Мелкие пакости и мелкие услуги

Все, о чем говорилось, подходит и к проблемам собственно общения. Прежде всего сами реальные действия по отношению к человеку выполняют и коммуникативную функцию. Делая что-то для него, я показываю, как я к нему отношусь. При этом если польза или вред малы, то действие может само по себе рассматриваться скорее как знак, чем как именно действие, важное для жизни партнера. То есть речь идет в этом случае о преимущественно коммуникативном процессе. Вы пытаетесь взять без очереди недефицитный товар, нарушая законное право других. Вы не уступили место старому человеку, нарушив этикет, а значит, и этику. Вы не слишком торопились и опоздали на 10 минут на условленную встречу. Все это конфликтогены, но мелкие. Уточним: это конфликтогены и на уровне отношений, но преимущественно на уровне общения... Отсутствие таких конфликтогенов равняется нейтральному коммуникативному поведению. Ну а если вы предложили стоящему за вами в очереди торопящемуся на поезд человеку пройти перед вами (хотя по закону вы можете его и не пропускать), если вы уступили свое место в метро увлеченному чтением сверстнику (сверх требований этикета), если изъявили желание помыть посуду сверх обязанностей, которые взяли на себя по договору о разделении функций в доме, — все это синтонные посылы, выраженные в действиях, но являющиеся преимущественно все же коммуникативными знаками (расположения, приятия, готовности к благим поступкам в дальнейшем...).

Имеет смысл быть справедливым и благородным не только на уровне серьезных акций в адрес партнера, но и стремиться к осмотрительности в плане коммуникативных мелочей. Ведь мелкие поведенческие моменты со знаком минус, складываясь в систему, могут создавать большое напряжение, которое придется снимать специальными усилиями. А постоянно следить за собой, если это войдет в привычку и будет срабатывать на уровне автоматизма, не так уж сложно. На занятиях в клубе «Маленький принц» был такой случай.

■ Опоздавшая женщина вошла в класс, где не было свободных стульев. Ни один мужчина не поднялся принести ей стул. Все мужчины были пристыжены психологом и оштрафованы в соответствии с правилами психологического тренинга.

В последующих специально подстроенных аналогичных тренировочных ситуациях все как один вскакивали и бежали за стулом. Опыт показывает, что некоторые усваивают подобного рода истины достаточно быстро и тщательно следят за своим поведением, другие же нуждаются в более длительном тренинге, принципы которого будут изложены в дальнейшем.

Так же обстоят дела и с подачей синтонных посылов. Постоянная забота о человеке, с которым мы часто общаемся, — это так естественно. Позвонили ему по телефону — оставьте записку. Идете в магазин — «не купить ли тебе что-нибудь заодно?». Мелкие услуги подобного рода нетрудны и могут быть многочисленными знаками расположения, приятия и уважения. В семье система таких услуг совершенно необходима, и стоит сосредоточиться на этом. Это не помешает помнить друг о друге, когда появляются и серьезные проблемы. Но мелкие возникают чаще. И это все — возможность показать свое хорошее отношение к близким. И в служебной сфере не стоит пренебрегать коммуникативным значением мелких поступков. Надо, чтобы о нас складывалось впечатление, что от нас можно ждать скорее хорошего, чем плохого. Конечно, это не должно подменять реального делового сотрудничества. И с другой стороны (внимание!), надо, чтобы услуги, оказываемые вышестоящим, не воспринимались как лесть и были такими же, как и услуги в адрес нижестоящих; а в принципиальных вопросах остаемся принципиальными.

Этика и этикет

Мы уже затрагивали тему этикета, когда говорили, что этика предписывает соблюдать этикет. И наверное, этим пренебрегать не стоит. Конечно, за нарушение нравственных установок вас не посадят. Но чаще всего осадят. Не арестуют, если мы не поздороваемся, войдя в дом, но посмотрят искоса. А иногда несоблюдение партнером этикета воспринимается очень болезненно. Особенно если не соблюдает этикет мужчина по отношению к женщине. И еще более «особенно», если муж — по отношению к жене. Вот жена что-то обронила, а он не поднял... Жестокий конфликтоген.

Не надо, конечно, и преувеличивать. Этикет стоит соблюдать там, где будут отрицательно реагировать на его нарушение, где его чтут.

Впрочем, возможно, что в компании друзей общепринятым этикетом пренебрегают. Можете и вы пренебречь. Но с другой стороны, это будет означать, что здесь принят иной свод правил общения и поведения, положим, более свободный, лишенный некоторых общепринятых условностей, но впитавший другие, свои условности. Попав в новую для себя среду, компанию, семью, имеет смысл поинтересоваться особенностями принятого ею этикета, и если они приемлемы в принципе, то старайтесь вести себя в соответствии с ними. Будет меньше сложностей.

Скажем шире. Надо соблюдать не только общепринятый этикет, но и правила, принятые лишь в данной общности людей, независимо от ее величины: в этнической группе, возрастной когорте, профессиональной среде, в кругу друзей, в доме, куда вы приглашены... При этом иногда приходится пренебречь правилами некого всеобщего этикета.

■ В то же время никак нельзя пренебречь общечеловеческой нравственностью.

Если же приходится вынужденно нарушить эти правила, надо смягчить свои неизбежные конфликтогенные посылы, объясниться, извиниться, попросить разрешения и т. п. Особенно важно помнить о сказанном в условиях межнационального брака...

Чтобы не попасть в трудное положение, можно пользоваться правилами общепринятого этикета. Мы долго игнорировали эту сторону общечеловеческой культуры. Но опыт показывает большую заинтересованность людей в этом вопросе. В клубе «Маленький принц» тема «Этикет» пользуется большим вниманием, оставляя позади даже сексологию.

Знание общепринятого этикета существенно поможет в общении в любой среде. Но все же, входя в новую для себя общность людей, надо изучать особенности ее этикета, наблюдая и запоминая, а при необходимости задавая вопросы.

Соблюдение этикета, общепринятого или «локального», не должно сопровождаться придирчивостью к его нарушениям со стороны окружающих. Это, в свою очередь, могло бы играть конфликтогенную роль.

■ Вспомним Чехова: пролить соус на стол нехорошо, но заметить это еще хуже. Тем более неуместны бурные проявления возмущения.

Человек может не знать тех или иных правил этикета, зная их — не выполнять по каким-то причинам или вообще считать их излишними. Стоит ли в таком случае идти на обострение? Более подробно об отрицательных оценках мы еще будем говорить. А сейчас зафиксируем только необходимость большей терпимости к нарушителям некоторых правил этикета.

ЭТИКЕТ В ОТЛИЧИЕ ОТ ЗАКОНА ИНТЕРЕСЕН ДЛЯ НАС ТЕМ, ЧТО ОН КАК БЫ ПРЕДПИСЫВАЕТ АКТИВНУЮ ПОДАЧУ СИНТОННЫХ ПОСЫЛОВ, В ТО ВРЕМЯ КАК ЗАКОН ТОЛЬКО ОГРАЖДАЕТ НАС ОТ КОНФЛИКТОГЕННОГО ПОВЕДЕНИЯ.

Этикет предписывает думать о том, как бы не задеть интересы партнера. Быть щепетильным в этом плане. Более того, показать, дать понять это, даже продемонстрировать. И это является синтонным посылом. Если в метро человек идет широким шагом и размахивает руками, это — «раздайся море...» (далее по тексту известного выражения). Наоборот, стоило бы предупредительно прижать их к себе вместе с сумкой, чтобы она не мешала другим. Или, идя впереди и раскрыв дверь, я не бросаю ее, а, предусмотрительно оглянувшись, придерживаю. Зайдя к друзьям по дороге домой, я звоню жене и даю телефон и адрес друзей — и этим подаю ей знак, что никакого обмана, я действительно у друзей и она может не тревожиться. Для гостя, который может у вас заночевать, всегда в запасе «не бывшая в употреблении» зубная щетка. Значит, это не вынужденное приглашение, а вы вообще гостеприимный человек. Это все — мелкие, но необходимые синтоны на уровне этикета. Они означают, что вы дорожите обществом данного человека, не хотите его потерять, уважаете его достоинство.

Одним из серьезных и трудных вопросов этикета являются знаки уважения к старшему по возрасту и социальному статусу. Старшие рассматривают отсутствие таких знаков как конфликтогены. Ну а младшие не слишком задумываются об этом. Как быть? Наверное, младшие должны уступать место или очередь людям старческого возраста. А младшие по статусу должны соблюдать субординационную этику. При общении с человеком выше вас по положению имеет смысл продемонстрировать, что вы цените его социальную роль (если это действительно так) и его время, понимаете его занятость. Идя к нему по делам, надо приготовить все для быстрой записи и не отнимать его время в поисках того, чем бы записать. Если это руководитель, проявите готовность четко выполнить принятое им решение, если вы в принципе согласны с этим решением. Если вы руководитель, то имеете, конечно, право вызвать подчиненного в кабинет (хотя «синтоннее» было бы выйти к рабочему месту подчиненного). И стоит подчеркивать, что во всех остальных планах вы не ставите себя выше. Не заводите в своем учреждении спецстоловой. А в общей столовой становитесь в общую очередь...

Начало и конец цитаты...

В законе сказано, что если украдено целое произведение, то это плагиат и наказуемо. То есть провозглашено право на интеллектуальную собственность. Право авторства. Везде, кроме России, где до сих пор автор никак не защищен от плагиата. В прессе на этот счет были всевозможные обсуждения еще в застойные времена, когда ни о чем другом нельзя было полемизировать. Но и сейчас законы на этот счет туманны. Однако не только юридические аспекты интересны, а пожалуй, в большей мере важны именно этические. Неприятно, если затирают.

■ Между прочим, Карнеги советует: когда человек хочет воздействовать на другого, надо сделать как-то так, чтобы его авторская мысль была бы высказана партнером и воспринималась бы этим партнером как своя собственная.

То есть Карнеги учит беспринципному манипулированию ради получения результата. Не стоит так поступать. Это способствует моральному падению партнера. Вы ведь поощряете воровство. Зачем? Можно подавать оправданные синтоны, и это лучший способ налаживания отношений. С другой стороны, никогда не надо присваивать чью-то интеллектуальную собственность. И, цитируя, следует всегда называть автора. Если вы почему-либо не хотите этого делать, как минимум, дайте понять, что вы кого-то точно или приближенно цитируете, что не вы автор этой мысли.

Один психолог процитировал мою большую статью. При этом и автора назвал в первом абзаце. Но вот он перешел к другому абзацу, продолжая практически переписывать мою статью. Создавалось впечатление, что это не мои мысли, а его. Неприятная ситуация. Другие психологи, прочитав его книгу, говорили мне, что, смотри, мол, тебя обокрали. Выясняю, в чем дело. Оказывается, не нарочно. Ну, не нарочно, так не нарочно. И все же советую всем, чтобы не было таких неприятных совпадений, пользоваться общим правилом, существующим в мире. Обозначать четко начало и конец цитаты. Любым способом. А по радио так и принято говорить: «Конец цитаты». Недоразумения исключены.

Тот психолог, о котором шла речь, не был моим учеником. А так, просто читателем.

А вот Николай Иванович Козлов, которого я цитировал в «Длинном введении», подарил мне три свои книги с дарственными надписями. В двух дарственных надписях есть слово «учитель». Это — обо мне. А в третьей книге это слово в приложении ко мне напечатано в тексте. В книгах этих фигурирует множество идей, позиций, фраз, словосочетаний, описаний тренингов, непосредственно взятых на моих занятиях с людьми из «населения». Описаний, словосочетаний, фраз, позиций, идей, которые конечно же вошли сейчас в эту мою книгу. Которая не была написана в обычном смысле этого слова, а, как говорил Карнеги о своей книге, она росла, как ребенок, по мере занятий с людьми. Я, как убеждается читатель, владею публицистическим пером. И публиковался в «Литературке», «Известиях», «Советской культуре»... Из центральных газет не печатала меня только «Правда». Было много статей в крупных научно-публицистических и научных сборниках. И книги написал. В том числе вот эту. Но за преподавательскими хлопотами в педагогическом университете я, к сожалению, не смог воспользоваться многими дельными советами Н. И. (к которому всегда прислушивался, когда речь шла о прагматических вопросах) по компьютеризации своего труда. И издал всего две книги. Одну — в 1990 году, маленькую, на 4 авторских листа, «Как научиться разбираться в людях» в соавторстве с Н. Ш. Сугробовой (алма-атинский «Караван»), стотысячным тиражом. И другую в 1996-м, побольше, на 14 листов, — «Как располагать к себе людей», но всего двухтысячным тиражом как учебное пособие дЛя студентов (будущих практических психологов). Ну и первое издание этой книги в 1999 году («Филинъ»). Между прочим, когда Н. И. приступал к занятиям в «Маленьком принце», мы поставили с ним точки над «А». Договорились об авторской щепетильности. Как Протагор с Клеонтом. И, как и Протагор, я был неточен. Я не оговорил вопроса о начале и конце цитаты. И вот другие психологи, мои студенты (будущие психологи) и вовсе не психологи, а «люди из населения» вдруг сообщают мне, что все, что я говорю на своих лекциях и в статьях, есть у Козлова в книге «Как относиться к себе и к людям». А тут читаю книгу «Истинная правда, или Учебник для психолога по жизни» Н. И. Козлова и вижу свой материал по знакомству в случайной обстановке и многое другое. Нет, я не разочаровался в своем ученике. Талантливый (много прекрасно разработанных сценариев психологических тренингов, глубокие мысли, бойкое перо). Благодарный. «Еще раз спасибо вам, Аркадий Петрович», — говорит в «Истинной правде...». А до этого там же желает мне «доброго здравия». Несколько раз даже процитировал со ссылкой. Воспроизвел, правда чуть-чуть неточно, мою сакраментальную фразу «Я за деньгами не гонюсь, особенно за маленькими», но зато поставил ее эпиграфом к целой главе. А другую целую главу даже озаглавил «Егидес, или Начало пути практического психолога». Здорово, правда? Но это еще не все. В первой книге, где больше всего материала из практики «Маленького принца», говорится следующее: «Я писал книгу прикладную, а не теоретическую... прошу прощения у тех авторов, чьи мысли и образы я... использовал, не всегда на них ссылаясь... Правда, на одного человека я не ссылался настолько часто, что надо сразу его назвать: Аркадий Петрович Егидес... Собственно, благодаря именно ему я начал формироваться как психолог-практик». В наших с ним беседах Николай Иванович мне объяснил: «Ссылаться на каждую использованную мною вашу фразу просто немыслимо — книга пестрела бы вашей фамилией. Но ведь и на Иисуса Христа я не всегда ссылаюсь». Спасибо вам, Николай Иванович. Считайте, что это «спасибо» я произнес два раза. Мне лестно, что вы меня цитируете наряду с Иисусом Христом. Вот только весь вопрос в пропорциях. Сколько раз Его и сколько раз меня. Кроме того, мысли Иисуса Христа печатали не такими тиражами, как мои. И слава Богу. Я не претендую ни на Его роль, ни на Его муки. А сарказмы эти все я вынужден написать и напечатать, дорогой Н. И., для того чтобы меня не обвинили в плагиате ваши и мои читатели. Заодно я бы не хотел, чтобы они приписали мне некоторые ваши мысли. Во-первых, потому что не все из них я разделяю, а во-вторых, потому что чту ваше авторство. Многими из них я восхищен и буду цитировать непременно со ссылкой (уже давно делаю это), как бы часто ваше ФИО ни мелькало на моих страницах.

Разумеется, материал предыдущего абзаца я адресую не одному лишь Н. И. Козлову, но и читателю. И не только для того, чтобы была восстановлена точность, но и в качестве интересного парадокса с цитированием и ссылками.

Сочувственное цитирование со ссылкой — это неисчерпаемый источник синтонов. Острота ли, просто ли умная мысль — все равно. Это признание интеллекта, проявление уважения. И как результат — рост авторитета цитируемых людей. И цитирующих. И наоборот, плагиат или просто замалчивание — это воровство. Ведь интеллектуальная собственность — это тоже собственность. Так что цитировать надо до запятой, от которой пусть и не жизнь человека зависит (вспомним «казнить нельзя помиловать»), но часто — честь. Будем щепетильны.

P. S. к этой главке. Рабочее название этой книги было «Человек общающийся». По глубокой и нравящейся мне аналогии с «человек разумный», «человек умелый», «человек нравственный», «человек играющий». Все это разные сущности явления «человек». Общение, деловое и аффилиативное, — еще одна, далеко не последняя сущность. Но слишком уж философичное получалось название. Оно мне и сейчас нравится своей точностью и лаконизмом. Но многих читателей, для которых написана книга, такое название могло бы не привлечь или даже отпугнуть. Я судорожно искал другое название. И вот оно найдено — «Лабиринты общения». Но его я не придумал. Его подарил мне случайный приятный и интересный человек из купе поезда, подполковник Олег Николаевич Звеков. Спасибо вам, Олег Николаевич, не только за точное, лаконичное и яркое название, но и за предоставленную мне возможность дать пример сочувственного цитирования со ссылкой.

Знакомый знакомого

Знакомый познакомил вас со своим знакомым. Теперь вы с ним тоже знакомы... Дает ли это вам основания для сепаратных отношений с ним, с одновременным игнорированием своего первого знакомого? Закон на этот счет молчит. Вроде бы молчит и мораль. И в общем-то, если говорить формально, вы не совершаете подлости. И тем не менее... Уютно ли, хорошо ли в жизни тому первому знакомому, который вам доверился, введя вас в свой круг? Поставьте себя на его место... Будете ли вы в следующий раз столь неосмотрительны, что введете в свой круг человека, который может отодвинуть вас локтем и начать сепаратные деловые переговоры или даже только сепаратные дружеские разговоры? Конечно, нет. Ведь это пренебрежение интересами человека, вытеснение его из его же круга. Ведь человек получает уже меньше внимания от ранее близких ему людей. Учитываете ли вы это? Речь, разумеется, идет о ситуации, когда в принципе все люди неплохие. То есть ваши друзья общаются с введенным в их круг вашим протеже без натуги и довольны этим общением. И ваш протеже не роняет ваш авторитет в глазах друзей. И все же ситуация щекотливая. А вот введенный уже начинает с вашими друзьями сделки. Нет-нет, они честные и не направлены против вас. Но вы в них не участвуете. И всего-то. Ведь он имеет на то право? Да, имеет. Но стоит ли вести себя так, как этот ваш бывший знакомый? Бывший... Ибо через некоторое время все равно вы поссоритесь. Напряженность растет, коль скоро таким образом нарушаются ваши интересы, и при ссоре по любому поводу искры из глаз, которые вы начнете метать, попадут в бочку с порохом.

Итак, все это конфликтогенно. А как поступить, чтобы и волки, и овцы?.. Сыты и целы?.. А просто. Вы включаете своего знакомого, который вас познакомил со своими друзьями, в разговор и в предложения, вы не собираетесь в новой компании без старого друга, зовете его, по крайней мере, каждый раз, когда собираетесь пойти к новым друзьям, постоянно держите его в курсе разговоров с ними, советуетесь, обсуждаете.

КРУГ ДРУЗЕЙ ПРОСТО РАСШИРЯЕТСЯ И СТАНОВИТСЯ БОЛЕЕ КОНСОЛИДИРОВАННЫМ...

Еще лучше (синтоннее), если вы сможете вместе с новыми своими (старыми его) друзьями сделать для него что-то приятное, пусть не материально, пусть только психологически приятное, а материальные выгоды делите тоже по справедливости в соответствии с его вкладом или отдаете ему несколько больше. Почти аналогичная ситуация с введением человека в круг своих идей, которые представляют моральную или материальную ценность. Распространять их или использовать для заработка надо бы только при согласии автора. Иначе — напряженность и конфликты. Кто-то скажет: где же душевная щедрость? Конечно, душевная щедрость это хорошо. Но использовать душевную щедрость друга для личного обогащения, не делясь с ним, нехорошо. Если вы злоупотребите душевной щедростью, вам не будет доверия в дальнейшем. Вы этого хотите? Имеете право. Я только консультант, но «консультант с копытом», и запомните день и час, когда я вас об этом предупредил. Наоборот, неукоснительное цитирование со ссылкой на автора и с его разрешения, включение его в получение дивидендов, ставших возможными благодаря использованию его идей, — вот что станет слагаемыми успеха в делах и личных отношениях с людьми, особенно с близкими друзьями.

Оценки... самооценка...

У человека есть потребность в оценивании других людей. Умные и глупые. Эрудированные и невежды. Со вкусом и без вкуса. Но есть и особо важные критерии: хорошие и плохие с нравственной точки зрения.

Оцениваем мы не только других людей, но и самих себя.

Но что такое самооценка? Это интериоризированный процесс оценки себя глазами других людей. Если подойти этимологически к термину «интериоризация» (interior — в переводе с латинского — внутренний), то его дословно можно было бы перевести как «вовнутриствление». То есть сначала вас оценивали другие. Потом этот процесс стал внутренним, но сохранившим свое происхождение. Так сказать, «Я — глазами других».

Итак, люди смотрят на вас со стороны. Вы смотрите на них и оцениваете их. И каждый из нас смотрит на себя глазами других. Общаясь, работая, вступая в деловые контакты, мы не можем выпутаться из сетей такого взаимного оценивания и самооценивания. Об этом в свое время говорил В. Леви.

Нас заденет больше, конечно, отрицательная оценка со стороны значимого для нас человека. В фильме «Успех» заслуженная артистка говорит в адрес залетного постановщика спектакля: «Я не вижу здесь режиссера». Но и при меньшей значимости оценивающего получить отрицательную оценку неприятно. Учтем и такое. Меня отрицательно оценивают по малозначимому для меня качеству, и я не претендую здесь на превосходные степени. Скажем, играю на скрипке как любитель, а профессиональный скрипач мне говорит, что у меня недостаточно хорошо получается тремоло. Переживания мои в этом случае не очень велики. Но и здесь скорее неприятно, чем приятно. Если же я претендую, например, на компетентность в какой-то области, то отрицательная оценка ранит сильней ножа. Попробуйте-ка женщине сказать, что она плохая хозяйка.

Проведенные специальные опросы показывают, что себя мы оцениваем чаще всего положительно. И очень боимся отрицательных оценок.

Отрицательные оценки...

Почему же мы их так боимся? Казалось бы, «подумаешь», но нет, из отрицательных опенок делаются обычно «оргвыводы». Это неинтересный человек, с ним скучно. Это опасный человек — тем более с ним не надо иметь дело. Это бесполезный человек. И т. д.

Отрицательная оценка влечет за собой не только нежелание общаться в принципе или по какому-либо вопросу (например, «ты ничего не понимаешь в искусстве, с тобой не о чем разговаривать»), но это означает, что «и другим не советую». И мы лишаемся нужного общения со значимыми для нас людьми. Далее, от разных людей в связи с утвердившейся отрицательной оценкой могут последовать проявления неприятия, неуважения, пренебрежения. Но может быть и хуже. Неумный, неспособный, значит, не надо давать ему интересную и хорошую работу, за него не надо выходить замуж. Более того, его можно наказать. Потому что отрицательная оценка часто перетекает в обвинения. Одно дело просто неэрудированный. Но ведь из-за этого может произойти, например, авария. От отрицательной оценки недалеко и до самого страшного, до осмеяния. Все это порождает неприятную тревогу. К тому же если я вот так уж совсем плох, то должен становиться лучше, а это потребует дополнительной трудной работы над собой. Значит — опять волнения. Но главное, наверное, в том, что отрицательная оценка сказывается на самооценке. Самооценка-то в результате снижается так же, как снижается самоуважение, если я вынужден согласиться с отрицательной оценкой со стороны окружающих. И поэтому мы чаще всего строим поверхностную психологическую защиту.

Защита отрицанием отрицания

Как мы защищаемся от отрицательных оценок? Прежде всего мы не всегда соглашаемся с ними. При этом сначала последует, может быть, просто отрицание вашего отрицания моих достоинств, то есть вашей отрицательной оценки. Нет, я не плохой. Я хороший. Но чаще всего человек не останавливается только на отрицании отрицательной оценки себя. Это была бы лишь пассивная защита. Более же часто встречаются люди агрессивные. Они на отрицательную оценку в свой адрес дают отрицательную оценку в ответ. Нет, это не я плохой. Это ты плохой. Причем ответ может идти в той же плоскости: в моей эрудиции изъяны несущественные, а в твоей существенные. Или в иной плоскости: я-то достаточно осведомленный человек, а вот ты уродина. Для нас важно, что в любом из этих вариантов

ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА НАКАЛЯЕТ АТМОСФЕРУ, ВЫЗЫВАЕТ АГРЕССИВНЫЙ ОТВЕТ И ПОРОЖДАЕТ КОНФЛИКТ,

Есть и еще варианты психологической защиты от отрицательных оценок. Не обратить внимания, пропустить мимо. Или внешне согласиться, но внутренне оставаться при своем. Или: да, я в этом отношении имею недостатки, зато в других отношениях у меня много достоинств, а они более важны. Но есть люди плохо защищенные. У них отрицательная оценка снижает их волю к жизни, они утрачивают веру в добро, в себя, в будущее, ухудшается их настроение. Как результат — снижается творческий потенциал.

И тогда встает вопрос:

Надо ли?

Итак, в ответ на отрицательную оценку — чаще всего защитная реакция. У человека агрессивного она преобразовывается в конфликтную готовность и в собственно конфликты. Нарушаются и разрушаются отношения и конструктивное сотрудничество. Если мы имеем дело с дефензивным (защищающимся) человеком, контакт тоже расстроится, хотя открытого конфликта не будет. При этом нас заест совесть, если она у нас есть.

В любом случае проигрыш. И поэтому на риторический вопрос, внесенный в заголовок, ответим: не надо.

Не надо еще и потому, что недостатки, как это давно замечено, часто являются продолжением достоинств. Муж — хороший лектор, привык говорить громко и увлеченно в аудиториях, но дома его голос звучит слишком сильно для камерной обстановки. Более того, можно даже сказать, что достоинства — продолжение недостатков. Он хороший лектор потому, что он умеет громко и членораздельно говорить. Андре Моруа в «Письмах к незнакомке» предупреждает, что нельзя уничтожить недостатки человека, не уничтожив его личность.

Поясним, однако, что отрицательных оценок давать не надо только в том случае, когда речь идет о чертах личности, которые не вредят другим людям. Ну а если вредят, если,, например, недалекий человек занимает место и не занимается делом — тогда надо! Потому что это конфликтоген с его стороны.

■ Вот он навязывает свой не очень хороший вкус и задерживает развитие искусства. Или его ханжеские взгляды на секс приводят к абортам, разводам, распространению СПИДа... Или, будучи премьер-министром, он прогнозирует трехкратную инфляцию, а она оказывается стократной. Или...

Много еще этих «или». Мы должны реагировать на его конфликтогенное поведение, дефензивный он или агрессивный, в том числе и отрицательной оценкой тех или иных черт его личности.

Но бывают другие ситуации. Отрицательную оценку моего поступка или черты дал близкий друг, который является моим alter ego, моим вторым «я», который переживает за меня, как я сам, за мой престиж в обществе. К его оценке я могу отнестись как к самооценке. Он дает ее мне не на людях, он не красуется перед ними. Тогда это не конфликтоген, а синтонный посыл. Я просчитался, и он досадует вместе со мной. Если же в роли такого друга я, то форма подачи — кроме того, что не на людях, — должна быть максимально щадящей с подчеркиванием своего в целом положительного отношения. Такая отрицательная оценка целесообразна тогда, когда сам человек меня воспринимает как близкого друга, как свое alter ego. И тогда нужно быть особенно бдительным. Но главная сложность в том, что оценка идет с позиции «на равных». Я = ТЫ. Я тебе говорю, как сказал бы себе. Ты воспринимаешь то, что я говорю, как если бы ты сказал это себе сам. Учтем все же, что положительная оценка моей отрицательной оценки у него больше будет идти от ума, чем от живого чувства. Живое же чувство будет все-таки обидой, хотя и преодоленной.

Отрицательная оценка моего действия — синтон и в том случае, если она дается мне, например, со стороны обучающего меня человека, к которому я соответственно «пристраиваюсь снизу».

Оценки и дети

Итак, мы, взрослые, не любим отрицательных оценок. И дети их не любят. Но с детьми еще сложнее: ведь взрослый худо-бедно, но сам как-то нейтрализует для себя отрицательные эмоции в связи с отрицательной оценкой. А ребенка потом надо долго успокаивать.

У тех, кто помладше, вообще не получается построить психологическую защиту в виде отрицания отрицательной оценки. Ребенок принимает за чистую монету утверждение, что он в чем-то плох. Он доверяет взрослому, полагается на него, он внушаем. Но пережить мысль, что он плох, тяжело. Для ребенка удар по самооценке особенно невыносим. Сразу — плач. Выдвинутая вперед и дрожащая нижняя губочка. Вам приятно это видеть? Давайте детям отрицательные оценки. У старших дошкольников, однако, уже формируется простое несогласие. Они с негодованием отвергают отрицательную оценку, но тоже часто с плачем. Я не плохой, я хороший. Я умный, а не глупый. В любом случае отрицательная оценка дезорганизует поведение ребенка. Не способствует его саморазвитию. Ухудшает самочувствие.

Поэтому-то добромудрый Сухомлинский просил учителей не ставить вообще оценок на первых порах, лишь постепенно приучая детей к необходимой и неизбежной в конце концов ситуации оценивания. Ну а родители? Часто они почитают, но не читают Сухомлинского. Ведь так и тянет сказать, пусть и в любящей форме: «неумейка», «незнайка», «зазнайка». А житейские отрицательные оценки для ребенка не менее страшны, чем двойка, поставленная в дневник учителем.

Нормальный ребенок обычно легко воспитывается на только положительных оценках. Но и он может расшалиться. Он производит пробы: что позволят, а что нет. Вот он перешел грань. Скажите, что вы бы так не сделали. Потому-то и потому-то. Скажите, что ему это тоже было бы неприятно. Продемонстрируйте, чтобы убедился. Обычно два-три таких сеанса — и ребенок прекращает нецелесообразное поведение. То есть не надо идеализма. Живем мы на грешной земле. Но убедитесь, что вы все сделали, чтобы он понял. И только после этого можно было бы применить наказание временным отказом от общения с ним. Но скажите себе, как оно и есть, что ребенок родился не по своей воле, а по вашей. Он появился на свет потому, что вы хотели самоутвердиться — стать родителями. Помучьтесь — за удовольствие надо платить... Но на самом деле это только с виду муки. Радость от результатов педагогическо-родительского творчества заставит вас воспринимать пробы «непослушания», как воспринимаются первые шаги или как первые слова, которые тоже ведь сначала несовершенны. Так и характер ребенка — в его формировании тоже свои «падения и нечеткое произнесение слов»...

Темы

Что в человеке обычно подвергается отрицательной или положительной оценке? Каковы, так сказать, темы оценок?

Наверное, прежде всего это отрицательная оценка личности в целом. Эта тотальная оценка означает, как уже говорилось, что я не хочу с тобой общаться и вообще иметь дело. И другим не советую. Такая отрицательная оценка личности в целом может проявляться не только в более грубом «ты серый человек» или еще более оскорбительном «ты ничтожество», но и просто, например, в незаинтересованности человеком. Вот приятельница вашей жены пришла к вам в дом. Жена ее угощает. А вы вышли к ужину, буркнули формальное приветствие и уткнулись взглядом в «АиФ» или стали выискивать интересные «аргументы и факты» в «Вестях». Не интересует она вас. Ну, что ж, ждите взрыва.

Но можно отвергать личность не в целом. Можно «частями». Например, отрицательная оценка личности может происходить и через отрицательную оценку тех ценностей, которые для нее значимы. Я что-то ценю — ведь это черта моей личности. А если кто-то что-то из моих ценностей резко отрицает, тем более с оскорбительным оттенком, то это оскорбление касается и меня лично. Допустим, я люблю Анатоля Франса, для меня это тончайший юморист, философ, эстет, а кто-то говорит, что это скукотища. Это отрицание моей личности.

Но ценность ценности рознь. Она может носить и характер реликвии. Или даже религиозный характер. Тогда еще сложнее. А если отвергаются ценности, которым человек посвятил жизнь (участвовал, например, в построении казарменного квазисоциализма)?

Нередко отрицательной оценке подвергается интеллект. Популярное «ты дурак» — грубость. Но не то же ли самое означает «ты ошибаешься»? Ведь только форма смягчена. В обсуждении этой темы высказывались и такие мнения. Если более грубо, то даже меньше ранит, потому что это как бы более далеко от истины. Один слушатель выразил это кратко-образно так: «Лучше услышать «идиотка», чем «дебилка», так как в первом случае явное преувеличение».

Вы низкого мнения об эрудиции человека, а то и хуже — заявляете об этом. Опять напряженность и конфликты. Эрудиция... это же камень преткновения во многих интеллектуальных состязаниях. Ну, ладно, конечно, я могу чего-то не знать и быть не глупее. Но упрек в незнании чего-либо, пусть даже не по специальности, задевает. А уж если по специальности — то тем более. Особенно малоприятно, если тебя уличают в неграмотности, то есть в том, что ты не знаешь чего-то, что знают все.

А что значит опровергать человека, какие-то его мысли, мнения? Положительная это оценка? Или отрицательная?

■ И опять по этому поводу афоризм одного из членов клуба «Маленький принц»: «Получается, что человек не несет истину, а несет чушь...»

Значит, и это важно в качестве элемента целостной оценки личности.

Часто оценке подвергается вкус человека: «Да, со вкусом у тебя всегда было неладно». Или более тонкая шпилька: «Сейчас так не одеваются».

Подвергается сомнению или отрицанию наличие чувства юмора. Ну, попробуйте: скажите, что у человека нет чувства юмора... Улыбаться больше от этого он не станет.

А вот человек претендует на признание своего творчества, а вам оно не нравится: «Он занимается ерундой!» Имеете право отвергнуть? Да. Но и здесь за удовольствие надо платить. За удовольствие сказать правду-матку придется платить одиночеством.

Все может быть подвергнуто отрицательной оценке и отвергнуто. Родственники, друзья, клан, этническая общность... — и все это зоны конфликтов.

И самое, пожалуй, тяжелое — это отрицательная нравственная оценка человека. Грубые формы: мразь, мерзавец, подлец, негодяй, сволочь, скотина... Велик набор слов... Но можно резюмировать все это двумя словами «плохой человек» — «редиска», мол... Понятно, что такая оценка нравственного облика вызовет чаще всего негодование и конфликт.

Если человек не согласится с оценками реальных поведенческих фактов, то как он отнесется к приписыванию ему не совершенных им поступков — к клевете?

Обсуждая темы отрицательных оценок, мы поняли, что они могут быть не только грубыми, но и тонкими. Но от этого они не перестают быть конфликт сменными. Так что для поддержания хорошего микроклимата надо избегать и тонких отрицательных оценок.

Если мы даже не произносим слов, отрицательная оценка может быть выражена непроизвольно нашей мимикой, жестами, позами, интонациями. Еще раз об ироничном «спасибо»: оно может означать отрицательную оценку сделанного вами. А настойчивое «спасибо» — призыв прервать вашу затянувшуюся речь. Надо тщательно следить и за этой частью нашей коммуникативной жизни.