Основатель и председатель совета директоров НТВ (1993–2000), ведущий программы «Итоги»

Название НТВ никак не расшифровывается. Молодые журналисты пишут, что «Н» означало «независимое». Ни черта это не означало. Просто придумали аббревиатуру, которая на слух звучит благозвучно. В уставных документах было название «Телекомпания «НТВ». Нам говорили: «Вы называете себя независимым телевидением…» Но мы так пафосно никогда себя не называли.

У нас был очень важный принцип: разделение производителя и вещателя. Когда реформировали РАО «ЕЭС», главная проблема была отделить компанию, которая занимается производством электроэнергии, от компании, которая занимается ее транспортировкой. С телевидением то же самое. Должен быть канал, который передает программы в эфир, составляет сетку вещания, наполняет ее каким-то продуктом, публикует готовую программу передач на неделю. И при этом есть независимые производители, которые снимают фильмы, сериалы, развлекательные передачи и конкурируют за место в эфире. Чтобы директор вещательной компании мог сказать: «Мне нужно на семь часов вечера поставить какое-нибудь ток-шоу, рассчитанное на такую аудиторию. Ток-шоу для домохозяек среднего возраста. А в восемь часов вечера мне нужен какой-нибудь убойный сериал про ментов, которые охотятся за зловредными нарушителями». По идее, должны прибегать со всех сторон и предлагать. Единственное производство, которое должно быть на канале, — производство собственных новостей и программ, с ними связанных. Поэтому на НТВ изначально была редакция информации, редакция программы «Итоги», редакция «Намедни» и спортивная редакция. Все остальное мы покупали.

«Итоги», конечно, менялись. Однажды мы придумали, например, так называемые селекторные совещания, мы так про себя шутили. Приглашали нескольких политиков, как правило, лидеров фракций Государственной Думы, сажали их в разные студии, и я беседовал с ними по очереди. Обычно это было накануне важных голосований в Думе, например, о вотуме недоверия правительству. Ведущий дирижировал, действовал не по принципу «чего изволите, чтобы я спросил», а говорил: «Геннадий Андреевич, пожалуйста, расскажите. Геннадий Андреевич, спасибо, все понятно» — и дальше мы переключались на другую студию, где сидел другой гость. Фокус был в том, что когда ты беседуешь с гостями в одной студии, ты, конечно, можешь их перебивать и даже пытаться заткнуть кому-то рот, но очень часто это превращается в общую перепалку. А когда они разведены, любого можно по мере необходимости включать и выключать из эфира. Ты говоришь: «Извините, но вы не отвечаете на мой вопрос, я поговорю с другим гостем, а вы пока подумайте». Это производило фурор. Ведущий программы, по сути, вел допрос с пристрастием лидеров парламентских фракций, тасуя их, как колоду карт.

Возможно ли сделать сейчас такое же популярное телевидение, как НТВ тогда? Нет, по той простой причине, что очень изменилась страна, жизнь, состояние рынка развлечений. В 1990-е годы телевизор как инструмент развлечения был гораздо важнее. Он был в некотором смысле единственным таким инструментом для огромного числа людей. Кинопрокат практически умер, качественного кино на видео не было, DVD еще не появились, в Москве было очень мало развлекательных заведений, а если и были, то они были безумно дороги. Сейчас структура смотрения телевизора очень изменилась. В чем была фишка НТВ: мы показывали качественное зарубежное кино, сериалы. Ведь тогда можно было купить только пиратские фильмы плохого качества на VHS-кассетах с плохим переводом. Сейчас человек едет домой с работы, заехал в магазин за продуктами, там же где-то на стоечке продаются DVD. Человек, который может купить свежий фильм, не станет его смотреть по телевизору с бесконечными рекламными паузами. Он спокойно нальет себе бокал вина, сядет и будет с удовольствием смотреть безо всяких пауз. Или пойдет в какой-нибудь ресторан, которых сейчас в Москве больше, чем в Лондоне, или в спортклуб, или в боулинг играть. Тогда всего этого не было и телевизор был заменой всех возможных развлечений.

Мы никогда не скрывали своих политических симпатий. НТВ было центром притяжения людей, придерживавшихся либеральных и демократических взглядов, людей, которые считали, что Россия — часть Европы, что правильный путь для России — путь западнический, что Россия не должна пытаться стать вторым Китаем или второй Индией. Я не люблю слово «антикоммунизм», у этого понятия есть плохая коннотация: «пещерный», «кровавый», «жестокий». Но, в принципе, мы в некотором смысле были цивилизованными, идейными, убежденными антикоммунистами.

Артемий Троицкий