Экономическая политика Временного правительства

К февралю 1917 г. экономика России находилась в жутком состоянии. Два с половиной года войны дали себя знать. Во-первых, разрушалась железная дорога – не хватало средств на ее содержание. Недоставало топлива. Донецкие шахты значительно уменьшили добычу угля. Сократилось производство железа и стали. Уменьшился выпуск хлопчатобумажных тканей.

По сельскому хозяйству сильно ударил разрыв с международным рынком. К тому же из деревни было мобилизовано около 13 млн. человек. Площадь посевов в 1916 г. сократилась по сравнению с 1913 г. на 8,4 %. В 1917 г. Россия потеряла до 20 млн. голов крупного рогатого скота.

Война вызвала рост государственных расходов: пошли сверхсметные кредиты, вовсю заработал печатный станок. За три года количество бумажных денег в обращении выросло в девять раз. Курс рубля упал на лондонской бирже наполовину.

Заработная плата с февраля по октябрь 1917 г. повышалась по разным категориям рабочих на 70, 45, 29 %. Но в это же время цена на ржаной хлеб поднялась на 150 %, на картофель – на 175 %, одежду и обувь – на 170 % и т. д.

Надвигалась экономическая катастрофа. Пришедшему Временному правительству необходимо было что-то делать. В своей декларации оно заявило, что будет «неуклонно и решительно бороться с хозяйственной разрухой страны дальнейшим планомерным проведением государственного и общественного контроля над производством, транспортом, обменом и распределением продуктов, а в необходимых случаях прибегать и к организации производства». Временное правительство при активной поддержке Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов приняло решение о регулировании народного хозяйства и образовании совещательных и исполнительных органов по экономике страны. Несогласный с такой политикой министр торговли и промышленности А. И. Коновалов подал в отставку. Он был против регулирования производства и контроля за ним, считая необходимым лишь полноту правительственной власти и борьбу с «непомерными требованиями социалистов».

Утвержденный министром вместо Коновалова левый кадет Степанов обратился к правительству с докладной запиской, где говорилось, что «хозяйственная разруха исключает допустимость господства частных интересов». Свободной экономики в настоящее время быть не может. Но и покушаться на частный капитал никто не собирается, ибо «стремиться охватить регулированием все хозяйство целиком – значит явно идти на утопическую авантюру». Главной силой экономики остается частнохозяйственное начало. Искусственно создать монополии, по мнению Степанова, не всегда возможно, «но где имеется подготовленная в известной степени почва (например, для сахара, чая, угля), там правительство может решиться на подсказываемый обстоятельствами шаг». Допускались, таким образом, лишь торговые монополии, но не производственные. Предлагалось по примеру Германии только объединить отдельные ветви индустрии.

В общем, суть предложений сводилась к принудительному объединению предприятий. Образовался экономический совет, который должен был выработать общий план организации народного хозяйства и создать законопроекты по урегулированию хозяйственной жизни. В него вошли 9 представителей правительства, 7 от промышленности, торговли и банков, 2 от союзов земств и городов, 2 от вольноэкономического общества, 3 от совета съездов кооперации, по 2 от районных комитетов, председатели комиссий и 8 от партий эсеров, социал-демократов и кадетов.

На первом заседании выступил А. Ф. Керенский. Он сказал, что война разрушила былые экономические отношения и заставила все здравомыслящие силы разных слоев и партий пойти «по пути весьма строгого, серьезного и определенного регулирования всех сторон финансово-экономической жизни государства. Государство Российское в этом отношении до сих пор еще шло доврольно кустарно, и общего плана необходимых финансовых и хозяйственных задач и выполнения их не проводило планомерно в сознание, с подчинением всех частных классовых и групповых интересов, каковы бы они ни были, кем бы они ни диктовались, интересам государства и необходимости спасти самые основы экономической и хозяйственной жизни страны. Поэтому первая задача, которую Временное правительство возлагает на экономический совет – выработка плана и постепенное регулирование всей хозяйственно-финансовой жизни».

Упования Керенского не оправдались. Хотя с июля по август состоялось восемь заседаний совета, программу он так и не выработал. Сами члены совета называли свои заседания академической говорильней.

Место совета занял Главный экономический комитет из представительств ведомств. Первым вопросом, обсуждавшимся комитетом, было массовое закрытие фабрик и заводов. Комитет вынес постановление, запрещающее самовольное со стороны владельцев полное или частичное прекращение работ предприятий, работающих на оборону или непосредственное снабжение населения. А заводским комитетам предлагалось прекратить вмешательство рабочих в административные дела, поднять производительность труда. В августе было выработано постановление о порядке составления и выполнения государственного плана снабжения армии и населения продуктами и предметами массового потребления. Составлять план должен был Главный экономический комитет. Правительственные учреждения, общественные организации (земства и кооперативы), частнопромышленные и профессиональные объединения обязаны были в определенный срок давать в комитет данные о необходимых продуктах, нуждающихся в заготовке на основании общегосударственного плана. Предварительный план составляли специальные комиссии, созданные по категориям однородных предметов. Заявления поступали в управление делами комитета, их распределяли по комиссиям, информируя одновременно регулирующие комитету по транспорту, топливу, металлам и пр. Комиссии намечали районы производства, количество и род транспорта, сроки выполнения заказов, цены. Из комиссий планы шли на заключение экономическому совещанию, потом их утверждал Главный экономический комитет.

Председателю Главного экономического комитета (им тогда был известный московский биржевик С. Н. Третьяков) давалось право арестовывать имущество предприятий, увольнять администрацию, проводить общие и частные реквизиции.

После закона о монополиях были созданы Центролес – в связи с переходом железных дорог на древесное топливо, и Минтоп, занимавшийся углем. Тогда же возникли торгово-промышленные палаты, через которые буржуазия сообщала свои предположения о нуждах промышленности.

Иностранные капиталисты в России встретили весть о государственном планировании и государственном контроле резко отрицательно. Более того, американский посол Фрэнсис писал министру Терещенко: «В связи с вышеизложенным, до меня дошли слухи, что французы предпринимают активные шаги для защиты своего имущества и что с этой целью ожидаются даже французские войска. В Москве имеются крупные американские компании, а ввиду того, что ко мне часто поступают жалобы от них, я хотел бы иметь возможность успокоить их и обещать им защиту».

При плановой организации хозяйства ущемлялась торговая буржуазия, банки. У последних нарушалась непосредственная связь с финансируемыми предприятиями, делалась невозможной спекуляция, расцветшая в военную пору. Правительство четко отделило функции торгового капитала от функций капитала промышленного.

Что удивительно – такую политику поддерживали все политические партии. Вот, например, что говорит в газете «Воля народа» писатель-эсер Питирим Сорокин: «Кричат, что коалиционная власть ничего не сделала! Как раз наоборот: коалиционная власть сделала почти все, что требуется программой-минимум социалистических партий, - вот как обстоит дело фактически... правительство провело настолько решительные реформы, что собственно больше и нечего проводить. В самом деле, чего же еще можно требовать? Разве только социализации фабрик? Но от этого отказываются даже большевики... Ответ прост. Если коренные реформы, проведенные Временным правительством, не воплотились целиком в жизнь страны, то потому что страна еще не вполне созрела для них, потому что она еще не в состоянии усвоить их...».

Продажа хлеба, сахара перешла в ведение государства, которое определяло цены и потребности. Но и сахар, и хлеб давал крестьянин. Государству предстояло разобраться и с ним. Захват крестьянами помещичьих земель ничего не решал. Правительство объявило о подготовке земельной реформы, учету земельных запасов. Аграрный вопрос должно было решить будущее Учредительное собрание. Правительство же предписывало пока продовольственным комитетам на местах отбирать незасеянные земли и передавать их в аренду другим владельцам, причем арендная плата шла собственникам земли.

Правительство ввело на промышленных предприятиях рабочие комитеты. Их задачей было представительство рабочих перед администрацией по вопросам заработной платы, рабочем времени и пр., решение внутриколлективных вопросов и забота о культурно-социальных проблемах. Вот откуда пошли наши незабвенные, почившие буквально вчера, фабкомы и завкомы. Эти комитеты, однако, не имели права вмешиваться в вопросы найма и увольнения. Были введены долгожданный 8-часовой рабочий день, страхование на случай болезни, пособие по родам.

Несомненно, продержись правительство дольше, оно бы вступило на путь более или менее последовательной государственно-капиталистической организации хозяйства.