Аврал - работа на судне, в которой 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Аврал - работа на судне, в которой



Принимает участие вся команда.

Морской словарь

 

Две следующие недели слова Елены Васильевны преследовали Олега во сне и наяву. Он не хотел никакого расставания. Даже на неделю или на день. Саша была нужна ему как воздух. Словно помешался. Однако события развивались по прежнему плану. Стоило врачам перевести Строганова в обычную палату, как Аля почти полностью поселилась там. Не было больше общих вечеров. Улыбалась она все реже, а чем ближе дело шло к выписке, тем сильнее стала отдаляться.

Олег злился. Чтобы отвлечься, клеил по ночам обои. Работал, порой в две смены. Коньяк и наполеоновские планы Рогозина не отвлекали. Ирма и Валдис не узнавали своего жизнерадостного шкипера. Сафронов готов был придушить Виктора собственными руками только за то, что тот родился на свет. Но тревожный взгляд глаз любимой женщины держал сильнее каната.

У Александры тоже хватало забот. Каким бы сговорчивым ни старался быть Строганов, но некоторые рекомендации врачей он не желал даже рассматривать. Хуже всего было с прогулками по коридору и ношением поддерживающих чулок. Их Витя отказался носить наотрез. Правая нога, из которой были взяты вены для шунта, отекала, места разрезов чесались, но больной упрямо стоял на своем: «Переживу и так!» Але и Анатолию Борисовичу потребовалось два дня, десятки аргументов и три ссоры, чтобы Строганов сдался и позволил натянуть на ноги «позорные гамаши».

Казалось, самое неприятное позади. В палате снова воцарился мир, но через неделю после операции появилась очередная причина для размолвки. Вместо обтирания врачи позволили Виктору принять душ. Как и следовало ожидать, постороннюю помощь упрямый больной принимать отказался. Александра в этот раз даже не спорила. Терпеливо ждала в комнате, когда он сам ее позовет, и только после того, как из ванной комнаты послышались цветистые проклятия, бросилась на выручку. К счастью, все обошлось. Медицинская помощь после душа не понадобилась. Однако оба участника конфликта не произнесли ни слова до следующего утра.

***

Этот день мало чем отличался от предыдущих. Договорившись с Алей о встрече в больнице, Олег заранее разобрался с текущими делами и приехал на место. В приемном покое было немноголюдно. Тихий час еще не закончился, и кроме персонала да пары посетителей рядом никого не было.

Поглядывая на часы, Сафронов смиренно ждал свою даму. Подпирал спиной стену и старательно гнал дурацкие мысли, которые упрямо лезли в голову. Получалось слабо. Из недр подсознания по-прежнему вещала об "отпустить" Елена Васильевна, а кислая физиономия Строганова светилась злорадной ухмылкой на заднем плане. Комплект начинающего мазохиста. Не помог сменить направление мыслей даже двойной эспрессо из автомата. Тот пованивал старыми стельками и на вкус был как помои. В результате гадко стало не только на душе, но и во рту.

Аля задерживалась. Из полученного сообщения, Олег понял, что она у лечащего врача, и решил двинуться навстречу. Найти кабинет Анатолия Борисовича не составило труда - в больнице за прошедшие дни он научился ориентироваться как у себя дома. Благо, и останавливать никто не стал. Фамилия Строганова за две недели стала среди младшего медицинского персонала именем нарицательным. С ним самим и с его посетителями никто не желал связываться без особой необходимости. Вот и сейчас необъятная вахтерша зыркнула на молодого мужчину недобрым взглядом, но посторонилась.

- Не больница, а проходной двор. Совсем некоторые оборзели, - услышал Олег недовольное фырканье и ускорил шаг.

***

В отделении кардиологии царила тишина. Больным, находящимся здесь, было не до развлечений. Никто не смотрел трансляцию последнего футбольного матча, никто не гулял из палаты в палату, предлагая перекинуться в картишки. Все смирно лежали на своих койках и ждали начала единственного доступного занятия – ужина.

Пройдя мимо палаты Виктора, Сафронов невольно остановился. До выписки давнего соперника оставалось недолго. На днях ему должны были снять швы, провести еще одно полное обследование. Совсем скоро. А после… О дальнейшем Олег старался не думать. Аля должна остаться с ним. Не со Строгоновым, а только с ним! Никаких жестов доброй воли. И никаких жертв. Если Аля сама не поймет этого, он готов был лично поговорить с Виктором и расставить все точки над «и».

- А нужно ли ждать? – этот вопрос Олег произнес вслух.

После операции прошло немало времени. Виктор уже не был слаб и находился в полном сознании. Иногда Аля проговаривалась о «достижениях» своего подопечного. Судя по ее словам, восстановление шло полным ходом, и даже регулярные ссоры с ней и врачами никак не сказывались на его состоянии. Раздумывал Олег недолго. Слова Алиной матери будто пинком подтолкнули его к двери палаты. Та открылась без звука.

***

Первый раз он увидел его больше десяти лет назад. Уже тогда Виктор Николаевич Строганов был живой легендой отечественного парусного спорта. Потомственный яхтсмен, он блистал на Олимпийских играх и в международных гонках. Олег и представить не мог, что когда-нибудь сможет на равных сразиться с ним.

Вторая встреча состоялась через пару лет, но и тогда Строганов выглядел недосягаемым. Играючи, Виктор обошел именитых соперников и вписал имя российского экипажа в историю профессиональных гонок.

Третья встреча стала событием для обоих. К тому времени он, молодой амбициозный моряк из одесского яхт-клуба, уже успел набить шишки и заматереть в парусном деле. Он смело рисковал и пользовался у своего экипажа абсолютным авторитетом. Восходящая звезда яхтенного спорта вспыхнула сверхновой именно в третью встречу. Тогда Олег победил самого Строганова. Старый герой был повержен. Удача пьянила. Все казалось по силам, а прежний кумир - обычным смертным.

В тот миг он ни о чем не жалел. Гонка была честной, и униженный соперник не вызывал ничего кроме сочувствия. Сейчас все оказалось иначе. Строганова было не узнать. Вначале Олег даже подумал, что ошибся палатой. Потом, присмотревшись, понял, что нет. На кровати определенно лежал именно Виктор. Только не такой, каким помнился, а постаревшая на десяток лет его версия. Осунувшееся лицо на фоне белой наволочки, казалось, отливало зеленцой. Плотно сжатые губы, закрытые глаза и по-старчески глубокие морщины выдавали те страдания, которые он испытывал. Даже во сне боль не отпускала Строганова из своих объятий.

Олег крепко сжал ручку двери. Вот он – его вечный противник. Повержен и беспомощен. В окружении датчиков. Отстоять свое он теперь не сможет. Гордый. Даже слова против не скажет. Отдаст. Запишет на свой счет еще одно поражение и тихо покатится в бездну. В том, что все будет именно так, сомневаться не приходилось. Чемпионы не умеют принимать поражения. Чемпионы… Лучшие среди лучших... Беспомощные.

От самого себя Сафронову внезапно стало гадко. Захотелось отмотать время назад и пройти мимо этой палаты. Не видеть то, что увидел, не знать... «Победитель хренов» - мысленно обозвал себя. Он, здоровый и сильный, явился сюда, чтобы просить этого человека отступить? Пришел заявить о своих правах. Боец. Из горла вырвался тихий стон. Руки опустились.

***

Витя так и не проснулся. Так и не услышал то, что хотел сказать его гость. Бесшумно закрыв за собой дверь, Олег направился прочь. Он не смог. Ни объяснений, ни просьб. Ушел, не разбирая пути, не замечая ничего по сторонам. Как преступник с места преступления.

- Ты был у него в палате?

Аля возникла как из ниоткуда. Еще секунду назад в коридоре никого не было, и вот она уже рядом. Чья именно палата, уточнять было лишним. Олег зажмурился. Со свистом зло выдохнул.

- Был.

- Ясно. – Она сцепила ладони в замок и резко села на скамейку рядом.

С минуту оба молчали.

- Я не смог ему ничего сказать, - хлопнув ладонью по стене, выдавил Олег. – Не смог!

- Знаю.

Собеседник оглянулся. Во взгляде сквозил вопрос.

- Знаю, потому что вижу его каждый день, - Аля опустила лицо. – Вижу, какой он… И тоже не могу.

- Проклятие. – Олег снова отвернулся. - Так не должно быть. Это неправильно.

- А как правильно?

- Не так.

- Ты знаешь, как? Ты был у него в палате. Каково?

- Дерь*ово. Прости…

- Не за что.

Аля до боли сжала пальцы. В глазах щипало. Сейчас бы сбежать. Забиться в какой-нибудь темный угол и плакать. Реветь навзрыд. А ведь как хорошо было знать, что он рядом. Что приедет, что поцелует... Три недели иллюзорного счастья, и теперь занавес.

Оба смотрели каждый в свою сторону: он – в стену, она – в огромное окно напротив лавки.

- И что теперь будет? – Олег выговорил с трудом. В горле першило.

Аля пожала плечами.

- Через неделю Витю выпишут. Я остаюсь с ним. А ты…

- Саша, я не хочу! Не хочу, чтобы ты оставалась. Не хочу, чтобы была с ним. – Он еще раз звонко ударил ладонью о стену. Аля вздрогнула. - И ждать я не могу. Не железный. Родная…

- Нет.

Она встала. Часы на руке показывали шесть вечера. Скоро должна была придти мама, чтобы сменить ее. А значит нужно подготовить все, что может той понадобится. Помочь Виктору помыть руки перед едой и выдержать очередную схватку из-за поддерживающих чулок...

- Мне нужно идти, - Аля зачем-то застегнула самую верхнюю пуговицу на своей рубашке. - Мне нужно... - зарылась пальцами в волосы. - Прости, пожалуйста. Я знаю, что сама во всем виновата. Не нужно было…

- Саша! - Олег схватил ее за плечи, попытался притянуть к груди, но не тут-то было.

- Отпусти, - уперлась. - Хватит. Стоп.

- Не надо, милая.

- Олег, мне и так нелегко. Молю, не делай мою задачу еще сложнее. Если бы имелась хоть одна возможность остаться, я бы осталась. Пошла бы за тобой хоть на край земли. Но такой возможности нет!

Сердце ее, казалось, рвалось на части. К глазам подступили слезы. Но права на отсрочку больше не было.

- Витю выпишут, и я... Я поеду вместе с ним, - набрав полную грудь воздуха, она продолжила, - буду жить в его квартире. Столько, сколько понадобится. Потом начнется реабилитация: физиопроцедуры и медосмотры. Несколько месяцев. Не недель! И очень часто мне нужно будет находиться рядом, помогать.

- Но ведь можно что-то придумать? Ты будешь не в тюрьме.

- А ты сможешь меня ждать? - она замотала головой, словно собственный голос слышать было тошно. - Быть здесь, вдали от моря. Ждать неделями, не видя и не слыша? Зная, что и ночью, и днем я возле него. Убираю, готовлю еду, помогаю мыться...

- Проклятие!

- Пожалуйста... - Александра сделала первый шаг в сторону палаты. - Пожалуйста, постарайся отпустить меня. И я тебя отпущу. Пройдет полгода, может больше. Все закончится. Потом, если я еще буду тебе нужна - ты знаешь, где меня искать, а теперь... Еще день-два, и мы должны будем разойтись своими путями.

- Отпустить? – Олег впервые произнес вслух это ненавистное слово.

- Прошу.

- Отпустить… - губы сжались, запирая другие слова.

- Да.

Он тяжело вздохнул, но больше не проронил ни слова. Махнул рукой в сторону парковки, намекая, что будет ждать там. И пошел.

***

В тот вечер они так никуда и не поехали. Олег еще полчаса прождал Алю в приемном покое, а потом от нее пришло сообщение: «Не жди. Не смогу освободиться». Уточнять причину он не стал. Развернулся и зашагал к своей машине. Видеть кого бы то ни было или слышать не хотелось.

Заметив, как знакомый форд отъехал со стоянки, пошла на остановку и Аля. Сегодня она впервые солгала любимому мужчине. После ужина Витя сам попросил ее уйти, да и мама подоспела вовремя. Других дел не было. Она могла бы провести вечер, как планировала. Ужин в кафе, неспешная беседа. Но видеть Олега, смотреть в его глаза и делать вид, что ничего не произошло, не могла. И без того расставание дамокловым мечом висело над ними слишком долго. Она невольно привыкла к этому жуткому ожиданию, однако теперь в каждой секунде отчетливо слышалось неизбежное «прощай». Смириться с этим пока не получалось.

***

Три дня спустя.

- Может, ты зря в греческую регату не ушел? - лучший друг Сафронова, Коля, удивленно озирался по сторонам. Холостяцкое логово капитана было не узнать. Куда-то исчезла пыль, а новые светлые обои делали стены просторной «сталинки» еще выше.

Олег поморщился как от зубной боли. Смолчал. Только советов ему сейчас не хватало. На душе кошки скребли, и единственное, чего хотелось, – надраться вдупель, чтобы хоть ненадолго забыться. Три дня прошло с разговора в больнице. Три дня он не видел Александру, не звонил ей и не приезжал к дому. Три дня - целая вечность наедине со своими мыслями.

- Да нет, серьезно, - напирал товарищ. - В море время бежит незаметно. Сам знаешь. Пока суд да дело, глядишь, здесь и закончилось бы все.

- Слушай, отстань. По-человечески тебя прошу!

- Ай, дурак ты, Сафронов.

- Какой есть!

- Такой! И, к сожалению, исправит тебя только могила.

Без особых церемоний Коля прошел на кухню и, нашарив в навесном шкафчике непочатую бутылку виски, приступил к тому, зачем пришел. К душеспасительной попойке.

***

Разговор шел обо всем подряд. Коля хвалился успехами дочки и жаловался на загостившуюся тещу. Рассказывал последние новости о международных регатах и травил анекдоты. Подобное было ему в новинку. Кого-кого, а Сафронова подобным образом приводить в норму приходилось впервые. Обычно сам Сафронов всех выручал, но Коля справлялся. Виски лился рекой. Хохот звучал все громче. Через час слегка осоловевший хозяин наконец расслабился.

- Рассказывай, что там у тебя с этой девчонкой, - влив в себя очередной бокал янтарного напитка, друг откинулся на спинку дивана.

- Засада.

- Засада, я так понимаю, не от слова "засадил"?

- Нет, - горько усмехнулся Олег.

- Тогда все еще хуже, чем я думал. Намного хуже.

- Думал он... Наливай лучше.

Коля разлил еще по одной.

- Такими темпами, - временный бармен потряс пустой бутылкой, - мы с тобой экономику Ирландии поднимем.

- Да хоть Гондураса.

- Ага! Только печень у меня одна. Отечественная. К изыскам не привыкшая.

- Водки нет. Кушай, гость дорогой, чем богаты.

Больше друг не спорил. Принял как данность, что жестокому утреннему похмелью быть. Отсалютовал Сафронову бокалом и, кривясь, опрокинул в себя очередные сто грамм.

Хозяин разговорился только к середине второй бутылки. Не проронив ни слова об Александре, он рассказывал о заманчивом предложении Афанасия Плотникова вернуться в состав прежней команды, об успехах в клубе и высоком искусстве завязывания лифчиков на мачте. В последнем как всегда не обошлось без Валдиса.

- Хоть что-то в этом мире постоянно, - рассмеялся Коля. – А с Плотниковым ты что решил? Вернешься?

- Нет. Это пройденный этап.

- Так «Александра» в ближайших гонках участвовать не будет. У Строганова на верфях проблемы, не до регат ему.

- Знаю, - Олег провел рукой по колючему, покрытому рыжей щетиной подбородку.

- Только не говори, что ты всю зиму в клубе отсидеться думаешь?

- В питерском?

- Да.

- Ага. Осталось обучиться управлять ледоколом. - Он с усмешкой глянул на друга. - Всю жизнь мечтал!

Шутку Коля не оценил, но по новой налил.

- Так какие планы на самом деле? Давай, Сафронов, не томи.

- Грандиозные.

- А точнее?

- Точнее сказать пока не могу.

- Ну ты и… - Николай грязно выругался, но Олег на это лишь залился хохотом.

- Примерно тоже самое я сказал о себе, когда решился на… Кхм… Через неделю все будет точно известно. Тогда и скажу.

- Ну хоть намекни.

- Намекнуть? – он задумчиво посмотрел в свой пустой бокал. – Пришла моя пора. Все.

- Уф… - Коля махнул рукой. – Старец Фура*, блин.

Сафронов пожал плечами.

- Иногда ситуация оставляет крайне неприглядный выбор: загибаться от ожидания или податься куда подальше. А ждать… - Олег устало потер глаза и отставил бокал. - Я больше не могу ждать.

 

_____________________________

* Старец Фура – герой телепередачи «Форт Боярд», который загадывал загадки игрокам.

Глава 23. Бухта



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-05; просмотров: 212; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.200.26.112 (0.057 с.)