Особенности сознания и личности жителей современных мегаполисов

В словаре Б.А. Райзберга мегаполис (от греч. род. п. – megas, megalus – большой и polis – город) определяется как самая крупная форма городского расселения, образующаяся в результате интеграции главного города с окружающими его поселениями, агломерациями» [46, с.223].

Если основываться на труде Р. Сеннета «Падение публичного человека» [50], можно выделить три социокультурные характеристики мегаполиса: мультикультурализм, плотность населения, коммуникабельность общества. В мегаполисе сконцентрировано разнообразие представителей разных культур, этносов и субкультур. Для каждого представителя этой категории характерно свое поведение, традиции, нормы общения, привычки, но в условиях.

С точки зрения Р. Парка, город со всеми его компонентами является самой удивительной выдумкой человека. Исследователь назвал мегаполис своеобразной «социальной лабораторией», где человечество смогло впервые «возвыситься» до интеллектуальной жизни [39, с. 3-4].

Как считают футурологи, в будущем единственным местом проживания человечества может стать один гигантский мегаполис.

И.М. Лисовец поддерживает предположение о том, что культурная реальность нынешнего времени существенно изменилась, и ныне все большую роль в ней играют города, а не государства [30, с.5-26].

Как указывает П.Г. Щедровицкий «город есть все», и именно этот факт существенно осложняет его точное определение как особого явления. Множество форм человеческой активности, все процессы, свойственные данной социально-экономической и историко-культурной формации, согласно определению исследователя, «выворачиваются в пространство "города" и находят там свою специфическую форму представительства» [73].

Ученый считает, что современные мегаполисы еще больше затрудняют процесс их теоретизирования. Они уже перестают иметь какое-либо четкое завершение, однозначно названного центра и жестко закрепленных частей. Границы становятся все более прозрачными и растяжимыми как в географическом, так и в социальном смысле [73].

В. Г. Туркина рассматривает современный город как виртуальный феномен, указывая, что мегаполис – именно та среда, где достигают максимума социальная и культурная виртуализация. Причем речь идет не только о развитии компьютеризации и технически создаваемых виртуальных феноменах. Множество виртуальных реальностей связаны с развитием культуры, науки, искусств, рекламы, существованием религий и мифов [55, с 52].

Автор представляет город как создаваемый его жителями способ ежедневных практик их общего существования, мотиваций и установок, поведенческих традиций и взаимодействия. Таким образом, каждый город является плодом такой деятельности и представляет собой не застывшую совокупность вещей и символов с человеком и окружающей средой, а сложное интегральное единство материальных, духовных, художественных форм деятельности горожан [55, с 54].

Таким образом, повседневность мегаполиса продуцирует большое количество латентных смыслов, представленных в пространственно-архитектурном, историческом, этимологическом, мифологическом, языковом и других кодах, которые, по мнению В. Г. Туркиной, являются основой единого виртуального пространства города [55, с 57].

Так или иначе, городская среда порождает символические формы, репрезентирующие в материально-пространственных визуальных объектах и поведенческих стратегиях людей многообразие чувств и представлений тех, кто издавна обитал в городе, и его недавних жителей.

В. Г. Туркина подчеркивает, что каждый город представлен как бы в двух ипостасях: как реально существующий и воплощенный в пространстве овеществленных пространственных решений, а также в виде предмета рефлексии в пространстве мышления горожан [55, с 58].

Согласно выводам В.Г. Туркиной, мегаполис – это пространство, где жестко разрушаются житейские идеалы. Для многих большой город на каком-то жизненном этапе становится тем особым местом, куда обязательно надо стремиться, неким мнимым идеалом, где обязательно должны осуществляться мечты и реализовываться планы. То есть мегаполис превращается в специфический центр нового мифа, в новейшую утопию, остров мнимого счастья. Представления и иллюзии новых жителей мегаполиса образуют особое виртуальное пространство города, в котором каждого непременно ожидает успех, счастье и богатство [55, с. 60].

Будучи оторванными от своих корней, жители современного мегаполиса стараются оградить себя от агрессивного влияния среды при помощи собственной системы ритуалов, то есть постоянных повторяющихся действий с определенным обрядовым смыслом. Именно ритуалы становятся механизмом самоопределения горожан в огромном хаосе мегаполиса. Каждый город обладает собственным виртуальным пространством из мифов, течений, веяний и идей, и в нем каждый имеет возможность выделить собственную реальность и уже посредством нее приблизиться к осознанию себя.

В таком контексте ритуалы можно рассматривать в виде особых нематериальных объектов, которые структурируют реальную жизнь горожан.

Как фактор личностного развития человека, город всегда оставался в зоне пристального внимания представителей разных исследовательских направлений. Так, по мнению социолога М.Ю. Сибирцевой, среди важнейших задач стоит назвать переосмысление воздействия городской среды на жизнь человека в условиях трансформации главных институтов социализации современного пространства мегаполиса [51, с. 3].

Р.Ю. Порозов анализирует развивающий потенциал города в контексте культурологического знания, рассматривая его как феномен, который транслирует и генерирует новые смыслы, новые ценности и новый социокультурный опыт [44, с. 3, 6].

С точки зрения О.Б. Симоновой городской образ жизни и культура мегаполиса являются определяющими в создании стандартов и канонов существования и развития человека. Современный город, отличающийся мультикультурностью, становится полем столкновения и переплетения интересов и нужд разных групп населения, что повышает значимость проблемы исследования средств, при помощи которых человек имеет возможность реализовать свою идентичность в городской жизни [52].

Психологи Е.Ю. Пряжникова, О.В. Голубь рассматривают городскую среду в качестве особого семантического пространства, которое представлено в сознании человека в виде образов с разной модальностью, и изучают вопросы репрезентации городского пространства (физического, социального, культурного, языкового, информационного и так далее) в сознании субъекта (индивида или социальной группы) [45, с. 230-240].

Исследователи М.А. Корецкая, Е.В. Савенкова, Е.А. Иваненко называют современный мегаполис «Левиафаном с человеческим лицом», обращая внимание на парадокс, который сводится к тому, что большой город ныне обладает в гораздо большей степени чертами «фюсиса» (то есть растущей самовластной природы), чем полиса (общего пространства). При этом «фюсис» не противопоставлен «техне», а пребывает с ним в симбиозе. Исследователи называют мегаполис средой второй природы, которая с течением времени стала сильнее первой. Следствием разрастания и плюрализации структур мегаполиса является необходимость особой коммуникационной среды [13, с.28].

Авторы указывают, что если полис страна порядка, то в мегаполисе царит избыток, и он действительно подобен, огромному, обращенному на себя Левиафану, который имеет при этом «дружественный интерфейс». В рассуждениях Платона и Аристотеля о том, что город-государство не должен быть ни слишком маленьким, ни чрезмерно большим, неспособным удержать свои границы было что-то очень резонное. В мегаполисе нет такого дела, которое могло бы объединить всех граждан, и нет площади, способной уместить их всех [13].

В мегаполисе актуальным оказывается скорее развитие микросообществ, которые нередко складываются не в результате непосредственного общения, а в итоге коммуникации в медиасреде. Тем не менее имеется некий общий знаменатель, под который можно подвести всех жителей мегаполиса. В индустриальную эпоху в качестве такового выступало производство, вокруг которого, собственно, и возникли мегаполисы изначально. Потом оно сменилось потреблением, которое, к тому же, имеет тенденцию к виртуализации. Не случайно современное общество названо обществом потребления и информационным обществом, что в итоге предполагает тенденцию к отождествлению в виртуализированной среде товара и информации. При этом отчуждение, считавшееся принципиальной характеристикой общества производства, до сих пор сохраняет свою «климатообразующую функцию».

По мнению М.А. Корецкой, Е.В. Савенковой, Е.А. Иваненко, современный мегаполис, утратив многие черты полиса, обрел некоторые характеристики фюсиса, природы, обладающей изменчивостью и способностью к росту. Современные города действительно растут, и это не является метафорой.

Начиная с античности, в классической культуре отмечалось противопоставление фюсис и техне как то, что существует само по себе, и то, что производится человеком, а значит, является искусственным и вторичным. Однако в настоящее время такое противопоставление утрачивает актуальность, поскольку в мире остается слишком мало природы, которая была бы за пределами цивилизации. Город, как указывают исследователи, выплеснулся за собственные границы, и явной становится тенденция к превращению мира в глобальную деревню. Куда бы ни направлялся житель мегаполиса, даже если это глушь и дичь, он все равно тащит с собой мегаполис в собственных привычках и восприятии.

С другой стороны, и техносреда большого города уже воспринимается как нечто абсолютно естественное, то есть само техне предстает уже как фюсис вместо противопоставления. Образно говоря, мегаполис – это действительно джунгли, в которые человек заброшен с рождения, и к которым остается лишь приспособиться.

В отличие от классической фюсис, обладающей пределом, а соответственно, определенностью, неофюсис характеризуется бесконечностью и безграничностью, а значит, виртуальностью. Ей не свойственны ни закон, ни Логос, и единство, и контролировать виртуальное пространство крайне сложно. Энергия пульсирует в изменчивом ландшафте мегаполиса, являющемся пространством множественных потоков, выплескивающихся в разные стороны. Именно потоки энергии оказываются для мегаполиса, который никогда не спит, в отличие от деревни, структурообразующими [13].

По мнению С. Ромашко, каждый город обладает собственной временной осью, которая пронизывает вращение времен, утверждает город как бытие особого рода. На такую ось наматывается пространственная структура, которая читается, как родовые кольца на распиле ствола дерева [47, с.6].

Согласно результатам исследования ряда отечественных авторов (Даудрих Н.А. [11], Микляева А.В., Румянцева П.В. [36], Самошкина И.С. [48]) городская идентичность является значимым компонентом идентичности наших современников, который необходимо рассматривать наряду с традиционно изучаемыми этнической, возрастной, профессиональной и гендерной идентичностями, так как городское пространство – это очень важный компонент социальной среды. Таким образом, вполне имеет смысл предположение, что параметры городской идентичности, степень ее целостности и интегрированности, либо же, наоборот, внутренней конфликтности и противоречивости – важный фактор поддержания психологического благополучия личности, интегрального развития человека или, наоборот, развития дезадаптивных тенденций.

Как указывают исследователи, городская идентичность может быть рассмотрена в качестве фактора социальной адаптации личности только в том случае, если в процессе ее формирования соотносятся образ жизни и стиль социального взаимодействия, принятые в городе.

Иными словами, городская идентичность может быть рассмотрена в качестве важного компонента социальной идентичности, результата идентификации с группой людей, живущих в том или ином городе, и противопоставления населению иных городов либо, например, жителей сельской местности.

Рассматривая причины и проблемы тотальной урбанизации, ученые в 90-е годы минувшего века указывали на определенные социальные выгоды, которые несет город по сравнению с деревней. Городской образ жизни подразумевает большое количество привлекательных элементов, включая дифференциацию производственной деятельности, образования, досуга, СМИ, связи, обслуживания, порождающую разнообразие предложений и возможность выбора [16].

В последние годы, когда развивается загородная инфраструктура, и многие горожане живут в сельской местности, а работают в мегаполисах, когда распространяются интернет-технологии, появляются возможности дистанционной работы и обучения, намечается тенденция к стиранию четкой грани.

В любом случае социальные выгоды, которые дает мегаполис, - это только одна сторона медали. Жизнь в большом городе, как было доказано отечественными и зарубежными исследователями, является фактором, порождающим психологические проблемы, и причины такого положения дел являются весьма разнообразными.

Жизненное пространство в городе организовано так, что оно не предполагает соблюдения правил «внутреннего» и «внешнего», являющихся, по сути архетипическими [72]. При высокой численности населения в городах анонимность повышается, но одновременно с этим постоянно нарушаются границы личного пространства каждого конкретного жителя мегаполиса. Нормы поведения являются весьма неоднозначными, диапазон ролей каждого человека может быть очень широким, а значит, каждый человек оказывается перед выбором собственной стратегии поведения, что нередко нарушает психологическое равновесие.

Таким образом, мегаполис нельзя назвать исключительно географическим, экономическим или социально демографическим образованием, он может являться важным объектом психологического исследования. Особый интерес он представляет, как фактор личностного развития и роста конкретного человека.

Более того, по сравнению с небольшим городом, проживание в мегаполисе имеет свою ярко выраженную специфику, предопределяемую формальными различиями в численности и составе населения, размерами и особенностями менталитета.

Еще в 1970-х годах, когда проводились исследование Ф. Зимбардо, был описан так называемый эффект деиндивидуализации, свойственный большим городам и имеющий следствием снижение социального контроля за конкретным человеком. Ученый смог экспериментально подтвердить предположение о том, что для больших городов характерна обезличенность, повышающая анонимность конкретных людей и позволяющая им часто выходить за рамки нормативного поведения.

Представители когнитивно-ориентированного и феноменологического научных направлений сформулировали идею о том, что важнейшим условием адаптации человека к городской среде является ее субъективизация.

Как указывал К. Линч, ключевой ценностью мегаполиса является способность к накоплению, передаче и развитию внутреннего опыта. Феномен города в том, что он создает у человека ощущение преемственности и связанности, а одним из самых важных качеств мегаполиса является его осмысленность, связанная с ключевой потребностью каждого человека в ориентации и четком понимании того, кто он и где он находится в данный момент. По мнению К. Линча, узнаваемость места находится в тесной связи с самотождественностью, поскольку каждое место рождает определенные воспоминания [29].

Однако нельзя утверждать, что «смысловое пространство» мегаполиса – это продукт только лишь индивидуального опыта конкретного человека, оно в любом случае опосредуется образом самого города, отраженным в общественном сознании. Этот образ – определенный продукт активности самих горожан, включающий в себя субъективное восприятие мегаполиса, оценку наличных ресурсов, представлений о нормативном образе жизни. То есть это некий социальный конструкт, который создается и поддерживается людьми, считающими себя частью города.

С точки зрения представителей символического интеракционизма, указанный констукт является одним из важнейших критериев социальной дифференциации, позволяющим человеку разобраться в разнице между им самим, другими и средой. Различные объекты внешнего мира преломляются в структуре личностной Я-концепции в виде значений, разделяемых людьми, вступающими во взаимодействие по их поводу, благодаря чему эти значения всегда являются интерсубъективными. В них выражаются социальные и культурные ценности, ожидания и правила, а кроме того, индивидуальный опыт личности. В таком контексте можно определить городскую идентичность как составляющую Я-идентичности, которая регулирует поведение и выбор личности не сама по себе, а в тесном взаимодействии с другими компонентами идентичности.

Особенностью современной цивилизации мегаполисов является ускорение темпа жизни. Разноплановые контакты между людьми имели следствием колоссальную мобильность населения, стершую географические границы на планете и определившую глобализацию мира.

В настоящее время человек может быть тесно связана не столько с городом, сколько с собственным профессиональным сообществом или с любой организацией, которая в наибольшей степени соответствует его образу жизни. Будучи чрезвычайно мобильными, такие сообщества ныне объединяют людей в разных частях света, и в этом смысле мегаполис как субъективно воспринимаемое пространство может оказаться воистину безграничным.

Стиль жизни всех жителей мегаполиса, так или иначе, диверсифицируется сетями явлений, определяемых существованием, вещами, местом, организацией или идеями, а также комбинациями этих мегаполисных архетипов. Все эти явления, будучи структурами мегаполиса, составляют среду его жителей и, исходя из этого, исследователи указывают на формирование нового вида человека Homo medias, или homo megapolicium (человек медийный или человек мегаполисный) [65].

Включение индивида в выбираемые им сферы жизни мегаполиса является реализацией принципа его самосохранения. Мобильность жизни в большом городе меняет психологические реакции человека, выделив те, которые выступают в роли адаптационных механизмов. На их основе формируется новая городская этика, которая определяет нравственное сознание жителя мегаполиса и его моральный кодекс, то есть стереотип нравственной практики.

Среди психиатров немало тех, которое полагают, что формирование Homo medias в постиндустриальных обществах влечет за собой устранение любых продолжительных связей и обязательств между друзьями и соседями, принятие условности трудовых отношений и готовности к непрерывному поиску возможностей и контактов.

Информационная среда мегаполиса оказывает значительную поддержку таким изменениям в этике и природе горожанина. Действительными «героями нашего времени» являются реальные люди, а вернее их образы, созданные, приукрашенные и растиражированные средствами массовой информации. Эти медиа-символы настолько глубоко запечатлеваются в массовом сознании, что горожанин реально переживают подробности их публичной жизни.

Таким образом, образы мира перестают быть продуктом жизнедеятельности конкретного человека, он берет их в готовом виде из информационно-медийного поля, которое является вездесущим. Конкуренция таких моделей мира, собственно, и определяет темп жизни большого города. Только так обеспечивается самосохранение сетевой структуры общества, поскольку медийный образ должен быть адекватен внешней реальности. Если этого не происходит, виртуальная реальность не может постоянно воспроизводиться. В итоге она возводится на вещественной основе, доля которой в информационном обществе становится намного ниже, но совсем не исчезает [65].

В статье С. Г. Корконосенко «Медиаполис: другое измерение современного мегаполиса» в центре внимания автора оказывается рост медийной культуры в обществе и, в частности, в городской сфере. Положение современного человека в медиаполисе можно охарактеризовать при помощи двух трактовок понятия «медиадеятельность». Во-первых, под ней подразумевается совокупность стратегий, тактик и норм, которые определяют производство продуктов культурной индустрии. Во-вторых, такая деятельность может быть определена как совокупность действий, которые доступны широкому кругу людей [24].

Виртуальная реальность влияет на человека через его ментальную сферу. Люди, которые рождены и воспитываются в мегаполисе, формируются под воздействием медиа-среды в то время, как их личный опыт в познании окружающей реальности часто оказывается минимальным. Тенденция к информационной связи с внешней средой только нарастает, и новые сведения к активной личности поступают преимущественно из этого источника.

В мегаполисе медийная среда выступает не только в качестве источника информации, но и как площадка для проверки внутреннего образа реальности, который синтезируется самим человеком. Вступая в коммуникацию с другими жителями мегаполиса, человек нередко убеждается в истинности этого образа, поскольку источник стереотипов является общим для всех.

Многократность повторения штампов, которые извлекаются из медиа-среды, и их распространение свидетельствуют об определенных типах ментальности, которая закрепляется в обществе, а значит, о формировании этики общества медиа-среды [65].

Пока ученые не пришли к выводу о том, как именно большой поток внешних факторов перекодируется во внутренние символы, формирующие затем линию поведения и мышления личности в пространстве, которое его окружает. В обществе, где господствует массовая культура, формируется общий тип поведения, изменяющийся под влиянием многих диверсифицирующих факторов, которые определяют реакцию на мир определенной городской группы, которая адаптирована к специфическим условиям конкретного сегмента городской жизни.

В ментальной сфере человека начинает формироваться сквозной канал переработки информации с его ключами-фильтрами, которые устраняют слои специфической информации, которая остается неиспользованной. Авторы сборника «Человек мегаполисный. Ноmо sapiens megapolicium» считают, что лишь наличием специфического канала переработки информации, который выделяет требующиеся ежедневно образы мира, можно объяснить сохранение целостности психики активного жителя современного мегаполиса [65].

Большой город рождает атмосферу закодированного смысла и значения для каждого из наблюдателей, который отличается положением точки отсчета или психоэкологической ниши. Психологизации подвержены сегодня не только точки зрения, взгляды, интересы и потребности индивида, но и вещи, которые он использует в своей жизнедеятельности. Реклама установила эту связь давно, когда начала психологизировать рекламируемую вещь или услугу, придавая им многоаспектный характер в надежде добиться психологически позитивного отклика возможно большего количества жителей