Могучие Воины финна: конан мак лиатлуахра

 

С появлением Финна фении достигли вершин своей славы, и после его смерти завершилась и эпоха их величия. Ибо он предводительствовал ими, как никто другой, мудро и сурово, и никогда никому не завидовал и никого не обижал, но сам прощал все обиды, кроме только неповиновения. Рассказывают, что Конан, сын правителя Луахры, того самого, которого Финн убил у Рат‑Луахра и у кого он забрал сумку с сокровищами, семь лет жил вне закона, охотясь на фениев, убивая людей и собак, поджигая дома и угоняя скот. Наконец фении поймали его в ловушку в Карн‑Леви, что в Мунстере; когда Конан понял, что не сможет бежать, он подкрался к Финну, присевшему отдохнуть после долгой погони, и обхватил его сзади, лишив возможности двигаться. Финн знал, кто держит его, и спросил: «Чего ты хочешь, Конан?» И Конан сказал: «Обещать тебе службу и верность, ибо мне уже не спастись от твоего гнева». И Финн рассмеялся и произнес: «Будь по‑твоему, Конан, и, если ты станешь верным и доблестным воином, я тоже стану хранить слово». Конан служил ему тридцать лет, и не было среди фениев воина более дерзкого и стойкого в битве.

 

КОНАН МАК МОРНА

 

Был среди фениев и другой Конан, а именно — Конан Мак Морна, лысый и неуклюжий великан, необыкновенно острый на язык; сколь бы благородными и доблестными ни были деяния, Конан Лысый не упускал возможности их высмеять. Говорят, что на спине и ягодицах у него была черная овечья шерсть вместо человеческой кожи, и вот что послужило этому причиной. Однажды на охоте Конан и несколько других фениев неожиданно вышли к величественной крепости, с белыми стенами и разноцветными крышами, и зашли внутрь, надеясь на гостеприимство. Но в замке не было ни души; только пустые чертоги, принадлежащие как будто богатому и знатному человеку, с колоннами из кедрового дерева и шелковыми драпировками. Посредине высился накрытый стол, где лежало мясо кабана и оленя и стояла тисовая кадка, наполненная красным вином, и золотые и серебряные кубки. Фении радостно принялись есть и пить, поскольку они проголодались после охоты, и за столом послышался говор и веселый смех. Но вдруг один из воинов вскочил в изумлении, и тут все заметили, что завешанные драпировками стены превратились в грубые бревенчатые, а на месте потолка увидели пучки закопченного тростника, как в пастушьей хижине. Тогда фении поняли, что попались в ловушку сидов, и бросились к выходу, сжавшемуся до размеров лисьей норы; однако Конан Лысый продолжал пожирать стоявшие на столе яства и не обращал ни на что внимания. Товарищи позвали его, и, когда все уже выбежали, он попытался встать, но почувствовал, что приклеился к стулу и не может пошевельнуться. Тогда двое фениев вернулись, взяли его под мышки и рванули; но большая часть его одежды и кожи осталась на кресле. Не зная, что делать, воины прикрыли спину Конана первым, что попалось под руку: это оказалась шкура черной овцы, украденной ими из стада одного крестьянина. Шкура приросла, и Конан ходил с ней до самой смерти.

Хотя Конан был трус и редко участвовал в сражениях, рассказывают, что однажды от его руки пал доблестный воин. Это случилось в день великой битвы на Холме Погибели в Керри. Лиаган, один из неправедно вторгшихся чужеземцев, вышел вперед и вызвал на поединок храбрейшего из фениев, а те в насмешку вытолкали к нему Конана. Лиаган, наделенный больше силой, нежели умом, увидев противника, начал смеяться и сказал: «Глупо ты делаешь, лысый старик». Конан все приближался, и Лиаган поднял руку; тогда Конан сказал: «Поистине, тебе сильнее угрожает тот, кто позади, чем тот, кто впереди». Лиаган обернулся; тут Конан срубил ему голову, бросил меч и спрятался среди хохочущих фениев. Но Финн очень разгневался, поскольку победа была добыта хитростью.

 

ДИАРМАЙД О'ДИВНЕ

 

Одним из лучших друзей Финна был Диармайд О'Дивне. Он был столь красив и благороден на вид, что ни одна женщина не могла отказать ему, и рассказывают, что он никогда не знал усталости и шаг его после целого дня сражений или охоты был столь же легок, как и вначале. Они с Финном очень любили друг друга до того дня, когда Финн, уже старик, решил взять в жены Грайне, дочь верховного короля Кормака. В ночь свадьбы Грайне заставила Диармайда бежать с ней; он совершил этот поступок против своей воли, и он стоил ему жизни. Грайне же возвратилась к Финну, и фении, видевшие ее, горько усмехались; ибо для них и двадцать таких, как она, не стоили мизинца погибшего.

 

КАЙЛЬТЕ МАК РОНАН И ОЙСИН

 

Одним из управителей дома Финна был Кайльте Мак Ронан, могучий воин и одновременно сладкогласый сказитель. Нельзя позабыть также и Ойсина, сына Финна, величайшего поэта гэлов; но о нем речь пойдет позднее.

 

ОСГАР

 

У Ойсина был сын Осгар, самый яростный боец между фениями. В первой же схватке он убил трех королей, а однажды, охваченный безумием, он нечаянно погубил своего друга и соученика Луйне. Женой его стала прекрасная Айдайн; после гибели Осгара в битве при Габре она умерла от горя, и Ойсин похоронил ее на холме БенЭдар и поставил на этом месте большой камень, который сохранился и по сей день. Осгар в этих сказаниях выступает как воплощение грубой силы, его сердце «подобно изогнутому рогу, окованному сталью»; этот человек создан для войны, в той же мере как меч или копье.

 

ГАЙНЕ МАК ЛУГА

 

Перечисляя воинов Финна, необходимо упомянуть и Гайне, сына Луга. Его мать была воспитанницей Финна. Гайне вскормила женщина по имени Прекрасная Мане, воспитавшая многих фениев. Когда пришел срок юноше получить оружие, он принес Финну клятву верности, и тот поставил его во главе одного из отрядов. Но Гайне оказался человеком ленивым и себялюбивым, он все время хвастался своим воинским искусством, никогда не водил людей на охоту на оленя или кабана и часто бил своих собак и слуг. В конце концов подчиненные ему фении явились к Финну на Лох‑Лена, что в Килларни, пожаловались на предводителя и сказали: «Выбирай, Финн: мы или Мак Луга».

Тогда Финн послал за Гайне и стал расспрашивать его, но не добился вразумительного ответа. Тогда вождь принялся наставлять его в том, что необходимо знать благородному юноше, имеющему под своим началом воинов, и звучало это так:

 

ЗАКОНЫ ФЕНИЕВ

 

Сын Луга, если ты выбрал службу воина, будь скромен при дворе вождя и суров на узкой дороге.

Не бей без вины свою собаку; не обвиняй свою жену, пока не удостоверишься в ее провинности.

В битве не связывайся с насмешником, ибо он всего лишь глупец, о Мак Луга.

Не порицай того, о ком идет плохая слава; не принимай участия в уличной драке; не говори с сумасшедшим или калекой.

Две трети своей доброты отдавай женщинам, тем, кто ползает по полу (маленьким детям), и поэтам и не будь жесток к простому народу.

Не бахвалься и не произноси того, в чем ты не уверен; стыдно говорить торжественным тоном то, чего нельзя исполнить.

Пока ты жив, не забывай о своем повелителе; ни за золото, ни за любую другую награду не отрекайся от того, кого ты обязался защищать.

Перед вождем не брани его людей, ибо это не дело для человека благородной крови.

Не разноси слухи и не произноси клеветы; не говори много и не осуждай строго. Ты настроишь против себя людей, каким бы хорошим человеком ты ни был.

Не будь завсегдатаем питейного дома, и не станешь предметом насмешек в старости; не водись с людьми скудного достатка.

Свободно раздавай то, что имеешь; пусть скряга не будет твоим другом.

Не нападай на вождя и не давай ему повода дурно говорить о тебе.

Береги свое оружие; не опускай меча, пока не закончится битва.

Старайся больше давать, чем отказывать, и следуй велениям доброты, о сын Луга.

И сказано, что сын Луга внял этим советам, оставил дурное поведение и стал одним из лучших воинов Финна.

 

ХАРАКТЕР ФИННА

 

Тому же Финн учил и прочих своих последователей, и лучшие из них не уступали своему предводителю в доблести и благородстве. Каждый из них ставил славу своих товарищей выше, чем свою собственную, и говорили, что во всем мире нет человека, который мог бы сравниться с Финном.

О нем сказано: «Он раздавал золото, как листья, и серебро, как морскую пену»; и если он делал кому‑то подарок, а этот человек позднее ссорился с ним, он никогда не требовал вернуть дар.

 

ИСПЫТАНИЯ ФЕНИЕВ

 

Во времена Финна, чтобы быть принятым в ряды фениев, требовалось пройти множество серьезных испытаний. Кандидату надлежало изучить двенадцать поэтических книг и самому слагать стихи в размере, в котором писали знаменитые ирландские стихотворцы. Затем его по пояс зарывали в землю, и он, вооруженный щитом и ореховой палкой, должен был защищаться от копий, которые метали в него девять воинов; и если он получал рану, то он не мог стать фением. Затем волосы его заплетались в косы, а фении начинали охоту на него. Если его настигали, или косы его цеплялись за что‑то, или если сухая ветка трещала у него под ногой — его не принимали. Он должен был уметь прыгнуть выше своих бровей, и передвигаться на уровне ниже своих колен, и суметь на бегу выдернуть колючку из ноги. А при женитьбе он никогда не брал приданого.

 

КАЙЛЬТЕ И СВЯТОЙ ПАТРИК

 

Рассказывают, что один из фениев, а именно Кайльте, дожил до глубокой старости, узрел святого Патрика, принял от него крещение и поведал ему множество историй о Финне и его людях, которые старательно записал писец Патрика. И однажды святой спросил его, как фении достигли такого могущества и славы, что вся Ирландия воспевала их деяния. Кайльте отвечал: «Правда была в наших сердцах и сила — в наших руках, и то, что мы говорили, мы исполняли».

Вот что еще рассказывали о Кайльте. Уже после того, как он принял крещение, случилось ему однажды оказаться в Лейни, что в Коннахте; там располагался сид Дайме, чудесных обитателей которого постоянно грабили и разоряли морские разбойники. Сиды призвали Кайльте на помощь и благодаря его доблести и мудрости сумели прогнать пиратов, но сам воин был тяжело ранен. И, будучи уже очень старым человеком, Кайльте попросил, чтобы Эоган, провидец Волшебного народа, предсказал ему, как долго он еще проживет. Эоган сказал: «Пройдет семнадцать лет, о славный Кайльте, прежде чем ты упадешь в пруд Тары, и это станет большим горем для всего королевского двора». — «Точно так говорил мне мой вождь и повелитель, мой страж и защитник, Финн, — воскликнул Кайльте, — но что же вы дадите мне за избавление от величайшего из постигавших вас бедствий?» — «Великую награду, — отвечал Волшебный народ, — своим искусством мы превратим тебя в юношу, и к тебе вернется вся твоя прежняя сила». — «О нет, боже сохрани, — отвечал Кайльте, — чтобы я носил колдовское обличье, а не то, которое мой Создатель, истинный и всемогущий Господь, даровал мне». — «Вот слова истинного воина и героя, и хорошо то, что ты сказал», — молвили сиды. Они исцелили его раны и все телесные немощи, и он пожелал им удачи и благословил их и пошел своей дорогой.

 

РОЖДЕНИЕ ОЙСИНА

 

Однажды, когда Финн и его друзья с собаками возвращались с охоты в свой дом, на тропу перед ними выскочила прекрасная олениха, и воины погнались за ней, тем более что она бежала как раз в сторону их жилища. Скоро все преследователи отстали, кроме только самого Финна и двух его гончих, Брана и Сколауна. Собаки эти были необычными; ибо Туирен, сестру Муйрне, матери Финна, превратила в гончую женщина из Волшебного народа, которая полюбила мужа Туирен, Уллана; и двух псов Финна родила Туирен в этом обличье. Они были лучшими гончими в Ирландии, и Финн очень любил их; говорят, что он плакал два раза в жизни, и один раз — когда умер Бран.

Наконец Финн увидел, что олениха остановилась и легла, а собаки начали прыгать вокруг нее и лизать ее морду и ноги. Тогда воин отдал приказ не причинять животному вреда и отвел ее в свою крепость; и по дороге она продолжала играть с собаками.

Ночью Финн открыл глаза и увидел у своего изголовья прекраснейшую женщину, какую он когда‑либо видел.

«О Финн, я — Саба, — произнесла она, — и я — та самая олениха, которую вы сегодня преследовали. Я отказала в своей любви друиду из Волшебного народа по прозванию Темный, и тогда он придал мне это обличье, и я три года носила его. Но слуга Темного, жалея меня, однажды открыл мне, о Финн, что, если я попаду в твой знаменитый Дун Алмайн, я избавлюсь от всех заклятий, и мой истинный облик вновь возвратится ко мне. Я боялась, что меня разорвут на куски твои псы или убьют твои охотники, но мне удалось бежать так быстро, что меня настигли только ты и Бран со Сколауном, а люди по природе не причинили бы мне вреда». — «Не бойся, о дева, — молвил Финн, — мы, фении, свободны, и наши гости свободны также; здесь никто не станет ни к чему принуждать тебя».

Так Саба поселилась вместе с Финном, и он сделал ее своей женой; и так полюбил ее, что не находил больше радости ни в сражении, ни в охоте и целыми месяцами не отходил от своей супруги. Она любила его не меньше, и радость их была подобна радости бессмертных в Стране Юности. Но однажды до Финна дошла весть, что в заливе Дублина стоят корабли северян, и он созвал своих воинов на битву. «Ибо, — как сказал он Сабе, — ирландцы платят нам дань и дают кров затем, чтобы мы защищали их от чужеземцев, и стыдно нам принимать от них дары и не исполнять собственных обещаний». И еще он припомнил слова Голла Мак Морна, сказанные им, когда фении однажды оказались в кольце врагов: «Человек живет после смерти, но не дольше, чем живет его слава».

Семь дней потребовалось Финну, чтобы прогнать северян от берегов Эрин. На восьмой день он возвратился и, войдя в дом, заметил печаль на лицах своих слуг; и Саба не дожидалась его на валу. Он спросил, что случилось, и услышал следующее:

«Пока ты, отец наш и повелитель, сражался с врагами, Саба все смотрела на дорогу, ожидая, когда ты вернешься; и как‑то мы увидели, что к дому приближается некто, во всем похожий на тебя, и Бран и Сколаун сопровождали его; и казалось, что вдалеке раздается охотничий клич фениев. Саба помчалась к воротам, и мы не могли остановить ее, так спешила она к призраку. Но вдруг она остановилась и закричала громко и отчаянно, и твое подобие ударило ее ореховым жезлом, и вот на тропе уже не было женщины, а только стройная лань. Собаки погнали ее и не дали вернуться к воротам замка. Мы схватили оружие и побежали сразиться с колдуном, но там уже никого не было, только слышался топот копыт и лай собак, и кто‑то из нас говорил, что они долетают с одной стороны, а кто‑то — что с другой; шум удалялся и удалялся и в конце концов стих. Мы сделали все, что могли, о Финн; Саба ушла».

Тогда Финн прижал руку к груди и, не сказав ни слова, прошел в свои покои. Никто не видел его ни в этот день, ни в следующий. Затем он появился и по‑прежнему командовал фениями, но еще семь лет искал Сабу в каждой долине, в каждом лесу, в каждой пещере Ирландии и никогда не брал с собой других собак, кроме Брана и Сколауна. Наконец он оставил всякую надежду отыскать жену и продолжал охотиться, как прежде. Однажды фении охотились в Бен‑Булбане, что в Слиго, и вдруг услышали, как лай собак сменился яростным рычанием и визгом, словно они схватились с каким‑то зверем; подоспев, воины увидели, что под высоким деревом стоит обнаженный мальчик с длинными волосами и собаки пытаются схватить его, но Бран и Сколаун его защищают. Мальчик был высок и статен, и, когда охотники приблизились, он посмотрел на них без страха, не обращая внимания на собачью возню у ног. Фении отогнали псов и взяли ребенка с собой; Финн хранил молчание и пристально всматривался в лицо мальчика. Со временем ребенок научился говорить, и вот что он рассказал.

Он не знал отца и другой матери, кроме нежной оленихи, с которой он жил в зеленой, уютной долине, огражденной со всех сторон высокими скалами и глубокими расселинами. Летом мальчик питался фруктами и плодами, а зимой в пещере для него всегда находился запас еды. Временами к ним приходил высокий темнолицый человек; он говорил с матерью то нежно, а то с яростью, но она всегда убегала, испугавшись, и человек удалялся в гневе. Наконец наступил день, когда темнолицый очень долго говорил с матерью, и в голосе его сменялись все оттенки просьбы, мольбы и гнева, но она не подходила к нему и не выказывала ничего, кроме страха и отвращения. Тогда темный человек подошел ближе, ударил ее ореховым жезлом и пошел прочь; и в этот раз она пошла за ним, но оглядывалась на сына и жалобно стонала. Мальчик попытался побежать за ними и понял, что не может шевельнуться; испустив вопль гнева и отчаяния, он упал на землю и лишился чувств. Очнулся он на склоне горы на Бен‑Булбане и несколько дней пытался отыскать ту зеленую долину, но так и не смог найти ее. Вскоре на него наткнулись собаки; но чем окончилась история его матери‑оленихи и Темного друида, никто не знает.

Финн дал мальчику имя Ойсин (Олененок), и он стал доблестным воином, но еще больше прославился своими песнями и сказаниями; передавая из уст в уста легенды о фениях, люди и по сей день говорят: «Так пел бард Ойсин, сын Финна».

 

ОЙСИН И НИАМ

 

Однажды туманным летним утром Финн и Ойсин с товарищами охотились на берегах Лох‑Лена и вдруг увидели, как к ним приближается невероятно прекрасная девушка верхом на белоснежном скакуне. Она носила королевское одеяние; голову ее украшала золотая корона, и всю ее окутывал, спускаясь до самой земли, темно‑коричневый шелковый плащ, расшитый золотыми звездами. На копытах коня сверкали серебряные подковы, а над головой его раскачивался золотой султан. Подскакав ближе, дева сказала Финну: «Издалека лежал путь мой, но наконец‑то я нашла тебя, о Финн, сын Кумала».

Тогда Финн спросил: «Где твоя земля и каков твой народ, о дева, и зачем ты искала меня?»

«Имя мое, — отвечала она, — Ниам Золотоволосая. Я дочь правителя Страны Юности, привела же меня сюда любовь к твоему сыну Ойсину. — Затем она повернулась к Ойсину и робко спросила его: — Пойдешь ли ты со мной, о Ойсин, в страну моего отца?»

И Ойсин отвечал: «Да, до конца мира я останусь с тобой», ибо таково было чудесное заклятие, наложенное девой, что он желал отныне только ее любви.

Тогда дева стала рассказывать о земле за морем, призывая туда своего возлюбленного, и всех вокруг охватило оцепенение: кони не грызли удила, не лаяли псы, и ветер не шевельнул кроны деревьев, пока она не закончила свой рассказ. И слова ее казались воинам самой прекрасной речью из когда‑либо слышанных, но вспомнить они смогли только вот что:

 

 

Эта земля чудесней всех грез о ней,

Прекрасней, чем все, что видали твои глаза.

Там деревья приносят плоды круглый год

И круглый год благоухают цветы.

 

 

Диким медом там оплывают деревья в лесу;

Запасы вина и меда не могут иссякнуть.

Не знает живущий там ни болезней, ни боли,

И смерть и распад никогда не коснутся его.

 

 

Пир не надоедает, и не утомляет охота,

И музыка не замолкает в чертогах от века.

Золото и самоцветы Блаженной Страны

Затмят все чудеса, что когда‑либо грезились людям.

 

 

У тебя будут кони волшебной породы,

У тебя будут гончие, что перегонят ветер;

Сотня воинов знатных пойдет за тобою в сраженье,

Сотня прекрасных дев станет петь, чтобы ты уснул.

 

 

Корона владыки увенчает твое чело,

На боку твоем повиснет волшебный клинок,

И ты станешь повелителем всех в Блаженной Стране

И повелителем Ниам Золотоволосой.

 

Когда чудесная песнь подошла к концу, фении увидели, что Ойсин восседает на волшебном коне и держит деву в объятиях, и прежде, чем они смогли пошевельнуться или произнести хоть слово, она развернула лошадь, взмахнула уздечкой и, подобно лучу света, бегущему по земле, когда проплывающие облака закрывают солнце, они помчались по лугу; и никогда больше не видели фении Ойсина, сына Финна.

Однако мы знаем, что случилось с ним впоследствии. Удивительным было его рождение, удивительным был и его конец, ибо он, смертный, узрел чудеса Страны Юности и поведал о них другим.