Философская концепция Памфила Юркевича (1826-1874)

 

Среди оригинальных философских взглядов, с полным правом претендующих на стройность и концептуальность, находится философская позиция Памфила Юркевича, создателя так называемой «философии сердца» или «кардиоцентризма». Он – профессиональный философ, профессор философии Киевской духовной академии, глава кафедры философии Московского университета, декан историко-филологического факультета.

Широкая интеллектуальная эрудиция, полная осведомленность об уровне развития академической философской мысли, нравственная направленность философии, воплощенная в его оригинальных этических интуициях, заслуживают сегодня самого пристального внимания теоретиков отечественной культуры и идеологии, находящихся сейчас в поисках нравственных ориентиров, как оснований развития общественного духа и общественной практики. По сей день в своем понимании высшей моральной метафизики и непосредственности нравственного бытия Юркевич остается актуальным, поскольку его творческое кредо формулировало себя поисками «Истины не преходящей, а стоящей над временем».

Философия Юркевича имеет своеобразный национальный колорит, хотя бы потому, что фокусируется вокруг теоретического осмысления идеи сердца. В этом плане перед нами не только вклад в концептуальную копилку мировой философской культуры, но и действительное отражение этнического своеобразия украинской философии

В своих основных трудах «Идея», «Сердце его значение в духовной жизни человека по учению слова Божия», «Из науки о человеческом духе», «Мир с ближним как условие христианского общежития», «Материализм и задачи философии» Юркевич обосновывает философско-антропологическую концепцию сердца как «средоточия душевной и духовной жизни человека», нравственной жизни и «всех познавательных действий». Понимая нравственность не как свод правил, а как саму жизнь, Юркевич видит в сердце средоточие духовной жизни и условие моральности человека, и далее считает нравственность и сердце основанием человеческой природы вообще, благодаря которым возможно существование человека как целостности. «Сердце есть исходное место всего доброго и злого в словах, мыслях и поступках человека, есть доброе или злое сокровище человека… Сердце есть скрижаль, на который на который написан естественный нравственный закон»[16]. Целостность, в свою очередь, выступает условием непосредственного самосознания личности, что позволяет понять себя не только как преходящий «малый мир», но и как бессмертную сущность, индивидуальным образом существующую в вечности.

Юркевич убедительно показывает, что признание приоритета логической необходимости может привести к абсурдным утверждениям, т.к. сама жизненная практика обнаруживает тот факт, безупречность мышления еще не гарантирует безупречности человеческого духа и нравственного характера человеческих поступков. Поэтому законом душевной деятельности является не его разумно выверенная императивность, а нравственный смысл, коренящийся в сердечном порыве. «В сердце человека заключается источник для таких явлений, которые запечатлены особенностями, не вытекающими ни из какого общего понятия или закона». Однако речь не идет о полном игнорировании рационального начала в самосознании человека, скорее, это поиск рациональности нового типа, рациональности, в которой уже содержится этическое начало. Такая позиция содержит глубокий смысл относительно неявно сформулированного требования переориентировать логическую основательность человеческого поведения и жизнедеятельности на «прислушивание» к себе, результатом чего явится развитие моральной культуры. Именно человеческое сердце, а не логически понятая обязательность. обнаруживает в своих движениях ориентированность на общее благо, и из движений сердца «которое везде хотело бы видеть благо, счастие, сладкую игру жизни, везде хотело бы встречать существа радующиеся, согревающие друг друга теплотою любви, связанные дружбой и взаимным сочувствием», (с.181) начинает человек свое духовное развитие.

Понимая сердце как характеристику морального состояния души, Юркевич совершенно не склонен идеализировать способность сердца аккумулировать моральный идеал. Сердце может быть способно впасть и в другую крайность – моральную низость. Для нравственности в первую очередь важно быть результатом внутренней свободы человека, потому что в нравственной деятельности содержится основание того поступка, который человек совершает за пределами внешней принудительности, в силу свободный повелений сердца. «Мы призваны делать добро свободно» - пишет Юркевич. Таким образом, человек, руководствуясь моральными ориентирами, содержащимися в сердце, обдуманно приходит к логике своего социального поведения и тем самым представляет себя как целостность.

Как феномен целостного знания Юркевич понимает и философию, предназначение которой видит в ее методологической функции – сведении идеальных моментов в познанных явлениях к единому общему – идее. Философия, считает Юркевич, «хочет понять явления внешнего и внутреннего опыта в их зависимости от безусловной основы всякой действительности» (12), т.е. идеи, и в признании ее «поднимается на высоту», которая непривычная для обыденного сознания и всякой науки.

Не трудно заметить в концепции Юркевича влияние идей Платона (хотя он не сторонник разделения мира на «мир вещей» и «мир идей»), «абсолютного идеализма» Гегеля (правда, чувствуется определенная ирония в высказываниях относительно абсолютного духа, который «читает только то, что он написал, а что вперед может или должно быть написано он не знает, пока не напишет». Но Юркевич не приемлет идеализм в классической и от того однобокой его форме за требование признать источником знания о мире чистое априорное мышление. Неоднозначно он относится и к материализму, который понимает идеальное как вторичное от материального и в этом плане раскрывает психическое через физиологические процессы.

Концепция Юркевича предлагает своеобразное решение вечного философского спора о соотношении материального и идеального – через проблему человека. Истина не есть какое-то соответствие чего-то с чем-то, истина онтологична, познание истины возможно только как осознание своего бытия в истине, т.е. как постижение нравственного закона в собственном сердце. Здесь и появляется философия как целостное мировосприятие, направленное к вечному и Божественному – Добру и Красоте. Поэтому философия, «как целостное миросозерцание, есть дело не человека, а человечества, которое никогда не живет отвлеченным или чисто логическим сознанием, но раскрывает свою духовную жизнь во всей полноте и целостности ее моментов».

Таким образом, концепция Памфила Юркевича явилась логическим продолжением и завершением «философии сердца» Г. Сковороды, некоторых идей Н. В. Гоголя и киевской религиозно-философской школы, представленной именами И.М. Скворцова, П. С. Авсенева, О. М. Новицкого, С. С. Гогоцкого и других. И, хотя некоторые аспекты философии сердца оказались нераскрытыми (если сердце создает определение личности и индивида, как через сердце возможно существование философии как «общего дела человечества», как постигает сердце другого человека, каким образом оно является источником всеобщего социального единства и др.), вклад философско-психологического наследия Юркевича в украинскую философскую мысль является значительным. Он еще раз иллюстрирует отличительные особенности украинской философской культуры в ее стремлении постичь тайны мира и человека конкретным и оригинальным философским разумом.

 

Академическая философия конца Х1Х – начала ХХ века

 

Романтическо-экзистенциальная традиция в украинской философии оказалась далеко не единственной формой выражения философского миропонимания и органично вписалась в многообразие учений и школ периода конца Х1Х – начала ХХ века. Центрами философского знания стали кафедры киевского, харьковского, одесского университетов, представленные концепциями А. Козлова, Г. Челпанова, А. Потебни, М. Драгоманова, В.Зеньковского, А.Гилярова и других.

Научные интересы академического философствования затрагивали самую разнообразную проблематику. Среди обсуждаемых тем были вопросы социальной философии и гуманитарного знания (так, М. Драгоманов рассматривал развитие человека и общества в зависимости от этнических факторов, экономических оснований, духовно-культурного контекста общественной жизни и полагал, что социальный прогресс является отражением объективного исторического процесса, а решение социальных и экономических проблем тесно связано с решением национального вопроса); фольклорист и этнограф А. Потебня исследовал проблему соотношения языка и мышления в контексте инвариантов культуры, показал активную роль языка в формировании мысли, тем самым, явился одним из непосредственных основателей системно-структурного подхода к изучению языка. Достаточно оригинальным был и философский «панпсихизм» А. Козлова, рассматривающий бытие как духовную субстанцию, в свете которой материальные предметы выступают лишь как символы разнообразных форм проявления всеобщей духовной субстанции, а сама философия понимается как наука о единстве, взаимосвязи и взаимодействии духовного и материального. В этом плане философия является не только способом осмысления мира и знания о нем, но и гарантией интеллектуального порядка и аккумулятором моральных принципов, спасающих мир от этической и познавательной анархии.

Таким образом, академическая философия остается верна своим идеологическим принципам: она представляет философию как культурно-нравственное обоснование знания о мире и человеке, как способ сознания моральных, эстетических и гносеологических идеалов, выражающих потребности культурного национального самосознания.