Смыкалин А.С. О судебной реформе 1864 г.

Причины необходимости реформирования суда

К середине XIX века различные рычаги машины самодержавия стали явственно обнаруживать свою негодность, но, пожалуй, ни один из органов государственного аппарата не находился в столь скверном состоянии, как судебная система.

Дореформенный суд основывался на законодательстве Петра I и Екатерины II (в отдельных случаях использовались даже нормы Соборного Уложения 1649 года). При систематизации русского права М.М. Сперанским это законодательство вошло в книгу 2 тома XV Свода законов. Как писал А.Ф. Кони, получалось "бессвязное собрание самых разновременных постановлений, механически сливавших воедино Уложение царя Алексея Михайловича, указы Петра и, как выразился в 1835 году Государственный совет, "виды правительства", обнародованные в 1784, 1796, 1823 гг."

До реформы 1864 года структура судебной системы была сложной и запутанной. Суд строился по сословному принципу. Кроме того, существовало множество специальных судов — военных, духовных, коммерческих, совестных, межевых и иных. Судебные функции отправляли и административные органы — губернские правления, органы полиции и др. Другой порок дореформенного суда — взяточничество, которое приобрело чудовищный, всепоглощающий размах. Попытки правительства бороться с ним не давали никаких результатов, так как он охватил весь государственный аппарат.

Закон не устанавливал для судей образовательного ценза (не только юридического, но и общего). Даже в Сенате, по данным на 1841 год, числилось лишь шесть человек с высшим образованием. Обычным явлением была волокита, некоторые дела рассматривались десятилетиями. Так, в 1844 году в уездном суде было начато дело о краже мелкой монеты на сумму 115 тыс. рублей, а закончено оно лишь в 1865 году.

В суде господствовала инквизиционная (розыскная) форма судопроизводства. Процесс проходил при закрытых дверях, в глубокой тайне. Принцип письменности предполагал, что суд решает дело не на основе личного ознакомления со всеми его материалами, непосредственного устного допроса обвиняемого и свидетелей, а опирался на письменные материалы, полученные во время следствия. Да и доказательства оценивались по формальной системе. Их сила заранее определялась законом, который твердо устанавливал, что может, а что не может быть доказательством. Закон же устанавливал и степень достоверности допускаемых доказательств, деля их на несовершенные и совершенные. Среди совершенных доказательств лучшим признавалось ("лутчее свидетельство всего света") признание обвиняемого. Для получения его широко применялась пытка, формально запрещенная в 1801 году, но на практике просуществовавшая на протяжении всей первой половины XIX в. О презумпции невиновности не было и речи. При недостаточном количестве улик суд не выносил обвинительный или оправдательный приговор, а оставлял подсудимого под подозрением.

В Манифесте о вступлении на престол императора Александра П была выражена воля государя, чтобы "правда и милость царствовала в судах". Это пожелание отвечало глубоко назревшей потребности государства "изнемогавшего под бременем невероятного расстройства правосудия" — отмечали современники реформы.

В реформе суда были заинтересованы все слои общества, а главное — правящий класс. Судебная реформа была следствием и так называемого кризиса верхов, осознания правящей верхушкой необходимости создания эффективного механизма защиты личности и собственности. И, разумеется, сторонником судебной реформы выступал сам император Александр II, а также его брат Константин Николаевич, который придерживался даже более радикальных взглядов.

Присяжные заседатели

Новым институтом, введенным реформой на уровне окружных судов, являлись выборные присяжные заседатели. На суд присяжных предлагались только уголовные дела "о преступлениях и проступках, влекущих за собой наказания. соединенные с лишением всех прав состояния, а также всех или некоторых особенных прав и преимуществ".

Присяжные заседатели избирались из местных обывателей всех сословий. "Учреждение судебных установлений" (ст.ст. 81—84) предусматривало следующие условия, необходимые для избрания присяжными заседателями: русское подданство; возраст не менее 25 и не более 70 лет; ценз оседлости, т.е. проживание не менее двух лет в том уезде, где производится избрание присяжных заседателей; служебный ценз — в списки присяжных заседателей вносились все лица, состоящие на государственной службе и занимающие должности пятого и ниже классов, избранные в органы городского, дворянского, волостного и сельского управления (таким образом, в присяжные заседатели могли быть выбраны крестьяне, избранные в судьи волостных судов, занимавшие должности волостных старшин, сельских старост и другие должности в общественном управлении сельских обывателей); имущественный ценз — для лиц, получавших жалованье по службе, вознаграждение за труд или доход от капитала, занятия ремеслом или промысла (в столицах он составлял не менее 500 рублей в год, в прочих местах — не менее 200 рублей в год).

Законом было установлено, что сумма оценки имущества, имеющегося у кандидата в присяжные заседатели, должна быть высокой, "дабы от присяжных заседателей можно было с уверенностью ожидать заботливости об охране общественной и частной безопасности и законного порядка". Конечно, порядок комплектования состава присяжных заседателей обеспечивал преобладание среди них привилегированных сословий и ограничивал доступ неимущих слоев населения (в основном беднейшего крестьянства, наемных рабочих, прислуги), но не делал это невозможным для старательных, хозяйственных, предприимчивых представителей городского и сельского сословия. Все-таки имущественный ценз не был настолько велик (напомню: 200 рублей в год за пределами столиц). Это впоследствии, в 1880-е годы, его увеличили в результате проведения контрреформ до 400 рублей, и тогда он в большей степени ограничил доступ неимущих слоев в состав присяжных.

Практика же тех лет, по свидетельству А.Ф. Кони, показывает, что присяжными заседателями стали в основном крестьяне, в том числе и небогатые. Хотя, конечно, среди них преобладали волостные старшины, сельские старосты, волостные и сельские судьи. И это, считаю, правильно, так как, чтобы решить судьбу человека, виновен он или нет, нужны и опыт, и мудрость, и знания.

Не могли включаться в списки присяжных заседателей священники и монахи, учителя народных школ, военные чины, состоящие на действительной службе. Не могли быть присяжными заседателями лица: находившиеся под судом и следствием за преступления; имевшие судимость с отбыванием наказания в тюрьме; исключавшиеся со службы по суду или из духовного ведомства, обществ и дворянских собраний за пороки; несостоятельные должники; находившиеся под опекой за расточительство; имеющие тяжелые недуги — слепоту, глухоту, немоту, душевную болезнь; не знавшие русского языка.

Для избрания присяжных заседателей составлялись общие и очередные списки. Поручено это было особым комиссиям во главе с губернским предводителем дворянства. В их состав входили уездные предводители дворянства, городские головы, мировые судьи губернии.

Составленные комиссиями общие списки присяжных заседателей передавались губернатору для проверки благонадежности присяжных и утверждения. Губернатор имел право сокращать число избранных на одну треть и даже наполовину, т.е. мог вычеркнуть любую кандидатуру с обоснованием причин. Затем на основании общих списков, публикуемых в местных ведомостях, уже составлялись очередные списки. В них включались те лица, которые в наступающем году должны были привлекаться к участию в заседаниях окружного суда. За три недели до судебного заседания председатель суда по жребию отбирал 30 очередных и 6 запасных заседателей. К открытию заседания суда должно было быть налицо не менее 30 присяжных заседателей. Список присяжных заседателей представлялся прокурору или частному обвинителю, а затем подсудимому. Подсудимый имел право отвести до 12 присяжных заседателей, а прокурор и частный обвинитель — не более 6. Из числа не отведенных для участия в процессе путем жеребьевки избиралось 12 комплектных и 2 запасных присяжных заседателя. Затем они приводились к присяге. Присяжные заседатели из своей среды избирали старшину из числа грамотных лиц для руководства их совещаниями.

Смыкалин А.С. Судебная реформа 1864 года // Российская юстиция. 2001. №5. С. 39 – 42; №7. С. 39 – 42.