С чего начинается личность. М., 1979.

ДВЕ ЛОГИКИ — ДВА ПОДХОДА

...Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному инди­виду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений.

К. Маркс

Человеческую личность при всей присущей ей «неповторимости» нельзя превращать в простой синоним чисто логической категории «единичного вообще». В этом случае понятие «личность» обессмыс­ливается в самой сути.

«Сущность» каждого индивида, относящегося к данному «роду», заключается, согласно логике мышления К- Маркса, в той со­вершенно конкретной системе взаимодействующих между собой индивидов, которая только и делает каждого из них тем, что он есть. В данном случае это принадлежность к роду человеческому, понимаемому не как естественно-природная, биологически заданная «немая связь», а как исторически возникшая и исторически же развивающаяся социальная система, т. е. общественно-исторический организм как расчлененное целое.

Биологическая же связь, выражающаяся в тождестве морфо-физиологической организации особей вида homo sapiens, составляет лишь предпосылку (хотя и абсолютно необходимую, и даже бли­жайшую), лишь условие человеческого, «родового», в человеке, но никак не «сущность», не внутреннее условие, не конкретную общность, не общность социально-человеческую, не общность личности и личностей.

Нельзя раскрыть тайну «стоимости» на пути физико-химического исследования золотой монеты или бумажной ассигнации. Ведь золото и бумага лишь вещественный материал, в котором выражено нечто совершенно иное, принципиально другая «сущность», абсо­лютно непохожая на него, хотя и не менее реальная, конкретная действительность, а именно система конкретно-исторических взаимо­отношений между людьми, опосредствованных вещами.

Точно так же знание особенностей мозга человека не раскроет нам тайны его личности. Наличие медицински нормального мозга — это одна из материальных предпосылок (повторим это еще раз) личности, но никак не сама личность.

Чтобы понять, что такое личность, надо исследовать организа­цию всей той совокупности человеческих отношений конкретной человеческой индивидуальности ко всем другим таким же индиви­дуальностям, т. е. динамический ансамбль людей, связанных взаимными узами, имеющими всегда и везде социально-историче­ский, а не естественно-природный характер.

Тайна человеческой личности потому-то веками и оставалась для научного мышления тайной, что ее разгадку искали совсем не там, где эта личность существует реально. Совсем не в том

эстранстве: то в пространстве сердца, то в пространстве «шиш-кЬвидной железы», то вообще вне пространства, то в особом «трансцендентальном» пространстве, в особом бестелесном эфире «ду^а».

она существовала и существует в пространстве вполне реаль­ном \— в том самом пространстве, где размещаются горы и реки, каменные топоры и синхрофазотроны, хижины и небоскребы, желез­ные дЬроги и телефонные линии связи, где распространяются элек­тромагнитные и акустические волны. Одним словом, имеется в виду пространство, где находятся все те вещи, по поводу которых и через которые тело человека связано с телом другого человека «как бы в одно тело», как сказал в свое время Б. Спиноза, в один «ансамбль», как предпочитал говорить К. Маркс, в одно культурно-историческое образование, как скажем мы сегодня, — в «тело», созданное не природой, а трудом людей, преобразующих эту природу в свое собственное «неорганическое тело».

Личность не только существует, но и впервые рождается именно как «узелок», завязывающийся в сети взаимных отношений, кото­рые возникают между индивидами в процессе коллективной деятель­ности (труда) по поводу вещей, созданных и создаваемых трудом.

И мозг как орган, непосредственно реализующий личность, проявляет себя таковым лишь там, где он реально выполняет функ­цию управления «ансамблем» отношений человека к человеку, опосредствованных через созданные человеком для человека вещи, т. е. там, где он превращается в орган отношений человека к человеку, или, другими словами, человека к самому себе.

Внутри тела отдельного индивида реально существует не лич­ность, а лишь ее односторонняя («абстрактная») проекция на экран биологии, осуществляемая динамикой нервных процессов. И то, что в обиходе (и в мнимоматериалистической традиции) называют «личностью», или «душой», не есть личность в подлинно мате­риалистическом смысле, а лишь ее однобокое и не всегда адекват­ное самочувствие, ее самосознание, ее самомнение, ее мнение о самой себе, а не она сама как таковая.

ТАК РОЖДАЕТСЯ ЛИЧНОСТЬ

Предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие челове­ка для другого человека, его челове­ческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку.

К. Маркс

 

В 1844 г., говоря о будущей материалистической психологии — о науке, которая в то время еще не была создана, К. Маркс писал, что именно «история промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией* и что «такая психология, для которЬй эта книга, т. е. как раз чувственно наиболее осязательная, наибо­лее доступная часть истории, закрыта, не может стать действитель­но содержательной и реальной наукой*².

Первыми (и по существу и по времени) являются те непосред­ственные формы общения, которые завязываются между индивидами в актах коллективного труда совместно осуществляемых операций по изготовлению нужной вещи. Эта последняя и выступает в дан­ном случае как опосредствующее звено между двумя изготавли­вающими ее или хотя бы совместно пользующимися ею индиви­дами.

Таким образом, человеческое отношение всегда предполагает, с одной стороны, созданную человеком для человека вещь, а с другой стороны — другого человека, который относится по-чело­вечески к этой вещи, а через нее — к другому человеку. И че­ловеческая индивидуальность существует лишь там, где одно ор­ганическое тело человека находится в особом — социальном — отношении к самому себе, опосредствованном через отношение к другому такому же телу с помощью искусственно созданного «орга­на», «внешней вещи» — с помощью орудия общения.

Только внутри такой состоящей из «трех тел» системы и оказы­вается возможным проявление уникальной и загадочной способ­ности человека «относиться к самому себе как к некоему другому», т. е. возникновение личности специфически человеческой индиви­дуальности. Там, где такой системы из «трех тел» нет, есть лишь биологическая индивидуальность, есть лишь естественно-природная предпосылка рождения человеческой индивидуальности, но ни в коем случае не она сама как таковая.

Предоставленный самому себе, организм ребенка так и остался бы чисто биологическим организмом — животным. Человеческое же развитие протекает как процесс вытеснения органически «встро­енных» в биологию функций (поскольку они еще сохранились) принципиально иными функциями — способами жизнедеятельности, совокупность которых «встроена» в морфологию и физиологию коллективного «тела рода».

Биологически (анатомически и физиологически, структурно и функционально) передние конечности.человека вовсе не устроены так, чтобы они могли держать ложку или карандаш, застегивать пуговицы или перебирать клавиши рояля. Заранее морфологически они для этого не предназначены. И именно потому они способны принять на себя исполнение любого вида (способа) работы. Свобо­да от какого бы то ни было заранее «встроенного» в их морфо­логию способа функционирования и составляет их морфологическое

² Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 123. преимущество, благодаря которому передние конечности новорож­денного и могут быть развиты в органы человеческой деятельности, могУг превратиться в человеческие руки.

До мере того как органы тела индивида превращаются в органы человеческой жизнедеятельности, возникает и сама личность как индивидуальная совокупность человечески-функциональных ор­ганов.,В этом смысле, процесс возникновения личности выступает как процесс преобразования биологически заданного материала силами, социальной действительности, существующей до, вне и совершенно независимо от этого материала.

Иногда этот процесс называют «социализацией личности». На наш взгляд, это название неудачно, потому что уже предполагает, будто личность как-то существует и до ее «социализации». На деле же «социализируется» не личность, а естественно-природное тело новорожденного, которому еще лишь предстоит превратиться в личность в процессе этой «социализации», т. е. личность еще должна возникнуть. И акт ее рождения не совпадает ни по времени, ни по существу с актом рождения человеческого тела, с днем физического появления человека на свет.

Поскольку тело младенца с первых минут включено в совокуп­ность человеческих отношений, потенциально он уже личность. Потенциально, но не актуально.

Личностью — социальной единицей, субъектом, носителем со­циально-человеческой деятельности — ребенок станет лишь там и тогда, когда сам начнет совершать деятельность. На первых порах с помощью взрослого, а затем и без него.

Отсюда ясно, что материалистический подход к психической деятельности состоит в понимании того, что она определяется в своем течении не структурой мозга, а системой социальных от­ношений человека к человеку, опосредствованных через созданные и создаваемые человеком для человека вещи внешнего мира.

Это и дает нам право настаивать на тезисе, согласно которому в теле индивида выполняет себя, реализует себя, осуществляет себя личность как принципиально отличное от его тела и мозга социаль­ное образование («сущность»), а именно совокупность («ансамбль») реальных, чувственно-предметных, через вещи осуществляемых отношений данного индивида к другому индивиду (к другим инди­видам).

САМОЧУВСТВИЕ, САМОСОЗНАНИЕ И. РЕАЛЬ­НАЯ ЛИЧНОСТЬ

Не понимая дел, нельзя понять и людей, иначе, как... внешне.

В. И. Ленин

 

В описанном выше процессе реального взаимодействия инди­видов и возникает то самое «отношение к самому себе», которое еще Декартом и Фихте было выявлено в качестве самой первой, самой общей и самой характерной черты личности, «души», «#». То самое отношение «к самому себе», которое, с их точки зрения, принципиально невозможно в качестве материального отношения, в качестве отношения материального тела, а возможно только в виде отношения идеального (бестелесного).

Но почему же оно невозможно как материальное отношение? Да только потому, что это отношение с самого начала рассматри­вается ими исключительно как психическое состояние отдельного Я, как акт осознания «самого себя», совершающийся внутри этого отдельного Я, как акт «интроспекции».

Личность, человеческая индивидуальность, очевиднейшим обра­зом наделенная способностью самочувствия и не менее бесспорной способностью совершать акты, самонаблюдения — наблюдения над самим собой, над своими собственными поступками и словами, — это ведь не спекулятивная выдумка Декарта или Фихте, а факт.

Другой вопрос, почему этот факт имеет место, почему личность

существует?

Ответ Декарта — «потому, что мыслит». Ответ Фихте и Гегеля — «потому, что обладает самосознанием». Это уже не факт, а его теоретическая интерпретация. Как раз против нее, а не против самого факта обязана выступить материалистически ориентирован­ная наука. Она же обязана и дать ответ на вопрос, почему и как возможно пространственно-организованное тело, обладающее самочувствием и самосознанием — «отношением к самому себе».

Судить о человеческой форме «отношения к самому себе» по фактам, открывающимся исключительно в актах самонаблюдения, самоотчета о своих собственных состояниях, было бы по меньшей мере неосмотрительно. Ведь сочувствие, а тем более его выражен­ное в словах самосознание бывает весьма неадекватным. Реальная личность человека вовсе не совпадает с тем, что человек о самом себе говорит и думает, с самомнением личности, с ее осознанным самочувствием, с ее вербальным самоотчетом, даже самым искренним.

Реальная личность нередко вынуждена бывает убеждаться в том, что «на самом деле» она совсем не такова, какой сама себя мнила, что именно в составе (в структуре) ее таились такие неодо­лимые для нее самой силы, о наличии которых она до поры до времени и не подозревала. И таились они именно в составе лич­ности, а никак не в ее самосознании, не в составе ее представ­ления о самой себе. Разве не в этом суть драмы Родиона Рас-кольникова?

В связи с этим возникает вопрос, требующий материалистическо­го ответа: в каком виде и где таились эти неведомые герою силы, беспощадно развеивающие его прежнее самосознание, представляв­шее собой лишь трагическую иллюзию личности о самой себе? Где, в каком пространстве они прятались от самосознания и от самочувствия индивида, чтобы вдруг выступить перед ним в образе собственного поступка, неожиданного и непредвиденного для него самого и в виде его ужасных последствий? Несомненно внутри личности, хотя и не внутри ее самосознания.