Становление этнического философского самосознания в культуре х1у – ху1 вв.

 

Этнические истоки украинского философствования.

 

Что представляет собой украинская народность, прошлое которой отразилось на страницах истории столь яркими и иногда глубоко симпатичными эпизодически проходящими перед нами группами исторических сцен, типичными характерами личностей и таким драматизмом положений, что невольно подкупает в свою пользу историческую память, а настоящее выступает в этом свете в виде чего-то малосущественного и незначительного?

Ответ на этот вопрос и составит предмет данного раздела.

В результате известных исторических обстоятельств сложился особый социальный тип, характеризующийся неповторимым историческим движением, своеобразием словесной культуры, единообразием мировоззрения и типическим признаками социального характера. Эта устойчивость особенностей поражает и пассивного наблюдателя, и теоретика- историка и искусствоведа и этнографа, и, конечно, философа, который пытается за многообразием их проявлений увидеть ту тайну этноса, ту скрытую сущность, что пытался угадать Гоголь в своем бессмертном изречении: «сквозь видимый миру смех зрим невидимые миру слезы».

Как известно, уже в Х1У веке на основе развития древнерусской народности новых исторических условиях происходит ее дифференциация и формирование трех братских народов – русского, украинского и белорусского. На страницах древнерусских летописей появляется название «Украина», которое вначале существует как географическое понятие для обозначения окраин древнерусских земель, а далее приобретает статус самостоятельного понятия в этническом плане и распространяется на все земли, где формируется украинская народность. С Х1У в. появляется понятие «Малая Русь» и соответственно формируется представление об особенностях национального характера и ментальности украинской народности. Не претендуя на абсолютную достоверность и полноту, касаясь лишь легким штрихом этнической краски, попробуем с определенной долей иронии обрисовать типичный портрет национального характера.

Как отмечают исследователи украинской культуры, ум малоросса медленно воспринимает, зато прочно усваивает воспринятое и развивает его серьезно и даже глубоко, оттого малоросса считают положительно глубокомысленным. Он очень способен к умозрительной деятельности, а медлительность помогает ему обстоятельно разобраться со своим мыслительным материалом. Эта склонность к умозрению, питающаяся богатой поэтической природой, развивает в нем воображение, способность к творчеству, чем и объясняется его склонность к символике, образам, чудесному, мистическому, воплощающемуся далее в характере философской рефлексии. Философская сосредоточенность, медлительность и спартанская неразговорчивость, некоторая недоверчивость и сдержанность явились спутниками другой стороны натуры, другого качества характера, того, что исследователи называют «малоросской чувствительностью». Именно она определила тот глубокий лиризм, который воплотился не только в глубоких звуках души и чарующих образах поэтического слова, но и выразился в лирической привязанности к своей родине. Родина – не просто обозначение исторического существования украинского народа, но и главный символ его мироощущения, символ матери, дающей жизнь и силу своим детям. Глубина чувства и серьезность ума создали в характере украинца огромную силу воли, которая в единстве с действием исторических причин породили особое качество – историческую осторожность, стремление к одиночеству, некоторую замкнутость, и как следствие, обостренное понимание собственной самоценности. Высокая оценка своей личности – замечательная черта характера малоросса. Идея личностной значимости создала любовь к свободе, что выразилось в казачестве, этом демократическом рыцарстве, которое тем было выше западного рыцарства, что опиралось на принцип общинности. Именно общинная культура сформировала тип человека основательного, иногда, правда, недостаточно энергичного, не легко решающегося на изменение чего -либо, с некоторым скепсисом относящегося ко всяким новациям и нововведениям. Именно эта историческая детерминанта породила знаменитое упрямство «хохла», которое и помогло народу отстоять свою веру, народность и культуру, и именно оно сегодня вызывает не только ироническую насмешку, но и затаенное уважение других народов.

Известна религиозность и набожность украинца. Правда, она до известной степени противоречива и парадоксально. С одной стороны, религиозность выражает себя в безудержном поклонении религиозной традиции, с другой, - в ней часто присутствуют моменты, весьма далекие от возвышенного отношения к божественному, скорее, родственные с суеверностью сознания- недаром в мировоззрении украинца огромная роль отведена значению мифических образов: черта, русалки, упыря, домового и т.д. Такое хитросплетение феноменов сознания, душевно-духовной определенности, влияния культурно-исторического прошлого, традиций экономического уклада требуют категориальной локализации, особого понятия, которым и становится понятие нации.

Известно, что попытки сформулировать объективные универсальные критерии для феномена нации часто терпят неудачу, т.к. существуют сообщества, удовлетворяющие этим критериям, но нациями не являющиеся, и

«бесспорные нации», не подходящие под некоторые критерии. В этом плане удачным представляется подход Б. Андерсена в интерпретации нации как «воображаемого политического сообщества», воображаемое потому, что оно представляет нечто внутренне ограниченное и суверенное, являющееся таковым потому, что фокусирует и персонифицирует рассеянную и анонимную социальную энергию в социальный субъект. Это «условное лицо» прочерчивает себя в истории не только через концепцию национализма – абсолютизацию аутентичности этноса, но и типологией культурно-философского образа, который репрезентирует – производит нацию как социальную реальность.

Именно эта тема репрезентации нации как целостного этнического образования и становится в период становления украинской народности основополагающей в просветительской традиции украинских братских школ с явлением которых связан следующий период украинской философской культуры.

В ХУ1 – ХУ11 вв. одним из важнейших факторов, определяющих развитие духовной культуры украинского народа была его борьба против гнета польских, литовских, шведских магнатов. Местные феодалы, значительная часть православного духовенства перешли на сторону завоевателей, восприняв их веру, обычаи и язык В этих условиях жители украинских городов, преимущественно представители третьего сословия стали объединяться в организации православных горожан – братства, которые, осуществляя некоторые функции политического представительства и самоуправления (братства имели свой суд, казну и т.д.), возглавили борьбу за права и интересы восточнославянского населения, выступили в защиту веры и культуры украинского народа, против окатоличивания и полонизации. Противодействуя католической пропаганде и ведя одновременно борьбу с православными иерархами-отступниками, братства открыли сеть школ и типографий, т.к. в условиях борьбы против католической экспансии особое значение приобретала проблема формирования мировоззрения подрастающего поколения, а для этого было необходимо организованное и массовое приобщение к истории своего народа и его вере.

Братские школы, или братства – особое явление в истории гуманистической версии украинского Ренессанса. Они подготовили почву для распространения идеологии реформации как условии формирования нового мировоззрения, потребность в котором возникла в связи с обострением национальных, социально-экономических и межконфессиональных противоречий. Львовское, Киевское, Острожское, Луцкое братство представили известных деятелей своего времени, таких как Иов Борецкий, Иван Вишенский, Исаия Копинский, Захария Копыстенский, Герасим и Мелетий Смотрицкие и другие. В их литературном и публицистическом творчестве обозначили себя следующие идеи: проблема единства восточнославянских народов и понимание дальнейшего пути Украины в союзе с Россией (И. Борецкий), философское осмысление темы человека в контексте проблемы соотношения Бога и мира (И. Вишенский), концепция самопознания как морального совершенствования и реализации себя в «умном делании» (И.Копинский), проблема культурно - исторического развития этнической общности в контексте с другими субъектами национального самосознания (З.Копыстенский), понимание человека как активного и творческого начала общественной жизни и раскрытие негативного социального лица католической церкви как «алчного зверя» (Г. и М. Смотрицкие). В страстном пафосе полемической мысли отчетливо просматривалась философская доминанта: единство Бога, мира и человека, понимание его (единства) как вселенской сущности, в контексте которой разворачивается историческая практика Божественного промысла, позволяющего человеку самостоятельно избрать свой способ жизни. Особенно в этом плане значительны идеи Ивана Вишенского, философа, писателя, критика, сатирика, автора произведений «Книжка», «Обличение Дьявола-миродержца», «Краткословный ответ Петру Скарге» и других. Понимая человека как переплетение телесного и духовного, вечного и временного, он полагает предназначение человека в служении вечному, в постоянном преодолении противоположности божественного и дьявольского, в постижении истины как служения ей. Он считает, что для настоящего мудреца (философа) истина заключается не в абстрактном теоретизировании, а в достижении идеала правды, добра и справедливости, претворения его в смысл собственной духовной сущности. Это и есть высшая мудрость, или «внутренняя философия».

В таком же контексте разворачивается содержание философских исканий и другого известного представителя своего времени – украинского писателя, архимандрита Киево-Печерской Лавры, руководителя ее ученого сообщества и типографии Захария Копыстенского. В своих произведениях: «Часослов», Книга о вере единой и святой соборной апостольской церкви», «Книга о правдивом единстве православных христиан» и особенно «Палинодия, или Книга обороны» Копыстенский делает попытку заглянуть в историческое прошлое своего народа, чтобы выявить в нем силы для борьбы с иноземными поработителями, понять историю как средство интерпретации сущности и смысла национального самосознания. В трудах малоизвестного сегодня Касьяна Саковича отчетливо чувствуется влияние античной философской мысли, и в его «Аристотелевских проблемах…» уже содержится развернутая тематика гносеологического ракурса философии. Он считает, что высшее предназначение философии – дать человеку возможность обратиться к себе как субъекту самопознания, заглянуть в свою душу (одно из наиболее известных его произведений так и называется «Трактат о душе») и представить себя как целостного человека, в котором тесно переплетена человеческая природа в духовном и телесном единстве. По его мнению, человек творит не только себя, но и бытие, мир вещей, причем, в этом активном процессе он добивается стирания границы между естественным и искусственным, поскольку и одно и второе есть реализация творческого потенциала человека. Разницу между божественным и человеческим творением Сакович видел только в различии между абсолютным и относительным. Бог есть абсолютная творческая сущность, человек – относительная. Такая ориентация философствования на то время могла считаться революционной, поскольку понимала человека уже не просто как уподобление божественному началу, но самостоятельную творческую сущность, что еще раз являлось свидетельством гуманистической направленности украинской философской мысли этого периода.

Таким образом, философская ориентация просветительской мысли идеологов братских школ заострила вечную проблематику философии: проблему соотношения духовного и материального, видимого и невидимого, вечного и временного. Раскрывая эти предельные состояния мира через тему человека, философская мысль этого времени еще раз подтвердила главнейшую особенность украинского философствования – онтологическую ее направленность, воплощенную в концепции целостного человека и философии как целостного знания. Пронизанная живым пантеистическим духом, философия братских школ ренессансного периода заложила в украинской философии основы формирования длительной традиции, которая продолжила себя в творческой мысли Киево-Могилянской академии и нашла свое полное воплощение в идеях Григория Сковороды.

 

Философская мысль Киево-Могилянской академии

 

В духовной культуре Украины вторая половина ХУ11 века – период формирования мировоззрения Просвещения, время активного осмысления интеллектуальных и философских достижений западноевропейской культуры. Центром философской культуры, новатором в прочтении новоевропейской концепции науки и знания в Украине становится Киево-Могилянская академия – первое высшее учебное заведение, которое не только сыграло свою историческую роль в развитии просвещения, но и по-новому представило свое понимание философии. Философия стала дисциплинарной формой знания, объектом научного исследования, субъектом формирования национальной философской традиции.

В Киево-Могилянской академии философия вводится как специальный предмет изучения. Правда, она еще продолжает оставаться в рамках церковно-схоластического мировоззрения, однако в ней уже начинает вырисовываться тенденция сближения ее с опытным естествознанием, с запросами общественной жизни. Основное внимание уделяется проблемам познания природы и человека. Разделяя философские идеи Возрождения, философская мысль видит свое предназначение в осмыслении законов природы, а значит и законов существования самого человека, законов его мышления, содержания его внутреннего мира. Философия уже себя представляет не только в теоретическом смысле, но и через практическую направленность.

В лекционных философских курсах академическая философская мысль обращается к наследию Аристотеля, но ее отношение в классику античной философии значительно отличается от комментариев средневековых схоластов. Здесь обращаются к тем трудам и тем мыслям, которые ранее сознательно замалчивались ортодоксальной католической интерпретацией Аристотелевского наследия. В трактовке философских трудов Стагирита представители Академии скорее близки к мыслителям эпохи Возрождения. Здесь же следует отметить тот факт, что в качестве философского критерия истины уже не выступают взгляды Аристотеля и распространенные в то время идеи Д. Скотта и В. Оккама, а точкой отсчета считается реальный взгляд на жизнь, согласованность с разумом, чувством и опытом. Так, Академии большой популярностью пользуются лозунги: «Мы должны следовать Аристотелю, но не слепо» и «логика – наилучшая матерь ищущих истину». Само же преподавание логики не сводилось к комментированию Аристотелевского «Органона», в курсах логики использовались оригинальные идеи средневековой логики, цитировались работы Дунса Скотта, Вильяма Оккама, Авэрроэса и других. В курсах логики, преподававшихся в академии, можно увидеть зачатки математической логики, семиотики и логической семантики.

Не оставалась академическая мысль в стороне и от классических проблем средневековой гносеологии – активно обсуждала проблему универсалий. В трактовке этого вопроса Киево-Могилянская философская культура тяготела к умеренному номинализму с его эмпирико-сенсуалистической направленностью, считая, что общее существует двояко: в вещах и в понятиях, которые являются знаками существующих вне разума вещей. И критикуя утверждения реализма, согласно которым понятия предшествуют вещам, философская мысль академии настойчиво проводила идею о том, что общее существует в вещах, выступает их общей основой, объединяет вещи и повторяется в подобном. Такое творческое переосмысление традиционных философских проблем выгодно отличало философскую культуру Киево-Могилянской академии, оно способствовало многоплановости и систематизации философского знания, углубленности и широте проблематики.

В этом плане показательным является философский курс, прочитанный в Киево-Могилянской академии в 1693-1694 гг. и имеющий длинное, характерное для эпохи барокко название: «Философское состязание, открытое на арене православного Киево-Могилянского гимнасиума российскими атлетами для вящей славы того, который, будучи свободным от греха путником, единородным сыном отца, вступил на путь умножения славы наиблаженнейшей его матери, прошедшей быстро путь по иудейским взгорьям». Такое обозначение философского курса свидетельствует о его проблематичности (само понятие «состязания» подчеркивает эту направленность идей), а факт открытости обозначает не только момент наличия данного состязания, но и стратегию толерантности и терпимости к различию мнений в философской полемике.

Особенно остро эта полемичность обозначилась в интерпретации проблемы материи, которая трактовалась как «мать всех форм, субъект изменения, поскольку в ней субъективизируются все изменения и материальные формы, выведенные из нее и воспринятые ею» (С.Яворский «Философские состязания»). Здесь отчетливо прослеживается направленность определения материи против узаконенного тогда мнения Аристотеля, по которому материи приписывалась роль пассивного начала, а форма рассматривалась как основная сущностная составляющая вещи. Понимание материи как активной, самостоятельной силы сближало представление о ней в недрах академии с прогрессивными тенденциями западноевропейского философствования.

В философских курсах, читаемых в академии, особенно в курсах логики и психологии, обозначается ряд проблем теоретико-познавательной направленности. Особый интерес, например, вызывают вопросы, связанные с познавательными и психологическими возможностями человека. В плане определения этапов познавательной деятельности академическая мысль высказалась достаточно определенно: существует два уровня познания – чувственное, несовершенное, дающее весьма относительное знание, и интеллектуальное познание, где активность субъекта, его рационально волевое начало играют весьма значительную роль, преобразовывая материал чувственного познания в логически определенные формы. Они, в свою очередь, связаны с практической деятельностью познающего субъекта. (Бесполезной бы была наука, если бы не могла быть использована на практике….Тот не имеет ничего общего с наукой, который не умеет ее использовать в жизни, - пишет Й.Кроковский). Такая интерпретация познавательного процесса во многом предвосхищает классическое марксистско-ленинское понимание диалектичности познавательного процесса.

В лекционных курсах П. Могилы, Ф. Прокоповича особое внимание уделялось проблемам взаимодействия человека и государства, государства и церкви. Так, например, в духе теории естественного права украинские мыслители считали, что государство существовало не всегда, ему предшествовало существование людей без государственного регулирования общественных отношений. Однако, если европейская общественная мысль объясняла необходимость появления государства проявлением человеческого эгоизма, который приводит к войне всех против всех (Т. Гоббс), то соцально- философская мысль Киево-Могилянской академии не исключала в догосударственном периоде мирных и гуманных форм человеческих отношений, объясняя это тем, что человек изначально ориентирован на позитивные социальные поступки. (Так, например, Феофан Прокопович считал, что человек, обладая свободой воли, творит и зло и добро, но по природе своей более склонен к добру.). Сама же государственная власть, по мнению отечественных мыслителей, скорее, призвана охранять природные права человека (на жизнь, свободу совести, право частной собственности), чем обуздывать антисоциальные формы поведения человека, хотя, безусловно, ее роль в государстве подразумевает и эту функцию.

Перенос акцента на правоохранительную деятельность государства подразумевает оригинальное прочтение самого человека: - он выступает не столько как объект действия правовых норм, но, прежде всего, как субъект свободного социального и правового действия. Это подразумевает достаточно высокий уровень нравственной определенности личности, умение быть социально и морально адекватным, руководствоваться в поступках не только соображениями эгоизма, но и альтруистическими побуждениями. Именно поэтому в стенах Киево-Могилянской академии предпочтение отдается морально-этической проблематике, философскому анализу темы гуманизма. В трудах ректора Киево-Могилянской академии, а в последствии архимандрита Киево-Печерской лавры, известного писателя, историка и преподавателя философии И. Гизеля (дисциплина, которую он преподавал, так и называлась «Полный курс философии») уже отчетливо звучат идеи гуманизма, понимание и оправдание людей оступившихся, свершивших под влиянием сложных жизненных обстоятельств неправедные поступки. По убеждению Гизеля, при крайней нужде и нищете перестает существовать право собственности, «нужда освобождает от греха в делах смертных сил: в неправедном взятии и удержании вещей чуждых, еже бывает в последней нищете…. Понеже в последней нищете вся суть обща…»[3]. Возможно, некоторые из его рассуждений покажутся сегодня спорными, но сама идея сочувствия человеку любого социального статуса, оказавшемуся волею судьбы в непростых жизненных ситуациях, безусловно, заслуживает уважения. Наверно, поэтому и тема человеческого счастья является в проблеме человека одной из приоритетных.

Проблема счастья в философских идеях Киево-Могилянской академии звучит соответственно духу времени и идеологии Просвещения. Счастливым считается тот, кто живет, руководствуясь соображениями разума, признает авторитет знания и науки и понимает, что счастье – не погоня за материальными благами и не аскетическое бегство от жизни, а умение согласовать свои ценностные ориентации с сущностью природных закономерностей. «Законы природы - суть законы разума» - отчетливо звучит в антропологической проблематике лейтмотив эпохи Просвещения.

Не вдаваясь в подробный анализ философии Киево-Могилянского периода, отметим одну ее замечательную особенность. Философия постепенно отказывается от своего известного ранее предназначения – быть пропедевтикой к богопознанию, становится мировоззренческим центром знания и формирует собственную концептуальность как способа познания человека и природы. В лекционных курсах Ф. Прокоповича, Г. Кониского, И. Козачинского подчеркивается роль философии как «нравоучительного» (Козачинский) знания, которое приведет человека к адекватной оценке своих поступков и мыслей, направит их на Добро – на то, что служит человеку, и ведет к счастью и блаженству как высшей цели человеческого существования. По их мнению, человек не рождается ни добродетельным, ни порочным, эти качества он приобретает под влиянием окружающей среды и воспитания. Если социальная среда упорядочена, то у человека не возникает стремления к совершению неблаговидных поступков, если в ней присутствует несовершенство, то оно частично может быть искоренено общими побуждениями людей, которые как раз и используют философское мышление как организующий принцип социального поведения.

Киево-Могилянская академия продолжила научно-образовательные, демократические традиции братских школ на Украине. В академии получили дальнейшее развитие языкознание, литература, история, а сама философия возглавила начавшееся идеологическое противостояние с католической экспансией. Хотя философская культура еще продолжала оставаться во влиянии церковно-схоластического мировоззрения, но в ней уже отчетливо начала вырисовываться тенденция сближения с естествознанием, с запросами общественной жизни. Все это размывало устои господствующего еще религиозного мировоззрения, снижало авторитет богословия в духовной культуре, способствовало зарождению идеологии и культуры нового общественного строя.

Значение Киево-Могилянской философской традиции велико не только потому, что она дала мощный толчок развитию отечественной просветительской концепции и представила философию как особую форму научного знания, отделенную от богословия, но еще и в том, что как ни какая другая философская культура этого периода способствовала направленности философии в плоскость мировоззренческого контекста, понимания человека как ценности и самоцели истории.

Среди славных имен, представляющих Киево-Могилянскую философскую мысль, одно заслуживает самого пристального внимания. Впервые в истории украинской философии появилось систематическая концепция, автором которой был поэт и просветитель, баснописец и музыкант, странствующий философ и педагог Григорий Саввич Сковорода (1722-1794).

Взгляды Сковороды формировались под влиянием античной философской культуры, особенно эпикуреизма и стоицизма, символической мысли неоплатоников, философии периода Киевской Руси, прогрессивной русской культуры (исследователи творчества Сковороды отмечают определенное влияние идей М.В. Ломоносова) и, конечно, непосредственных предшественников – Ф. Прокоповича и Г. Конисского. Но еще в большей степени они отразили особенности личности Сковороды, уникальность его философского дара, не принятого и осуждаемого окружающими «отличного образа жизни» философа- странника. Его считали мифической личностью, называли еретиком, имя Сковороды стало синонимом безумия и было втоптано в грязь. Сковорода сам отлучил себя от общества, и в поисках приватности и одиночества бежал из города в Пустыню.

В центре философских исканий Сковороды - проблема человека, его природы и предназначения, смысла жизни и счастья. Главная тема философии – самопознание человека, понимание своего смысла в мире смыслов. «Дух владеет Сковородой» – разъяснял психические источники философских странствий мыслителя его друг и биограф Ковалинский. Повинуясь внутреннему голосу, Сковорода концентрирует свое философствование вокруг тех проблем, которые оказываются значимыми не только для него, но и всего человечества в целом.

Основными положениями философии Сковороды являются идеи о двух натурах и трех мирах. Три мира: макрокосм (природа), микрокосм (человек) и «мир символов» (духовный мир символов Библии) представляют себя в «двух лицах» – видимой натуре, внешним, не подлинным бытием и невидимым образом - истинным бытием божественного смысла. Существуя в одном целом, видимая и невидимая стороны образуют целостность мира, в частном случае – целостность человека. Задача философии в этом плане – понять мир как целое и осознать человека как единство двух начал - видимости, «лжи», «тени» и духовности, вечности, постоянного преображения человека в его стремлении к Богу. Бог каждому даровал определенное предназначение, которое человек отыскивает в «сродном» труде, «сродном» мире, «сродном» человечестве, и благодаря этому обретает счастье и душевный покой.

Мировоззрение Г.Сковороды имеет четко ориентированный пантеистический характер – Сковорода понимает Бога не как верховную всемогущую сущность вне природы, мира и человека, а как смысл смыслов, находящийся везде – в природе, человеке, мире. Утверждая мысль о том, что истинным богом является природа, закон всего сущего, имеющий глас истины, Сковорода пишет: «Бог, природа и Минерва есть то же»[4]. Но что же тогда сама природа? «Она называется натурой потому, что все наружу происходящее, или рождаемое от тайных неограниченных ея недр, как от всеобщей матери чрева, временное свое имеет начало». И в этом плане природа, натура, «рождая, ни от кого не принимает, но сама собою рождает, называется и отцом, и началом, ни конца, ни начала не ищущим, ни от места, ни от времени не зависящим»[5].

Философия Сковороды оригинальна своей парадоксальностью – к идее целостного мира и целостного человека Сковорода приходит через дуализм материального и идеального. Говоря о том, что в мире существует единое начало, которое пронизывает и множество миров («а я вижу в нем единое начало, так как един центр и один умный цыркул во множестве их»), Сковорода в одном случае трактует начало как нечто материальное («Природа есть первоначальная всему причина и самодвижущаяся пружина»), в другом – понимает начало как божественную сущность («начало и конец есть то же, что бог»). Таким образом, искомое им начало оказывается двойственным – и материальным и идеальным. Оно же определяет и методологическую стратегию философствования Сковороды: учение о «двух натурах» есть не что иное, как основа теории двойственной истины. Хотя исходным пунктом гносеологии Григория Сковороды было признание познаваемости мира как следствие безграничных возможностей человеческого разума, одновременно он полагал, что источником познания является раскрытие духовной природы вещей, а она сама (эта духовная природа) скрыта в символическом мире смыслов Библии. Отсюда и определенное противоречие: с одной стороны мир Библии не имеет отношения к «миру обительному», с другой - внешнее, материальное – не случайно, оно закономерная форма проявления внутреннего, духовного.

В противовес библейским легендам о сотворении мира, он высказал мысль о вечности материи. Хотя все предметы природы временны, преходящи, они возникают и исчезают, природа в целом, весь «обительный мир» бессмертен, и бессмертность его воплощается в вечном потоке преходящих явлений. Более того, Сковорода утверждал факт бесконечности самих возможностей превращения материи: «Если ты мне скажешь, что внешний мир сей в каких-то местах и временах кончится, имея положенный себе предел, и я скажу, что кончится, сиречь начинается. Видишь, что одного место граница есть она же и дверь, открывающая поле новых пространностей…»[6]. Само же мироздание подчиняется естественным законам, и библейские притчи о природе несостоятельны, ибо не отражают естественных закономерностей природного мира.

На первый взгляд такие утверждения полностью отвечают идеям материализма, однако влияние времени накладывает отпечаток на идеологию убеждений Сковороды – в целом его концепция носит идеалистический характер, а порой содержит и элементы мистицизма.

Не сумев правильно решить вопрос о соотношении материального и идеального, Сковорода стал на дуалистическую позицию признания двух начал. Утверждение о том, что они не разграничены непроходимой стеной и представляют единство в различии и различие в единстве, не снимало противоречия. Чувствуя это, Сковорода стремился преодолеть противоречие, говоря, что «два кота в меху скорее, нежели два начала, поместятся в мире»[7]. Выход ин искал в стремлении все свести к единому началу, которое у него выступало в одном случае как материальное («Природа есть первоначальная всему и самодвижущаяся причина), в другом – как божественная сущность («Начало и конец есть то же, что бог, или вечность»)[8].

Явное несовпадение утверждений, неоднозначность философской мировоззренческой позиции имели и свой положительный смысл. Сковорода. Понимая несовместимость идей вечности материи, несотворимости и неуничтожимости природы с признанием смысла Библии, Сковорода стал на достаточно прогрессивный в то время путь отделения философии от богословия, науки от религии.

Важное место в философских взглядах Г.Сковороды занимает теория познания, которая также несет на себе отпечаток противоречивости его системы. Исходным пунктом его гносеологии было признание познаваемости мира и вера в неограниченные возможности человеческого разума. Однако с этим, Сковорода наивно полагал, что источником познания духовной сущности вещей является именно Библия, хотя она же и не имеет, по его глубокому убеждению, никакого отношения к миру «обительному», т.е. миру вещей. Саму же теорию познания Сковорода связывал с самопознанием, а отсюда и с этикой.

Утверждая, «что природа превосходит науку» и она – «самый лучший учитель», Сковорода одновременно доказывает, что познать мир можно только через самопознание, обращение к собственному сердцу – духовную субстанцию человеческой сущности. Такой путь, по мнению Сковороды, является самым плодотворным, поскольку позволяет раскрыть не только внешние признаки предметов, но в первую очередь их внутреннюю сущность и дает возможность узнать и «перемерить» все «коперниканские миры», распознать их план, сущность, содержащую всю внешность[9]. С познанием сущности предметов «все богословские тайны превращаются в смешные вздоры и суеверные сказки»[10].

Истина, в понимании Сковороды, всегда конкретна: «Все зависит от времени, места и персоны»[11]. Истина развивается и углубляется с развитием наших знаний. Сам же источник познания Сковорода видел в опыте, в котором «корень» и «плод» истинного знания и считал, что «во всех науках и художествах плодом есть правильная практика»[12]. Гносеологический аспект взглядов Сковороды во многом содержал ряд оригинальных, хотя и стихийных, материалистических позиций и в ряде проблем опережал свое время, идя вразрез с официальными религиозно ориентированными позициями схоластической философии.

Значительное место в философском учении Сковороды занимают его социологические и этические идеи. Проблема человека не ограничивалась известной всем установкой на самопознание – он понимал человека как субъекта социальных отношений, как носителя добра и зла, как аккумулятора и проявителя общественных отношений. В этом плане интерес представляет эволюция интерпретации проблемы добра и зла: если в раннем периоде своего творчества Сковорода считал «добро» и «зло» абстрактными категориями, то в дальнейшем они получают свое социальное наполнение и интерпретируются как проявление социальных противоречий, источник которых коренится в социальном неравенстве.

В произведении «Разговор пяти путников об истинном щастии в жизни» Сковорода, характеризуя современное ему общество, пишет о том, что все «просмерделось» в ненасытной алчности и погоне за богатством и властью. «Где ты мне сыщешь душу не напоенную квасом сим? Кто не желает честей, сребра, волостей? Вот тебе источник ропоту, жалоб, печалей, вражд, тяжеб, войн, граблений, татьбы, всех машин и хитростей. Из сего родника родятся измены, бунт, заговоры, похищения скипетров, падения государств и вся несщастий бездна»[13]. Такое «прямое попадание» в существо социальных отношений, умение увидеть центр общественного противоречия в социальном неравенстве определяют и этический контекст философии Сковороды. Он понимал различие между этическими нормами господствующих социальных слоев – феодалов, духовенства, чиновников и угнетенного класса и прямо подчеркивал тот факт, что в современном обществе достоинство человека определяется не личными добродетелями, а его положением в общественной иерархии и богатством.

Господствующим в обществе принципам «зла» Сковорода противопоставлял принцип «добра», паразитизму и тунеядству, шире – эксплуатации - труд как основу истинной нравственности, богатству и присвоению чужого труда - довольствование результатом своего, отчужденному отношению людей (далее об этом заговорит Руссо и Маркс) - дружелюбие, основывающееся на равноправии.

Колеблясь между абстракто-моралистической и конкретно-социологической постановкой вопросов, Сковорода часто видел причину моральных оснований человека в его «воле» и «сердце», которое он понимал как центр духовности человека, основание его индивидуальной жизнедеятельности и принцип его социального существования.

Такая логика рассуждений незаметно привела философию Сковороды к ее мировоззренческому и интеллектуальному центру – идее самопознания как духовного саморазвития, этически – экзистенциального самовыражения, возможного благодаря наличию духовного смыслового двигателя – сердца. Тем самым с легкой философской руки Григория Сковороды в украинском философство