Александр Сергеевич Даргомыжский (1813-1869)

 

 

Родился Александр Сергеевич Даргомыжский 14 февраля 1813 года в Тульской губернии. Ранние детские годы будущего композитора прошли в имении родителей в Смоленской губернии. Затем семья переехала в Петербург. Родители будущего композитора были большими любителями музыки и поэзии, а мать даже писала стихи, которые печатались в популярных журналах. Несмотря на скромный достаток, родители дали своим детям, – их было шестеро, – хорошее домашнее воспитание и образование.

Заниматься игрой на фортепиано Даргомыжский начал с шести лет. А в десять-одиннадцать лет уже пробовал и сам сочинять музыку. Но первые его творческие попытки связаны с учителем Андрианом Трофимовичем Данилевским – известным петербургским музыкантом-педагогом. "Всякий раз, как я приносил ему на показ новое сочинение, – вспоминал позднее композитор, – в книжке поведения моего было отмечено: "весьма скверно", и я был наказан".

С начала 1830-х годов юноша посещал лучшие литературно-художественные салоны Петербурга. Среди них выделялся салон князя Одоевского, где бывали Пушкин, Лермонтов, Жуковский, Гоголь, Глинка Интересное общество собиралось и в салонах писателя и историка Карамзина, поэта Козлова, сестры декабриста Лунина – Уваровой, замечательной музыкантши. И везде юный Даргомыжский – желанный гость. Он много играет на фортепиано, участвует в различных ансамблях, исполняет свои романсы.

В 1834 году Даргомыжский встретился с Глинкой, который только что вернулся из-за границы и с увлечением работал над своей первой оперой. Это знакомство оказалось решающим для Даргомыжского. Если раньше он не придавал серьезного значения своим музыкальным увлечениям, то теперь в лице Глинки, он вдруг увидел живой пример художнического подвига. Перед ним был человек не только талантливый, но и беззаветно преданный своему искусству, музыкальное творчество для которого – не забава, а самоотверженный труд, необходимое условие жизни.

В эти годы Даргомыжский был уже известным композитором, автором романсов, песен, фортепианных пьес и даже симфонического произведения "Болеро". Главным в его творчестве является вокальная музыка – романсы, песни, арии, дуэты. Не все из созданного еще достаточно удачно и оригинально. Однако ряд произведений свидетельствует уже о наступающей творческой зрелости композитора.

Большую художественную ценность представляют в первую очередь романсы на слова Пушкина: "Я вас любил", "Юноша и дева", "Вертоград", "Ночной зефир", "В крови горит огонь желанья".

В конце 1830-х годов – не без влияния Глинки – Даргомыжский приходит к идее написать оперу. После недолгих поисков сюжета композитор избирает роман В. Гюго "Собор Парижской богоматери". В этом романе его привлек ярко романтический сюжет, правдивое изображение сильных человеческих характеров, напряженный драматизм Работа над оперой под названием "Эсмеральда" продолжалась три года и была завершена в 1841 году. Тогда же композитор с увлечением сочиняет кантату "Торжество Вакха" на стихи Пушкина, которую он вскоре переделал в оперу.

Постепенно Даргомыжский приобретает все большую известность как крупный, самобытный музыкант. И когда в начале 1840-х годов в Петербурге возникло Общество любителей инструментальной и вокальной музыки, Александр Сергеевич становится его главой, руководит оркестром и хором.

В 1844 году он уезжает за границу, в крупные музыкальные центры – Берлин, Брюссель, Вену, Париж Там он представил свои сочинения европейской публике. Его композиции понравились, и многие газеты отозвались справедливыми похвалами блистательному русскому таланту.

Главной целью путешествия Даргомыжского был Париж – признанный центр европейской культуры, где молодой композитор мог бы удовлетворить свою жажду новых художественных впечатлений.

И именно здесь у Даргомыжского – автора "Эсмеральды" и поклонника французской литературы – произошла переоценка ценностей. Прослушав в театре парижской Большой оперы наиболее интересные спектакли, Даргомыжский сделал неожиданный для себя вывод. "Мастерство и ум неимоверные, – писал он об одном из популярных композиторов, – но никакое мастерство и никакой ум не подделаются под сердце человеческое".

Непосредственным откликом на настроения тех лет в России явилась вокальная лирика Даргомыжского. Особенно показателен созданный композитором в 1848 году романс на слова Лермонтова "И скучно, и грустно". Это стихотворение великого русского поэта в годы николаевской реакции имело не только литературное, но и общественное значение.

Несмотря ни на что, Даргомыжский мечтает о создании национальной русской оперы. Выбор его останавливается на социальной драме Пушкина "Русалка", правдиво рассказывающей о трагической судьбе простой крестьянской девушки, обманутой князем. Вынашивая замысел этой оперы, композитор внимательно изучал все значительное, что было в литературе того времени, – образцы устной народной поэзии, описания народного быта, обрядов.

Работа над оперой затянулась на многие годы, почти на десятилетие. Причин тому было немало. Главная из них заключалась в равнодушии, а подчас и во враждебности со стороны дирекции императорских театров.

В конце 1840-х годов в творческой жизни Даргомыжского произошло большое событие. Его первая опера "Эсмеральда", принесшая в свое время столько разочарований и огорчений, была, наконец, принята к постановке московским оперным театром. В декабре 1847 года состоялась премьера. Она прошла удачно, и публика горячо аплодировала автору. Этот успех произвел на композитора чрезвычайно отрадное впечатление, и он решил представить "Эсмеральду" в дирекцию петербургских театров. В столице, однако, опера была встречена холодно. Небрежно поставленная в 1851 году, с большими купюрами, она не могла долго продержаться на сцене и после трех представлений была исключена из репертуара. Даргомыжский тяжело переживал эту неудачу. "После всех этих, убийственных для артиста, распоряжений театральной дирекции, – писал он, – понятно, что драматическое творчество мое охладело". Даргомыжский на время оставляет сочинение "Русалки" и публичную музыкальную деятельность и все свое время посвящает, главным образом, занятиям с певцами и певицами. Как и Глинка, Даргомыжский в значительной степени содействовал развитию национальной вокальной школы.

В апреле 1853 года произошло событие, которое значительно ускорило работу композитора над "Русалкой". По инициативе друзей, и в первую очередь Одоевского, был устроен концерт из произведений Даргомыжского. В нем участвовали лучшие певцы Петербурга, а также гостившая там Полина Виардо. Успех концерта превзошел все ожидания и живительно подействовал на композитора. "Я снова примусь за свою "Русалку", – писал он тогда. – Лестное внимание, оказанное мне… публикой, как будто обязывает меня произвести на старости лет создание национальное".

Премьера "Русалки" состоялась 16 мая 1856 года на сцене Петербургского театра. В этот вечер в спектакле участвовали лучшие артисты. Тем не менее, опера большого успеха все же не имела. Аристократическая публика, являвшаяся в то время главным посетителем императорских театров, равнодушно относилась к операм отечественных композиторов. Тем более не могла ее привлечь драма из крестьянской жизни. Не способствовала успеху и постановка оперы: декорации и костюмы для нее были взяты совсем из другого спектакля: ветхие, грязные и мало подходящие к "Русалке". Не пощадили и музыку "Русалки". В авторской партитуре были сделаны многочисленные сокращения, исказившие содержание оперы. Так, яркая драматическая сцена объяснения Князя с Наташей была вовсе изъята. Опера недолго продержалась в репертуаре. Уже следующие за премьерой спектакли шли при почти пустом зале.

Иначе отнеслись к появлению оперы Даргомыжского передовые люди того времени. Высоко оценил "Русалку" Глинка. Серов посвятил опере несколько статей. В них он не только дал ей высокую оценку, но и подробно проанализировал сюжет и музыкальное содержание.

Восторженно писал о "Русалке" Чайковский: "По своей мелодической прелести, по теплоте и безыскусственности вдохновения, по изяществу кантилены и речитатива "Русалка" в ряду русских опер занимает, бесспорно, первое место после недосягаемо гениальных опер Глинки".

Новый тип оперы потребовал и новых средств музыкальной выразительности. В "Русалке" ведущая роль принадлежит не отдельным законченным музыкальным номерам – ариям, хорам, а драматическим сценам, в которых напряженность сценического действия определяет быстрое чередование речитативных диалогов, ансамблей, небольших ариозо.

"Русалка", так же как "Иван Сусанин" и "Руслан и Людмила", стала одним из классических образцов, из которых выросла потом вся позднейшая русская национальная оперная школа.

В начале 1850-х годов в России назревали большие социальные перемены. И Даргомыжский не остался в стороне от общественной жизни, что отразилось на его творчестве. Особенно значительным для него было участие в издании сатирического журнала "Искра". Этот прогрессивный журнал просуществовал недолго. Но след, оставленный им в русской культуре, весьма заметен.

Под влиянием друзей-"искровцев" в творчестве Даргомыжского усилились элементы сатиры и социального обличения. Они проявились в таких песнях, как "Червяк", "Старый капрал" на стихи французского поэта-сатирика Беранже.

В конце 1850-х годов вокруг Даргомыжского начинает группироваться передовая композиторская молодежь – будущие члены творческой группы, известной в истории музыки под названием "Могучая кучка".

Даргомыжский сыграл очень важную роль в художественном формировании молодых композиторов. Как вспоминал Мусоргский, первые вечера, проведенные им у Даргомыжского, явились для него настоящим откровением.

Особенно близкими и дружескими были в эти годы отношения Даргомыжского и Кюи. Молодой композитор исключительно высоко ставил талант своего старшего коллеги и старался не пропускать у него ни одного музыкального вечера.

Даргомыжский решает испробовать свой талант в области симфонической музыки. Он последовательно создает два оркестровых сочинения – "Украинский казачок" и "Бабу-ягу".

В апреле 1864 года умер Сергей Николаевич Даргомыжский. Смерть отца была тяжелой утратой для композитора. Не имея своей семьи и живя уже много лет вдвоем с отцом (мать умерла в 1852 году), Александр Сергеевич был очень к нему привязан, считал его своим близким другом и неизменным советчиком во всех делах. Теперь он почувствовал себя совсем одиноким.

В августе Даргомыжский вернулся в Петербург, а в первых числах ноября принял решение выехать за границу. Маршрут путешествия был избран почти тот же, что и двадцать лет назад: Варшава, Лейпциг, Брюссель, Париж. Поездка принесла ему большое удовлетворение. Там, в европейских столицах, он слышал свои произведения, которым сопутствовал большой успех. И не только потому, что их исполняли отличные оркестры. В самой музыке, как отмечали критики, было заключено "множество оригинальности, большая энергия мысли, не исключающая грации, мелодичность, острая гармония…" Некоторые концерты, составленные целиком из произведений Даргомыжского, вызвали настоящий триумф.

В период пребывания Даргомыжского за границей сестра композитора Софья и его друзья обратились к дирекции императорских театров с ходатайством о включении в репертуар "Русалки", не шедшей на сцене с 1862 года.

Создававшиеся театральными властями препоны были устранены самым неожиданным образом: оперу потребовал поставить в свой бенефис тенор Комиссаржевский. Дирекции пришлось согласиться, так как по существовавшему положению право выбора спектакля предоставлялось бенефицианту.

Постановка "Русалки" была назначена на последние месяцы 1865 года. Уже за несколько дней до спектакля все билеты оказались распроданными, несмотря на то, что цены по случаю бенефиса были повышены. Наконец наступил и долгожданный вечер Уже после первого действия стал совершенно очевиден полный успех оперы; аплодисменты, вызовы композитора и артистов были горячими и продолжительными.

Горячий прием "Русалки" и ее признание на первом же спектакле для Даргомыжского явились полной неожиданностью. Накануне третьего представления он писал одному из друзей: "Наконец публика раскусила мою музыку… На завтра уже все распродано. Газеты тоже заговорили другим тоном. Одним словом, все будто очнулись после десятилетней летаргии".

В 1867 году Даргомыжскому снова суждено было вступить на поприще музыкально-общественной деятельности. После отъезда Антона Григорьевича Рубинштейна за границу Даргомыжского пригласили в состав дирекции Русского музыкального общества, а вскоре он стал его председателем. Успешной деятельности Даргомыжского во многом содействовал Балакирев, который в тот же год был приглашен в РМО в качестве дирижера симфонических концертов.

Интерес к творчеству композитора вселил в него новые надежды, пробудил новые замыслы. Лучшим из этих замыслов оказалась опера "Каменный гость". Написанная на текст одной из "маленьких трагедий" Пушкина, эта опера явила собой необычайно смелый творческий поиск. Вся она написана речитативом, в ней нет ни одной арии и лишь две песни Лауры – будто островки среди речитативных монологов ансамблей. Оперу "Каменный гость" Даргомыжский не завершил. Предчувствуя близкую смерть, композитор поручил закончить ее своим более молодым друзьям – Кюи и Римскому-Корсакову. Ими она и была закончена, а затем и поставлена в 1872 году.

Еще за границей Даргомыжский заболел ревматизмом. В то время он не придал этому серьезного значения; теперь же все чаще стал чувствовать, что болезнь не только не прошла, но стала заметно прогрессировать. Знаменитые врачи, лечившие композитора, ничем не могли ему помочь. Даргомыжский умер около пяти часов утра 17 января 1869 года.

 

Ференц Лист (1811-1886)

 

 

Комета, которая 22 октября 1811 года пронеслась над венгерскими селениями, как бы отметила жизнь только что родившегося Ференца Листа. Уже в детстве он проявлял удивительный талант, и эта счастливая звезда словно сопровождала всю его жизнь.

Успехи Путци, как называли его родители, в игре на фортепиано сулили ему славу вундеркинда. Отец, Адам Лист, это предвидел, даже справедливо опасался, что ранняя популярность плохо отразится на незрелом и неокрепшем таланте. Первые дебюты Путци были пробными. В 1819 году он играл в салонах Эйзенш-тадта и Бадена. Опыт оказался удачным. Игру молодого пианиста горячо одобряли. Только в 1820 году состоялись открытые дебюты Путци. Выступление юного таланта привело публику в восторг.

Ференц вместе с отцом едет в Вену. Здесь ежедневно заниматься с мальчиком стал Карл Черни – один из любимейших учеников Бетховена. Ференц упорно учился, преодолевая технические трудности, разучивая этюды.

Зимой 1823 года Листы перебираются в Париж. Отец молодого дарования надеялся на поступление сына в консерваторию. Однако туда Ференца не приняли, так как он был иностранцем. Слава чудо-ребенка опередила его приезд. Блестящие рекомендации открывали двери самых аристократических салонов столицы. Не прошло и нескольких недель, как Ференц играл во дворце герцогини Беррийской, где собирались члены королевской семьи. Успех этого выступления был равносильным признанию всего Парижа.

Однажды он играл у герцога Орлеанского – будущего короля Франции Луи-Филиппа. Своими импровизациями он привел его в восторг. Очарованный герцог содействовал устройству концерта Листа в Итальянском оперном театре. Вместе с Листом в этом концерте принимала участие известная певица Джудитта Паста, аккомпанировал – оркестр Итальянской оперы, один из лучших в Париже. Во время концерта, когда Лист играл сольную часть, свободные от игры музыканты настолько увлеклись его исполнением, что забыли вступить вовремя. Это дало повод одному из рецензентов написать: "Орфей зачаровывал зверей в лесу и заставлял двигаться камни, маленький Лист так потряс оркестр, что тот онемел".

Этот триумф окончательно закрепил за Листом славу нового Моцарта. Его музыкальную карьеру в Париже можно было считать обеспеченной. Отец обратился к видным парижским музыкантам Фердинанду Паэру и Антонину Рейха с просьбой заниматься с Ференцем по теории и композиции.

Композитор и капельмейстер Итальянской оперы Пауэр согласился преподавать инструментовку, профессор Рейха – гармонию и контрапункт. Что касается фортепиано, то Ференц после Черни ни с кем не занимался. В искусстве композиции Ференц феноменально быстро достиг поразительных успехов. И у Паэра возникла мысль ошеломить Париж: его 12-летний ученик напишет оперу. Работа над оперой прервалась поездкой в Англию, куда Листов пригласил друг семьи, фабрикант роялей – Эрар. У него в Лондоне был филиал фабрики, и он хотел, чтобы Ференц опробовал новые инструменты.

Лондон оказал парижской знаменитости теплый прием. К нему отнеслись здесь не просто как к баловню салонов, а как к истинному артисту, настоящему маэстро. После нескольких выступлений Ференц вернулся в Париж, чтобы закончить оперу. Значительную помощь оказывал Паэр. По признанию Листа, его учителю принадлежала инструментовка оперы и многие музыкальные номера. При всей поверхностной развлекательности, в "Замке любви" были отдельные удачные мелодии, запоминающиеся арии. Проникновению оперы на сцену способствовала и популярность юного автора, чьи портреты красовались во многих витринах и которому куплетисты посвящали свои песенки. Сдав оперу, Ференц отправился во второе концертное турне в Англию и на юг Франции.

Лист попал в среду состязающихся виртуозов и, естественно, не мог не поддаться общему поветрию. В его начинающемся фортепианном творчестве сразу же устанавливается господство фантазий, вариаций на оперные темы, блестящих концертных этюдов или каких-либо иных по названию, сугубо технических пьес вроде созданных в середине 1820-х годов "Бравурного рондо" и "Бравурного аллегро". В период 1825-1830 годов лишь очень чуткие и наблюдательные музыканты могли бы выделить Листа среди множества модных виртуозов и предугадать его уникальное артистическое будущее.

Однако редчайшая природная одаренность Листа-художника и его упорное стремление к совершенствованию должны были рано или поздно сыграть решающую роль. В том, что это все же случилось довольно рано, велика заслуга трех великих музыкантов: Берлиоза, Паганини и Шопена. С ними Лист познакомился в начале 1830-х годов. Если Берлиоз произвел на Листа впечатление грандиозными замыслами, фанатической преданностью великому искусству и полным отрицанием всего, бьющего на внешний эффект или подверженного моде, то Паганини потряс его демонической виртуозностью, связанной с коренным обновлением всей скрипичной техники. Шопен покорил Листа несравненной поэтичностью музыки и фортепианного исполнения, причем особое внимание Листа привлекли шопеновские этюды, в которых техника всецело служила поэтическому замыслу. Последующее разучивание этих этюдов, как отмечают многие современники, буквально преобразило игру Листа, который вскоре стал даже соперничать с самим автором.

Творчество Листа, в основном фортепианное, постепенно обогащается и углубляется в эти же годы, как и его игра. Правда, в середине 1830-х годов он все еще продолжает создавать фантазии на оперные темы, много работает над этюдами, ставя самые разнообразные технические задачи, но техника все больше подчиняется у него общему музыкальному замыслу. Самое же главное, что задачи собственно творческие, поэтические начинают занимать Листа все более, заставляют размышлять о путях музыкального искусства в его высших проявлениях. Особенности его художественной натуры, своеобразие восприятия природы и искусства приводят его к идее программной музыки, ставшей затем ведущей в его творчестве.

Немалую роль в этом сыграло здесь его путешествие с Мари д'Агу по Швейцарии и Италии, предпринятое во второй половине 1830-х годов. Эта Диана парижских салонов сразу пленила Листа. Подобно героине своей подруги Жорж Санд она во имя любви отказывается от семьи, дома и едет вместе с любимым искать счастья на чужбине. В декабре 1835 года у них рождается первый ребенок – дочь Бландина. Через несколько лет они расстались. Но в то время счастье взаимной любви, яркие впечатления от природы, знакомство с шедеврами искусства – все это, очевидно, с особой силой заставило Листа ощутить в себе не виртуоза, а прежде всего художника. Он много размышляет об искусстве и делится мыслями со своими друзьями в форме открытых писем ("Путевые письма бакалавра музыки"), публиковавшихся в одной из парижских музыкальных газет.

У Листа было ощущение близкого родства разных искусств. Он сравнивает, например, Колизей с "Героической симфонией" Бетховена и "Реквиемом" Моцарта и выражает надежду, что Данте найдет отголосок "в музыке какого-нибудь Бетховена будущего". Этим отголоском, в конце концов, стали собственные произведения Листа: написанная в конце 1830-х годов соната-фантазия "После чтения Данте" и более поздняя монументальная симфония "Данте".

Жажда творчества обуревает Листа. Но его друзья ошибаются, думая, что, перестав быть исключительно пианистом-виртуозом, Лист начнет писать симфонии и оперы. Лист пишет одну за другой фортепианные пьесы, пишет под впечатлением увиденного, услышанного, прочитанного, под влиянием лирических и философских размышлений. Так, параллельно "Путевым письмам" рождается цикл "Альбом путешественника", превращенный более поздней редакцией в знаменитое и единственное в своем роде собрание программных фортепианных пьес "Годы странствий". Замысел романтичен. Лист стремится запечатлеть картины природы и все то, что его захватывает в его путешествии, привнося в свое творчество значительную долю романтического лиризма. В окончательном виде пьесы, созданные во время "странствий", группируются в две тетради с подзаголовками: "Швейцария" и "Италия". Характерно, что если в первой тетради преобладают картины природы ("На Валленштадтском озере", "Эклога", "Гроза", "У родника"), то во второй воплощены впечатления от искусства ("Мыслитель" – по скульптуре Микеланджело, "Обручение" – по картине Рафаэля, "Сонеты Петрарки").

Фортепианная игра Листа и его творчество не могли не мешать друг другу, так как требовали огромной затраты сил и времени. Творческое уединение середины 1830-х годов сменилось гастролями. Лист объехал за десять лет (1837-1847 годы) всю Европу – от Лиссабона до Москвы, от Гётеборга до Афин. Только в Россию Лист приезжал трижды – в 1842, 1843 и 1847 годах. Своеобразные творческие контакты возникли у него с четырьмя русскими композиторами – Бородиным, Римским-Корсаковым, Кюи и Лядовым. Лист активно пропагандировал русскую музыку. Как пианист, пользовавшийся огромным авторитетом, он прежде всего распространял русскую музыку своими фортепианными транскрипциями, которые исполнялись в самых разных уголках Европы. Без преувеличения можно сказать, что из всех великих западноевропейских музыкантов XIX века никто не имел таких разносторонних связей с русской музыкой, как Ференц Лист. Он был уверен в блестящем ее будущем.

После очередной поездки в Россию в 1847 году Лист, наконец, прервал свою карьеру концертного пианиста, чтобы всецело отдаться творчеству. Композитор взял реванш у исполнителя… В дальнейшем Лист не отказывался вовсе от выступлений, но они происходили от случая к случаю и уже никогда не носили систематического характера. Период 1848-1861 годов – веймарский – самый яркий, самый плодотворный в творчестве Листа. В это время он осуществляет многие крупные замыслы и создает две программные симфонии, двенадцать симфонических поэм, два концерта для фортепиано с оркестром и "Пляску смерти" для того же состава. Среди фортепианных сочинений этого периода выделяется монументальная одночастная Соната си минор. Но одновременно Лист в стремлении к высшему совершенству своего фортепианного стиля перерабатывает почти все наиболее значительные из ранее сочиненных пьес для фортепиано. Так рождаются окончательные редакции "Венгерских рапсодий", цикла "Годы странствий", этюдов, переложений. Лист-исполнитель в эти годы выступает в новом качестве – дирижера Веймарского придворного оперного театра и несколько реже – концертного дирижера.

Творческая практика Листа порождает в эти же годы новый жанр оркестровой музыки – симфоническую поэму. Уже само наименование ясно указывает на союз музыки ("симфоническая") и литературы ("поэма"). Взяв за основу программную увертюру вроде "Эгмонта" или "Кориолана" Бетховена, Лист придал ее одночастной форме большую масштабность и свободу, что давало возможность воплощать самое разнообразное, чаще всего опирающееся на какой-либо литературный источник, содержание. Так возникли симфонические поэмы "Прелюды" (по Ламартину), "Что слышно на горе", "Мазепа" (по Гюго), "Гамлет" (по Шекспиру), "Идеалы" (по Шиллеру), "Орфей", "Прометей" (по древнегреческим мифам) и т. д.

Программные концепции Листа всегда интересны и своеобразны, он не иллюстрирует музыкой литературные сюжеты, а представляет свое оригинальное осмысление образов мировой литературы. Французский композитор Сен-Санс писал о Листе: "Когда время сотрет лучезарный след самого великого из всех когда-либо существовавших пианистов, оно запишет в свой золотой фонд имя освободителя оркестровой музыки". Сен-Санс особенно подчеркивал роль Листа как создателя симфонической поэмы. Действительно, после Листа и даже еще при его жизни симфоническая поэма стала наиболее распространенным жанром программно-симфонической музыки. Хотелось бы несколько слов сказать и о его рапсодиях. И здесь Лист оказался смелым новатором, создав интереснейшие образцы претворения характерной народно-национальной тематики в очень свободную, но по-своему убедительную форму, которая в музыковедении так и стала называться рапсодической. Разумеется, особое место принадлежит "Венгерским рапсодиям". Лист написал их девятнадцать. Подобно древнегреческим певцам-рапсодам композитор рассказывал в них о своей родине, о радостях и скорбных думах ее народа.

Между тем жизнь дарила не только радости. Лист восхищался творчеством Вагнера. Однако как пропагандист музыки Вагнера он оказался не столь удачлив, как творец собственных произведений. Кроме "Лоэнгрина" он так и не смог добиться постановок других опер друга. Все чаще при дворе задевают его самолюбие, выказывая неуважение к его возлюбленной – княгине Каролине Витгенштейн, которую он полюбил еще будучи совсем молодым.

После отъезда из Веймара на Листа обрушиваются новые беды. Не успел еще залечить раны, нанесенные ему в городе, который он пытался превратить в Афины новой музыки, а судьба уже готовила новые тяжелые удары. Лист едет в Рим в надежде устроить свою личную жизнь.

Каролина после неустанных хлопот в столице католической церкви, длившихся более полутора лет, получила, наконец, согласие папы римского на расторжение брака с князем Витгенштейном. Каролина хотела, чтобы венчание их состоялось в Вечном городе. Все было готово к предстоящему бракосочетанию. Оно должно было произойти на второй день после приезда Листа, 22 октября 1861 года, в день его пятидесятилетия. Но накануне, поздно вечером, княгине сообщили, что по велению папы дело о ее разводе вновь откладывается на неопределенный срок. Это был страшный удар. В течение четырнадцати лет Ференц и Каролина делали все возможное, чтобы получить право на брак, на нормальную семейную жизнь, защищенную от косых взглядов, осуждения светского общества.

Фанатично религиозная, склонная к мистицизму Каролина решает, что ей не предназначено судьбой быть счастливой в этом мире. Она полностью отдается изучению богословия, отказываясь от личного счастья. Затворница по собственной воле, она в течение долгих лет не покидает своей римской квартиры, где работает с утра до ночи над богословскими трактатами, при наглухо закрытых окнах и ставнях, при свете свечей. По вечерам ее навещают Лист, близкие друзья.

Лист устал от вечных неудач и разочарований. Он душевно надломлен смертью горячо любимого сына Даниэля, умершего от скоротечной чахотки. Композитор очень медленно возвращается к творчеству, пишет церковную музыку, заканчивает ораторию "Легенда о святой Елизавете". Его настигает новый удар судьбы – умирает его старшая дочь Бландина.

Римская церковь оказывает ему все большее внимание. В Ватикане в торжественные дни исполняются его "Папский гимн" в переложении для органа. Листа уговаривают посвятить себя церкви. 25 апреля 1865 года Лист принимает малый постриг и поселяется в Ватикане в апартаментах своего друга кардинала Гогенлоэ. Решение Листа вызывает недоумение и испуг друзей, злобные выпады врагов. Впрочем, эта власть церкви над Листом была весьма относительной. Композитор не отошел от своих друзей-вольнодумцев, горячо сочувствовал гарибальдийскому движению и, не стесняясь, позволял себе самые свободолюбивые высказывания.

Не прекращается и творческая деятельность композитора. Заметными вехами в творчестве Листа становятся крупные вокально-инструментальные композиции оратории "Легенда о святой Елизавете" и "Христос", "Венгерская коронационная месса", в течение многих лет идет работа над ораторией "Легенда о святом Станиславе". Появляются и яркие фортепианные произведения "Испанская рапсодия", этюды "Шум леса" и "Хоровод гномов", последние венгерские рапсодии, цикл "Венгерские исторические портреты" Появляется еще одна симфоническая поэма – "От колыбели до могилы" Написанные в 1870-х годах пьесы для фортепиано, отражающие впечатления от пребывания в Италии Листа-аббата, Листа – умудренного годами мастера, составили третью тетрадь цикла "Годы странствий".

Празднование пятидесятилетия творческой деятельности композитора в Пеште в 1873 году вылилось в подлинно национальное торжество Магистрат столицы в честь великого маэстро учредил фонд размером в десять тысяч гульденов.

И снова в неустанных трудах протекает жизнь Листа Для своего возраста он исключительно живой и подвижный Композитор преподает в Веймаре, Будапеште, ездит в Рим, а за ним спешат его ученики, образуя "листовскую колонию" Неугомонный музыкант выступает во многих городах как пианист и дирижер. В Вене славятся "листовские недели", программы которых состоят из его симфонических и фортепианных произведений Часто его можно увидеть на эстраде вместе со своими учениками.

Идут годы, и хотя Лист больше чем когда-либо окружен учениками и поклонниками, он все больше начинает испытывать щемящее чувство одиночества. Многих его сверстников – друзей и врагов – уже нет. Двое его детей умерли, а дочь Козима бесконечно далека от него, подруга жизни – единственная опора на склоне лет – ушла в религию, и он остался один в бурном жизненном водовороте. Он борется изо всех сил, старается сохранить свое жизнеутверждающее кредо, но течение уносит его.

1885 и 1886 годы проходят под знаком листовских торжеств в связи с его семидесятипятилетием. Между тем здоровье Листа ухудшается, слабеет зрение, беспокоит сердце. Из-за отеков ног временами он передвигается лишь с посторонней помощью. Ночью 31 июля 1886 года он скончался.

 

Рихард Вагнер (1813-1883)

 

 

Рихард Вагнер родился 22 мая 1813 года в Лейпциге. Отец его, полицейский чиновник, весной 1813 года находился по служебным делам в Берлине, где надолго задержался из-за военных действий. Вскоре он умер, так и не увидев сына, Рихард рос в артистическом мире – талантливый актер, писатель и живописец Людвиг Гейер стал его отчимом.

В 1821 году Гейер внезапно скончался, и семья его вернулась в Лейпциг. Здесь, пятнадцати лет от роду, Вагнер впервые услышал Бетховена, потрясающее впечатление на него произвела музыка к "Эгмонту". Рихард начинает пробовать свои силы в композиции. В течение недолгого времени – всего полгода – он берет уроки у Теодора Вейнлига, кантора церкви Св. Фомы, где некогда служил И.-С. Бах. Занятия по гармонии и контрапункту, знакомство с сочинениями Моцарта явились плодотворными, необычайно бурно развилось композиторское дарование Вагнера. В 1828-1832 годы он написал несколько сонат и других пьес для фортепиано, ряд оркестровых увертюр, симфонию, музыку к "Фаусту" Гете (семь пьес). Молодому автору, еще не достигшему двадцатилетнего возраста, удалось услышать в концертном исполнении некоторые из этих произведений, в том числе симфонию.

Столь же бурно формировались его общественно-политические и эстетические взгляды Вагнер признавался, что был захвачен бурей освободительного движения, пронесшейся по Европе в начале 1830-х годов, особенно сильно его взволновали польские революционные события. Свое сочувствие повстанцам он выразил в увертюре "Польша" (1832, закончена в 1836 году), насыщенной мелодиями и ритмами польских песен и танцев. К этому времени у Вагнера уже созрело гневно-критическое отношение к мещанско-ограниченной общественной жизни Германии. Ему был близок бичующий сарказм Гейне, литературную манеру которого он усваивает и демонстрирует в своих критических статьях.

С 1833 года начинается период скитаний Вагнера, который продолжался почти десять лет. Сначала его брат – певец и режиссер – пригласил его в оперный театр Вюрцбурга. Три года Вагнер проработал в Магдебурге (1834-1837); после недолгого пребывания в Кенигсберге он поселился в Риге (1837-1839).

В это время он пишет свои первые оперы – "Фея" и "Запрет любви, или Послушница из Палермо". Обе работы довольно слабы. Другое дело третья опера – "Риенци" (1838-1840). В ней Вагнер обратился к историческому сюжету. Популярный в те годы роман Булвер-Литтона (издан в 1835 году) рассказывает о последнем народном трибуне, свергнувшем в XIV веке в Риме власть патриции. Вагнер-драматург и в этом произведении оказался выше Вагнера-композитора, хотя в опере есть сильные моменты.

В 1839 году вместе со своей женой, драматической актрисой Минной Планер, Вагнер тайком бежал из Риги в Париж, спасаясь от кредиторов. Вагнеру не удалось утвердиться в Париже. Не помогли ни энергия самого композитора, ни дружеская поддержка Мейербера, которого он позже возненавидел. Вся горечь унижений, испытанных в Париже, переплавилась у Вагнера в ненависть. А унижений было много. Живя буквально впроголодь, он отсидел четыре недели в долговой тюрьме, несмотря на то, что не гнушался любой работы: делал переложения для фортепиано отрывков из модных опер, переписывал ноты.

Нищий и голодный, Вагнер много, упорно работал и как композитор. Здесь, в Париже, он закончил "Риенци" и свое лучшее произведение раннего периода творчества – симфоническую увертюру "Фауст" (1840).

Парижские годы унижений провели резкую грань не только в мировоззрении композитора, но и в творчестве. Он отказался от своих прежних, недостаточно продуманных увлечений и окреп как национальный художник.

Всего год отделяет "Риенци" от "Голландца", но за этот год в сознании Вагнера произошел значительный перелом. "Риенци" сулил удачу, и, действительно, премьера оперы, состоявшаяся в 1842 году в Дрездене, прошла с большим успехом. Но одновременно это был соблазн: здесь композитор шел навстречу вкусам буржуазной аудитории. Теперь же Вагнер вступает на бескомпромиссный путь смелых творческих дерзаний. Он погружается в сферу романтически-легендарного, что для него равнозначно возвышенному, гуманистическому, "истинно человеческому".

Характерен сам выбор сюжета. В основе его лежат старинные легенды эпох<