Оценка действий России во время иракского кризиса.

Ситуацию вокруг Ирака и нынешнюю политику России нельзя осмыслить, не обращаясь к осени 1990 г.Принципиальная позиция противодействия агрессии, занятая СССР как членом Совета Безопасности ООН, несшим ответственность за поддержание международного мира, была единственно возможной и, в этом смысле, безвариантной. Ответственность за возникший кризис, несомненно, нес Ирак. И меры, предпринятые СБ ООН в 1990 г. в ответ на агрессию против государства-члена ООН, при всей их жесткости адекватно вытекали из Устава ООН.

В то же время сам процесс урегулирования иракского кризиса изначально был вариативным. Советское руководство выступало за использование не военных, а политических методов. Реализовался, однако, вариант кризисного урегулирования с применением силы.Военное решение кризиса, осуществленное при решающей роли американо-британского альянса, не могло не сказаться на ситуации в регионе и на последующих фазах кризиса вокруг Ирака.

Прежде всего усилилось военное присутствие США и стран НАТО в регионе. И хотя американские войска сыграли в тот момент определенную стабилизирующую роль, их постоянное и нарастающее присутствие в регионе не могло не вызывать озабоченности нашей страны. Введение беспрецедентных экономических санкций против Ирака изначально предполагало финансово-экономический ущерб для России в виде упущенной выгоды от торгово-экономического и военно-технического сотрудничества с Ираком, долгие годы бывшим одним из основных внешнеэкономических партнеров СССР.Осенью 1990 г. американские аналитики предсказывали, что санкции обойдутся Москве в 2 млрд. долл. в год. Однако потери России от введения санкций на самом деле более внушительны. Принимая во внимание емкость российского сегмента иракского рынка оружия (около 2 млрд. долл. в год), выгоды сотрудничества в нефтяном секторе, возможности других направлений торгового обмена (экспорт гражданской продукции из СССР в Ирак в 1986-1990 гг. составлял ежегодно около 500 млн. долл.1, общий ущерб можно оценить в 20 и более миллиардов долларов.

Нельзя обойти и еще один вопрос, относящийся больше к сфере политико-дипломатического искусства. Хотя объективно у СССР в конце 1990 - начале 1991 гг. было крайне узкое поле для маневра, оно давало возможности для большего влияния на процесс выработки принципиально важной резолюции СБ ООН? 687 от 3 апреля 1991 г., которая по настоящее время регулирует отношения мирового сообщества с Ираком. В частности, более четко оговорить условия и, возможно, сроки выполнения требований СБ ООН к Ираку в части ликвидации оружия массового уничтожения (ОМУ). Руководству и внешнеполитическому ведомству РФ следовало более тщательно сформулировать условия своего участия в международных режимах санкций, тем более учитывая обозначившиеся уже тогда экономические трудности в нашей стране, - возможно, предусмотреть в принимаемых Советом Безопасности резолюциях меры по компенсации косвенного ущерба третьих стран, как это было сделано для прямых ущербов.

Неблагоприятные для России геостратегические и экономические последствия разрешения первой фазы иракского кризиса были усугублены пассивной внешней политикой на этом направлении, когда новый МИД России в течение ряда лет не предпринимал инициативных политических шагов, полностью полагаясь на западный альянс.Самостоятельная (не антиамериканская!) линия в иракском вопросе, первые контуры которой выявились в конце 1994 г., получив развитие, принесла позитивные результаты не только для России, но и для мирового сообщества в целом.

Осенью 1997 г. в связи с продолжением работы Спецкомиссии ООН (ЮНСКОМ) возник новый острый кризис вокруг Ирака. В начале, благодаря политико-дипломатической активности России, конфликт удалось погасить. В совместном российско-иракском заявлении от ноября 1997 г. обязательства отвечали национальным интересам России: геостратегическим, политическим и торгово-экономическим. Дипломатические усилия России предотвратили крупномасштабные военные действия в непосредственной близости от южных рубежей страны и их возможные катастрофические последствия, в том числе распад Ирака, обострение курдского вопроса и возникновение других остроконфликтных ситуаций.Принципиально важно подчеркнуть позицию России - вопрос о снятии санкций неизменно увязывается с ликвидацией Ираком оружия массового уничтожения (ОМУ).

Российская диплома­тия, действуя в крайне непростых условиях, смогла на шесть лет оттянуть вторжение американцев в Ирак. Усилия Москвы в немалой степени способствовали и тому, что СБ, несмотря на давление американцев, ре­гулярно продлевал гуманитарную программу «Нефть в обмен на продовольствие». С другой стороны, про­водилась целенаправленная работа с иракской сто­роной, которую побуждали к занятию реалистичной позиции и поиску взаимоприемлемых компромиссов с США. Однако С. Хусейн и в данном случае не сумел воспользоваться предоставленной ему отсрочкой и найти выход из создавшейся ситуации. В 2003 г. Россия совместно с Францией и Германи­ей пыталась убедить США не вторгаться в Ирак. Они обращали внимание американцев на то, что иракские оружие массового поражения и ракеты уничтожены под контролем Спецкомиссии и что Соединённые Штаты не вправе развязывать войну без санкции СБ. Предупреждали американцев и о том, что они завязнут в Ираке на годы. Однако США, ставшие единственной супердержавой и упоённые собственным могущест­вом, этим советам не вняли. В результате ОМУ в Ира­ке так и не было обнаружено, а американской армии пришлось вести длительную войну против иракского сопротивления и боевиков «Аль-Каиды».

Оккупация Ирака существенно ограничила воз­можности России оказывать воздействие на развитие ситуации в этой стране. Это не означало, однако, что Москва самоустранилась от происходившего и не пыталась содействовать поиску путей урегулирова­ния проблемы. В основу российского подхода были положены два основных принципа:

• достижение в Ираке национального согласия и налаживание в этих целях внутрииракского диалога с участием всех сил, отвергающих тер­роризм как метод решения политических про­блем;

• определение чётких временных рамок присутс­твия в Ираке многонациональных сил. «Вы­работка графика вывода многонациональных сил из Ирака, — подчеркнул в своём выступле­нии на заседании Совета Безопасности в июне 2008 г. постоянный представитель Российской Федерации при ООН В. И. Чуркин, — не только позволила бы снизить напряжённость в стране. Она стала бы важным стимулом к активизации усилий по достижению национального прими­рения и согласия». Вскоре пос­ле оккупации Ирака она выдвинула предложение о проведении встречи представителей региональных и внерегиональных стран, включая соседей Ирака и государства - члены Совета Безопасности, с предста­вителями основных иракских политических группировок. Вашингтон, стремившийся единолично вершить иракские дела, отнёсся к этому предложению весьма настороженно. Российская сторона оказала дипломатическую поддержку Багдаду в связи с проходившими в 2008 г. иракско-американскими переговорами о статусе американских войск. Министр иностранных дел РФ С. В. Лавров резко осудил тогда попытки Вашингтона «выкручивать иракскому руководству руки, чтобы заставить его подписать такое соглашение, которое, по сути, игнорировало бы законные требования Ирака обеспечить юрисдикцию над иностранными войсками, находящимися в стране». Иракцам, в конце концов, удалось добиться такого соглашения, которое отвечало, пусть и не в полной мере, их интересам. Относительная стабилизация внутриполити­ческой обстановки и усиление контроля иракского руководства над ситуацией в стране порождали в Баг­даде желание обрести свободу действий и дистанци­роваться от США. В этой связи там начало набирать силу стремление несколько сблизиться с Россией с тем, чтобы придать внешней политике Ирака более сбалансированный характер. В данном контексте зна­ковым событием стал визит в Москву в апреле 2009 г. Н. аль-Малики. В принятом по его итогам совместном коммюнике подчёркивалась, в частности, привер­женность обеих стран новому мировому порядку, основанному на строгом соблюдении Устава ООН и принятых ею резолюций и общепризнанных принци­пах международной законности. Стороны условились наращивать сотрудничество в целях установления такого порядка.

В феврале 2008 г. министр финансов РФ А. Кудрин объявил о списании Россией 65% государственного долга (т.е. 12 млрд. долл.) в обмен на предоставление возможности осуществлять инвестиции в иракскую экономику. В результате была достигнута договорённость о создании иракцами совместной с «ЛУКОЙЛ» рабочей группы по актуализации контракта на Западную Курну и об участии «ЛУКОЙЛ Оверсиз» в будущих тендерах по новым проектам. Созданию климата, благоприятствующего восстановлению экономического сотрудничества с Ираком, способствовала и эволюция подходов Москвы к происходящему в этой стране. Избран­ная тактика принесла свои результаты. 12 декабря 2009 г. министр нефти Ирака Хусейн аш-Шахристани объявил, что «ЛУКОЙЛ» выиграла контракт на разработку месторождения Западная Курна-2, которое будет осваиваться этой компанией совместно с её партнёром «Статойл». Компании предложили за каждый добытый баррель 1,15 долл. Предполагаемые объемы добычи составят 1,8 млн. баррелей в сутки. «ЛУКОЙЛ» и «Статойл» победили в тендере консорциум «Петронас», в который входят британс­кая «Бритиш Петролеум», «Китайская национальная нефтяная корпорация» и французская «Тоталь».

В целом, в непростой для Москвы ситуации, сложившейся после ввода МНС в Ирак, российская дипломатия действовала достаточно умело, тщатель­но просчитывая свои шаги, в том числе и по времени их осуществления. В результате удалось избежать как забегания вперёд, так и отставания от развития ситуации.