В советской философии, остающейся вершиной философской Мысли, было много неверных слов. Одним из них было отношение к диалектике.

«Научное жульничество». Советская философия придерживалась ряда философских аксиом, филодоксичных по существу. Некоторые факты приведены ниже. Они были написаны тогда, когда диалектика провозглашалась ядром официальной идеологии государства.

«Разве не издевательством над диалектикой является стремление превратить ее в некую универсальную отмычку, наличие которой (в виде одного-двух общих положений) дает возможность открывать любые тайники и двери любых областей знаний.

… Одно дело – применение диалектического метода в политической экономии, другое дело – его применение в математике, физике …

Показать беспартийным, как вести доменный процесс на основе марксизма-ленинизма или как писать картины или строить дома на основе материалистической диалектики, мы не можем. И тот, кто берется за это, тот шарлатан » [270, выделено мной – ВАГ].

«Натуралисты разочаровываются в философии и бранят ее именно потому, что рассчитывают получить от нее совсем не то, что она может дать.

В этом повинна и сама философия – больше всего гегелевская, которая провозглашала себя повелительницей других наук, а свои предписания – обязательными руководствами. Однако следовать заранее приготовленным диалектическим схемам – значит поступать догматически, а вовсе не диалектически, совершать насилие над действительностью, которое независимо от личных побуждений всегда оборачивается научным жульничеством » [58.134-135, выделено мной – ВАГ].

«Диалектика как методология не является простой системой общих формальных правил познания, применимых в неизменном виде к любой области науки» [289.26].

«Можно, по-видимому, утверждать, что развитие частных форм и приемов познавательной деятельности не подчиняется никаким общим и необходимым предписаниям и что поэтому бессмысленно говорить о законах развития одних частных форм знания в другие» [91.223].

«Диалектика (да и философия вообще) не предписывает ученому каких-либо конкретных решений» [там же, с.96].

«Однако было бы неправильно полагать, что диалектико-материалистический метод состоит из стандартных приемов, одинаково применимых к исследованию всех явлений действительности» [8.162-163]. Далее: «Однако диалектику как метод научного познания нельзя рассматривать в виде какой-то универсальной отмычки, такого ключа, с помощью которого и без особого труда, без усилий можно определить путь к любому конкретному научному открытию. Между тем в нашей философской литературе встречались попытки рассматривать диалектический материализм именно как всеобщий способ решения любого конкретного познавательного процесса».

Российская философи я. Филодоксный задел советского периода расцвел пышным букетом в постсоветский период. В журнале «Вопросы философии» нет практически философии. Аналогично на РФК практически нет философии. Только несколько докладов можно считать философскими по проблематике. И все это происходит потому, что сохраняется традиция отказа от поиска истины.

Из множества некомпетентных оценок Маркса в постсоветский период приведу только одну: «Но роль Маркса в развитии политической экономии как науки, оказалась роковой. … Его единственной целью было доказательство эксплуататорской сущности капитализма и обоснования необходимости и неизбежности замены капиталистического строя социалистическим» [35.3].

Рост антинаучности на рубеже тысячелетий. Антинаука на рубеже второго и третьего тысячелетий стала ударной силой зла. Главная причина – не сила антинауки, а слабость науки.

В конце ХХ века антинаука сводится к пережевыванию «великих успехов» всех предшествующих филодоксов. В ней нет практически ничего оригинального. И она не делится дихотомно на восток-запад или по странам. Порой, философия и филодоксия уживаются мирно в воззрениях одного и того же исследователя, чему хорошим примером может быть судьба аналитической философии.

«Аналитическая философия» приобрела авторитет. Ее историю уже писали неоднократно, но это не повышает значимости ее идей. Превосходное ее обозначение (имя) не подтверждается содержанием ее идей – «король гол». Приходит на память самооценка философских усилий Сороса – по его мнению, в его труде самое лучшее было название («Бремя сознания»). В. В. Целищев [308.177] призывает к переводу большого числа работ данной школы для того, чтобы приобщиться к ней. В связи с этим следует иметь в виду, что на русский язык больше всего переведено трудов прошлых и современных философских школ. И не следует этим ограничиваться. Но и не нужна другая крайность – провозглашать необходимость перевода всех трудов западных философов. Оценки же этой философской школы современности Р. Рорти и особенно Патнэма более рациональны. Х. Патнэм писал: «Я вижу проблему аналитической философии в том, что она пуста» [221].

Современные философемы. Современные филодоксы пытаются присвоить себе право изрекать «истины в последней инстанции», а поэтому их идеологический монополизм опасен. Нужно выработать адекватный иммунитет против их безосновательных притязаний.

Считая себя носителями абсолютных истин, будучи некомпетентными в идеях других – не читая их из «принципиальных» соображений и т.п., они «изрекают идеи», которые не имеют никакого отношения к истине. Их, в принципе, лучше не знать. Другой вопрос, что исследователям следует знать работы всех «писателей».

Перестав стремиться к истине, западные исследователи, главным образом гуманитарии, переняли древнее теократическое отношение к идеям. Они дискредитировали предшествовавшие идеи, вне зависимости от их рациональности. «Настрой западного менталитета» хорошо показан А. А. Зиновьевым. Западные исследователи не признают научных истин, если они высказываются представителями трудящихся. Последовательные представители данной идеологии умалчивают обо всех идеях прошлого, которые ведут к научному обоснованию общественной жизни. Они препятствуют изучению философии Канта и Гегеля и т.п. Нечто аналогичное, но с иным подходом, было в советской науке, что и привело к ее гибели. Обскурантизм остается нормой, при том более жесткой. Обскуранты отказываются от любого диалога. Только интенсивное развитие науки породит опасность для них отстать, и только тогда обстоятельства вынудят их принять интеллектуальные инновации.