Галаада через Изреель и Дофан. Караваны (ср. συνοδία, слав. “дружина,” Лк. 2:44[1118]) — обычный способ путешествий на древнем и новом Востоке, во избежание нападений. Купцы или члены каравана, о котором здесь речь, названы то измаильтянами (25, 27, 28), то мадианитянами (28, 36). Таргум Оккелоса передает первое название словом “ара­бы,” а Иосиф Флавий называет мадианитян Άραβας τού Ισμαελιτών γένος: это название и представление (“арабы”) в устах братьев Иосифа более понятно, чем специальные названия (Ischmeelim, Midjanim и еще Medanim, ст. 36), — так как, если ко времени Моисея жители северной Аравии общеизвестны были под именем измаильтян, то во времена Иакова, когда жило еще лишь второе поколе­ние Измаила, потомство его еще не могло сообщить стране своего имени. Двой­ственность названия объясняется или тем, что вожаками каравана были люди одного племени (Измаила), а купцами другого (Мадиана или Медана ср. Быт. 25:2[1119]), или же все три (см. евр. текст ст. 36, где medanim, а не midjanim, как в ст. 28) названия означают людей одной и той же нации, то общее, то специальное.

Продукты, какие везли купцы, — по более вероятному объяснению, — были следую­щие: nechoth — так наз. gummi tragacanti, белая, пахучая, твердая смола стирак­сового дерева (LXX и Vulg. общее: Θυμιάματα, aromata); zeri (LXX: ρητίνη, Vulg.: “resina”) — бальзам, смола дерева balsamodendron gileadense галаадский баль­зам, которому евреи приписывали целительную силу против ран, у всех древних писателей, касавшихся Палестины, представляется главным продуктом этой стра­ны; loth (LXX: στάκτη, так и Vulg.) — ладан, мирра или смола, находимая на лис­тьях растения cistus creticus, растущего в Сирии, Аравии и на Кипре. Все эти про­дукты в сыром виде везлись в Египет, где и приготовлялись из них пряности; позже Иаков (43:11[1120]) послал этих продуктов в дар Иосифу. Мидраш замечает, что эти благоухающие вещества везены были купцами, по устроению Божию, — ради праведника (Иосифа).

 

26. И сказал Иуда братьям своим: что пользы, если мы убьем брата нашего и скроем кровь его? 27. Пойдем, продадим его Изиаильтянам, а руки наши да не будут на нем, ибо он брат наш, плоть наша. Братья его послушались 28. и, когда проходили купцы Мадиамские, вытащили Иосифа изо рва и продали Иосифа Измаильтянам за двадцать сребренников; а они отвели Иосифа в Египет.

Иуда (в отсутствие Рувима) со своей стороны предлагает меру, которая, по его намерению, имела служить к спасению Иосифа от голодной, мучительной смерти в колодце: продажу его купцам — предложение, в неко­торой степени характерное для будущего иудейского племени, посредника всемирной торговли, — предложение, менее гуманное в сравнении с увеща­нием Рувима (ст. 22), но оказавшееся более вразумительным для бессердеч­ных братьев. И они продали его купцам (по-видимому, с условием отвести его именно в Египет, как можно заключать из слов Иосифа в 45:4,6[1121]) за 20 сиклей серебра, т.е. за цену, какую впоследствии назначил Моисей для выку­па у святилища мальчиков от 5 до 20 лет (Лев. 27:5[1122]), между тем как сред­ней ценой раба (Иосиф продан был в рабы, Пс. 104:17[1123]) считалась (Исх. 21:32[1124]) 30 сиклей серебра. LXX, видимо, считавшие 20 сикл. серебра (ок. 17 руб. на наши деньги) слишком низкой ценой, передают: “златницы” (είκοσι χρυσών). Продав Иосифа, братья его совершили преступление человекохищничества, за которое впоследствии закон Моисеев назначил смертную казнь (Исх. 21:16;[1125] Втор. 24:7[1126]).

 

29. Рувим же пришел опять ко рву; и вот, нет Иосифа во рве. И разодрал он одежды свои, 30. и возвратился к братьям своим, и сказал: отрока нет, а я, куда я денусь?

Рувим, отсутствовавший во время продажи Иосифа, возвратившись и не найдя Иосифа в колодце, приходит в отчаяние, разрывает в знак нестерпи­мой печали одежду (как после Иаков, ст. 34, ср. 44:13[1127]). В вопле его к братьям — enennu vaani ani anah ba — заключается непереводимый, свойственный еврейско­му языку, ассонанс, выражающий непосредственную и глубокую скорбь доброй души Рувима, не имевшего, однако, достаточно твердости открыть отцу действи­тельное положение дела.

 

31. И взяли одежду Иосифа, и зако­лоли козла, и вымарали одежду кровью; 32. и послали разноцветную одежду, и доставили к отцу своему, и сказали: мы это нашли; посмотри, сына ли твое­го эта одежда, или нет. 33. Он узнал ее и сказал: это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно, растерзан Иосиф.

Одно преступление братьев Иосифа влечет за собою другое — гру­бый обман отца, причем для этой цели они употребляют тот же злополучный хитон Иосифа: в этом памятнике отеческого предпочтения Иосифу их мятущаяся совесть хотела найти себе оправдание. Р. Маймонид говорит, что в законе Мои­сея нередко требуется козел за грехи общества Израилева, для напоминания об этом обмане Иакова сыновьями его и для возбуждения в грешнике сознания не­обходимости очищения грехов (Philippson, s. 201-202).

 

34. И разодрал Иаков одежды свои, и возложил вретище на чресла свои, и оплакивал сына своего многие дни.

Возложив на себя обычный у евреев траур — вретище (ср. 2 Цар. 3:31;[1128] 3 Цар. 21:27[1129]), Иаков оплакивал Иосифа (как мертвого) “многие дни,” т.е. все 22-23 года, которые протекли с продажи Иосифа в Египет до переселения туда Иако­ва с семейством (Beresch. r., Раr. 84, s. 416).

 

35. И собрались все сыновья его и все дочери его, чтобы утешить его; но он не хотел утешиться и сказал: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю. Так оплакивал его отец его.

Из дочерей Иакова доселе (гл. 34) упомянута только Дина; другие мог­ли быть не упомянуты в родословной таблице, или (по объяснению Мидраша, Розенмюллера и др.) здесь дочерьми названы невестки Иакова. “Преисподняя,” евр. scheol (от гл. schaal, требовать, — место, которое неумолимо зовет в себя всех людей, Ис. 5:14[1130]) — не могила, которой не было, по мысли Иакова, у Иосифа (ибо он почитал его растерзанным зверями), но таинственное жилище умерших. Как и выражение священно-писателя (об Аврааме, Исааке) “прило­жился к народу своему” (25:8;[1131] 35:29[1132]), представление патриархального пери­ода о числе — свидетельство веры патриархов в бессмертие.

 

36. Мадианитяне же продали его в Египте Потифару, царедворцу фарао­нову, начальнику телохранителей.

“Потифар,” при посредстве коптского “пиот-фуро,” понимают обыкно­венно в значении: “преданный царю,” считая это название скорее титулом, чем собственным именем (сходное “Потифер,” 41:45,[1133] имеет другое значение: “посвя­щенный солнцу”). Название “евнух” (евр. saris), вероятно, усвояется Потифару не в прямом смысле (он имел жену, 39:7[1134]), а в общем: придворный. Sar hattabachim — “начальник палачей,” т.е. может быть телохранителей царя. LXX: начальник поваров, άρχιμάγειρος; Vulg.: “magister militum.”

 

 

Глава 38.

 

Иуда и его сыновья.

 

1. В то время Иуда отошел от брать­ев своих и поселился близ одного Одолламитянина, которому имя: Хира, 2. И увидел там Иуда дочь одного Хананеянина, которому имя: Шуа; и взял ее и вошел к ней.

Эпизод из жизни Иуды, рассказ о котором в 38 гл. прерывает пове­ствование об Иосифе, стоит с этим повествованием не только во временной свя­зи (“в то время,” ст. 1), но и во внутренне-логической: