Рабинович А. «Большевики приходят к власти»

Александр Евгеньевич Рабинович - профессор Индианского университета, историк и политолог, автор переведенной на русский язык и выпущенной в 1989 г. издательством «Прогресс» книги «Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде» (за рубежом она вышла в 1976 г.). Его родители эмигрировали из Советской России во время гражданской войны.

На главный вопрос о том, почему большевики победили в борьбе за власть в Петрограде в 1917 году, нельзя дать однозначного ответа. Конечно, сейчас, спустя более чем полвека, совершенно ясно, что как слабость кадетов и умеренных социалистов в революционный период, так и жизнеспособность и влияние крайних левых сил в этот же период определялись особенностями политического, социального и экономического развития России в течении XIX столетия и начале ХХ. Кроме того, на ход и результаты революции 1917 года в Петрограде не могла не оказать значительного влияния первая мировая война. Если бы Временное правительство не стремилось вести войну до победного конца (а в 1917 году это решение не получило широкой поддержки), то оно, несомненно, имело бы больше шансов справиться с теми многочисленными проблемами, которые стали неизбежным следствием крушения старого порядка, и в частности удовлетворить требования населения, касающиеся безотлагательных радикальных реформ.

В сложившейся ситуации важным источником роста авторитета большевиков в 1917 году была чрезвычайная притягательность платформы партии, воплощенной в лозунгах «Мира, земли, хлеба!» и «Вся власть Советам!».

В конце весны и летом 1917 года все основные политические группировки утратили доверие масс, поскольку были связаны с правительством и призывали к терпению и жертвам во имя победы в войне. А после корниловского мятежа низшие слои населения Петрограда, можно сказать, единодушно выступили за разрыв коалиции правительства с кадетами.

Кроме того, способность большевиков всего за восемь месяцев подготовиться к взятию власти была обусловлена той большой работой, которую партия проводила, чтобы заручиться поддержкой солдат в тылу и на фронте. И наконец - и это самое главное - феноменальные успехи большевиков в значительной степени проистекали из характера партии в 1917 году.

... Здесь важно подчеркнуть присущие партии сравнительно демократическую, толерантную и децентрализованную структуру и методы руководства, а также ее в сущности открытый и массовый характер.

Существует мнение, что все-таки восстание, происшедшее 24-25октября, имело важнейшее историческое значение, поскольку, побудив большинство меньшевиков и эсеров покинуть II съезд Советов, помешало созданию на съезде социалистического коалиционного правительства, в котором умеренные социалисты могли бы занять сильные позиции. Благодаря этому оно проложило путь к созданию Советского правительства под полным контролем и руководством большевиков. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что так оно все и было на самом деле. Однако важно отметить: вооруженное восстание в том виде, в котором его представлял себе Ленин, стало возможным только после того, как правительство предприняло прямое наступление на левые силы. И здесь следует повторить, что массы в Петрограде, которые в той или иной степени поддерживали большевиков, выступавших за свержение Временного правительства, сделали это не потому, что как-то симпатизировали идее прихода к власти одних большевиков, а потому, что верили: над революцией и съездом нависла угроза. Только создание представительного полностью социалистического правительства - за которое, как и считали массы, и выступали большевики - могло дать им надежду, что не будет возврата к ненавистной жизни при старом режиме, что удастся избежать смерти на фронте, что Россия сумеет быстро выйти из войны и, вообще, жизнь станет лучше. (Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде. М., 1989. С. 330-334).

Я... считаю Октябрьскую революцию одним из главных событий XX в. Она стала не только поворотным пунктом в истории самой России, но оказала в нашем столетии огромное влияние, как позитивное, так и негативное, на судьбы Европы.... Был ли Октябрь трагедией, -... с определенностью могу сказать - нет. Трагедия не в самой революции, а в том, что за ней последовало гражданская война, сталинские преступления. Трагедия в том, что программа большевиков, их идеалы были позднее деформированы. Трагедию я вижу не только в самой гражданской войне, но и в ее влиянии на партию, на эволюцию всей советской системы в целом. Административно-командная система не имела идеологической основы, она не задумывалась В.И. Лениным специально, а родилась в огне гражданской войны как средство спасти власть большевиков... Я вспоминаю слова Ленина, высказанные им в начале сентября 1917 г., о том, что союз большевиков, меньшевиков и эсеров сделал бы гражданскую войну невозможной...

К февралю 1917 г. в России сложилась революционная ситуация... Отречение Николая II было неизбежным. Однако и буржуазно-демократическая революция не могла остановить революционный процесс. Был ли неизбежным Октябрь в тех формах, которые он приобрел? Здесь стоит подумать о возможных альтернативах. Их, на мой взгляд, было несколько: сохранение власти Временного правительства, буржуазии, что являлось маловероятным; установление военной диктатуры (такая попытка была предпринята в августе 1917 г.) с восстановлением монархии. Можно предположить еще варианты развития событий. Это полная анархия, хаос, что вполне могло произойти, установление однопартийной власти, что и случилось, или же многопартийная социалистическая Советская власть. Думаю, что самыми возможными являлись последние два варианта...

На VII (Апрельской) конференции РСДРП(б) Лениным была выдвинута идея мирного перехода власти к Советам. В то время в Советах первенствовали меньшевики и эсеры, но в состав Советов входили и большевики, что способствовало их популярности в массах. Но я не совсем согласен с тем, что позиции эсеров и меньшевиков были бескомпромиссными, не изменялись. Эти партии под давлением революционной волны в стране левели...

В конце сентября - начале октября внимание левого блока партий и большевиков было сосредоточено на формировании однородной социалистической власти на II съезде Советов...

Я понимаю беспокойство Ленина в 20-х числах октября, но когда Петроградский гарнизон уже перешел на сторону большевиков и правительство оказалось изолированным, угрозы подавления съезда отпали. Тем более к 25 октября стало ясно, что большая часть делегатов, прибывших на II съезд (505 из 670), была за передачу власти Советам. Но Ленин продолжал настаивать на захвате власти до съезда... Возможность образования коалиции была упущена...

Для меня ясно, что свержение Временного правительства было неизбежно, оно не имело сил, чтобы удержать власть.

Я вижу две основные причины победы большевиков. Первая заключается в том, что большевистская партия в 1917 г. представляла собой демократичную и децентрализованную организацию, имеющую широкие связи с массами. Большевики лучше, чем другие партии, знали настроение масс, их чаяния. Вторая причина, прямо вытекающая из первой, в том, что программа действий большевиков исходила из знания масс. Лозунги, выдвигаемые большевистской партией, более всего отражали желание народа: мир, земля крестьянам, власть Советам!..

Октябрь 1917: Величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991, С. 85-93.

Волобуев П.В.

Альтернатива Октябрьской революции действительно была.

Исходный пункт - Февральская буржуазная демократическая революция.

Известно, что после поражения первой российской революции 1905-1907 годов между классами и партиями целое десятилетие шла борьба вокруг двух возможностей буржуазного развития: либо Россия путем реформ «сверху» превращается в конституционную буржуазную монархию, либо новая революция сметает царизм. Либеральная буржуазия... стремилась направить развитие страны по первому пути и тем предотвратить революционные потрясения. Но своей цели... старалась достигнуть путем соглашения и раздела власти с царизмом...

Но Николай II и дворцовая камарилья во главе с Распутиным непримиримостью к буржуазной оппозиции, нежеланием поступиться хотя бы частицей власти наглухо заблокировали возможность каких-либо реформ. Февральский взрыв стал исторической неизбежностью. А с ним и альтернатива: или социалистическая революция, или буржуазно-реформистское преобразование, очищающее социальные и экономические структуры страны от остатков феодализма и утверждающее буржуазно-демократический строй.

Итак, почему же не состоялся в 1917 году буржуазно-реформистский путь развития?... и при новом, буржуазном правительстве продолжалась тяжелейшая, ненавистная народу война. Оставался нерешенным вопрос о земле, обостряя вековой конфликт между многомиллионным крестьянством и горсткой помещиков. Рабочий класс подвергался варварской эксплуатации...

... В отличие, например, от французской буржуазии в 1793 году, русская не смогла пожертвовать отжившим свой век помещичьим землевладением и потому лишилась поддержки крестьянства. Точно так же правящая буржуазия не хотела отказаться и от продолжения войны...

Временное правительство, называвшееся временным именно потому, что управляло страной до Учредительного собрания, всячески саботировало его созыв: буржуазия резонно опасалась, что в обстановке демократической революции это собрание окажется слишком левым.... Она близоруко рассчитывала, как выразился один из ее авторитетнейших представителей, П.П. Рябушинский, что «все обойдется и русский народ никого не обидит». Не обошлось! Прав был Джон Рид, когда в своей знаменитой книге «Десять дней, которые потрясли мир» отметил: «буржуазии следовало бы лучше знать свою Россию». История свидетельствует, что за незнание страны и народа, игнорирование его нужд правителям рано или поздно приходится расплачиваться...

До осени 1917 года в народном движении главенствовали демократические партии - меньшевики и эсеры, с 5 мая они входили во Временное правительство... Меньшевики были убеждены, что Россия в силу ее отсталости еще не созрела для социализма, и считали, что «пределом возможных завоеваний... является полная демократизация страны на базе буржуазно-хозяйственных отношений». [Церетели].

... Действительно, ситуация, сложившаяся в 1917 году, особенно в июле-октябре, после мирного периода развития революции, оставляла мало места для реформистских решений основных проблем. Во-первых, крайняя острота классовых противоречий затрудняла наведение реформистских мостов и достижение консенсуса между имущими классами и трудящимися. Во-вторых, узел многочисленных и сложных проблем был затянут так туго, что его реформистская «развязка» требовала большого искусства и времени. В-третьих, практика показала крайнюю слабость буржуазии и мелкобуржуазных демократов, их неспособность реализовать реформистские возможности.... Сформировавшаяся в условиях царского абсолютизма и потому политически малоопытная, консервативная, экономически исключительно узкокорыстная, лишенная, в отличие от западноевропейской, какого-либо престижа в глазах народных масс, предрасположенная не к уступкам народу, а к авторитарным методам правления - такая буржуазия менее всего была пригодна стать носителем реформизма.......Русская буржуазия кое-чему научилась в ходе революции. Уровень ее политической сознательности заметно вырос. Она, например, быстро овладевала опытом политического блокирования с реформистскими партиями. Достаточно напомнить, что, когда в дни апрельского кризиса власть временного правительства повисла в воздухе, правящие буржуазные круги совершили искусственный маневр, проверенный опытом Запада, - пошли на создание коалиционного правительства с участием «умеренных социалистов» - меньшевиков и эсеров. И все же буржуазии по - прежнему роднее и ближе были старые, царистские - грубые и насильственные - формы политической борьбы и государственного управления. И уже в апреле, если не раньше, она затосковала по военной диктатуре. А после июльских дней и временного поражения большевиков орган крупной московской буржуазии - газета «Утро России» - поставила вопрос ребром: «Нечего бояться слова «диктатура». Она необходима!» В своей … речи на П Всероссийском торгово-промышленном съезде в Москве 3 августа Рябушинский цинично заявил, «что нужна костлявая рука голода и народной нищеты» для ликвидации «разных комитетов и советов».

Народные массы верно поняли смысл этого наглого призыва - революционный народ собирались удушить голодом. В свою очередь, в анархически настроенных кругах раздавалось - «сделать из буржуев антрекот». Нужно ли говорить, что подобные выступления лишь углубляли пропасть между имущими и трудящимися классами?!...

Под влиянием официальной исторической науки у нас десятилетиями складывались представления о большевиках как бескомпромиссных и беспощадных революционерах. Но именно они в марте - октябре 1917 года были единственной политической силой в стране, которая проявляла готовность к диалогу с демократическими партиями. Кстати, именно политический блок с левыми эсерами и компромисс с трудящимся крестьянством позволили П Всероссийскому съезду Советов принять знаменитый Декрет о земле и обеспечили победу Октября.

За восемь месяцев пребывания буржуазии и соглашателей у власти ни земли, ни мира, ни хлеба, ни закона о 8-часовом рабочем дне, ни ослабления хозяйственной разрухи народные массы не получили.... Что касается Учредительного собрания, то о перспективах его созыва меньшевистская газета «Свободная жизнь» писала в начале сентября: «Не везет Учредительному собранию! Его откладывают, о нем забывают, к нему не готовятся». Оно отложено на девять месяцев - «страшно длинный срок, какого не знала ни одна европейская революция»... Более того, ей (России - ред.) угрожало территориальное расчленение и удушение со стороны империалистических государств. По поводу этой угрозы били тревогу большевики, о ней заговорила и меньшевистская печать... Ленин и большевики рассматривали переход к социализму не как некий сверхъестественный «прыжок в неведомое», а как практический выход из кризиса буржуазно-помещичьего строя, то есть как конкретный ответ на конкретные проблемы общественного развития...

На повестку дня выдвигаются новые альтернативы. Русская буржуазия, давно уже жаждавшая военной диктатуры, осенью 1917 года окончательно отказывается от буржуазной демократии и, следовательно, от всяких реформистских идей. Позднее, находясь в эмиграции, это признал лидер кадетской партии П.Н.Милюков. Он писал, что в стране тогда создалось «парадоксальное положение»: буржуазная республика защищалась «одними социалистами умеренных течений», утратив в то же время «последнюю поддержку буржуазии»...

Теперь народным массам приходилось выбирать не между властью Советов и буржуазной демократией, как в первые четыре месяца революции, а между властью Советов и диктатурой контрреволюционной военщины... Исторически бесспорно, что если бы большевики промедлили со взятием власти и не упредили контрреволюцию, то слабое правительство Керенского сменила бы военная клика. Наступили бы десятилетия жесточайшего белогвардейского террора (вероятно, не уступающего сталинскому), социального, экономического и культурного регресса.

Одновременно осенью 1917 года грозные очертания приобрела и новая альтернатива: возможность анархистского бунта... Стихийный бунт был чреват гибелью культуры и в конечном счете также обернулся бы иностранным вмешательством и торжеством контрреволюционной диктатуры. Одной из причин, почему Ленин торопил большевиков со взятием власти, были опасения, что стихийный взрыв анархии опередит все расчеты и планы.

Императив истории оказался таким: Россия, чтобы остаться Россией, должна стать социалистической.

Буржуазные историки в рассуждениях о нашей революции обходят главное - степень вероятности реформистской альтернативы. Мы, напротив, считаем необходимым подчеркнуть, что в условиях российской действительности 1917 года она была невелика (неизмеримо меньше откровенно контрреволюционной).

Никому не возбраняется вздыхать по несостоявшимся буржуазным альтернативам Октября. Но реалии таковы: перевес сил был на стороне революционного народа, и он решил вопрос о выборе пути в свою пользу, избрав социализм.

Родина. 1989 г. № 10. С. 15-17.

ГЛАВА II