IX. Некоторые заключительные выводы

 

Резюмируем выводы, вытекающие из предшествующего изложения.

1. Существующее понятие вещного права не может претендовать на научное значение. Определяемое в смысле непосредственного господства над вещью, непосредственного правоотношения лица к вещи оно само по себе является принципиально неправильным (гл. II). Определяемое же в смысле абсолютного права оно не адекватно своему объему, тому кругу правовых институтов, который принято в настоящее время охватывать понятием вещного права. Ибо в этот круг входят и абсолютные, и - в значительно большем количестве - относительные права (jura in re). Поэтому то, что сейчас именуется вещным правом, представляет собою не однородный "класс", а "сборную группу" явлений <148> (терминология проф. Л.И. Петражицкого <149>).

--------------------------------

<148> Как раз данный факт - наличие относительных прав в различных частях закона, регулирующего имущественные права, как в вещном, так и в обязательственном праве, - и обусловливает схожесть между этими двумя частями, которая является достаточно разносторонней.

В действительности же все обстоит таким образом, что так называемые вещные права, так же как и обязательственные правоотношения (обязательства), являются относительными правами, которые тем не менее имеют отражательное действие на третьих лиц. В процессе исторического развития данное отражательное действие определенных обязательственных прав усилилось (например, в случае с арендой), применительно к отдельным вещным правам (например, залогу) - наоборот, ослабло.

<149> См.: Введение в изучение права и нравственности. 3-е изд. Стр. 39 и сл., 56 и сл. и др.

 

С другой стороны, в этой сборной группе нет абсолютных прав, имеющих своими объектами не вещи, а нематериальные блага (так называемые исключительные права) <150>.

--------------------------------

<150> Хотя относительные права на нематериальные же объекты (напр. залог и узуфрукт на право) свободно уживаются в этой группе вещных прав.

 

Как это свойственно сборным группам, группа так называемых вещных прав не дает возможности построения каких-либо адекватных ей теоретических положений, не обнаруживает каких-либо общих и отличительных юридических признаков <151>.

--------------------------------

<151> См. у Петражицкого (там же, стр. 52) замечательную характеристику сборных групп. Доказано, что к отличительным признакам не относятся: а) правовая защита против всех; б) право старшинства; в) право приоритета; г) право следования (см. стр. 10 и сл. и 43 и сл.). Кроме того, право следования не является единым понятием: см. выше.

Не является отличительным признаком вещного права и так называемый принцип замкнутого круга (numerus clausus) вещных прав. В древнем (в частности, в древнеримском) праве этот принцип существовал и для обязательственных прав. Да и сейчас он действует для обязательств привилегированного характера (privileges, Vorrechte). Сущность этого принципа в современном праве заключается, с нашей точки зрения, в том, что создание непредусмотренных законом правоотношений абсолютного типа или даже относительного типа, но с отраженным действием по адресу третьих лиц сверх общего минимума отраженного действия относительных прав, объявляется стоящим вне автономной воли сторон.

 

Некоторыми отзвуками этого обстоятельства являются два следующих факта:

а) факт отсутствия в известных нам законодательных кодексах общей части вещного права <152>, при наличии в них, однако, общей части обязательственного права;

--------------------------------

<152> Общая часть только иммобилярного вещного права имеется в Герм. гр. ул., § 873 - 902.

 

б) факт значительно большей емкости упомянутой общей части обязательственного права, чем это вытекает из ее названия: многие ее положения оказываются применимыми не только к обязательственным, но и к вещно-правовым сделкам и отношениям.

Таким образом, от понятия вещного права, выросшего на почве римских исковых формул, следует отказаться <153>.

--------------------------------

<153> Даже с терминологической точки зрения понятие "вещное право" кажется нам неудачным. И в данном отношении не может быть обоснованием данного термина то, что вещи являются объектами вещных прав. С одной стороны, есть вещные права, предметом которых являются обязательства, с другой стороны, обязательственные права, предметом которых являются вещи. Ср. в данном отношении характерную терминологию Австрийского гражданского уложения: "личные вещные права" (данный термин был сохранен даже в последней редакции Уложения "после трех частичных изменений 1914, 1915 и 1916 гг.").

 

2. Существующее деление прав на абсолютные и относительные является правильным и подлежит сохранению. Основанием, критерием этого деления является различие в субъектном составе тех и других правоотношений, а следовательно, в самой структуре их и вместе с тем в характере междулюдской связи, образующей существо всякого правоотношения. Эта связь устанавливается либо по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства, либо по типу беспроволочной связи, соединяющей данную точку пространства с абсолютно-неопределенным числом всех прочих точек. В первом случае (относительные правоотношения) правовая энергия струится лишь по данному проводу, хотя и рассеивается вместе с тем в окружающем пространстве (косвенное, отраженное действие по адресу третьих лиц). Во втором случае (абсолютные правоотношения) право излучает энергию из одной точки волнообразно, непосредственно во все стороны социальной среды.

То есть в первом случае (относительные права) имеются определенные субъекты прав и обязанностей, и только они непосредственно соединены правовыми узами. В другом случае (абсолютные права) определен только субъект прав; ему противостоит и непосредственно с ним связана универсальная, безличная масса всех остальных обязанных лиц.

3. Но при сохранении деления прав на абсолютные и относительные необходимо внести в него изменения. Необходимо, во-первых, исправить самое понятие относительного права. Неверно, как это утверждает господствующая теория, будто относительное правоотношение есть отношение (между определенными лицами), не имеющее никакого действия вовне. Следует, напротив, включить в понятие относительного права признак косвенного, отраженного действия против третьих лиц. Если старая доктрина "непосредственного господства над вещью" недооценивала социального характера вещного права, то позднейшая доктрина об абсолютных и относительных правах в существующем ее виде недооценивает уже, вместе с первою, социального характера обязательственного права <154> (впрочем, этим же страдала и предшествующая доктрина). Различие между абсолютными и относительными правами идет не по той линии, что абсолютное право обязательно, действует и т.д. против всех, а относительное - только против одного. Всякое право (именно потому, что оно - право, т.е. особое явление социального порядка) обязательно для всех и действует против всех. Всякое правоотношение связывает управомоченного не с "одним" только лицом, а со всем обществом. Это вытекает, между прочим, из условия адекватности правовой формы ее экономическому содержанию <155>. Ибо всякое экономическое отношение, даже являющееся содержанием обязательственно-правового отношения <156>, есть отношение ко всему обществу.

--------------------------------

<154> И иных прав, напр. семейственных, поскольку они также являются относительными.

<155> См.: Карл Маркс. Капитал. Т. I, изд. Госиздата 1923 г. Стр. 52: "...юридическое отношение, формой которого является договор... есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение. Содержание этого юридического или волевого отношения дано самим экономическим отношением".

<156> В частности, отношения, "формою которого", по выражению К. Маркса, "является договор", - см. выше.

 

Различие между абсолютными и относительными правами - в самом характере связи (см. выше п. 2), соединяющей в обоих случаях управомоченного со всем обществом. В одном случае связь со всем обществом является прямою, непосредственною; в другом случае она является прямою и непосредственною лишь с одним лицом и посредственною (косвенною, отраженною) со всеми прочими лицами.

4. Необходимо далее значительно сократить число абсолютных прав. Целый ряд прав, признаваемых в настоящее время абсолютными (вещными), таковыми в действительности не являются, так как по своему субъектному составу, по своей структуре, по характеру оформляемой ими социальной связи они принадлежат к совершенно другому типу, к типу относительных прав. Сюда относятся, в частности, право застройки, право залога и другие рассмотренные выше (гл. IV - VI) права, почти все так называемые ограниченные вещные права, jura in re <157>. Все эти права следует переквалифицировать и перечислить из абсолютных в относительные, с соответственной ломкой установившейся систематики гражданских прав.

--------------------------------

<157> Исключение составляют, как указано (гл. VI, § 4), некоторые права присвоения, имеющие абсолютный характер.

 

5. Но даже и в этом измененном виде (п. 3 и 4) деление прав на абсолютные и относительные все же не может быть положено в основу систематики хозяйственных прав. При всей своей теоретической безупречности оно непригодно для указанной цели.

Это объясняется свойством самого признака, лежащего в основании указанного деления. Этот признак (структурный тип правоотношения) имеет, во-первых, слишком общий и абстрактный характер для того, чтобы на нем можно было построить всю систему деления хозяйственного права в конкретном многообразии его ветвей и разветвлений. Во-вторых, этот признак имеет слишком формальный характер и потому не дает надлежащей гарантии в том, что образуемые при помощи его группировки не явятся соединением разнородных и разъединением однородных по существу величин.

6. В основу научной систематики и классификации хозяйственных прав должен быть положен экономический признак. Это вытекает не только из кризиса существующей ныне систематики гражданских прав, основанной на формально-юридических признаках, но и из общих методологических положений о соотношении права (особенно хозяйственного) и экономики. Если хозяйственное право относится к экономике как форма к содержанию <158>, если хозяйственное право есть не что иное, как формальное опосредствование экономики <159>, как сама экономика, претворенная в форму права, то построение системы хозяйственного права по экономическому признаку, т.е. по признаку его содержания, его действительного существа, явится как нельзя более естественным и научно обоснованным делом.

--------------------------------

<158> К. Маркс. См. выше.

<159> См.: Стучка П.П. Курс сов. гр. права. I. Стр. 18, а также ссылку его на К. Маркса.

 

Такая экономическая систематика хозяйственных прав обладала бы к тому же двумя ценными преимуществами по сравнению с современною формально-юридическою схемою гражданских прав:

а) она давала бы значительно более детальную, расчлененную и подчиненную известной внутренней закономерности классификацию хозяйственных прав, тогда как современная систематика ограничивается делением гражданских прав на два-три крупных раздела, в каждом из коих отдельные институты чередуются в случайном порядке, без плана, без связи, без последовательности;

б) она подчеркивала бы наиболее жизненные и важные стороны хозяйственно-правовых институтов, освещала бы их изнутри, "внутренним светом", облегчала бы тем самым наилучшее уяснение их существа и их взаимной связи в общей системе хозяйства и права.

Неудивительно поэтому, что в последнее время идея построения системы хозяйственных прав на экономическом признаке, можно сказать, носится в воздухе <160>.

--------------------------------

<160> Особенно в советской литературе. Напр.: Берман Я. Экономика и гражданское право (Записки Ком. ун-та им. Свердлова, т. II, стр. 83 - 84); Стучка П.П. Классовое государство и гражданское право. Стр. 56 и сл.; Бабун Р. Общее учение о праве и государстве. Стр. 92 - 93. В известной степени эта идея отразилась и в проекте системы Кодекса хозяйственных законов УССР (ВСЮ. 1927. N 18).

 

Правда, все, что в этой области имеется, не идет еще пока далее начальных попыток, первых шагов, черновых эскизных набросков. Но самый путь движения намечен правильно.

Не на характере исковой защиты, венчающей гражданские права, не на формально-юридической их природе, а на пропитывающем их от корня до верхушки экономическом содержании должна строиться научная система хозяйственного права. И если на первом пути стояло некогда римское право, а на втором и поныне стоят пережившая свой век пандектная система, то научное будущее данной проблемы лежит, несомненно, на последнем пути.

 

* * *

 

Может ли данное деление прав на абсолютные и относительные, даже после того, как это деление было существенно усовершенствовано, быть сохранено в будущем как фундаментальное деление хозяйственных прав, как краеугольный камень их систематики? Мы хотели бы усомниться в этом. Определенное сомнение можно вынести уже из вышесказанного. Так как если причислить практически все права на чужие вещи к относительным правам, то необходимо признать, что только при внешнем рассмотрении обе категории прав - абсолютные и относительные являются настолько несопоставимыми в количественном отношении, что система, основанная на этом делении, страдала бы от достаточно существенного недостатка - отсутствия хотя бы минимальной сопоставимости ее частей.

Мы придерживаемся твердого убеждения, что правильная систематика хозяйственных прав в качестве основания нуждается в экономическом принципе. Это следует уже из природы, из полной взаимозависимости между правом и экономикой. Именно данная взаимозависимость сегодня признается и акцентируется также представителями самых разных направлений правовой науки, также в области истории права <161>, теории права (в особенности следует обратить внимание на марксистскую правовую школу, но не только), и, в конце концов, в области политики гражданского права (см., в частности, работы Петражицкого на немецком и русском языках).

--------------------------------

<161> См., напр.: Гримм. Проблема вещных и личных прав в Древнем Риме (1922 г.). Стр. 22 и сл.

 

Мы также думаем, что было бы крайне естественно, если бы данная взаимосвязь между правом и экономикой нашла выражение также в систематике частного права.

В рамках такой экономической систематики тогда в качестве одной из классификаций могло бы быть использовано одновременно и рассматриваемое деление прав на абсолютные и относительные. Например, категория прав, которая касается распределения благ, могла бы далее подразделяться на абсолютные (например, право собственности) и относительные права (например, сервитуты) в противоположность иным классификациям хозяйственных прав, также основанным на экономическом принципе, которые касались бы только относительных прав (например, категории прав, которые относятся к обороту товаров или к их производству).

Мысль о том, чтобы построить систему хозяйственных прав на экономической основе, все чаще высказывается в последнее время. И не только в Союзе Советских Социалистических Республик, где марксистский взгляд на право является господствующим (в качестве обобщения см.: Стучка. Классовое государство и гражданское право. На русском языке, стр. 56 и след.), но и в Западной Европе (см., например: Вестхофф Б. Система хозяйственного права. I. 1926 г., из новых работ - частично Днистрянский, "К основам современного частного права", в Ежегоднике Йеринга, II, том XLIII, 1928 г.). Что, однако, кажется особо интересным, так это неопровержимый факт, что данная мысль не была чужда и римским юристам. Более того, уже юристы классического периода постарались осуществить данную идею, как минимум взяться за ее осуществление (ср. систему эдиктов и систему Сабинуса, а также Миттейс, Римское частное право до времени Диоклетиана, I, стр. 88 и сл.).

Таким образом, последнее слово нашего сегодняшнего времени, вероятно, соответствует достопочтенной древней римской мудрости. Вряд ли данное соответствие можно считать только случайностью. Тот же самый дух предпринимательства, который так характерен для нашей новой эпохи, разве не он оказывал определяющее воздействие на преобразование национально ориентированного jus civile в универсальное jus gentium, из права города в право всего мира? И предложенная нами классификация хозяйственных прав, вероятно, найдет определенные опоры в римском праве - в практическом разуме и прочном чувстве права классических юристов.

 

Перевод с немецкого

аспиранта кафедры гражданского права

юридического факультета МГУ

им. М.В. Ломоносова

О.В.Колотилова