Наказание Гвидиона и гилвайтви

 

Вернувшись и узнав, что совершил Гилвайтви, Мат сделал Гойвин своей королевой, а братьев объявил вне закона. Какое‑то время они скитались на границах страны, а потом пришли и сдались Мату. «Вы ничем не сможете искупить мой позор, не говоря уже о смерти Придери, — сказал он, — но, поскольку вы пришли, чтобы исполнить мою волю, я назначу вам наказание». Он обратил их в оленей и велел явиться через год.

Они пришли в назначенный срок и привели с собой молодого олененка. Олененка Мат обратил в человека и окрестил, а братьев превратил в двух диких вепрей. Через год они снова пришли вместе с маленьким поросенком, с которым обошлись как с олененком, а братья приняли облик волков. Минул еще год; волки явились вместе с волчонком, и на этот раз Мат их простил — братьям вернули их нормальный вид, их вымыли, умастили и одели в лучшие одежды.

 

СЫНОВЬЯ АРИАНРОД: ДИЛАН

 

Мату требовалась новая, невинная «держательница стоп», и Гвидион предложил для этой роли свою сестру Арианрод. Она пришла, и Мат спросил, девственна ли она. «Не знаю, господин, я такая, какая есть», — отвечала девушка. Но, когда Мат провел магическое испытание, она родила двух сыновей. Одного из них назвали Дилан, сын Волны — по‑видимому, это некое валлийское морское божество. Как только его крестили, «он тут же нырнул в море и уплыл так быстро, как самая лучшая рыба… Волна всегда поддерживала его». После его кончины, которая, согласно легенде, последовала от руки его дяди Гованнона, плакали все волны Британии и Ирландии. Грохот приближающегося прилива в устье реки Конуэй местные жители и до сих пор называют «смертный стон Дилана».

 

ЛЛЕУ ЛЛАУ ГИФЕС

 

Другого ребенка сразу же схватил и спрятал Гвидион. Подобно прочим солнечным героям, малыш рос очень быстро; когда ему было четыре года, он выглядел восьмилетним ребенком. Однажды Гвидион взял его в гости к матери — Арианрод. Она ненавидела детей, из‑за которых она не смогла занять место при короле, и стала упрекать Гвидиона за то, что он показал ей мальчика. «Как его зовут?» — спросила она. «У него нет имени», — отвечал Гвидион. «Тогда, — сказала Арианрод, — никто не даст ему имя, кроме меня». Разгневанный Гвидион удалился и провел ночь в своем замке Кайр‑Датил.

Следует помнить, что, хотя в нашей легенде об этом ничего не сказано, согласно древнему мифу, очевидно, что отец детей Арианрод и есть Гвидион.

 

КАК ЛЛЕУ ПОЛУЧИЛ ИМЯ

 

Гвидион решил, что его сын должен получить имя. На следующий день он взял с собой мальчика и пошел на побережье близ Кайр‑Арианрод. Усевшись там, он, будучи знатоком колдовских чар, придал себе вид башмачника, а мальчику — подмастерья и принялся мастерить башмаки из тростника и осоки, а выглядели они будто сделанные из кордовской кожи. Арианрод рассказали о чудесной обуви, которую делает странный сапожник, и она отослала ему свою мерку. Гвидион сделал башмаки слишком большими. Она снова послала мерку, и он сделал их слишком маленькими. Тогда Арианрод спустилась сама. Тем временем неподалеку на корабельную мачту уселся крапивник, и мальчик взял лук и выпустил стрелу, которая пробила птице лапку точно между сухожилием и костью. Арианрод восхитилась этим выстрелом. «Поистине, твердой рукой (Haw gyffes) лев подстрелил его», — сказала она. «Нет тебе благодарности, — произнес Гвидион, — но теперь мальчик получил имя. Ллеу Ллау Гифес будет зваться он с этих пор».

Мы уже знаем, что данное имя означает то же, что имя Луга Ламфада, Луга Длинная Рука; перед нами — пример сюжета, который родился из имени, заимствованного из другой, полузабытой легенды.

 

КАК ЛЛЕУ ПОЛУЧИЛ ОРУЖИЕ

 

Башмаки немедленно превратились обратно в тростник и осоку, и Арианрод, рассердившись, что ее провели, наложила на мальчика новое проклятие: «Никогда мальчику не взять в руки оружия, пока я сама не одарю его им». Но Гвидион вместе с ребенком в обличье двух бардов явились в Кайр‑Арианрод, где с помощью своего магического искусства хитроумный сын Дон создал иллюзию, будто замок осаждает целое войско. Арианрод дала им оружие, чтобы они помогли защищать дворец, и таким образом снова попалась на обман.

 

ЖЕНА ЛЛЕУ

 

Тогда она сказала: «Ему не взять в жены деву из какого бы то ни было народа, ныне живущего на этой земле». Эту задачу Гвидиону не под силу было разрешить, и он отправился к Мату, главному знатоку волшебства. «Ну ладно, — сказал Мат, — мы с тобой попробуем сделать ему жену из цветов». «Они взяли цветок дуба, цветок ракиты и цветок таволги и сотворили деву такой красоты и такого изящества, каких еще не видали глаза человеческие. И они окрестили ее и нарекли ее именем Блодейвед, или Цветочный Лик». Дева стала женой Ллеу, и они получили во владение округ Динодиг и жили там какое‑то время, пользуясь всеобщей любовью.

 

ЛЛЕУ ПРЕДАН

 

Но Блодейвед оказалась недостойна своего прекрасного имени и происхождения. Однажды, когда Ллеу уезжал встречаться с Матом, близ их дворца охотился знатный воин по имени Гронв Пебир, и Блодейвед влюбилась в него с первого взгляда. Они провели вместе ту ночь и следующие и задумались о том, как им избавиться от Ллеу навсегда. Но Ллеу, подобно многим солярным героям, практически неуязвим, и Блодейвед пришлось выяснить у своего мужа, как же все‑таки его можно убить. Она расспрашивала его, якобы тревожась за его жизнь. Задачка оказалась непростой. Ллеу можно было убить только копьем, которое делали целый год, причем прикасаться к нему следовало только во время воскресного причастия. Далее, его нельзя было убить ни внутри дома, ни вне его, ни всаднику, ни пешему. Если он будет стоять одной ногой на туше убитого оленя, а другой — на краю крытого чана для купания — только тогда рана, нанесенная особым копьем, может оказаться смертельной. Через год, когда Гронв изготовил копье, Блодейвед попросила мужа показать ей, чего, собственно, ей следует опасаться, и, чтобы повеселить ее, он изобразил, как все должно быть. Гронв, притаившийся за деревьями, швырнул смертоносное копье, и отравленный наконечник пронзил в тело Ллеу; древко же отломилось. Тут Ллеу обратился в орла, с отчаянным криком взмыл в небо и скрылся из виду. Гронв же поселился в его замке, а его владения присоединил к собственным.

Вести о случившемся достигли ушей Гвидиона и Мата, и Гвидион отправился на поиски Ллеу. Однажды он заночевал в доме у одного своего воина и узнал, что его свинья каждое утро убегает в лес и исчезает, но каждый вечер непременно возвращается домой. Гвидион решил выследить свинью; она добежала до ручейка, с тех пор называемого Нант‑и‑Ллеу, остановилась под деревом и принялась чем‑то лакомиться. Гвидион заинтересовался чем и увидел, что это куски гнилого мяса, отваливающиеся от тела орла, сидящего высоко на дереве. Тут волшебнику стало ясно, что перед ним Ллеу. Гвидион стал петь ему и, добившись того, что тот сел ему на колени, ударил его волшебной палочкой и вернул Ллеу его собственное обличье — «но глазам человеческим еще не представало более жалостное зрелище», ибо от юноши остались кожа да кости.

 

ИСЦЕЛЕНИЕ ЛЛЕУ

 

Когда к Ллеу вернулись прежние силы, они с Гвидионом отомстили врагам. Блодейвед была превращена в сову и навеки обречена бояться дневного света. Гронва же Ллеу убил, швырнув в того копье, причем копье пробило каменную плиту, которой Гронв пытался защититься, и эта плита с дыркой до сих пор лежит на берегу реки Кинвайл в Ардудви. Ллеу снова стал господином в своих землях и счастливо правил ими до конца дней.

Эти четыре повести носят название «Четыре ветви Мабиноги» и представляют собой важнейшую и древнейшую часть сборника, известного как «Мабиногион».

 

СОН МАКСЕНА ВЛЕДИГА

 

Дальше по порядку в сборнике следует сказание, представляющее собой чистейший вымысел, без всякого мифологического или легендарного элемента. В нем рассказывается, как Максену Вледигу, римскому императору, приснился сон, в котором он оказался в неизвестной стране и вышел к замку, где в кресле из слоновой кости сидел король и вырезал ножом из золотого слитка шахматные фигурки. Рядом с ним на золотом кресле сидела девушка неописуемой красоты. Проснувшись, император понял, что влюбился в эту девушку из сна, и разослал гонцов во все концы света на поиски привидевшейся ему земли. Это оказалась Британия. Максен отправился туда и взял девушку в жены. Тем временем власть в Риме захватил узурпатор, но с помощью друзей из Британии император вернул себе трон, и часть бриттов поселилась вместе с ним в его стране, а часть возвратилась на родину, взяв с собою римских женщин в качестве жен, но отрезав им языки, чтобы они не испортили бриттскую речь. Уже в древности валлийцы питали горячую любовь к языку родного Уэльса; как говорил мифический певец Талиесин:

 

 

Своего Бога восхвалят они,

Свою речь они сохранят,

Свою землю они потеряют,

Кроме лишь дикой Валлии.