Объективный идеализм философии платона. Платоновское учение об идеях

Система объективного идеализма Платона. Разработаны все основные части: онтология, гносеология, логика, этика, эстетика, космология, психология. Идеальное начало - идея (эйрос) порождает все многообразие вещей. Вещи являются лишь бледным отражением идей, т. е. материальный мир вторичен. Все явления и предметы материального мира преходящи, возникают, гибнут и изменяются. Только идеи являются неизменными, неподвижными и вечными. За эти свойства Платон признает их подлинным, действительным бытием и возводит в ранг единственного предмета подлинно истинного познания. Идеи образуют иерархию. Выше всего стоит идея красоты и добра. Познание, или достижение, этой идеи является вершиной действительного познания и свидетельством полноценности жизни. Объективный идеализм - идеи существуют вне и независимо от человека.

Платон отделяет идею от материального мира, абсолютизирует ее, и провозглашает априорной, по отношению к существующим предметам. Идеи ("эйдосы"), есть подлинные сущности, прибывающие вне материального мира, не зависящие от него.Весь мир является отражением чистых идей - эйдосов.

Отношения мира идей и мира реальных вещей, очень важная часть платоновского учения.Реальные, чувственно воспринимаемые предметы - тень, подобие идей, которые есть образцы." Для объяснения своего понимания идей Платон приводит как символ знаменитую легенду о пещере. В ней сидят прикованные узники. Свет огня освещает вход в пещеру. Перед ней какие-то существа носят на длинных палках чучела зверей, птиц, людей, различные изображения. Узники не видят ни этих существ, ни манекенов. Они не могут повернуть головы, и лишь тени, рожденные в мерцающем свете огня, скользят перед их глазами. Узники не знают другого мира, кроме мира теней. Если кому-нибудь из этих узников посчастливится в дальнейшем освободиться от оков и заглянуть в мир действительных явлений, он будет несказанно поражен его богатством и разнообразием. И если в дальнейшем ему придется снова быть в этой пещере, он будет жить в мечтах о реальном красочном мире"(Спиркин "Философия").

Также Платон рассуждает об иерархизации идей, создавая систему упорядоченного объективного идеализма, согласно Платону идея прекрасного, одна из высших идей. Платон большое внимание уделяет исследованию прекрасного, в диалогах, касающихся проблемы прекрасного, мыслитель разъясняет - предметом исследования является не то, что кажется прекрасным,но то, что по истине прекрасное, сущность, идея прекрасного, "не зависящая от временных, случайных, временных, изменчивых и относительных его проявлений."(В.Ф.Асмус "Античная философия."). Прекрасное, согласно Платону, не может являться полезным, то есть утилитарным, ни относительным.

Но выше всех эйдосов стоит идея блага. Согласно "Платону, над всем главенствует «идея» блага, то, другими словами, это значит, что порядок, господствующий в мире, есть порядок целесообразный: все направляется к благой цели. Всякое временное и относительное существование имеет целью некое объективное бытие; будучи целью, оно есть вместе с тем благо"(В.Ф.Асмус "Античная философия.")

 

Античная философия

Название учения показывает, что основное физическое (и философское) воззрение Левкиппа и Демокрита состоит в гипотезе о существовании неделимых частиц вещества. Греческое слово «атомос» означает: «неделимый», «неразрезаемый на части». По сообщению Симплиция, Левкипп и Демокрит говорили, что начала (физические элементы) бесконечны по числу, и их они называли «атомами» и считали их неделимыми и непроницаемыми, вследствие того что они абсолютно плотны и не заключают в себе пустоты. Они говорили, что разделение происходит благодаря пустоте, заключающейся не внутри атомов, а в телах, атомы же отделены друг от друга в бесконечной пустоте и различаются внешними формами, размерами, положением и порядком. Атомы носятся в пустоте; настигая друг друга, они сталкиваются, причем, где случится, одни отскакивают друг от друга, другие сцепляются или сплетаются между собой вследствие соответствия форм, размеров, положений и порядков. Образовавшиеся соединения держатся вместе и таким образом производят возникновение сложных тел.

Атомисты не ставят вопрос о причине движения атомов. Они не ставят его не вследствие «беспечности», как думал о них Аристотель [Met., I, 4, 985 в], а потому, что движение атомов представляется им изначальным свойством атомов. Именно как изначальное оно не требует объяснения причины. Но учение о движении атомов не есть и произвольное утверждение философа о том, что происходит в области чувственно невидимого и невоспринимаемого. Теория о невидимых нами движениях весьма малых атомов внушается нашему уму наблюдениями над процессами и явлениями, происходящими в чувственно воспринимаемой природе. Теория атомизма возникла у Левкиппа и Демокрита на основании наблюдений и некоторых аналогий.

 

Аристотель

Учение Аристотеля о материи можно рассмотреть с точки зрения материи как субстанции и материи как первоначала, однако, нужно заметить, что эти аспекты в его трудах во многих случаях очень тесно связаны.

О материи как первоначале Аристотель говорит не столь много, как о материи как субстанции, однако имеющиеся фразы прямо указывают на то, что он считал материю «первичным субстратом»[1] каждой вещи, то есть тем, из чего произошла любая вещь, а, следовательно, и всё существующее. Материя – нечто лежащее в основе, субъект; она является, по Аристотелю, одним из четырёх значений так называемой «первой причины» (знание которой даёт нам право говорить, что мы знаем что-то в каждом конкретном случае), наряду с сущностью бытия вещи, тем, откуда берёт начало движение, и причиной этого движения[2].

Таким образом, Аристотель говорит, что материя – это то, из чего произошло всё существующее. Однако, хотя очевидно, что он придерживается именно такого мнения, всё же он сам указывает в связи с последним на некоторое возникающее противоречие. Так, рассуждая о возникновении и уничтожении[3], Аристотель говорит, что в одном смысле материя им подвержена, в другом – нет. С одной стороны, материя не может им подвергнуться, так как она – нечто первичное, из чего всё произошло, следовательно, при собственном возникновении материя должна была бы произойти из самой себя, то есть из материи, что уже предполагает наличие материи перед её возникновением, что невозможно; кроме того, если рассматривать материю как возможность приобретения формы, то ей необходимо быть неисчезающей и невозникающей. С другой стороны, Аристотель пишет, что, если рассматривать материю как то, в чём заключена лишённость, то она уничтожается сама по себе. Таким образом, здесь налицо противоречие: материя не может и быть подверженной возникновению и уничтожению, и одновременно им подверженной не быть. Следовательно, раз Аристотель сам указывает на это противоречие, то его взгляды на материю как на нечто первичное можно определить как суждение, которому он отдавал наибольшее предпочтение, но не как его строгое убеждение, которое он считал неоспоримой истиной.

Рассмотрим теперь, что говорил Аристотель о материи как субстанции. В седьмой главе «Метафизики»[4] он пишет, что материя – это один из смыслов субстрата наряду с формой и тем, что состоит из материи и формы. При этом можно сделать вывод, что материя в этой триаде выступает в роли материала, то есть непосредственно той субстанции, из которой состоит тело; это можно понять хотя бы из такой фразы Аристотеля: «...под материей же я разумею, например, медь, под формой – очертание, образ, под тем, что состоит из обеих – то, что из них состоит»[5].

Однако материя понимается Аристотелем не только лишь как материал, но и как сущность чего-либо, как нечто первичное (такие идеи, очевидно, тесно связаны и с пониманием материи как первоначала). Так, философ пишет, что материя – это «то, что не сказывается о субстрате, но о чём сказывается всё остальное»[6].

Очень важен вопрос о том, что по Аристотелю является обладателем материи, а что – нет. Относительно первого можно заключить, что Аристотель считал, что материя присуща и воспринимаемым, и невоспринимаемым чувствами сущностям, в связи с чем материя у него выступает в двух качествах, а именно: воспринимаемая чувствами и постигаемая умом. Так, он пишет: «Материя должна быть и у чего-то, не воспринимаемого чувствами... Некоторая материя имеется у всего, что не есть суть бытия вещи и форма сама по себе, а есть определённое нечто»[7]. Относительно же того, что не может иметь материи Аристотель пишет: «Материи нет у того, что хотя и существует от природы, но не есть сущность, а сущность – его субстрат»[8] (в качестве примера он приводит лунное затмение).

Материя предстаёт в учении Аристотеля как нечто неизменное; можно даже сказать, что материя у него – нечто, являющееся некоей основой для изменений. «Материя, – пишет он, – есть сущность, так как при всех изменениях имеется их субстрат»[9]. Таким образом, при изменении чего-либо меняется лишь форма, в то время как материя остаётся неизменной, и из этого чётко следует, что материю можно выявить через отрицание формы[10]. Такое мнение Аристотеля легло в основу его идеи о том, что у противоположностей материя одна и та же. Эту идею он объясняет так: «При изменении есть нечто постоянно пребывающее, противоположное же не пребывает постоянно, значит, существует нечто третье помимо противоположностей, а именно материя»[11].

Относительно того, считал ли Аристотель материю всегда одной и той же или же разной у различных предметов, можно отметить, что к этому вопросу, как и ко многим рассмотренным выше, он подходит как диалектик. Он говорит, что «материя как начало всего возникающего одна и та же»[12], и тем не менее каждая вещь имеет некоторую свойственную лишь ей материю. Кроме того, у одного и того же может быть несколько материй (например, слизь возникает из жирного и сладкого, если жирное возникает из сладкого). Из вышесказанного можно сделать вывод, что материю как субстанцию Аристотель понимает в двух смыслах: а) материя как субстрат, из которого всё произошло и который всегда «один и тот же» (видимо, именно этот смысл Аристотель имеет в виду говоря «первая материя»[13]); б) материя сугубо как материал, который может быть различным у разных предметов и в котором можно проследить несколько структурных ступеней (слизь возникает из жирного, а жирное – из сладкого). Конечно, такие понимания тесно связаны между собой, однако они не представляют собой единого смысла, поэтому нельзя сказать, что, говоря о материи, Аристотель всегда подразумевает одно и то же.

Также следует отметить, что, по Аристотелю, материя не может двигать сама себя, и чтобы что-то пришло в движение нужна движущая сила. Поэтому с одной стороны есть материя, а с другой – причина и действующее первоначало для создания всего.

Итак, из всего сказанного выше можно сделать вывод, что Аристотель рассматривал материю как первоначало, то есть как то, из чего всё произошло, а также как субстанцию – некую сущность всех вещей, являющуюся их основой и остающуюся постоянно неизменной.

 

Проблема гармонии веры и разума. Вопросы доказательства бытия бога у Фомы Аквинского.

Фома Аквинский - систематизатор средневековой схоластики. Одним из наиболее выдающихся представителей зрелой схоластики был монах доминиканcкого ордена Фома Аквинский (1225/26 1274), ученик знаменитого средневекового теолога, философа и естествоиспытатели Альберта Великого (11931280).Как и его учитель, Фома пытался обосновать основные принципы христианской теологии, опираясь на учение Аристотеля. При этом последнее было преобразовано им таким образом, чтобы оно не вступало в противоречие с догматами творения мира из ничего и с учением о богочеловечестве Иисуса Христа. Как и у Августина и Боэция, у Фомы высшее начало есть само бытие. Под бытием Фома разумеет христианского бога, сотворившего мир, как о том повествуется в Ветхом завете. Различая бытие и сущность (существование и суетность), Фома, тем не менее, не противопоставляет их, а вслед за Аристотелем подчеркивает ихобилий корень. Сущности, или субстанции, обладают, согласноФоме, самостоятельным бытием, в отличие от акцидетнций (свойств, качеств), которые существуют только благодаря субстанциям. Отсюда выводится различение так называемых субстанциальных и акцидентальных форм. Субстанциальная форма сообщает всякой вещи простое бытие, а потому при ее появлении мы говорим, что нечто возникло, а при ее исчезновении, что нечто разрушилось. Акцидентальная же форма источник определенных качеств, а не бытия вещей. Различая вслед за Аристотелем актуальное и потенциальное состояния, Фома рассматривает бытие как первое из актуальных состояний. Во всякой вещи, считает Фома, столько бытия, сколько в ней актуальности. Соответственно он выделяет четыре уровня бытийности вещей в зависимости от степени их актуальности, выражающейся в том, каким образом форма, то есть актуальное начало,реализуется в вещах. На низшей ступени бытия форма, согласно Фоме, составляет лишь внешнюю определенность вещи (causa formalis); сюда относятся неорганические стихии и минералы. На следующей ступени форма предстает как конечная причина (causa finalis)вещи, которой поэтому внутренне присуща целесообразность, названная Аристотелем "растительной душой", как бы формирующей тело изнутри, таковы растения. Третий уровень животные, здесь форма есть действующая причина (causa efficiens),поэтому сущее имеет в себе не только цель, но и начало деятельности, движения. На всех трех ступенях форма по-разному привходит в материю, организуя и одушевляя ее. Наконец, на четвертой ступени форма предстает уже не как организующий принцип материи, а сама по себе, независимо от материи (forma per se, forma separata). Это дух, или ум, разумная душа,высшее из сотворенных сущих. Не будучи связана с материей,человеческая разумная душа не погибает со смертью тела. Поэтому разумнан душа носит у Фомы имя "самосущего". В отличие от нее, чувственные души животных не являются само сущими, потому они и не имеют специфических для разумной души действий, осуществляемых только самой душой, отдельно от тела мышления и веления; все действия животных, как и многие действия человека (кроме мышления и акта воли), осуществляются с помощью тела. Поэтому души животных погибают вместе с телом, тогда как человеческая душа бессмертна, она естьсамое благородное в сотворенной природе. Следуя Аристотелю,Фома рассматривает разум как высшую среди человеческих способностей, видя и в самой воле прежде всего ее разумное определение, каковым он считает способность различать добро изло. Как и Аристотель, Фома видит в воле практический разум,то есть разум, направленный на действие, а не на познание,руководящий нашими поступками, нашим жизненным поведением, ане теоретической установкой, не созерцанием. В мире Фомы подлинно сущими оказываются в конечном счете индивидуумы. Этот своеобразный персонализм составлиетспецифику как томистской онтологии, так и средневекового естествознания, предмет которого действие индивидуальных"скрытых сущностей" "деятелей", душ, духов, сил. Начиная сбога, который есть чистый акт бытия, и кончая малейшей изсотворенных сущностей, каждое сущее обладает относительнойсамостоятельностью, которая уменьшаетси по мере движениявниз, то есть по мере убывания актуальности бытия существ,располагающихся на иерархической лестнице. Учение Фомы пользовалось большим влиянием в средние века, римская церковь официально признала его. Это учение возрождается и в XX веке под названием неотомизма одного изнаиболее значительных течений католической философии на Западе. Номиналистическая критика томизма: приоритет воли над разумом. Как уже отмечалось, средневековая философия вобрала всебя две различные традиции: христианское откровение и античную философию. В учении Фомы возобладала последняя. Напротив, критики томизма апеллируют к библейской традиции, врамках которой воля (прежде всего божественная воля всемогугцество бог) стоит выше разума и определяет его. Расцветноминализма приходится на XIII и особенно XIV века; егоглавные представители Уильям Оккам (1285 1349), ИоганнБуридан (конец XIIIXIV век), Николай из Отрекура (XIV век)и др. В номинализме пересматривается характерная для аристотеленской традиции (Альберт Великий, Фома Аквинский) трактовка бытия, предполагающая тесную связь бытия с категориейсущности. Хотя Фома и проводил различие между бытием и сущностью (ибо только в боге бытие и суетность совпадают), однако считал, что сущность стоит к бытию ближе всех остальныхкатегорий. А поскольку сущность постигается не чувствами, атолько умом, то отсюда вытекает, с одной стороны, приоритетразума, а с другой иерархическая структура тварного мира.В номинализме определяющее значение получает идеи божественного всемогущества, а творение рассматривается как акт божественной воли. Здесь номиналисты опираются на учение ДунсаСкота (ок. 12661308), который обосновывал зависимость разума от воли и считал божественную волю причиной всякого бытия. Однако номиналисты пошли дальше Дунса Скота: если тотсчитал, что в воле бога был выбор сущностей, которые он хотел сотворить, то Уильям Оккам упразднил само понятие сущности, лишив его того основания, которое оно имело в раннейи средней схоластике, а именно тезиса о существовании идей(общих понятий) в божественном уме. Идеи, согласно Оккаму,не существуют в божественном уме в качестве прообразов вещей: сначала бог творит вещи своей волей, а идеи возникают вего уме уже после вещей, как представления вещей.Номиналисты не разрывают и с Аристотелем, но дают его философии иную, чем Фома, интерпретацию, опираясь на учениеАристотеля о первичной сущности как единичном индивидууме.Согласно Оккаму, реально существует лишь единичное; любаявешь вне души единична, и только в познающей душе возникаютобщие понятия. С этой точки зрения сущность (субстаиция) утрачивает свое значение чегото самостоятельно сущего, которому принадлежат акциденции, не имеющие бытия помимо субстанций: бог, согласно номиналистам, может создать любую акциденцию, не нуждаясь для этого в субстанции. Понятно, чтопри этом различение субстанциальных и акцидентальных формтеряет свое значение, и главное понятие томизма понятиесубстанциальной формы больше не признается необходимым. Врезультате умопостигаемое бытие вещи (сущность) и ее простоеэмпирически данное бытие (явление) оказываются тождественными. Номинализм не признает различных бытийных уровней вещей,их онтологической иерархии. Отсюда равный интерес ко всемдеталям и подробностям эмпирического мира. Ориентация наопыт характерная черта номинализма, которую впоследствииперенимают наследники средневскового номинализма английскиефилософы эмпиричсского направления Фр. Бэкон, Дж. Локк, Д.Юм. Номинализм формирует новое иредставлеиис о и о знании и о природе познающего ума. Поскольку познание паправлено не насущность вещи, а на вещь в ее единичности, то оно есть интуитивное познание (созерцание отдельных свойств вещи), егопредметом оказываются акциденции, и знание трактуется какустановление связи между явлениями. Это ведет к пересмотруаристотелевской и томистской логики и оитологии, для которыхсубстанция есть условис возможности отношений (не случайно втомизме гиоссология учсние о иознании не существует независимо от онтологии учения о бытии). Теоретическая способность в номинализме утрачивает свой оитологический характер, умы больше не рассматриваются как высшие в иерархии сотворенных сущих. Ум, с точки зрения Николая из Отрекура, естьне бытие, а представление о бытии, направленность на бытие. Так в номинализме формируется представление о субъекте, противостоящем объекту как особого рода реальности, и о познании как субъект объектном отношении. Такой подход способствует выделению гносеологии в самостоятельную область исследования. Но одновременно возникает субъективистское истолкование ума, человеческого духа, рождается убеждении с, что явления психического ряда достовернее физических, поскольку даны нам непосредственно, тогда как физические опосредованно. В теологии при этом подчеркивается приоритет веры надзнанием, воли над разумом, практическинравственного начала перед теоретическим. В целом номинализм в значительной мере определил направление и характер развития как философии, так и экспериментально математического естествознания XVIXVII веков. Именно с номинализмом было связано также и развитие материализма в эпоху Возрождения и в новое время. Специфика средневековой схоластики - Средневековая философия вошла в историю мысли под именем схоластики, которое уже с давних пор употребляется в нарицательном смысле как символ оторванного от реальности, пустого словопрения. И для этого, несомненно, имеются основания. Главная отличительная особенность схоластики состоит в том, что она сознательно рассматривает себя как науку, поставленную на службу теологии, как "служанку теологии". Начиная примерно с XI века в средневековых университетах возрастает интерес к проблемам логики, которая в ту эпоху носила название диалектики и предмет которой составляла работа над понятиями. Большое влияние на философов XIXIV веков оказали логические сочинения Боэция, комментировавшего"Категории" Аристотеля и создавшего систему тонких различений и определений понятий, с помощью которых теологи пытались осмыслить "истины веры". Стремление к рационалистическому обоснованию христианской догматики привело к тому, что диалектика превратилась в одну из главных философских дисциплин, а расчленение и тончайшее различение понятий, установление определений и дефиниций, занимавшее многие умы, подчас вырождалось в тяжеловесные многотомные построения. Увлечение таким образом понятой диалектикой нашло свое выражение в характерных для средневековых университетов диспутах, которые иной раз длилась по 1012 часов с небольшим перерывом на обед. Эти словопрения и хитросплетения схоластической учености порождали к себе оппозицию. Схоластической диалектике противостояла различные мистические течения, а в XVXVI веках эта оппозиция получает оформление в виде гуманистической светской культуры, с одной стороны, и неоплатонической натурфилософии, с другой