Роль христианского вероучения в формировании русского

Правосознания

«Христианство совершенно раздавило и сломило человека и как бы погрузило его в глубокую тину»'.

Ф. Ницше

Выше было представлено краткое сопоставление христианской религии с исконным русским язычеством в плане их влияния на сознание человека и возможности воспитания в нем высшей стадии правосознания в рамках каждой из этих религий. Было доказано положительное влияние именно язычества на формирование правосознания близкого к стадии борьбы. Однако сегодня язычество можно рассматривать лишь с позиции исторического влияния на людей и христианскую религию, поскольку христианство за тысячелетие существования на Руси практически полностью устранило влияние предшествующей идеологии на сознание людей. Говорить же о возрождении язычества на новом витке истории пока не приходится: для того чтобы обновленная вера начала оказывать существенное влияние, даже притом, что многие истинно русские готовы, может быть, ее принять, необходимы десятилетия и усиленная, самоотверженная деятельность лидеров, чего пока не наблюдается. Поэтому можно со всей очевидностью констатировать, что христианская религия в течение очень длительного времени, вплоть до Октябрьской революции, оказывала и продолжает оказывать очень сильное влияние на формирование русского правосознания. Причем из-за отсутствия государственной идеологии слабые люди сами устремляются в церковь за утешением. Поэтому на христианстве следует заострить особое внимание в целях выяснения причин сегодняшнего крайне низкого правосознания русского народа.

¹ Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Соч. М, 2002. С. 95.

Желая разобраться в сущности христианства и причинах его пагубного влияния на русских людей нельзя ограничиться анализом лишь восточной (православной) ветви христианства, необходимо заглянуть в саму суть этой религии. Очевидно, что православное христианство отличается от любого другого лишь национальными особенностями, впитанными в процессе ассимиляции, и тем, что оно всегда находилось в подчиненном положении у государства и не имело возможности претендовать на управление им, хотя все время пыталось. Но, понятно, что не эти особенности оказывают свое воздействие на людей, а сама христианская идеология, ее основа. Чтобы ее понять, необходимо заглянуть под слой православной завесы, необходимо выявить сущность христианства в незавуалированном, так сказать, в классическом виде.

Признавая верность замечания о том, что «христианская вера есть с самого начала жертвоприношение: принесение в жертву всей свободы, всей гордости, всей самоуверенности духа и в то же время отдание самого себя в рабство, самопоношение, самокалечение»², мы должны понять, как такая религия была принята людьми. Чтобы сделать это, необходимо разобрать цели христианства и пути, которыми церковь их добивалась.

Первое, с чем должна была столкнуться новая христианская религия, -это другие, языческие религии, главенствующие на той территории, на которую претендовало христианство. Изначальное христианство имело в качестве объектов поклонения, которые можно было предложить верующим, только общих персонажей: всеобщего бога, Христа-спасителя, богоматерь и несколько апостолов. Все эти персонажи находились на самом верху религиозной иерархии, т.е. довольно далеки от мира людей. Язычники же, которых христиане желали подвинуть, имели богов на все случаи жизни, помимо главных. Эти боги помогали людям в повседневных делах, поэтому для каждой конкретной ситуации существовали свои боги, соответственно по

² Ницше. Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше. Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. М., 2002. С. 603.

мелочам главных богов не беспокоили. Христиане же поначалу не имели
промежуточного звена между верховными богами и людьми. Поэтому
верующие должны были молиться своим самым верховным богам. Это было
особенно недопустимо, потому что, по утверждению церкви, главный бог -
чрезвычайно всемогущ, и беспокоить его по пустякам просто
непозволительно. Поэтому новая религия стала стремиться создать себе сонм
святых, преследуя две цели. Первая - это создание круга лиц как
промежуточного звена между далеким и непонятным богом и земными
людьми, эти святые должны были якобы стать заступниками за людей перед
богом, а также помочь вытеснить языческих богов. Вторая - показать
народным массам цель, к которой люди должны были стремиться - святость, а
также средства ее достижения: покаяние, аскетизм, смирение, постничество,
старчество, молитвенность, самопожертвование, бескорыстие,

смиренномудрие, любовь к ближним и прочие качества, за которые якобы причисляли к лику святых. Однако эти цели часто затмевались амбициозным желанием высокопоставленных церковных чиновников остаться в истории.

Церковь стремилась создать совершенно новый сонм святых, не брезгуя ничем. «Первоначальные списки святых Древней Церкви составляли ветхозаветные патриархи и пророки, новозаветные апостолы и мужи апостольские, а также пострадавшие за Христа свидетели-мученики; всех их можно отнести к единому разряду христианских святых». Их, на наш взгляд, не следует рассматривать вместе с остальными, поскольку это библейские персонажи, а значит, скорее всего, выдуманные.

Наиболее интересно создание новых «святых». Христианская церковь, как стандартная мафиозная группировка, проверяла своих сподвижников по «кровавой жертве», т.е. те, кто пролил свою кровь за религию, становились «святыми», что ставилось в пример другим верующим, дабы и они были

О канонизации святых в Русской Православной церкви. Доклад Митрополита Крутицкого и Коломненского ЮВЕНАЛИЯ на освященном поместном соборе Русской Православной церкви, посвященном 1000-летию крещения Руси. М., 1998. С. 12.

готовы отдать свою жизнь за веру. Причем никакие предыдущие деяния данного христианина не принимались во внимание. «К таковым причислялись все пострадавшие за Христа, они без расследования их жизни вносились в списки святых уже в силу их подвига — очищения мученической кровью». Такое производство «святых» церковью было поставлено на конвейер, так что «порою Церковь, уже заведомо зная о предстоящем допросе арестованного христианина, направляла к нему на суд как к святому наблюдателя, обязанного записать подвиг свидетельства допрашиваемого. При некоторых епископских кафедрах для этого назначались даже особые лица. Так, Папа Климент назначил на это служение семь диаконов, поручив каждому определенный район города Рима»⁵.

При этом наряду с теми, кто «очищался мученической кровью», все папы становились святыми автоматически, в силу своей должности, «сверх тридцати первых пап, причисленных к лику святых потому, что все они скончались мученически, к местночтимым святым отнесены двадцать шесть пап, следовавших один за другим с 296 по 526 год... Абсолютно идентично обстояло дело и в других Поместных Церквах. Так, календарь Карфагенской Церкви, относящийся к началу седьмого века, перечисляет наряду с днями почитания мучеников и дни преставления карфагенских епископов, «которых ежегодные памяти празднует Церковь...»⁶.

Вследствие такой активной деятельности по производству «святых» к концу IV в. н.э., после эпохи гонений, «календарь был полон», т.е. число святых в году увеличилось настолько, что не было ни одного дня, не имеющего памяти своего святого. По преимуществу большинство из них было мучениками. Об этом говорит Астерий, епископ Амасийский: «Вот, всю вселенную наполняет круг подвижников Христовых, нет места, ни времени года без памяти их. Посему, если бы какой-либо любитель мучеников

⁴ О канонизации святых в Русской Православной церкви. СП.

⁵ Там же.

⁶ Там же. С. 12-13.

восхотел праздновать все дни страдания их, то для него не было бы ни одного дня в году непраздничного...»⁷.

Создание «святых» православной церковью отличалось от католической традиции. Несмотря на то, что ко времени прихода на Русь Византийская церковь имела уже вполне сформированный список вселенских святых, праз­днуемых каждой Поместной Церковью, русской церкви для ее большего обособления от Византии необходимо было создание своих святых. Но, поскольку христианство пришло на Русь очень мирно и сразу стало государственной религией, то соответственно никаких гонений в отношении церкви не было (гонения до крещения Руси не стоит принимать в расчет - они были очень незначительными и незаметными из-за малочисленности христиан и их инородности), русским церковникам приходилось идти другим путем, нежели их римским коллегам, Особенно с учетом сильного влияния русского язычества, с которым они стремились слиться. В результате этого русские «святые» или пророки - это в первую очередь древние боги, изменившие имена в связи с новой верой. Так, Перун «после христианизации уподоблен

о

пророку Илье», культ Рода и «рожениц приравнивали к христианской Богородице»⁹. В божественной иерархии христианский «Бог-отец» сопоставлялся с языческим Стрибогом (или Сварогом), «Бог-сын» - с языческим Дажьбогом, сыном Свароговым. При этом христианская церковь переняла большинство языческих праздников (к новогодним Святкам были приурочены Рождество и Крещение, день бога Ярилы стал Троицыным днем и т.д.).

Помимо языческих «святых» в православный сонм вошли князья и прочие воины, воевавшие за Русь либо за интересы церкви, такие как, святые князья Борис и Глеб, князь Киевский Мстислав (Феодор), князь Новгородский Всеволод (Гавриил), князь Черниговский Михаил и боярин его Феодор, князь

О канонизации святых в Русской Православной церкви. С. 11-12.

⁸ Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. С. 412.

⁹ Рыбаков Б.А. Рождение Руси. С. 177.

Александр Невский, князь Тверской Михаил и др. Однако Владимир, приведший христианство на Русь, «довольно долго (более 200 лет) не пользовался общецерковным почитанием, невзирая на его заслуги перед Церковью»¹⁰. При этом можно заметить, что многие князья вошли в историю под своими языческими именами, дополнением к которым выступали христианские. Это является одним из подтверждений слабого влияния церкви на образ жизни и мыслей русских князей до татаро-монгольского нашествия, князей возводили в ранг святых в расчете на их признательность.

Еще одна категория русских святых - православные просветители, такие как Сергий Радонежский, евангелист Лука и др., которые, бесспорно, являются наиболее «святыми» для церкви из всех, но они занимают очень незначительное число в многолюдной толпе «святых». Наибольшее же число «святых» в русском православии, как, впрочем, и в католической церкви, - это канонизированные высокопоставленные церковные чиновники, что вполне естественно для церкви (например, преподобный Серафим Саровский, священномученик Патриарх Гермоген и святитель Иоасаф епископ Белгородский, Димитрий епископ Ростовский, Митрофан епископ Воронежский¹¹ и др.), и множество «святых», которые занимались самоистязанием ради святости, в том числе различные блаженные и юродивые. Однако церковь в основном прославляет именно церковных чиновников. Другие же «святые» из народа, коих немало, церковью особенно не отмечаются и именуются, например, «подвижники из патериков» или «30 мироточивых глав неизвестных святых»¹². О «святителях» же из числа церковных чиновников пишутся различные жития (жизнеописания).

Таким образом, в православной церкви, как и в католической, возведение в ранг «святых» выдерживается в духе церковной иерархии.

¹⁰ О канонизации святых в Русской Православной церкви. С. 19.

¹¹ Там же. С. 23-24.

¹² Там же. Прил. № 5. С. 33.

После осознания всей прелести христианства для властьимущих правители принялись насаждать его везде, где только это было возможно. Отдельные народы встречали его мятежами и восстаниями, но в итоге все равно оказывались под христианским игом. Другие встречали его спокойно, но ничего при этом не выигрывали по сравнению с первыми. Христианство умело ждать и применять силу поддерживающих его государств. Но, поскольку христианство было чрезвычайно выгодно для власти, пусть не сразу, но находились правители, готовые для укрепления собственной власти пожертвовать родной верой. Вообще христианство навязывалось народам для утверждения и укрепления государственной власти. Однако жажда власти христианских сановников значительно превосходила таковую у светских правителей.

Им мало было власти над душами, церковь желала властвовать и над правителями. Теоретики христианства всячески обосновывали приоритет церковной власти над светской. Так, Иоанн Солберийский (епископ Шартра) писал, что самодержец обязан подчиняться духовным наставникам, ибо «меч государь принимает из рук церкви, поскольку сама она совершенно не имеет меча крови. Точнее, имеет и его, но пользуется им через руки государя, которому передала власть принуждать людские тела, оставив своим решением (auctoritate) за собой власть духовную, назначенную папам. Ведь государь есть служитель священства, исполняющий ту часть обязанностей, которая кажется недостойной рук священника». Опираясь на учение А. Августина о том, что «истинное царство - не от мира сего и глава его Христос, представителем которого является Папа Римский, стоящий несравненно выше светских правителей и вручающий политическую власть монархам от имени Бога»¹⁴, папа Григорий VII издал «Dictatus Рарае» (ок. 1075 г.), в соответствии с которым только он один имел право распоряжаться знаками императорского

Солберийский И. Поликратикус//Антология мировой правовой мысли: В 5 т. М., 1999. Т. 2: Европа V-XIII вв. С. 600. ¹⁴ Августин А. О Граде Божьем // Августин А. Творение. СПб.; Киев,)998. Т. 4. С. 355-356.

различия, смещать монархов с их престолов и освобождать подданных от присяги на верность, принесенной своему государю ⁵.

Фома Аквинский, учение которого в 1879 г. было признано единственно верной идеологией римской католической церкви, утверждал, что власть государя не абсолютна, она подчиняется духовному сану священнослужителей, так как правители решают частные задачи спасения человеческих душ, а церковь - глобальные. «Ведь те, кому принадлежит забота о предшествующих целях должны подчиняться тому, кому принадлежит забота о конечной цели, и признавать его власть»¹⁶.

Поскольку в самом христианстве никакого единодушия и братства нет, существуют множество сект и конфессий, каждая из которых утверждает, что они самые верные последователи Христа, то иногда весьма познавательна критика приверженцев одних конфессий другими. Так, православный Иеромонах Дионисий критикуя апостасию (дезертирство) католической церкви, пишет: «Их цель (римских пап - О.Щ.) восхитить виноградник Божий в свою собственность и господствовать над ним ради своих земных целей»¹⁷. Одной же из причин утверждения папства на Западе автор считает «именно искаженное представление о пастырстве, как о власти над подчиненным народом. Отсюда сложилась вся стройная система Римской Церкви, где каждый ее функционер, при условии послушания системе получает свою долю власти. Стремление «не утруждать себя и по возможности унизить мірянина» (Митр. Антоний) определило всю пастырскую практику латинского духовенства»¹⁸.

Основную же черту католической церкви автор видит в ее стремлении «к земле, к земному господству и преуспеянию. Эту черту мы можем заметить в Западной Церкви еще во времена Григория Турского, перечитывая его

¹⁵ Dictatus Рарае (ок. 1075 г.) // Средневековье в его памятниках / Под ред. Д.Н. Егорова. М., 1913. С. 98-99.

¹⁶ Аквинский Ф. О правлении государей // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе, 6-

17 вв. Л., 1990. С. 242.

¹⁷ Иеромонах Дионисий. Ориентиры русского самосознания. М., 2002. Ч. 2. С. 7.

¹⁸ Там же. С. 7.

хронику VI века. Но, если тогда можно было говорить лишь об охлаждении интереса к предметам небесным за счет устремлений земных, то впоследствии уровень сих последних неизменно возрастает. Борьба с западными королями за власть проходит через всю историю средневекового папства. С нею тесно смыкается борьба за экономическое могущество и преобладание, за приобретение множества вотчин и прибылей»¹⁹.

Конечно, критика католической церкви весьма обоснованна, но если кто-то скажет, что в православной церкви все не так, то это будет неправдой. Русская православная церковь не далеко ушла от католической: те же чревоугодие, сребролюбие, взяточничество, лицемерие, ханжество церковных сановников, такая же борьба за власть, за управление властью светской, за расширение полномочий, вотчин, дани и т.д., то же стремление влезть в дела каждого - все это есть и всегда было в русской церкви.

В восточной (православной) церкви со времен Византии наличествовало социальное неравенство, и никакими евангельскими заповедями о «равенстве в рубище» верхушка никогда не руководствовалась: эти сказки предназначались только для народа. Так, «византийский император рассматривался как представитель самого бога на земле. Пышный и величественный церемониал богослужений был направлен на освящение существующих классовых порядков. На стенах церквей изображались «святые» императоры, патриархи, представители знати. Церковное пространство обычно было поделено на два яруса - внизу толпились простые люди, а на хорах помещались владыки и высшая знать»²⁰. То же было и на Руси после принятия христианства. Монастыри были крупными землевладельцами-феодалами, владели селами, вели оптовую торговлю «ссужали деньги под ростовщические проценты и всегда находились в самой гуще жизни, принимая непосредственное участие в повседневной «суете мирской» и в крупных политических событиях. Игумены монастырей наравне

¹⁹ Иеромонах Дионисий. Указ. соч. С. 8.

²⁰ Рыбаков Б.А. Рождение Руси. С. 175.

с епископами выступали как дипломаты, судьи, посредники. В монастырях существовало резкое неравенство между бедняками без роду, без племени и выходцами из боярской или купеческой среды»²¹.

Бесспорно, что такая богатая хозяйственная жизнь монастырей не могла не бросаться в глаза всему населению, в том числе и самим монахам, в среде которых наличествовала аристократическая прослойка, избавленная от черной работы. Поэтому церковь была вынуждена принимать меры к своей популяризации, особенно в первые века, когда церковная власть была еще очень непрочной. Необходимо было создание такой декоративной завесы, которая прикрывала бы классовую сущность монастырей и отвлекала внимание горожан и крестьян. «Такой завесой являлись «блаженные», «юродивые» - психически ненормальные, слабоумные или искалеченные люди, недостатки которых беззастенчиво выставлялись напоказ всем посетителям монастыря»²².

Церковь стремилась вмешиваться в дела каждого. Так она «имела свой особый суд и специальное законодательство, при помощи которого властно и бесцеремонно вмешивалась в семейную и интимную жизнь, в мысли и нормы поведения людей... церковники стремились регламентировать весь быт и постоянно воздействовать на свое "стадо"»²³. Такое постоянное вмешательство в дела людей не могло не вызывать недовольства. Народ был вынужден это терпеть, тем более что принцип «христианство - в городе, язычество - в деревне» долгое время не нарушался, но «княжеско-боярские круги были крайне недовольны вмешательством церкви в их собственный традиционный быт»²⁴ и начинали всячески противиться церковному влиянию.

Причем и знать, и народ раздражало в христианской церкви не только стремление управлять, но и явное несоответствие норм морали, которую она навязывала всем остальным, тому, как вели себя сами священники. Так в XII -

²¹ Рыбаков Б.А. Рождение Руси. С. 188.

²² Там же. С. 189.

²³ Там же. С. 183.

²⁴ Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. С. 779.

XIII вв. у социальных верхов русских княжеств изменилось отношение к церкви и духовенству. Став частью государственного аппарата и феодального класса (монастыри), русское духовенство очень скоро проявило целый ряд отрицательных житейских качеств (чревоугодие, сребролюбие, почти официальное взяточничество, лицемерие и т. п.) и, естественно, утратило свой авторитет "светильников новой истинной веры". Это обусловило снижение авторитета церкви. Появились летописцы, освободившиеся от церковного провиденциализма, объяснявшего все события только проявлением божественной воли.

Конфликты княжеско-боярских кругов с высшим духовенством начались тогда, когда церковь стала прибегать к показному аскетизму и резко вмешивалась в устойчивый, освященный веками дворцовый быт, включавший в себя и древние языческие празднества. «Насколько прочно эти прадедовские пиры и братчины были утверждены в праздничном церемониале, мы можем судить по тому, что два праздника, не имеющие абсолютно никакого отношения к христианству, - "новый год" (церковный год начинался 1 марта) и "масленица" продолжают существовать (утратив, разумеется, свою языческую сущность) вплоть до наших дней... Поэтому церковное запрещение скоромной пищи в тех случаях, когда праздник приходился на постный день (среду или пятницу), вызвало крайнее недовольство князей и аристократии таким излишним ригоризмом митрополита и части епископов. Возникли споры о "мясоядении", с которыми современники иногда даже связывали войну 1169 г. против Киева»²⁵.

Невзирая на то, все люди крестились еще в младенчестве, они сохраняли также и языческие имена, под которыми были известны современникам и потомкам. Так, Б.А. Рыбаков приводит в пример имена киевских князей Василия Андреевича и Пантелеймона Федоровича, которые вошли в историю под своими языческими именами: Владимир Всеволодич Мономах и его внук

Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. С. 779-780.

Изяслав Мстиславич. Что же касается самого народа, то очень долгое время он был крещен лишь формально. Люди продолжали верить в своих родных богов и поклоняться им, а церковники жаловались на то, что их храмы пустуют: «Если какой-нибудь плясун, или музыкант, или комедиант позовут на игрище, на сборище языческое, то все туда радостно устремляются и проводят там, развлекаясь, целый день. Если же позовут в церковь, то мы позевываем, чешемся, сонно потягиваемся и отвечаем: «Дождливо, холодно» или еще чем-либо отговариваемся... На игрищах нет ни крыши, ни защиты от ветра, но нередко и дождь идет, дует ветер, метет метель, но мы ко всему этому относимся весело, увлекаясь зрелищем, гибельным для наших душ. А в церкви и крыша есть, и приятный воздух, но туда люди не хотят идти».

Ключевым же эпизодом утверждения христианства на Руси стало татаро-монгольское нашествие и впоследствии его иго. Такое внешнее воздействие заставило все слои общества объединиться и поддержать церковь. Если бы не это нашествие, то еще неизвестно, удержалось ли бы христианство на Руси. Но и после ига язычество оставляло свои следы в истории и соответственно оказывало существенное влияние на сознание людей. Так, еще Иван IV (Грозный) в Стоглаве (глава 93) обрушивался с критикой на духовенство, которое не может справиться с пережитками язычества в русском быту.

Таким образом, несмотря на всю силу и традиционность язычества, христианство выиграло так же как и во всех европейских государствах. «Используя терминологию киевского митрополита Иллариона, написавшего в середине XI в. «Слово о законе и благодати», можно сказать, что государственная власть империй и королевств для своего утверждения в стране и для войн с соседями широко использовала библейский «закон», а народным массам предоставляла евангельскую «благодать» с ее сильнейшим

Рыбаков Б.А. Рождение Руси. С. 183.

стержневым аргументом - восстановлением справедливости в будущей потусторонней жизни»²⁷.

В чем же особая «благодать», которая помогла христианству, несмотря на всю противоречивость первоисточника (Библии), его националистическую сущность, безмерную жестокость Христа и другие явные несоответствия текста и самой проповедуемой идеи всеобщего братства и любви к ближнему, захватить, так или иначе, всю Европу?

Первая и главнейшая причина такого распространения, конечно же, в поддержке христианства государством, как особо выгодной для него религии. Эта выгода была столь сильна и очевидна, что, несмотря на все противоречия со светской властью, церковь, за редкими исключениями, всегда поддерживалась. Причем, учитывая этнические различия, христианская церковь была готова в любой момент видоизмениться в соответствии с конкретной обстановкой и предложить себя в ином виде, например в протестантском или православном вариантах. При этом споры между различными течениями в церкви, надо полагать, происходят лишь из-за уровня влияния на той или иной территории, а какие-то теоретические нюансы: например, как правильно креститься: справа налево или наоборот, конечно же, не имеют существенного значения для разумного человека. Но христианство - не для разумных, поэтому под эгидой борьбы за веру крестоносцы рушили, например христианскую Византию.

Христианство утешало угнетенных и слабых обещанием воздаяния после смерти, т.е. в «ином мире», в «царстве мертвых». Но для того, чтобы получить это утешение, было поставлено много условий. При этом верующие, естественно, не задумывались над тем, почему такой «добрый» и «всемогущий» бог требует выполнения каких-то условий, судя при этом не по делам, а по помыслам. Тем более что якобы Иисус уже искупил все наши грехи, а значит, по нормальной логике, все мы - уже безгрешны и

Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. С. 457.

соответственно для всех уготован рай. Но как бы то ни было, христианство давало угнетенным надежду на утешение. «Надежды на это, казалось бы, помогали жить, давали несчастным силы. А на самом деле разоружали. Силы-то уходили на терпение - потом-де зато отдохнем! А борьба за реальное улучшение жизни здесь, в единственно реальном мире, объявлялась безбожным, злым делом»²⁸. Нельзя никогда забывать, что христианство - это сугубо классовая религия, рассчитанная на наличие классов и их противостояние. И только на этом противостоянии она способна играть, естественно, в пользу имущих, ведь у них больше денег и они могут быть щедрее к церкви, чем те, у кого денег нет. С течением времени христианские православные чиновники все больше отрывались от народа, все более процветали их чревоугодие, сребролюбие, взяточничество, лицемерие и ханжество.

Конечно, основная проблема была в самой религии - она допускала все это, поскольку проповедовала терпимость, возможность покаяния. Ни для кого не секрет, что христианство действует по принципу «чем больше злодеяний совершил, тем больше надо покаяться», принеся при этом больше денег церковной казне. Абсолютно прав был Л.Н. Толстой, когда писал, что «в периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением»²⁹.

Если же в монастыри шли аристократы, то, понятно, что они шли за властью, большей, чем у них была, и, безусловно, получали ее, также за вознаграждение. Церковь все более богатела и развращалась.

Русская церковь, безусловно, «нужна государству как значительная идеологическая сила, подкрепляющая авторитет власти, объявляющая

Осипов А.А. Катихизис без прикрас. Беседы бывшего богослова с верующими и неверующими о книге, излагающей основы православной веры. М., 1963. С. 60.

²⁹ Толстой Л.Н. Ответ на определение Синода от 20-22 февраля и на полученные мною по этому случаю письма//Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 22 т. М., 1984. Т. 17. Публицистические произведения. 1886- 1908. С. 203.

греховным всякое нарушение существующего порядка, как богоустановленного...»³⁰. При этом христианство в первую очередь атрофирует волю, убивает желание бороться за свои права, делает людей духовно слабыми, «нищими духом», превращает людей в овец из стада церковного, вольных русов - в рабов господних. Главное, что интересовало государство, - это непротивление власти, которое обеспечивала церковь. Но для верности добавлялось и непротивление любому злу.

Христианство - религия, изначально созданная для управления массами, подвластными: рабами, крепостными крестьянами и т.д. Христианство проповедует покорность судьбе и месту человека в обществе в силу рождения или жизненных обстоятельств.

В результате тысячелетнего влияния христианской религии, русский народ стал богобоязненным, в большинстве своем перестал сопротивляться насилию, особенно исходящему от государства. Люди не привыкли и в основном не способны бороться за свои права, покорно принимая все, что исходит «сверху». Именно такое правосознание позволило в большой степени спокойно принять новую Советскую власть, которая свергла, в том числе и христианское влияние, без какого бы то ни было активного сопротивления. Поэтому церковь в послереволюционный период, прямо став на сторону контрреволюции, не нашла себе достаточно активных сторонников, чтобы остановить революцию. Люди потеряли способность к сопротивлению.

Аналогичная ситуация наблюдается и сейчас, после крушения Советской власти. Когда защита государства исчезла, русские люди в большинстве своем, когда их стали грабить, не ринулись защищать свои права всеми доступными средствами, а спокойно стали ждать, когда и на них свалится счастье, не желая понимать, что за него надо бороться, оно приходит только к тому, кто к нему стремится.

Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. С. 774.

Церковь дает сейчас людям только утешение, но зачем оно нужно? Если тебя ограбили, убили ребенка, изнасиловали жену, как это часто бывало на национальных окраинах после распада Советского Союза, то не утешение нужно, а возбуждение глубокого чувства ненависти к обидчику, поскольку прощение побуждает к продолжению противоправных действий. Или если тебе не выплачивают по полгода зарплату, а твоему ребенку нечего есть, то о каком прощении и терпении может идти речь? Необходимо идти в суд, где решать дело, а если не поможет, то следует использовать иные рычаги вплоть до обращения в межгосударственные организации по защите прав и свобод человека.

Поэтому как исторический фактор, формирующий правосознание, христианство оказало чрезвычайно вредное влияние на русский народ. Сформированное при помощи христианства правосознание максимально отдалено от стадии борьбы за право, потому что его основная доктрина - это непротивление злу, особенно исходящему от государства, так как вся власть -от бога. Соответственно правосознание, находящееся под влиянием христианства, будет, как правило, оставаться на стадии покорности праву.

Сегодняшние попытки возродить российским государством христианство, в том числе через насаждение его в школах, вузах и других учебных заведениях, являются чрезвычайно вредными для развития русского правосознания и сейчас, и в будущем.