Типы докапиталистического хозяйства. Экономика охотников

Этот древнейший тип хозяйства имеет немалые заслуги перед историей:

первый симбиоз человека с другим видом (приручение соба­ки);

глобальное расселение человечества (это легко понять в свете современных спортивных достижений: оказывается, человеку вполне под силу переплыть Тихий океан на веслах, а Атланти­ческий — и вовсе вплавь).

Охота на крупных животных требовала больших загонных ареалов. Поэтому слабыми местами данного типа экономики являлись: прозрачность огромных охотничьих зон для проникновения со­седних народов (это породило бесконечные территориальные войны) и перепромысел, ведущий к истощению запасов диких зверей. Поисками нетронутых ареалов охоты и были вызваны миграции народов, приведшие к заселению всех континентов. В наше время охотничьи цивилизации сохранились только в экстремальных природных условиях — экваториальных тропи­ческих лесах (пигмеи Конго, индейцы Амазонии), частично в тундре Арктики, где охотничий промысел сочетается с олене­водством.

 

2.1. КОЧЕВОЕ СКОТОВОДСТВО

Данный тип экономики произошел от загонной охоты: груп­пы охотников со своими собаками, попадая на естественные маршруты сезонных миграций диких животных, постепенно стано­вились сначала пассивными (подобно некоторым хищникам — волкам, львам), затем — активными пастухами, производящи­ми селекцию животных и управляющими движением стад. Сле­довательно, способ эксплуатации почвы скотоводы просто пе­реняли у животных. Симбиоз человека с разнообразным одомашненным животным миром (особенно крупным и мелким ро­гатым скотом и лошадью) и породил очень своеобразный тип степной экономики, построенный на регулярных управляемых миграциях скота в места, где есть трава, из тех мест, где она уже выедена. В сути кочевой экономики далеко не все ясно, в частности, характер собственности на скот и пастбищную территорию. Но какова бы ни была собственность, при данном типе хозяйства обязательно преобладали мясомолочная пища, поли­гамия (многоженство), власть патриархов (при невысокой цен­ности человеческой личности).

Скотоводческий тип хозяйства благодаря своей мобильности (со скотом мигрирует весь народ) оказал огромное влияние на экономическое развитие всего мира. Кочевые скотоводческие на­роды особенно сконцентрировались на просторах Великой сте­пи — огромной равнины, протянувшейся в Евразии — от Кар­пат до тунгусской тайги. Здесь сформировалось хозяйство тюркских, угро-финских, иранских народов. Отсюда некоторые из этих народов совершили поистине великие миграции — вплоть до черноморского, средиземноморского и даже атлантического побережий, что вызвало важные изменения в социально-эконо­мической жизни целых континентов. Кочевой тюркоязычный народ хунну (гунны), стартовав во второй половине IV в. н.э. из Приуралья (все миграцирующие на Запад народы прошли через «во­рота» между южными отрогами Урала и северным побережьем Каспия) и возглавив большой межэтнический союз племен, дошел почти до Атлантики и с великим трудом был отброшен войска­ми Римской империи и ее союзников на Дунай. Миграции пече­негов, половцев и других тюркоязычных народов Великой степи в Северное Причерноморье в X — XII вв. и их давление на Киевскую Русь привели к переносу центра государства восточных славян из Приднепровья во Владимиро-Суздальскую Русь, а нашествие монголов в XIII в. — к превращению Руси в полуколонию татаро-монгольского государства Золотая Орда.

Миграция венгров в X в. в Центральную Европу вызвала необходимость для отпора этому вторжению внести большие изме­нения в военную организацию и социально-экономическую струк­туру Германии. Сами венгры, потерпев поражение и перейдя к оседлому образу жизни, создали на Дунае свое государство, подчинившее на целые века ряд окружающих славянских наро­дов — хорватов, словаков, русинов и др.

Но самые грандиозные историко-экономические последствия имела миграция турок в Малую Азию, где они осели и, образовав свое государство, в XIV — XVI вв. постепенно подчинили себе Ближневосточный, Балканский, Азово-Черноморский, Се­вероафриканский регионы. Турецкая (Османская) империя стала огромным препятствием в средиземноморской торговле Европы со странами Востока и стимулировала поиски европейцами других коммуникаций, которые в конце XV в. привели к откры­тию Америки, морского пути в Индию и образованию мировой экономики.

 

2.2.ЭКОНОМИКА НАСЕЛЕНИЯ ГОРНЫХ ДОЛИН (ГОРСКИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ)

В высоких горах, покрывающих значительную часть земной суши, расселение людей, значит, и ведение хозяйства, возможно только по склонам ущелий, которые являются природными акве­дуками ледников. Хотя хозяйство горцев включает обычные зем­леделие и скотоводство, оно имеет одну особенность, которая и делает его отдельным типом экономики. Эта особенность — неизбежный массовый отход молодежи в силу аграрного пере­населения как следствия дефицита пахотной и пастбищной зем­ли. И в наше время для пашни там нередко используются плос­кие крыши жилых домов, а увеличение поголовья скота сверх определенных пределов влечет за собой полное исчезновение кормовых трав на горных лугах и зарастание их травами, кото­рые скот не ест. Это обстоятельство было ярко продемонстриро­вано в экономике горного Карпатского региона, где после при­соединения к Советскому Союзу произошло плановое увеличе­ние поголовья скота.

В течение многих столетий отход горской молодежи носил исключительно характер военного найма юношей Швейцарии, Шотландии, Северного Кавказа. Из них состояли, в частности, гвардии целого ряда государств (Франция, Англия, Египет и др.) С развитием в Европе фабрично-заводской индустрии и железных дорог военный наем горской молодежи уступил мес­то хозяйственному (широко известны кавказские, западно украинские и прочие строительные артели). Как бы там ни было, и в наше время местная экономика по-прежнему не в состоянии занять все население горных ущелий, что обусловливает его от­ходничество, создает ряд экономических и политических проб­лем, как на родине, так и в местах, куда направлен отход.

 

2.3. ИРРИГАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ (РЕЧНЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ)

Остальные типы докапиталистического хозяйства основаны главным образом на растениеводстве (симбиозе человека с ра­стениями), столь же древнего, как загонная охота. Один из са­мых древних типов растениеводства сложился в долинах вели­ких рек Востока — Тигра и Ефрата, Нила, Хуанхэ, Аму-Дарьи и др. (а также в доколумбовой Центральной и Южной Америке). Режимы земледелия здесь полностью зависели от гидрорежима. Поэтому главным условием производства сельскохозяйственных культур и, следовательно, самого существования людей, было искусственное регулирование режима рек при помощи дамб и каналов для обводнения (гидромелиорации) исключительно пло­дородной почвы. При жарком климате это обеспечивало в нор­мальные (без стихийных бедствий) годы довольно высокие урожаи злаков, овощей и фруктов.

В отсутствие механизации только коллективный труд боль­ших масс людей мог справиться с исключительно трудоемким ирригационным строительством. Люди регулировали реки, но и вся их жизнь, в свою очередь, регулировалась реками. Иррига­ционная экономика являла собой, по-видимому, самый ран­ний пример командно-распределительной системы — без цент­рального управляющего и учетного органа невозможно было под­держивать гидромелиоративную сеть вдоль великих рек. Поскольку ручные земляные работы были исключительно трудоемкими (120 — 150 тыс. чел./час на 1 км канала), а материальные сти­мулы в условиях натурального хозяйства не действовали, уп­равление этими работами должно было быть не только центра­лизованным, но и обожествленным (цари вполне официально считались живыми богами). Отсюда — огромное значение в уп­равлении хозяйством мифологии и жрецов как ее интерпрета­торов, а также бюрократии — для контроля и учета (чтобы вы­дать работнику вавилонского государственного хозяйства пару сандалий, требовалось выписать 9 глиняных табличек-наклад­ных). Государство, как распорядитель ирригационных работ и распределитель воды, являлось верховным собственником и всех орошаемых земель, которыми распоряжалось через царские (го­сударственные) или храмовые хозяйства. Крестьянские общины имели право наследственного пользования за натуроплату, размер которой устанавливался не по амбарному, а по биологическому урожаю (определялся до жатвы чиновниками).

Итак, непосредственным производителем материальных благ в ирригационных системах был крестьянин, юридически сво­бодный, но обязанный государству трудовой повинностью. Про­изводственный труд рабов по самым элементарным экономи­ческим причинам не мог применяться: не было не только дефи­цита, но существовал избыток трудовых ресурсов (населения в трудоспособном возрасте). В период разливов рек, когда сельс­кохозяйственные работы прекращались, эти избыточные трудовые ресурсы необходимо было занять. Поэтому-то древневос­точные государства силами трудообязанных крестьян могли ве­сти строительство грандиозных сооружений — египетских пи­рамид, вавилонских башен, великой китайской стены и пр. Та­кие сооружения в древности причислялись к «чудесам света». Поражают они и сейчас...

Рабство захваченных на войне и кабальных (несостоятельных должников) людей носило домашний, а не производственный характер, преследовало политические и идеологические цели. Огромные массы слуг в домах царей и знати, многонациональ­ные гаремы — все это лишний раз подчеркивало престиж дес­потии, ее безграничную власть. Поэтому правовое положение рабов не очень отличалось от положения свободного населения: фактически все были рабами государства.

 

2.3.1. Приоритет организации

Ирригационные системы Древнего Востока возникли на базе каменной техники. Через две-три тысячи лет эти страны стали родиной металлургии: сначала медной (воздуходувный мех, клещи для поддержания раскаленного металла во время ковки, глиня­ные формы для литья, легирование меди с оловом, т.е. получе­ние бронзы, которая значительно тверже меди, и т.д.), затем и железной (кричный метод — многократная ковка железных ко­мочков (крицы), выделившихся из нагретой руды). Изделия из бронзы были столь дефицитны, что применялись лишь для про­изводства вооружения и предметов роскоши. К середине перво­го тысячелетия до н.э. бронза значительно подешевела, ею ста­ли заменять первобытные каменные лезвия мотыг. Кованые же стальные изделия, значительно более эффективные, чем брон­зовые, благодаря большей прочности и более дешевому про­цессу производства (без литья), шли только для военных целей. В Египте, например, железо ценилось выше золота (найден кинжал с золотой рукояткой, инкрустированной железом).

Выше среднего уровня, кроме военной, была и гидротехни­ка, особенно подача на верхние поля. Древнеегипетским журав­лем (шадуф) можно было поднять в течение одного часа на высоту шести метров почти две тонны воды (при отсутствии насосной техники эффект значительный). В Месопотамии, с ее топкими болотистыми берегами, функционировала сложная си­стема дамб и каналов для равномерного поступления воды на поля. При этом технология полеводства оставалась на первобыт­ном уровне: мотыжная вспашка, ручной сев, после чего скот копытами втаптывал семена в землю, копытами производилась и молотьба.

Очень бедной (примитивной) была и технология строитель­ства уникальных гигантских зданий. Египет, например, не знал колеса, и при строительстве пирамид не применялся даже та­кой простой подъемный механизм как блок. Сооружение пира­миды Хеопса (самое высокое здание в мире до появления Эйфелевой башни) продолжалось 20 лет. По расчетам современ­ных специалистов, постройка подобной пирамиды во второй половине XX в. (в 1970 г. в мире был только один кран такой высоты) — заняла бы не менее 40 лет. Весь секрет заключался в организации труда. Современные инженеры пришли к выводу, что такое сооружение можно было создать за 20 лет только при условии выбора для каждой трудовой операции оптимального варианта, полностью исключающего простои. Высокий уровень организации возмещал примитивную технологию, гарантируя стабильное воспроизводство жизни (при натуральном хозяйстве повышение производительности не было обусловлено экономи­чески, а на случай неурожаев государство создавало резервы).

Технологический прогресс касался в основном производства вооружения. Естественно, решающие преимущества на поле брани имели государства, располагающие стальным вооружением и лошадьми (запряженные парой боевые двуколки, где за щитами находились возница и два лучника, выполняли функцию ма­невренных ударных войск, что-то вроде танков своего времени). Благодаря этому Ассирия, расположенная в верхнем течении реки Тигр, нещадно эксплуатировала окружающие ирригационные системы, превращая их в свои колонии (причем войны начина­лись обязательно сразу после уборки урожая народом — объктом агрессии). Насилие являлось основой ассирийской экономики.

Завоевание ирригационных систем приводило к нарушению раз навсегда заданного ритма хозяйственной жизни. Ирригаци­онные системы Месопотамии, Египта, Китая, Передней Азии неоднократно подвергались иноземным завоеваниям, приходи­ли в упадок, но каждый раз возрождались, ибо без орошения не могло быть жизни.

Какое бы общественное устройство не приносили с собой завоеватели (Центральная Азия, например, завоевывалась в XIII в. монголами, в XIX в. — царской, в XX в. — большевистской Рос­сией), — все равно под этой вывеской жила по своим законам, как и тысячелетия назад, ирригационная система со всеми сво­ими атрибутами (собственность государства на землю и воду, командное распределение воды и т.д.). Проще всего древневос­точная система сочеталась с колхозным строем, установленным советской властью, но колхозы непомерным орошением земли под хлопок разобрали воду Аму-Дарьи, еще не доходя до Араль­ского моря, которое стало высыхать; КНР нашла дополнитель­ное применение лессовым толщам Хуанхе, упрятав туда свою атомную промышленность.

 

2.4. АНТИЧНАЯ СИСТЕМА ХОЗЯЙСТВА.

ОБРАЗОВАНИЕ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ

Данный тип хозяйства основан на производственном труде рабов-иностранцев, захваченных на войне (рабство соплемен­ников исключалось). Античная экономика сформировалась в мас­штабах небольших средиземноморских (прибрежных или остро­вных) городов-государств (полисов). Отдельные полисы суще­ственно различались между собой по экологии и характеру эконо­мики: одни тяготели больше к сельскому хозяйству, другие — к промышленности. Однако образование рабовладельческой эко­номики везде исходило из одних и тех же предпосылок.

Формирование рабовладельческого хозяйства повсеместно началось с создания военной организации для воспроизводства. Как уже отмечалось выше, при тогдашнем уровне военной тех­ники создать такую организацию можно было, только призвав к оружию всех граждан полиса. У небольших государств не было средств для найма воинов. Поэтому каждый должен был слу­жить за свой счет — в том роде войск, в котором позволяло его материальное положение — в пехоте (основная масса граждан полиса — люди среднего достатка), кавалерии, снаряжать ко­рабли (две последние категории — самые богатые), а самые бедные граждане вооружались дротиками или просто камнями. Только воин считался гражданином полиса и имел право на участок земли.

По этой причине формирование античной экономики, как правило, начиналось с военно-экономических реформ, разде­лявших всех граждан на имущественные разряды для несения военной службы. В Афинах, по реформе Солона (594 г. до н.э.) стало четыре разряда, в Риме, по реформе Сервия Туллия (се­редина VI в. до н.э.) — шесть. Эти и подобные реформы создали античный военный строй — фалангу — колонну пехотинцев, вооруженных двухметровыми копьями. Удар колонны всегда при­носил успех против войск, не знавших строя. Функционирова­ние фаланги и обеспечивало функционирование и рабовладель­ческой экономики. А процветание фаланги, в свою очередь, зависило от процветания хозяйств пехотинцев — людей среднего достатка.

С военным типом воспроизводства рабочей силы связано основ­ное правило рабовладельческого хозяйства: добиться у раба мак­симума производительности в кратчайший срок, после чего за­менить его новой военной добычей, так как содержание детей рабов представляло бы собой накладные расходы на капитал.

 

2.4.1. Технологическая сфера античности

Античное производство базировалось почти исключительно на железной технике. Железный сельхозинвентарь первого ты­сячелетия до н.э. (топоры, лопаты, заступы, вилы, кирки, мо­тыги, косы, ножницы, двуручные пилы и пр.) позволил уве­личить посевные площади за счет расчистки лесных массивов, улучшить обработку почвы, ввести стрижку овец (до этого ове­чью шерсть выщипывали), трехпольный севооборот (озимые — яровые — пар), пилораму. Более совершенные кузнечные мехи (гармоника), железные клещи, зубила, сверла, несколько ви­дов молотов, — все это повысило уровень металлообработки. В горном деле широко применялись обрушение породы, подъемные ручные ворота. Плавка металла производилась в муфельной печи (муфель — вырезанная в печи коробка), вращение мельничных жерновов — при помощи водяного колеса. Технический прог­ресс происходил только в военно-промышленном комплексе или там, где нельзя было применить дешевый труд рабов (когда рабы подорожали, на полях кое-где появились жатвенная ма­шина, даже механизированная молотилка — повозка с зубья­ми, выбивавшими зерно из колосьев).

Подавляющая часть металла шла на создание вооружения. По­явились сложные метательные механизмы. Предмет особой за­боты античных государств — военно-морской флот — исключи­тельно дорогостоящий. Самым крупным военным тоннажем рас­полагали Афины и Рим, но даже небольшие средиземно­морские полисы имели десятки триер — двухмачтовых, трехпа­лубных парусно-гребных судов.

 

2.4.2. Хозяйство афинского полиса

Это хозяйство, обладавшее небольшими сельскохозяйствен­ными площадями, но довольно плотным населением, представляет собой тип промышленной рабовладельческой экономики. Афи­нам не хватало своего хлеба, и в обмен на хлебный импорт они экспортировали непродовольственные товары. Основную массу товаров вырабатывали мелкие рабовладельческие ремесленные мастерские (эргастерии) в составе 3-12 рабов, при отсутствии разделения труда. В VI в. до н.э. Афины стали главным центром ремесленного производства в античном мире (основные отрас­ли — обработка металлов и керамики, спрос на которую опреде­лялся больше не техническими, а эстетическими качествами — гармонией форм, лаковой обработкой поверхности, секреты которой до сих пор не открыты). Благодаря своему высокому качеству продукция афинского ремесла в VI—V вв. до н.э. вытес­нила изделия восточных стран на рынках Средиземноморья, ос­тавив им монополию лишь на полотно (Египет), парфюмерию и стекло.

В середине V в. самой крупной торговой гаванью Средиземно­морья становится афинский аванпорт Пирей. Через него идет афинский экспорт — оливковое масло, вино, медь, свинец, мрамор, шерсть, металлические изделия, керамика и пр., и им­порт — важнейшие статьи — хлеб и рабы, а также рыба, скот, кожа, шерсть, парусина, пенька, корабельный лес и пр. Хлебный импорт представлял собой самое уязвимое место афинского хозяйства. Небольшая задержка ввоза хлеба немедленно вызывала панику на рынке. Поэтому государство регламентировало импорт­ные цены. Не меньшую роль играла работорговля: крупные продажи военнопленных, а в перерывах между войнами — людей, захваченных пиратами или проданных царьками небольших госу­дарств и вождями племен на Балканах, в Малой Азии, Сирии.

Товарное производство афинского полиса не могло обходиться без денег — и в качестве посредника обмена, и в качестве объекта торговли (ростовщичество). Разнообразие образовавшихся в ан­тичном мире валют вызывало нужду в обмене, за что менялы (трапезиты) брали плату. С расширением внешней торговли Афин появился безналичный расчет (переписывание со счета на счет), а меняльные пункты — трапезы превратились в банки, прини­мавшие вклады и производившие расчеты за товары, куплен­ные вкладчиками. Скопившиеся в банках деньги предоставля­лись в кредит торговцам. Операции афинских банкиров были довольно крупными. Например, трапеза некоего Пассиона в на­чале IV в. оперировала (в пересчете на российскую валюту нача­ла нашего века) почти 100 тыс. золотых руб. Но не следует обольщаться относительно высоким уровнем древнегреческого товарно-денежного хозяйства: достаточно было прекратить по­стоянный приток новых рабов на рынок, чтобы нарушить вос­производство и привести самую развитую экономику в рабов­ладельческом мире в состояние коллапса. Так и случилось с хо­зяйством Афинского полиса в IV—III вв. до н.э., когда вслед­ствие упадка его военной мощи, вызванного тяжелой борьбой за гегемонию среди греческих государств, число рабов, занятых в промышленности, стало резко сокращаться. Афины, как и другие полисы древней Греции, послужили сравнительно легкой до­бычей иностранных завоевателей.

 

2.4.3. Римский тип аграрного рабовладельческого хозяйства

Создание пехотной фаланги, наиболее крупной по тому вре­мени (несколько десятков тысяч свободных граждан), обеспе­чило Римскому полису господство в Италии, а с подчинением Италии — во всем Средиземноморском бассейне. В результате беспрерывных захватнических войн Рим в середине II в. до н.э. превратился в центр колониальной рабовладельческой держа­вы, включающую большую часть древнего мира. Значительная часть населения завоеванных стран обращалась в рабство и непре­рывно пополняла контингент рабочей силы Рима. Во II—I вв. до н.э. в Италии было сосредоточено 10—12 млн. рабов!

В древней Италии был создан законченный тип частновла­дельческого сельского хозяйства, обслуживаемого трудом рабов. В античности существовали и общинные рабовладельческие хо­зяйства. Они возникали в результате полного завоевания одного родственного племени другим, например, греков-ахеян (побе­дителей Трои) греками-дорянами. Законченный тип общинно-рабовладельческой экономики сложился в полисе Спарта на полуострове Пелопоннес: завоеванные спартиатами аборигены стали рабами всей спартанской общины (илотами) и содержали сво­им трудом завоеватели, которые так и остались навечно в режи­ме оккупационной армии, не работая. Мужчины день проводи­ли совместно — в казармах, с общими трапезами и неустанной боевой подготовкой. Численность илотов регулировалась спар­тиатами при помощи массовых убийств (криптий). Знаменитый спартанский стиль жизни произвел, видимо, непревзойденный в истории усредненный тип профессионального солдата, но не создал высокой духовной культуры, чем прославилась древняя Греция.

В период образования и начала внешней экспансии Римского полиса в экономике италийского села главную роль играл обычный крестьянский двор, обслуживаемый трудом свободного кресть­янина, его семьи и одного-двух рабов. Свободные крестьяне, составлявшие основу фаланги, своей кровью обеспечили геге­монию Рима. Оказалось, что это обрекло их на разорение и вы­теснение из производства. Труд мелких крестьянских хозяйств не мог конкурировать с дешевым трудом рабов. Крестьяне по­кидали свои земельные участки, уходили в Рим и другие города и становились пролетариями, живущими за счет государства, обеспечивающего их бесплатными хлебом и зрелищами (цирко­вые бои рабов-гладиаторов). К концу I в. до н.э. в Италии про­живало 500-600 тыс. пролетариев. Крестьянские земли рабовла­дельцы приращивали к своим владениям. Так возникли лати­фундии — обширные плантации, обслуживаемые трудом рабов, живших в казарменном режиме.

На первых порах перестройка на рабовладельческий лад отрази­лась благотворно на состоянии сельского хозяйства Италии. Трудом миллионов рабов вводились в сельскохозяйственный оборот боль­шие земельные площади, италийские оливки, фрукты, овощи стали лучшими в Средиземноморье, были выведены новые продук­тивные породы скота. Однако господство латифундий таило в себе все условия кризиса и упадка рабовладельческой экономики.

Разорение италийского крестьянства неминуемо должно было привести и привело к ослаблению римской фаланги. Она все более становилась наемной, а это, в свою очередь, столь же неминуемо вело к подрыву рабовладельческого воспроизводства. Рабский труд постепенно перестал быть рентабельным, число рабов, приобретаемых на войне, стало сокращаться, тогда как потребность в рабочей силе возрастала. В результате резко повысились цены на рабовладельческих рынках. Уже в середине I в. н.э. сельское хозяйство стало экономически невыгодным: виноградники давали 6,5% дохода, поля — 4,5%, а обычный процент с капитала составлял около 6%. Не только луга и паст­бища, но даже леса (листья с деревьев срывали для корма ско­ту) стали более предпочтительными для собственников, чем виноградники. Аграрии стремились к удешевлению сельскохо­зяйственного производства — сокращали число работников, применяли поверхностную обработку полей и т.д. — это назы­валось «плохой способ, который хорош».

Изменилась социальная организация многих латифундий: там вообще отказались от применения рабского труда, а плантации стали разбивать на небольшие участки (парцеллы), которые от­давали в аренду рабам или свободным крестьянам, получив­шим название колонов. Постепенно колоны теряют свою свобо­ду и из арендаторов превращаются в людей, прикрепленных к земле, которые могут быть проданы вместе со всей парцеллой. Так в недрах рабовладельческого хозяйства возникло поместье (сальтус), обслуживаемое трудом зависимых земледельцев — предшественников средневековых крепостных. А многие рабы, на­деленные «пекулием» — участками земли и инвентарем, рас­сматривались как «почти колоны». С течением времени положе­ние колонов и «почти колонов» все более сближалось: зарожда­лось зависимое крестьянство — компонент феодальной эконо­мической структуры. Античная система хозяйства окончательно погибла с распадом Римского государства. В XVI—XVII вв. в аме­риканских колониях европейских стран вновь возникло планта­ционное хозяйство, обслуживаемое трудом рабов, вывозимых из Африки. От античного этот тип хозяйства отличался большой ролью семейного воспроизводства рабов.

 

2.5. ФЕОДАЛЬНАЯ СИСТЕМА ХОЗЯЙСТВА.

СУЩНОСТЬ ФЕОДАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

В отличие от рабовладельческой, феодальная система хозяй­ства явилась почти универсальной для Евразии: большинство народов этого материка прошло через систему феодализма либо находятся еще и сейчас на его различных стадиях. Непосред­ственный производитель при феодализме как бы нечто среднее между рабом и свободным фермером: он несвободен, как раб, но имеет собственное хозяйство, как фермер.

Внеэкономическое принуждение выражено в феодальной ренте: отработочной (барщина), продуктами (оброк) или деньгами. Однако размер ренты установлен раз и навсегда: взяв с крестьянина лишнее, можно, затронув семенной фонд, поставить под угро­зу урожай будущего года. Твердо обусловленный размер ренты предоставлял непосредственному производителю определенную свободу при ведении собственного хозяйства. Это особенно сказы­валось при коммутации — переходе к денежной ренте, когда крестьянин сам продавал продукцию своего хозяйства на рынке.

В этих условиях требовалось не только принуждение, но и мо­ральное стимулирование труда. Моральный стимул давала моно­теистическая религия (единобожие), в различных формах прак­тически повсеместно господствовавшая при феодализме. В Ев­ропе — христианство, которое объявляет высшей ценностью не материальное, а духовное богатство, внутренний мир человека: честной, правдивой и скромной жизнью, любовью к ближнему человек может заслужить вечное блаженство души (спастись) в потустороннем мире. При стопроцентной искренней религиоз­ности населения хозяйственная этика религиозных культов се­рьезно влияла на экономическую жизнь. Например, христи­анское запрещение иметь приплод с неживого (в том числе денеж­ные проценты) привело к тому, что ростовщичество в Западной Европе вначале сосредоточилось в руках нехристиан, в частно­сти, евреев. Ожидание вселенской катастрофы («конца света») в 1000 г. вело к хозяйственной пассивности людей и т.д. и т.п.).

Но и сама церковь обязана была показывать пример жизни, достойной спасения. Поэтому в монастырях — общежитиях ре­лигиозных профессионалов для молитвы и труда — постоянно боролись две тенденции: к бедности и к богатству. Аскетичес­кая, подлинно святая жизнь христианских подвижников неиз­бежно порождала ценные материальные дары (в том числе зе­мельные) со стороны верующих, стремившихся таким путем обеспечить заступничество святых людей в спасении своей души. Эти дары перерождали всю монастырскую жизнь, превращая монахов в лицемерных тунеядцев. Но возникали новые аскеты и подвижники, появлялись новые, более строгие монастырские уставы, и все начиналось сначала.

Феодальное хозяйство было построено на более жестком функциональном разделении труда, чем рабовладельческое, где кре­стьянин был одновременно и воином. Здесь военное дело было монополией феодала, а монополией крестьянина являлся труд. Молитва была монополией духовенства. Это жесткое разделение труда было оформлено в обществе в виде сосуществования трех сословий: дворянства, духовенства и крестьянства (позже к этому сословию присоединились горожане). Сословные перего­родки были непреодолимыми: человек уже от рождения счи­тался благородным (феодал) или подлым (т.е. несущим повин­ности — это крестьянин).

Каждое сословие точно знало свои права и обязанности, но в этих пределах человек был свободен, большего, чем полагалось, от него никто не мог потребовать. Это давало непосредственно­му производителю определенную социально-экономическую защищенность и психологическую устойчивость: хотя он и за­висел от феодала, но был защищен своей сословной принад­лежностью от произвола. Осознание этого способствовало к фор­мированию в феодальном обществе личностей, хотя и угнетен­ных, но исполненных человеческого достоинства. В этом заклю­чалось очень важное условие того, что феодализм сумел обес­печить хозяйственный прогресс.

 

2.5.1. Типы феодального хозяйства

Управление феодальным хозяйством носило, как правило, децентрализованный характер. Феодальное поместье имело функ­ции не только экономического, но и государственного управ­ления. Феодал (сеньор — глава поместья) сам творил суд над подвластным населением, санкционировал брачные отношения и т.д. Юридическое положение поместья в феодальной системе могло быть различным:

а) полностью независимое наследственное владение (вотчина);

б) пожизненное владение при условии несения военной службы (бенефиций, в России — поместье);

в) наследственное, при условии принятия вассальной присяги сюзерену — вышестоящему феодалу (лен, фьеф или феод); при­сяга обязывала вассала воевать под командой сюзерена, но обычно не более 40 дней в году, и выкупать его при необходимости из плена. Единой экономической базой была феодальная рента.

Производственная сфера поместья состояла, как правило, из двух запашек: господской (домен) и крестьянской. Когда приба­вочный продукт производился в крестьянской сфере, применя­лась в основном рента продуктами (оброк). Если он со временем коммутировался, феодальная зависимость крестьян обычно слабела или вовсе ликвидировалась (за выкуп). Подобного типа хозяй­ства преобладали в большинстве стран Западной Европы.

В хозяйствах с производством прибавочного продукта преимущественно в господской сфере (домене) обычно превалировала отработочная рента (не только полевая барщина, но и обслу­живание барских мельниц и других предприятий — вплоть до вотчинных мануфактур или даже машинных фабрик, как это было в России в XIX в.), и феодальная зависимость доходила до прикрепления крестьян к земле (крепостничества). Для этого нужны были соответствующие экономические и политические условия, в первую очередь, выгодная для феодалов поставка местной сель­хозпродукции (чаще всего хлеба) на более или менее отдален­ный рынок, а также мощное централизованное государство, спо­собное прикрепить крестьянство к земле. Хозяйства подобного типа преобладали в странах Восточной Европы, где эти условия были налицо.

 

2.5.2.Формирование феодальной экономики

Феодализм как система утвердился у народов, как входивших в рабовладельческую Римскую империю, так и никогда не знавших рабовладельческой экономики. Почему же одни народы прошли через рабовладельческую систему, а другие ее миновали? Ан­тичная система сформировалась в середине первого тысячеле­тия до н.э., феодальная — примерно через тысячу лет. За это время в хозяйственной и духовной жизни народов появилось много важных новшеств. Среди них было два, обладая которы­ми, любой народ мог перестроить свой общественный строй на феодальный лад: в материальной жизни — тяжелое (рыцарское) вооружение; в духовной — единобожие (христианство, ислам). При этих условиях можно было перейти и от античного рабо­владения, и от общинного строя к такой системе, где одни тру­дятся, другие воюют, а третьи молятся, т.е. к феодализму.

Именно эти достижения античности — тяжелое вооружение и христианство переняли у Римской империи германские и сла­вянские народы, заселившие в первом тысячелетии до н.э. большую часть Европы. Они создали целый ряд государств: королевства франков (современная Франция), англо-саксов (Британия), лан­гобардов (Италия), славян — западных (Польша, Чехия) и вос­точных (Киевская Русь) и др. В рамках этих государств и происходило становление феодальной экономики.

Трудились здесь главным образом свободные крестьяне-чле­ны сельских общин (в Британии таких крестьян называли керлами, в Киевской Руси — смердами), а управляли короли (на Руси — великие князья), опиравшиеся на военную дружину, которая играла роль и гвардии, и генштаба, и правительства. Жили дружинники сначала при дворе, на полном королевском довольствии, а средства для этого собирались из дани (на Руси в форме полюдья), разных повинностей и судебных штрафов (на Руси — виры) за правонарушения (убийства, побои, оскорбле­ния и пр.). Наибольшая статья госрасходов — приобретение для дружины дефицитного и дорогостоящего тяжелого (рыцарско­го) вооружения. В государстве франков полное вооружение од­ного кавалериста (шлем, цельнометаллический бронежилет или бронерубашка (кольчуга), поножи, щит, меч, копье и пр.) стоило столько, сколько стадо скота целой деревни. Известны случаи, когда только за коня и меч (самый сложный предмет кавале­рийского вооружения вследствие сочетания оптимальной дли­ны, прочности и профиля) отдавали большой участок земли. В Киевской Руси в X в. минимальная цена кольчуги равнялась примерно 20 кг серебра. Стремя, появившееся к VIII в. Европе, соединило всадника и лошадь в единый ударный боевой агрегат, неуязвимый для пешего воина с холодным оружием (примерно как танк для пехотинца). До появления артиллерии (XIV в.) тяжелая конница была основным родом войск. В XV—XVIII вв. ружейный и артиллерийский огонь сделал рыцарские доспехи анахронизмом, вроде вооружения Дон Кихота, и на смену феодальному ополчению пришла массовая, регулярная, состоящая из наемных солдат.

Каким же образом государственные повинности и дани пре­вратились в феодальную ренту? Главным образом путем созда­ния служилого войска, когда воины служат не за натуральный, а за земельный паек (королевским дружинникам раздаются зем­ли и права на повинности и дани проживающего там населе­ния). Этот процесс сильно подтолкнула необходимость защиты от нашествий VIII-X вв.: арабов — в государство франков, скан­динавов — в Британию, венгров — в Германию. Для отражения нашествий королевская власть повсеместно создавала тяжело­вооруженную конницу путем перевода дружи<