Российское предпринимательство в период строительства и укрепления командно-административной системы (1917-1964 гг.)

 

Буржуазная февральская революция 1917 года принесла большие надежды предпринимательскому сословию на расширение свобод и возможностей восстановления нормальной экономической жизни, на скорое окончание мировой войны и рост экономики, расширение торгово-экономических связей, деформированных в ходе войны. Буржуазно-демократические преобразования поддерживало большинство населения в стране, включая все предпринимательские слои крупных, средних и мелких производителей, купеческий капитал.

Февральская революция, изменив политический строй, не затронула основ экономической системы государства, принципиально не изменила (не ухудшив и не улучшив) положения слоя предпринимателей в целом, так как основные декреты, принятые Временным правительством были направлены на стабилизацию политической и экономической ситуации, фактически уже вышедшей из под контроля не только царского, но и нового правительства: было разрушено продовольственное снабжение воюющей армии и городского населения, в стране царили хозяйственная разруха, забастовки, безудержный рост цен.

Однако Временное правительство не только не предприняло мер по прекращению разрушительной войны, но провозгласило войну до победного конца, что обозначало продолжение разрухи и, как следствие, беспорядков в стране. Усилению беспорядков способствовал фактический роспуск аппарата управления и упразднение правоохранительной системы. В марте 1917 года была установлена хлебная монополия. Дневная норма хлеба в городе составляла 0,5 фунта (около 200 граммов) на человека. В целях препятствия спекуляции устанавливались запреты на вывоз продуктов из одной губернии в другую.

В течение полугода (с марта по октябрь) были закрыты более 800 предприятий. Летом введены твердые цены на топливо, которого катастрофически не хватало, лен, шерсть, махорку, соль, яйца, масло. В июле были созданы Экономический совет и Главный экономический комитет для регулирования хозяйственной жизни. Однако их деятельность не привела к улучшению ситуации в стране.

Положение предпринимательского класса также оказалось довольно сложным. Временное правительство, безусловно, поддерживало и опиралось на промышленников и предпринимателей и в отличие от правительств других воюющих стран, не решилось пойти на меры, ограничивающие экономическую свободу предпринимателей, поскольку от них зависело снабжение городов и фронта. Представители крупной промышленности занимали в правительстве ключевые посты Министра торговли и промышленности (текстильный фабрикант А.Коновалов), Министра финансов (сахарозаводчик М.Терещенко), Военного и морского министра (А.Гучков управляющий Московского учетного банка), председателя Экономического совета и Главного экономического комитета (владелец льняного производства С.Н.Третьяков).

Экономическая политика Временного правительства в целом не была направлена на ущемление предпринимательского слоя, но объективно вызывала недовольство как мелких, так и крупных предпринимателей. Недовольство, прежде всего, было связано с полным развалом системы правопорядка – роспуск Временным правительством царской полиции не сопровождался созданием новых органов народной милиции, что при одновременном развале государственного управления крайне затрудняло нормальный ход транспортировки сырья, производства, и торговли. Нерешительность Временного правительства во всех его начинаниях не отвечала интересам ни одного класса. Хотя правительство не пошло на прямое ограничение деятельности предпринимателей, но расширение в условиях войны числа казенных предприятий, которые имели преимущества в получении государственных военных заказов, сокращало доходы частнопредпринимательского сектора, что было немаловажно с учетом общего сокращения производства гражданской продукции в стране. Кроме того вводился надзор за деятельностью банков в области коммерческого кредитования, подлежали распределению через Министерство продовольствия товары, предназначенные для свободного рынка: хлопчатобумажные ткани, обувь, керосин.

Наибольшие трудности испытывали мелкие и средние предприятия, не имевшие заказа на поставки товаров для военных нужд, что вело к их массовому закрытию и сокращению производства в стране.

В целях нормализации снабжения правительство, как сказано выше, ввело монополию на основные товары, установив на них твердые цены продажи и одновременно для обеспечения их поставки на рынок повышало закупочные цены. Единственным средством оплаты монополизированных товаров их производителям была денежная эмиссия, что привело к обесценению денег и массовым попыткам торговцев сокрытия или придерживания товара. В это время широкое распространение получило учредительство новых компаний. К примеру, в сентябре 1917 года было организовано свыше 300 новых компании, которые выпустили акций на 800 млн. рублей без достаточного их обеспечения. Правительством также было дано разрешение на дополнительный выпуск акций действующим компаниям на 1,5 млрд. рублей. Это привело к еще большему разбуханию финансового капитала, но не к сдерживанию темпов инфляции, на что делался расчет.

Вместе с тем настроение масс было не в пользу предпринимателей из-за все возрастающего товарного дефицита, прежде всего недостатка продовольствия, и спекулятивного и инфляционного роста цен.

Стихийные протесты рабочих и армейских низов поддерживали созданные в ходе революции Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, которые действовали в контакте с временным правительством, но были более активны в конкретной деятельности и оказались ближе к реальной власти.

Установившееся двоевластие Временного правительства и Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов разрешилось в октябре 1917 года провозглашением советской власти.

После октябрьской революции 1917 года, установившей диктатуру пролетариата и объявившей борьбу с частной собственностью, предпринимательская деятельность в стране стремительно сокращалась. Предприниматели оказались в той части населения, которая была лишена политических и социальных прав (буржуазные элементы, частные торговцы, представители церкви, лица, прибегающие к наемному труду).

Однако многие предприниматели не сразу смогли оценить степень произошедших в стране изменений. После прихода к власти уже в октябре 1917 года большевики начали проведение целого ряда радикальных экономических мероприятий. Исходным пунктом программы основных социально-экономических преобразований явилась национализация природных ресурсов и средств производства.

Первым и наиболее известным экономическим законодательным актом был «Декрет о земле», которым в исключительное пользование государства передавались все недра земли, руда, нефть, уголь, соль и т.д. Обращены во всенародное достояние леса и воды, а также конские заводы, казенные и частные племенные скотоводства и птицеводства, земельные участки с высоко - культурными хозяйствами: сады, плантации, рассадники, питомники, оранжереи и др. На этом этапе не были конфискованы «усадебная городская и сельская земля, с домашними садами и огородами», оставленные в пользовании их владельцев.

Также одним из первых мероприятий было установление декретом от 29 октября 1917 года восьмичасового рабочего дня.

14 ноября 1917 года Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) и Совет Народных комиссаров (СНК) издали "Положение о рабочем контроле", который был введен над производством, хранением и куплей-продажей продуктов, сырых материалов и финансовой деятельностью всех промышленных, торговых, банковских, сельскохозяйственных и прочих предприятиях, с числом работающих не менее 5 лиц. Рабочий контроль ограничивал свободу промышленников и во многих случаях приводил к развитию конфликтов и закрытию предприятий.

Однако введение рабочего контроля над производством не лишило старую администрацию предприятий получаемого жалованья. Первоначально также сохранялось право владения акциями и получения дивидендов. С известными трудностями, но торгово-про­мышленные предприятия продолжали функционировать.

Одним из важнейших и повлекших разрушительные последствия для предпринимательского класса был Декрет о национализации частных банков, в ходе которой были вскрыты банковские сейфы и изъяты имевшиеся там ценности.

После чего СНК РСФСР принял Декрет о конфискации акционерных капиталов бывших частных банков и все капиталы (основные, резервные и специальные) перешли к Государственному банку РСФСР. Таким образом была установлена монополия государства на осуществление банковских операций. Одновременно была прекращена выплата дивидендов по акциям и паям частных предприятий.

Следующим шагом была национализация промышленности.

В декабре 1917 года создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) как центр управления госсектором экономики. Промышленные и торговые предприятия, недвижимое имущество в городах были выведены из купли-продажи и затем переданы в государственную собственность. В мае 1918 года отменено право наследования.

На первом этапе национализация носила не системный характер, а была стихийной, что не позволяло наладить нормальное управление производством. Национализация была подавляющей формой отчуждения. Только небольшое число мелких предприятий были объявлены собственностью занятых там рабочих.

Затем началась последовательная работа по экспроприации частной собственности отдельных отраслей и центр тяжести начал переноситься на организацию управления национализированной промышленностью, создание системы учета и контроля. В январе 1918 СНК РСФСР издал Декрет о национализации торгового флота, в апреле введена монополия внешней торговли, в мае в собственность государства перешли частные железные дороги, принят Декрет о национализации сахарной промышленности, 20 июня – нефтяной: объявлены государственной собственностью нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие предприятия, инфраструктура и средства транспортировки (цистерны, нефтепроводы, нефтяные склады, доки, пристанские сооружения и проч.) Установлена государственная монополия торговли нефтью и нефтепродуктами.

Декретом от 28 июня 1918 г передавались в государственную общенародную собственность все принадлежащие акционерным обществам и паевым товариществам предприятия металлургической и металлообрабатывающей промышленности, текстильной и электротехнической промышленности (электрические станции, производящие электрический ток на продажу, с основным капиталом не менее одного миллиона рублей); стекольной и керамической промышленности, цементной, кожевенной, табачной промышленности, паровые мельницы. В декрете уже не перечислялись отдельные предприятия - речь шла о юридическом акте передачи предприятий отрасли в государственную собственность. При этом прежние владельцы на условиях безвозмездного арендного пользования могли осуществлять финансирование производства и извлекать из него доход. То есть, провозгласив и юридически закрепляя предприятия в собственности РСФСР, декрет не повлек немедленных экономических последствий, в отличие от декрета о национализации банков, где практические шаги были произведены незамедлительно.

Всего к июлю 1918 года, по неполным данным, было национализировано свыше 1200 промышленных предприятий и в основном юридически завершен переход частной собственности к государству.

В период Гражданской войны начала складываться система «военного коммунизма» – политика жесткой централизации власти. Основой «военного коммунизма» были чрезвычайные меры, принятые в целях снабжения городов и Красной армии продовольствием и другими необходимыми товарами. В январе 1919 года был издан Декрет о продразверстке, который, по сути, продолжил введенную еще в ноябре 1916 года политику принудительного изъятия продовольствия у крестьян по твердым ценам в целях обеспечения армии и населения промышленных центров. Были установлены годовые нормы душевого потребления для крестьян – 12 пудов зерна (192 кг), 1 пуд крупы и т.д. Все имеющиеся сверх нормы продукты подлежали сдаче государству по твердым ценам. Была запрещена частная торговля хлебом и другими продуктами. Введена карточная система их распределения.

В ходе национализации, как сказано выше, на ее первоначальном этапе предприятия, передавались в безвозмездное арендное пользование их бывшим владельцам. В условиях гражданской войны, связи с необходимостью мобилизовать все производственные ресурсы, был установлен реальный контроль над промышленностью. Резко возросли темпы национализации. В собственность государства переходят не только крупные, но и средние и большая часть мелких промышленных заведений. Декретом СНК от 20 ноября 1920 г. были национализированы все промышленные частные предприятия с числом рабочих свыше 5 при наличии механического двигателя или 10 без оного.

Таким образом, к 1921 году были национализированы практически все природные ресурсы и производственные мощности страны.

Для обеспечения работы предприятий была введена всеобщая трудовая повинность. Организована мобилизация на государственную службу, в первую очередь, связистов, железнодорожников, работников топливной и металлургической промышленности. В трудовые армии направляли и «буржуазный элемент», включавший, в том числе остававшихся в России мелких и средних предпринимателей.

Большая часть крупных предпринимателей уже в 1918 году по мере закрытия заводов и фабрик, насильственной конфискации торговой, финансовой, промышленной собственности стали покидать революционный Петроград и другие промышленные центры. Первоначально, по мере продвижения фронтов Гражданской войны, покидали центральные губернии, перебираясь на территории, контролируемые армиями Деникина, Колчака, Юденича и др. Затем, вместе с остатками этих армий начали массово покидать территорию России.

В условиях хозяйственной разрухи произошла полная деформация товарно-денежных отношений. Снабжение предприятий топливом, сырьем, а также и готовая продукция отпускались бесплатно на основании ордеров, выписываемых Главками. Установившийся прямой продуктообмен между городом и деревней оказался следствием и одной из причин окончательного развала денежно-кредитной системы. Неограниченная эмиссия денег, проводимая правительством большевиков, а также их неконтролируемая печать по всей территории бывшей Российской империи – в Закавказье, Средней Азии, Дальневосточной республике, многих российских городах, привела к полному обесценению денег и фактически к натуральному обмену, что полностью исключало предпринимательство как цивилизованный вид экономической деятельности.

Завершение Гражданской войны, экономический и последовавший за ним политический кризис, угроза политическому союзу рабочего класса и крестьянства, а также необходимость налаживания разрушенной экономики и, прежде всего, нормального товарообмена между городом и деревней сельскохозяйственной и промышленной продукцией потребовали отказа от политики военного коммунизма.

Начало новой экономической политике положил Декрет ВЦИК о замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом от 21 марта 1921 г.

Основное содержание новой экономической политики заключалось в переходе от продразверстки к продналогу, что стимулировало повышение производительности труда в крестьянском хозяйстве. С переходом к НЭП были сняты ограничения на частнопредпринимательскую деятельность. Надо сказать, что мелкая торговля сохранилась в период «военного коммунизма» на нелегальном уровне и функционировала через «черные» рынки. Мелкое частное хозяйство, таким образом, выжило и довольно быстро восстановилось при переходе к НЭПу. В июле 1921 года законодательством было допущено существование простых товариществ, в июле 1922 года - акционерных обществ, полных товариществ, товариществ с ограниченной ответственностью.

В 1923 году введен единый денежный сельскохозяйственный налог, заменивший натуральные налоги. Поощрялось развитие простой кооперации. Разрешалось открывать собственные предприятия с числом занятых не более 20 человек. Возродилась кооперативная перерабатывающая промышленность: масло- и сыродельные, табачные и сахарные предприятия. Кооперативные предприятия давали до 13% всего объема промышленной продукции.

Была преобразована система управления экономикой. Промышленные предприятия государственного сектора по территориально-отраслевому принципу объединялись в тресты. Тресты принимали самостоятельные решения по всем производственным вопросам предприятий, входящих в их структуру. Предприятия, объединенные в трест, вели самостоятельную хозяйственную деятельность и имели полную финансовую независимость от государства, получали право самостоятельно использовать получаемую прибыль и обязанность покрывать убытки, не обращаясь к помощи государства. Было создано свыше 400 трестов, которые заменили упраздненные главки в составе ВСНХ. В дополнение к этому тресты были объединены в синдикаты, которые осуществляли сбыт продукции предприятий, закупку сырья, их кредитование и выход не внешние рынки. К концу 1920-х было создано 23 синдиката, выполнявших перечисленные функции.

Получили развитие концессии – предприятия, действующие на основе договора между государством и иностранными фирмами. Иностранный капитал привлекался в целях более свободного выхода не внешние рынки, получения доступа к новым технологиям. Концессионные предприятия были созданы в добывающих отраслях (добыча золота, серебра, свинца, марганцевых руд), производстве обуви, одежды и др. Концессии сыграли свою положительную роль, хотя к концу 1927 года число концессионных соглашений составляло менее 100. Наиболее активно в концессионном деле были представлены предприниматели Германии, Великобритании, США. В целом иностранные партнеры возвращались на российский рынок с достаточной осторожностью. Это объяснялось, прежде всего, нестабильностью экономического и политического положения в стране, опасениями потерять свои капиталовложения при новом витке национализации.

Частный капитал активно участвовал в торговой сфере. В розничной торговле его доля достигала 83%. В оптовой же 77% принадлежало государству - таким образом ставилось препятствие для занятия частником лидирующих позиций в сфере торговли. Во внешнюю торговлю частный капитал не допускался вообще. Государственная монополия внешней торговли, установленная в 1918 году, действовала вплоть до 1987 года.

К середине 20-х годов на долю частного сектора приходилось от 20 до 25 % производства промышленной продукции. За короткое время небольшие частные предприятия создали в стране свыше 8 млн. рабочих мест и сумели в какой-то степени наполнить рынок товарами и услугами. Показательно, что это было достигнуто не только при полном отсутствии государственной поддержки, но и при откровенном неприятии частного собственника местными властями, что убедительно подтверждает неограниченный потенциал малого предпринимательства даже в кризисный период развития экономики

Тогда же были созданы фондовые биржи, где разрешалась купля-продажа золота, валюты, облигаций госзайма по свободным ценам. Была создана сеть акционерных банков. Широкое распространение получил коммерческий кредит. Проведены меры по стабилизации рубля. В 1922 году выпущен червонец – банкнота, приравненная к 7,74 г чистого золота, который котировался на валютных биржах мира.

Главным приоритетом в стране являлось восстановление крупной промышленности как основной опоры советской власти. Разница цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию достигала 300 раз. Из-за низких цен на продовольствие крестьяне отказывались сдавать урожай. Соответственно, отсутствовал спрос на подорожавшие промышленные товары. Кроме того в этот период проводилась политика поддержки сельской бедноты, освобожденной от сдачи сельхозналога, что являлось фактором сокращения производительности труда и тормозом развития зажиточных хозяйств.

НЭП не означал полного поворота к рыночной экономике. Командные высоты сохранялись в руках государства: контроль над крупой промышленностью, внешней торговлей, транспортом ограничивали свободу предпринимательства в целом.

Новая экономическая политика способствовала восстановлению экономических связей в стране, реставрации хозяйства, разрушенного непрекращающимися с 1914 года военными действиями.

По мере восстановления российской экономики происходило все большее ее огосударствление. Частнопредпринимательский сектор постепенно вытеснялся. Со свертыванием НЭП на многие годы ушла возможность предпринимательской деятельности в стране.

Российские предприниматели в эмиграции. По-разному сложилась судьба российских предпринимателей, выехавших за границу.

О предпринимателях русского зарубежья у нас известно гораздо меньше, чем о политиках, писателях, философах, вынужденных после революции поселиться в Европе и Соединенных Штатах. Немногим предпринимателям, уехавшим из советской России, удалось сохранить свое дело и без труда вписаться в экономику новой страны проживания.

Число официально зарегистрированных российских эмигрантов Службой по делам беженцев Лиги наций составляло в 1926 году 755 тысяч человек. Центрами русской эмиграции стали Париж, Берлин, Прага, Белград, София, Харбин. Из Константинополя, в который хлынул основной поток беженцев, эмиграция довольно быстро переместилась в Европу. Небольшая часть - в США. Кроме того, более 8 миллионов постоянного русского населения оказалось на территории, отошедшей соседним государствам в результате договоров, заключенных с Советским правительством, а также новых государств, созданных полностью или частично на территориях бывшей Российской империи - в Чехословакии, Румынии (Бессарабия), Латвии, Эстонии, Литве, Польше, Финляндии.

В крупных городах - Берлине, Париже, Риге, Праге, Белграде, Харбине, - несмотря на стесненность в средствах эмигрантами была налажена культурная и общественная жизнь. Давал представления русский театр, возникли высшие учебные заведения. В Париже действовали русские Торгово-промышленный и финансовый союз, Союз писателей и журналистов, Академическая группа и Академический союз, Федерация инженеров, Общество химиков, Союз адвокатов, Объединение врачей, Русский госпиталь, Красный Крест, Земско-городской союз, Союз русских инвалидов, Казачий союз.

В создании этих организаций немалая заслуга предпринимателей, жертвовавших значительные суммы на поддержание соотечественников и проведение учредительных и других мероприятий.

Однако большей частью предприниматели не смогли вывезти из России свои капиталы и не только не имели возможности поддерживать других соотечественников, но и сами находились в сложном финансовом положении. Очень небольшое число сумело восстановить утраченные в революции активы уже в годы Гражданской войны, импортируя сырье с российских территорий, не контролируемых большевиками. В этой связи вопрос о формировании новых источников предпринимательской деятельности был наиболее актуальным в первые годы эмиграции.

Сложность заключалась в том, что Советское правительство объявило о национализации всего имущества, в том числе и находящегося за границей. В странах, признавших этот декрет, выехавшие из России предприниматели не могли вступить в свои права на зарубежное имущество и денежные вклады.

Широкое дипломатическое признание СССР датируется 1924-26 гг. чему в значительной мере способствовал переход советской экономики к НЭПу.
В 1924 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с Австрией, Италией, Францией, Норвегией, Швецией, Данией, Грецией. В 1925 г. - с Японией. Великобритания, Чехия признали СССР в 1926, США - в 1933. Югославия не признавала советскую власть вплоть до конца 1940 года.

Эмигрантский предпринимательский капитал, по сути, воссоздавался заново.

Безусловный интерес представляли для эмигрантов государственные финансовые средства и зарубежное имущество царской России. Попытки приватизировать казенный капитал предпринимались неоднократно самыми разными группами эмигрантов.

Большая часть этих средств еще во время первой мировой войны была переведена Министерством финансов из России на частные счета финансовых агентов - российских послов и их доверенных лиц - в Европе и Соединенных Штатах на закупку военного снаряжения и продукции. Бывшие Российские послы и их доверенные лица имели возможность использовать эти средства, размещенные в зарубежных банках и акционерных обществах, что обеспечивало их собственное существование после распада Российской империи. Получить доступ к ним представителям эмиграции оказалось непросто, но возможно.

Прежде всего, этому препятствовал Совет послов, объявивший о намерении создания «национального фонда», призванного заниматься интеграцией российского казенного капитала в европейскую экономику и поддержкой эмигрантов, но более всего заинтересованный в поддержании прежнего российского дипкорпуса. Значительные денежные суммы российской казны были размещены в «Лондон энд истернтрэйдбэнк». После ряда неудач российские финансисты-эмигранты сумели приобрести акции этого банка и, став акционерами, получили большинство в правлении и возможность распоряжаться банковскими накоплениями. Но, в конечном итоге, лишь небольшая часть средств поступила эмигрантским организациям, так как в конце 1923 года основные накопления уже были перемещены из «Лондон энд истернтрэйдбэнк» в предприятия, контролируемые французской финансовой группой «Боэр э Маршал», где члены Совета послов заняли руководящие должности, при этом размер ассигнований эмигрантских организации начал ежегодно уменьшаться.
Другим источником эмигрантского предпринимательского капитала были вклады, созданные до 1917 года в иностранных банках российскими торговыми товариществами для проведения своих зарубежных операций.

Однако после того как европейские правительства начали одно за другим признавать СССР авуары большинства фирм с преобладанием русских капиталов были заморожены и начались судебные процессы, которые длились продолжительное время и не всегда заканчивались возвращением вложенных средств.

Примером удачного завершения процесса может служить восстановление деятельности «Северного страхового общества», которое имело на счетах в Америке и Европе значительные средства, но доступ к активам был закрыт российским владельцам из-за отсутствия директора и членов правления. Переизбрать их было нельзя, поскольку отсутствовал кворум: при общем числе в 296 акционеров из советской России благополучно выехали лишь 25. Возобновить бизнес во Франции и Англии оказалось невозможным. Причем Английские банки, ссылаясь на большевистский декрет о национализации, просто присвоили себе активы общества.

Восстановить права удалось только в Соединенных Штатах, где общество работало с 1909 года. Поскольку США признали советскую власть только в 1933 году, возможности защиты интересов эмигрантского бизнеса здесь были шире. Но даже в этой ситуации получить доступ к средствам стало возможно только в результате многоступенчатых комбинаций, включив в число акционеров американские компании. В результате рассмотрения судебных исков в интересах американского бизнеса вопрос был решен положительно, в том числе и для российских акционеров, а российский эмигрантский капитал получил право действовать на равных условиях с американскими фирмами.

В судебной практике Франции, Англии и США в разное время находилось около 600 дел по русским акционерным обществам, часть из которых была выиграна российскими держателями акций.

В большинстве стран судебные системы признавали законным Декрет о национализации, ликвидировавший российские акционерные общества, а зарубежные компании и банки, пользуясь этой ситуацией, переставали выплачивать российским акционерным обществам и товариществам проценты.

По материалам созданного эмигрантами союза промышленников "Торгпрома", самая неблагоприятная для русских предприятий практика сложилась в так называемых лимитрофах - Польше и странах Прибалтики. Во второй половине 1920-х годов русские акционерные общества, если они только не были переформированы по местным законам, ликвидировались в принудительном порядке, причем остававшиеся после этого денежные средства возвращались почти исключительно гражданам лимитрофных государств.

Еще одна проблема состояла в том, что в ходе революционных потрясений и Гражданской войны многие компании лишились членов правлений, директоров и акционеров. В результате доступ к зарубежным активам был практически закрыт из-за невозможности принять какие-либо решения, в том числе об обращении в суд.

Наиболее предприимчивые, однако, сумели правильно оценить политическую ситуацию в начале революционных событий и уже в самом начале 1918 года до принятия Декрета о национализации акционерных обществ вывели капиталы из России через создание дочерних компаний, не подчиняющихся советской юрисдикции. Таким образом им удалось избежать проблем, связанных с восстановлением юридического статуса за границей и возвращением активов, с которыми столкнулись другие российские акционерные общества.

Надо отметить, что до революции российские промышленные предприятия редко имели филиалы за границей. Экспорт продукции, как правило, осуществлялся иностранными посредниками. Также и торговые заведения (текстильные, зерновые, кожевенные и пр.) редко имели заграничные отделения, поскольку ориентировались на внутренний рынок и не занимались экспортно-импортными операциями. Исключение составляли чаеторговые компании. Внутренний российский рынок потреблял значительное количество чая, выращиваемого в Китае, Индии, на Цейлоне, что вынуждало торговцев держать свои капиталы на счетах в странах-производителях, а также открывать филиалы в Лондоне - главном центре мировой чайной торговли. В результате в 1920-е годы успешно продолжили свою деятельность оптовая фирма по торговле сахаром и кофе "Василий Перлов с сыновьями", товарищества чайной торговли "К. Высоцкий и Ко", «Кузьмичев с сыновьями". Последнее предприятие функционировало во Франции до начала 1970-х годов и отметило там 100-летний юбилей. Фирма Высоцких, перебравшаяся накануне Второй мировой войны из Европы в Израиль, существует до нашего времени (в 2005 г. открыто торговое представительство компании в России).

Отдельную группу предпринимателей составляли те акционерные общества, которые не имели филиалов за границей, но располагали значительными средствами, хранящимися в европейских банках. Их капиталы были размещены на Западе до революции и предназначались для закупки сырья и оборудования, поступление которых в Россию было сорвано после начала мировой войны. Величина этих финансовых средств была очень значительна: только члены Всероссийского общества суконных фабрикантов ежегодно закупали в Англии до Первой мировой войны шерсти и шерстяной пряжи на сумму в 3 млн. фунтов стерлингов. В этом случае владельцы, покинув Россию, могли вступить в распоряжение своими средствами. Так, к началу Октябрьской революции на счетах «Товарищества Владимира Алексеева», известной семьи российских предпринимателей и торговцев, в лондонских банках находилось свыше 700 тыс. фунтов стерлингов, переведенных московскими суконными фабрикантами для закупки шерсти. Только в 1919 г. правление Товарищества удовлетворило требования ряда пайщиков и владельцев переведенной валюты, передав им около 400 тыс. фунтов.

Но самым стабильным было материальное положение бывших российских нефтяных магнатов. В 1920 г. крупнейшая российская нефтяная компания Нобеля продала акции своих предприятий уже национализированных советской властью американской «Стандарт ойл компании оф Нью-Джерси». Предприятия Манташева, Лианозова, Гукасова и Цатурова были куплены англо-голландским нефтяным трестом "Ройял-Датч Шелл". Впоследствии круг нефтяных магнатов, получивших компенсацию за утраченную собственность, еще более увеличился. В 1922 году представителями западных нефтяных и дореволюционных российских нефтяных компаний было заключено в Париже соглашение, которое подтверждало имущественные права предприятии, национализированных советской властью, провозглашало требование возврата промыслов прежним владельцам и объявляло о недопустимости заключения концессий в Советской России. В 1924 г. две крупнейших компании «Роял - Датч шелл» и "Стандард ойл" объявили о создании совместной организации для закупки советской нефти. При этом оговаривалось обязательство при операциях с "русской нефтью" за границей компенсировать бывшим владельцам нефтепромыслов их убытки, связанные с национализацией путем отчисления определенных сумм с покупной цены.

В целях координации своей деятельности предприниматели-эмигранты создали - Российский финансовый, торговый и промышленный союз ("Торгпром"), действовавший под председательством Н.Х.Денисова, бывшего владельца Сибирского коммерческого банка и Громовской лесной биржи в Петербурге.

Эта организация имела своей задачей сплочение и объединение русских торгово-промышленных и финансовых деятелей в целях представительства их общих интересов за границей и, в конечном счете, подготовку экономического возрождения России. В «Торгпроме» состояло около четырехсот членов. В состав кроме частных лиц входили: "Совет съездов представителей промышлен­ности и торговли», созданный еще в России «Протосоюз», Лондонский, Германский, Швейцарский, Белградский союзы предпринимателей, "Совет съездов горнопромышленников Юга России", Союз представите­лей частных железных дорог России, Союз русских инженеров.

Руководство «Торгпрома» было широко представлено деловой элитой старой России. Туда входили: E.JI. Любович, директор правления нефтепромышленного общества Мирзоевых и член правления акционерного общества "Олеонафт", российские нефтяные магнаты С.Г. Лианозов и Г.Л. Нобель, член известного московского купеческого клана С.Н. Третьяков.

Структура "Торгпрома» состояла из нескольких секций (нефтяная, судоходная, свеклосахарная, железнодорожная, горнопромышленная, лесная, торговая, страховая, текстильная) и комиссий (финансовая, городская, торговая), которые проводили аналитическую работу и отстаивали интересы бывших соотечественников перед западными правительствами, Лигой Наций и в других организациях. Общество активно действовало в 1920-30-е годы, но официально было распущено только в 1953 году.

В условиях экономической изоляции советской России на протяжении 1919 г. большевики осуществляли частную предпринимательскую деятельность, а также проводили нелегальные торговые и финансовые операций, главным образом через Стокгольм, при этом помощь советской стороне оказывали, в том числе и российские эмигранты. Финансовым агентом большевиков был известный банкир Д. Рубинштейн, который действовал "в интересах большевиков и за их деньги". Эмигрант А.Животовский, родственник Л.Д. Троцкого и Л.Б. Каменева, действовал в интересах Советской России в Стокгольме. Среди главных парижских агентов "Опторга"- торговой фирмы, созданной большевиками во Франции, называли эмигранта Цитрона, "скомпрометированного торговлей оружием за границей для советов", и Цвибаки (отец и сын); представителем "Опторга" в Лондоне был А. Шамшин, тесно связанный с Л.Б.Красиным - наркомом внешней торговли в 1920-26гг.

Сотрудничество эмигрантов с советскими структурами не было редким явлением, хотя и не приветствовалось, но и не слишком осуждалось в эмигрантских кругах. В Лондоне и Берлине эмигранты состояли на службе в советских торгпредствах и добросовестно выполняли работу экономистов, статистиков, секретарей и др., которая признавалась неполитической.

Существенную помощь новой в