Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Конспект лекции: Недостатки глобального капитализма↑ ⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 8 Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Глобализация — широко используемый термин, который имеет множество значений. В контексте этой книги я понимаю его как развитие глобальных финансовых рынков, рост могущества транснациональных корпораций и возрастающее влияние последних на национальные экономики. По моему мнению, большинство отрицательных характеристик, приписываемых глобализации общественным мнением, — включая насаждение рыночных ценностей в тех сферах, где они традиционно отсутствовали, — заложено именно в перечисленных выше «параметрах». Кроме того, можно говорить о глобализации информации и культуры, о распространении телевидения, Интернета и других форм коммуникации, о возрастающей мобильности и коммерциализации идей; впрочем, это, боюсь, может увести нас далеко в сторону. Сужая поле обсуждения, я надеюсь тем самым «удержать глобализацию в заданных рамках» и предложить несколько практических шагов по структурированию процесса. Глобализация — относительно недавнее явление, незнакомое миру пятьдесят и даже двадцать пять лет назад. К концу Второй мировой войны большинство стран мира строго контролировали международные потоки капитала. Бреттон-Вудская конференция, Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк были учреждены с целью обеспечить международную торговлю и инвестиции в пространстве ограниченных законодательными рамками частных финансовых потоков. Постепенно контроль за финансовыми потоками слабел, после нефтяного кризиса 1973 года начали стремительно развиваться оффшорные финансовые рынки. В начале 1980-х годов, при Рональде Рейгане и Маргарет Тэтчер, международный капиталообмен существенно ускорился, а в начале 1990-х годов, с крахом советской империи, мировые финансовые рынки стали по-настоящему глобальными. Нынешний период в истории — далеко не первый, в котором международные финансовые рынки играют доминирующую роль; схожая ситуация в мире наблюдалась и перед Первой мировой войной. Восстановление разрушенной войной Европы являлось приоритетной задачей Всемирного банка. Напомню, что в итоге это восстановление было осуществлено согласно с «планом Маршалла». Именно война разрушила мировую финансовую систему, а уничтожила ее окончательно Великая депрессия 1930-х годов. Думаю, вполне очевидно, что подобное развитие событий не исключено и сегодня. Значимый признак глобализации — то, что она обеспечивает свободное движение финансового капитала; по контрасту, движение человеческого капитала остается строго регулируемым. Поскольку финансовый капитал является неотъемлемым компонентом производства, отдельные страны конкурируют между собой за привлечение финансов — с тем, чтобы управлять последними и взимать с них налоги. Под влиянием глобализации происходит радикальная трансформация нашего экономического и социального окружения. Возможность свободного движения финансового капитала подрывает способность национального государства контролировать экономику. Глобализация финансовых рынков ведет к упразднению государства всеобщего благосостояния, возникшего после Второй мировой войны, по той причине, что люди, нуждающиеся в социальном обеспечении, не могут покинуть свою страну, а финансовый капитал, задействованный в системе социального страхования, — может. Доля государственного сектора в валовом внутреннем продукте (ВВП) не обязательно снижалась, однако коренным образом изменились способы накопления и распределения средств. Текущее положение дел возникло не спонтаннно. Оно является прямым следствием политики администрации президента Рейгана в Соединенных Штатах и политики премьер-министра Тэтчер в Великобритании: и та, и другой стремились ослабить влияние государства на экономику. Глобализация — отличный инструмент для подобной операции. Трансформация, начавшаяся в 1980-х годах, не получила всеобщего признания и всеобщей поддержки. Финансовый капитал всегда стремился избежать налогообложения и регулирования, поэтому не составляло труда интерпретировать наметившуюся глобализаторскую тенденцию как проявление универсальных и эффективных во все времена экономических законов. По крайней мере, таково было мнение большей части англоговорящего мира. Я называю подобное отношение «финансовым фундаментализмом». Этот термин подразумевает, что распределение ресурсов следует возложить на рыночные механизмы, а любое вмешательство в действие этих механизмов влечет за собой снижение эффективности экономики. Если судить с позиций финансового фундаментализма, глобализация оказалась весьма успешным проектом. К примеру, исследование «Параметры глобализации», проведенное журналом «Экономист» (27 сентября 2001 года), отрицает то обстоятельство, что глобализация сокращает возможности государства по регулированию финансовых потоков и налогообложению. Да, во многих отношениях глобализация является благом. Частное предпринимательство в области создания богатства добивалось и добивается большего, нежели государство. Более того, государства выказывают тенденцию к злоупотреблению своей властью; глобализация же предполагает такую степень индивидуальной свободы, какую не способно предоставить ни одно государство в мире. Свободная конкуренция в глобальном масштабе высвобождает творческую энергию и инициативу и стимулирует технологические инновации. Тем не менее, глобализация имеет и свои недостатки. Во-первых, многие люди, особенно в менее развитых странах, пострадали от глобализации и оказались лишены социального обеспечения; многие другие благодаря возникновению глобальных финансовых рынков очутились в маргинальном положении. Во-вторых, глобализация привела к: Во-первых, экономический анализ влияния глобализации на жизнь людей дает противоречивые результаты. Исследование Всемирного банка (Д. Доллар и А. Краай) показало, что развивающиеся страны с наивысшими объемами увеличения торгового оборота как доли ВВП после 1980-х годов демонстрируют более высокий уровень жизни по сравнению с самими собой «доглобального периода» и по сравнению с уровнем жизни в «неглобализированных» развивающихся странах. Эти страны постепенно сокращают отставание в доходах перераспределению ресурсов между частным и государственным секторами экономики. Рынки преуспевают в создании богатства, но они не предназначены для реализации социальных программ. Бесконечная и безоглядная погоня за прибылью может разрушить окружающую среду и вступить в конфликт с иными общественными ценностями. В-третьих, глобальные финансовые рынки подвержены кризисам. Население развитых стран, вполне вероятно, не до конца осознает, сколь тяжелы по своим последствиям финансовые кризисы; по причинам, о которых речь пойдет ниже, эти кризисы больнее всего бьют по странам развивающимся. Все три фактора в комбинации создают «игровую площадку», изобилующую ямами и рытвинами. от развитых стран. Исследование не обнаружило связи между ростом доли торгового оборота в ВВП и разницей в экономическом положении конкретных стран. Тем не менее, в «глобализированных» странах показатель абсолютной бедности заметно снизился. С другой стороны, гарвардский экономист Роддик полагает, что национальные инновации, направленные на национальных инвесторов, гораздо важнее для экономики, чем устранение международных торговых барьеров. См.: David Dollar, Aart Kraay. Trade, Growth and Poverty / Development Research Group, the World Bank. June 2001; Dani Roddik. The Global Governance of Trade as if Development is Really Mattered / Submitted to the United Nations Development Program. Harvard University. July 2001. Рыночные фундаменталисты признают преимущества глобальных финансовых рынков, но игнорируют их недостатки. Они утверждают, что финансовые рынки стремятся к равновесию и производят оптимальное перераспределение ресурсов. Даже если рынки и далеки от совершенства, все равно распределение ресурсов следует предоставить именно рынкам, а никак не национальным и международным регулирующим институтам. Однако полагаться целиком и полностью на рыночные механизмы опасно. Рынки призваны обеспечивать свободный обмен товарами и услугами среди заинтересованных участников, но не способны сами по себе удовлетворять коллективные потребности, будь то закон, порядок или поддержание эффективности рыночных механизмов. Вдобавок они не могут гарантировать социального обеспечения. Эти общественные блага предоставляются только через политические, государственные процессы. Политические процессы в целом менее эффективны по сравнению с рыночными механизмами, но без них не обойтись. Рынки аморальны: они позволяют людям действовать в соответствии с собственными эгоистическими интересами и даже налагают определенные ограничения на тех, чьи интересы пересекаются, но не выносят моральных суждений о сути этих интересов. Вот почему, в частности, они столь эффективны. Решить, что хорошо, а что дурно, нередко бывает затруднительно; отказываясь от этого решения в принципе, рынки позволяют людям преследовать собственные интересы без малейших помех. Однако общество не может функционировать без различения хорошего и дурного. Задача принятия коллективных решений о том, что дозволено и что запрещено, возлагается на политику — а политика страдает из-за трудности принятия коллективных решений в мире, который лишен строгого этического кодекса. Даже создание и поддержание рынков требует политической воли и политических действий. Это прекрасно понимают рыночные фундаменталисты. Гораздо менее охотно они признают, что глобализация рынков без соответствующего укрепления международных политических и социальных связей ведет к формированию весьма однобокой картины мира. Несмотря на все недостатки глобализации, я являюсь убежденным ее сторонником. Я поддерживаю ее не только потому, что она создает дополнительное богатство, но прежде всего потому, что она предоставляет нам дополнительную свободу. То, что я называю глобальным открытым обществом, может обеспечить гораздо более высокую степень свободы, чем это по силам любому национальному государству. Текущее положение дел — свободное движение финансового капитала при недостаточном внимании социальным проблемам — я рассматриваю как искажение идеи глобального открытого общества. Цель данной книги состоит в том, чтобы выявить допущенные искажения и предложить практические меры по их устранению. Институциональные реформы необходимы для: - стабилизации финансовых рынков; - устранения «перекоса» в пользу развитых стран в деятельности таких организаций, как международные финансовые и торговые институты (эти институты сегодня в основном выражают интересы именно развитых стран); - создания по образу и подобию Всемирной торговой организации (ВТО) новых влиятельных международных организаций, призванных решать социальные проблемы, как то: сокращение бедности, справедливое распределение товаров и услуг и т. п.; - улучшения качества жизни в странах, подверженных коррупции, управляемых репрессивными режимами и некомпетентными правительствами. Следует уделить внимание и проникновению рыночных ценностей в те сферы общественной жизни, в которых они традиционно отсутствовали. Впрочем, здесь не обойтись только институциональными реформами — необходима глобальная переоценка ценностей. К примеру, сегодня профессии врача, юриста и журналиста стали прибыльными «бизнес-профессиями». Я признаю существование этой проблемы, но все же намерен в своей книге сосредоточиться именно на институциональных реформах. По поводу последних согласия в обществе не наблюдается. Рыночные фундаменталисты, как правило, возражают против первых трех пунктов вышеизложенной программы, тогда как антиглобалисты демонстрируют удивительную слепоту применительно к четвертому пункту. В современном мире некомпетентное и неэффективное правительство — один из важнейших источников бедности и низкого качества жизни. (Другой источник — неудачное географическое положение, но с ним справиться намного сложнее.) Тем не менее, антиглобалисты в своих выступлениях практически не упоминают о вреде, наносимом обществу дурным руководством. Глобализация — отнюдь не «игра на нуль». Выгоды от процесса превышают затраты в том отношении, что возрастание богатства благодаря глобализации может быть использовано для коррекции социального неравенства и других общественных проблем; при этом мы все равно останемся в прибыли. Это положение нелегко доказать, поскольку выгоды и затраты глобализации как процесса нельзя свести к единому знаменателю. ВВП не является универсальным мерилом благосостояния общества. Однако все указывает на то, что победители в состоянии позаботиться о проигравших и не остаться при этом внакладе. Проблема же заключается в том, что победители не хотят заботиться о проигравших. К сожалению, не существует некоего международного эквивалента политических процессов, происходящих в рамках национальных государств. В результате рынки становятся глобальными, а политика по-прежнему опирается на идею суверенного национального государства. На исправление недостатков глобализации до сих пор выделялось и выделяется слишком мало ресурсов, поэтому пропасть между богатыми и бедными продолжает расширяться. Один процент богатейших людей мира получает столько же доходов, сколько 57 процентов беднейших. Более миллиарда людей сегодня живут на сумму меньше доллара в день; почти миллиард человек лишен доступа к чистой воде; 826 миллионов человек страдают от голода2; 10 миллионов человек ежегодно умирают от отсутствия элементарного медицинского обслуживания3. Нельзя сказать, что эти условия спровоцированы глобализацией, но нельзя и отрицать, что глобализация не прикладывала усилий к их исправлению. 1. См.: Amartya Sen. Development as Freedom. New York: Alfred A. Knopf, 1999. 2. См.: Human Development Report 2001. New York: United Nations Development Programme, 2001. 3. См.: Commission on Macroeconomics and Health. «Investing in Health for Economic Development» // World Health Organization. Geneva, December 2001. Недостатки глобализации породили широкую волну протестов. Движение антиглобалистов призывает к уничтожению международных институтов, которые поддерживают международную торговлю и глобальные финансовые рынки. Кроме того, международные институты подвергаются давлению и с противоположной стороны: рыночные фундаменталисты возражают против любого вмешательства в процесс функционирования рынков. По правде говоря, их враждебность по отношению к международным институтам выражена даже более чем неприятие ими государственного регулирования. Непреднамеренная коалиция крайне правых и крайне левых преуспела в ослаблении немногочисленных международных институтов, существующих в мире на сегодняшний день. Антиглобалисты нападают на МФТИ, прежде всего на ВТО, тогда как Конгресс США выступает в первую очередь против ООН, а также и против МФТИ. Очень жаль — ведь нам нужны сильные и влиятельные международные организации. Необходимо создать новую коалицию, целью которой станет реформирование и укрепление международных институтов, а никак не их уничтожение. В этой книге я намерен предложить программу, которую новая коалиция могла бы взять на вооружение. Институты, поддерживающие международную торговлю и глобальные финансовые рынки, относительно крепки. Они нуждаются в реформировании, поскольку действуют в интересах богатых стран, фактически ими управляющих, и в ущерб странам бедным, находящимся на периферии их внимания. Однако они намного эффективнее и значимее, нежели другие международные организации, занимающиеся иными проблемами — борьбой за мир, обеспечением социального и политического развития, заботой о здравоохранении, об условиях труда и соблюдением прав человека. ООН, самый важный из международных институтов, не относящихся к МФТИ, декларирует благие намерения, но не обладает ни средствами, ни возможностями преобразовать эти намерения в реальность. Благородные цели этой организации изложены в преамбуле к ее уставу, где присутствуют слова: «Мы, население планеты Земля». Однако и сам устав содержит принцип суверенности стран-членов ООН, а интересы суверенных государств далеко не всегда совпадают с интересами людей, которые являются гражданами этих стран. Многие государства не принадлежат к демократическим, многие жители конкретных стран зачастую не считаются их гражданами. В результате ООН оказывается не в состоянии осуществлять миссию, заявленную в преамбуле к уставу. Безусловно, это полезная организация, и она способна действовать куда более эффективно, но если она впредь будет оставаться в рамках устава, это приведет к тому, что люди в ней разочаруются. Полагаясь на ООН, мы должны помнить: Организация объединенных наций — не более чем ассоциация суверенных государств. Как заметил в XVII веке кардинал Ришелье (а Генри Киссинджер повторил его слова), у государства есть интересы, но нет принципов1. Соответственно, страны-члены ООН нередко ставят собственные национальные интересы выше общих, и это обстоятельство серьезно обесценивает деятельность ООН. Важнейший и влиятельнейший орган ООН — Совет безопасности; в его полномочиях преодолеть суверенитет любой страны-члена ООН. Лишь пять постоянных членов СБ обладают правом вето; действуя в согласии, они способны навязать Киссинджер процитировал слова Ришелье: «Государство не бессмертно, его спасение — сейчас или никогда»; он интерпретировал это высказывание в том смысле, что государства добиваются успеха исключительно благодаря силе и могуществу, а не тому, что поступают правильно. См.: Henry Kissinger. Diplomacy. New York: Simon & Schuster, 1995. В XIX столетии виконт Пальмерстон так охарактеризовал британскую внешнюю политику: «У нас нет вечных союзников и нет постоянных врагов. Зато наши интересы постоянны и вечны». См.: Речь в Палате общин 1 марта 1848 г.; John Bartlett. Familiar Quotations: A Collection of Passages, Phrases and Proverbs Traced to Their Sources in Ancient and Modern Literature. Boston, MA: Little, Brown, 1992. P. 397 свою волю остальному миру (впрочем, это случается нечасто). Надо сказать, что ООН фактически объединяет в себе две организации: Совет безопасности, который вправе отменять национальный суверенитет, и остальные органы, находящиеся по отношению к нему в подчиненном положении. Необходимость достижения единогласия превращает эти остальные органы в абсолютно неэффективные структуры: Генеральная ассамблея есть не более чем говорильня, а разнообразные агентства лоббируют интересы стран-членов ООН. Кроме того, они служат синекурами для непристроенных дипломатов и лишившихся власти политиков1. После краха коммунизма настал момент, когда Совет безопасности получил возможность действовать так, как ему предназначалось. Однако западные страны этот момент упустили. Во время боснийского кризиса они не смогли договориться между собой, а в Руанде оказались не готовы к совместным действиям. В последние годы США отказывались платить взносы на содержание ООН и своей внешней политикой умаляли значение этой организации. Даже после 11 сентября 2001 года США продолжают действовать без привлечения ООН в любой ситуации, в которой это представляется возможным. Под руководством Кофи Аннана положение дел в ООН несколько улучшилось. Несоответствие между МФТИ и международными политическими институтами привело к заметным перекосам в развитии глобального общества. Международная торговля и глобальные финансовые рынки преуспевают в создании богатства, однако не могут обеспечить решение социальных проблем — сохранение мира, устранение бедности, защиту окружающей среды, соблюдение условий труда и прав человека, словом, все то, что принято называть общественными благами. Экономическое развитие, то есть производство конкретных товаров, имеет приоритет перед развитием социальным, то есть производством общественных благ. И исправить это возможно только через создание благоприятных условий для производства общественных благ. В данном контексте необходимо помнить, что международная торговля, исправно функционирующие рынки и создание богатства сами по себе также являются общественными благами. Антиглобалисты поэтому ведут себя абсолютно неоправданно, стремясь уничтожить МФТИ, эти общественные блага производящие. Всякие попытки «утопить или разгромить» ВТО контрпродуктивны; это все равно, что зарезать курицу, несущую золотые яйца. Вместо агитации против ВТО антиглобалистам следовало бы ратовать за создание не менее эффективных институтов, отстаивающих те цели, которых движение антиглобалистов добивается. ВТО приняло решение начать новый раунд переговоров, получивший название «Раунд развития». Эти переговоры должны сопровождаться и другими «раундами», посвященными ситуации с иными общественными благами. Потребности хорошо известны. Конференция «Навстречу миллениуму», проведенная ООН в сентябре 2000 года, представила на рассмотрение амбициозный, но вполне соотнесенный с реальностью «План развития», декларирующий в качестве целей борьбу с бедностью, контроль за распространением заболеваний, улучшение системы здравоохранения и обеспечение к 2015 году всеобщего среднего образования. В марте 2002 года ООН также провела в Монтеррее (Мексика) международную конференцию по перспективному финансированию. На этой конференции предметом рассмотрения стало именно производство общественных благ. Пока мы не начнем их производить в достаточном количестве, нам не суждено добиться успеха. Задача ВТО состоит в том, чтобы способствовать международному обмену товарами и услугами между заинтересованными партнерами. С этой целью ВТО устанавливает правила, регулирующие товарооборот, и использует эффективную систему убеждения. Существуют две основных причины того, почему такой подход не может быть использован при производстве других общественных благ. Во-первых, у многих стран просто не хватает ресурсов, чтобы соответствовать международным стандартам и требованиям. Во-вторых, весьма затруднительно найти другой столь же эффективный механизм убеждения, как тот, который применяется в сфере торговли (право доступа на рынки). Вместо этого следует использовать финансовые стимулы для поощрения добровольного соблюдения конкретной страной международных правил и принятия международных практик. Лишение же финансовых стимулов может послужить наказанием. Пожалуй, это наилучший способ убеждения в мире, где суверенитет национальных государств является препятствием для внедрения свода международных правил в конкретной стране. Одна из целей настоящей книги — показать, что основанная на своде правил ВТО система производства товаров должна быть дополнена «стимульной» системой производства общественных благ. Глобализация не несет ответственности за все наши текущие проблемы и неурядицы. На сегодняшний день самыми серьезными причинами несчастий и бедности в мире являются вооруженные конфликты, репрессивные и коррумпированные режимы и некомпетентные чиновники — а уж обвинять глобализацию в некомпетентности правительств вряд ли возможно. Глобализация вынуждает конкретные страны повышать свою экономическую эффективность — или, по меньшей мере, сокращать присутствие государства в экономике. В то же время она делает мир все более взаимозависимым и увеличивает ущерб, который могут нанести миру внутренние проблемы отдельных стран. Поэтому недостаточно только обеспечить, на надлежащем уровне и в глобальном масштабе, производство общественных благ; нужно также искать способы улучшения политических и социальных условий в отдельно взятых странах. Осознание этой необходимости — вторая из главных целей настоящей книги. Террористические атаки 11 сентября самым трагическим образом напомнили нам о том, сколь взаимозависим современный мир и сколь важно для нашей безопасности, чтобы и другие страны улучшали социальные условия. Усама Бен Ладен не сумел бы организовать нападение на США, не будь у него безопасного убежища в Афганистане. И не требовалось дожидаться 11 сентября, чтобы это понять. С конца «холодной войны» большинство кризисов, завершавшихся кровопролитием, возникало как внутренний конфликт, а не как конфликт между государствами. В годы же «холодной войны» за локальными кризисами и их развитием бдительно следили обе сверхдержавы. С завершением «холодной войны» надзор заметно ослабел, и ныне для привлечения внимания мирового сообщества к локальным конфликтам требуется, чтобы в них обязательно пролилась кровь. Только в этом случае мировое сообщество вмешивается в происходящее. Внешние интервенции, как правило, сводятся к карательным мерам. Исключения из этого правила крайне редки. После завершения Второй мировой войны Соединенные Штаты предложили Европе «план Маршалла». После краха советской империи подобных предложений уже не последовало. Ныне США оказывают помощь иностранным государствам в размере жалких 0,1 процента от своего ВВП (по «плану Маршалла» этот показатель равнялся почти 3 процентам). Соотношение размеров финансовой помощи и объема ВВП демонстрирует не слишком приглядную картину. Превентивные меры, основанные на позитивном стимулировании, гораздо предпочтительнее интервенций в разгар кризиса. Они гораздо менее затратны и причиняют гораздо меньше страданий людям. Опыт показывает, что предотвратить кризис никогда не рано. Интервенции в зародыше кризиса вряд ли попадут в заголовки новостей; недаром говорится: «О предотвращенном кризисе предпочитают умалчивать». К тому моменту, когда противостояние выливается в кровопролитие, уже чрезвычайно сложно становится не допустить усугубления конфликта. Даже в такой стране, как США, где правит закон, нередко можно услышать призывы к мщению. Впрочем, на начальных стадиях кризиса довольно сложно предсказать, обернется ли он кровопролитием. Это — весомый аргумент в пользу общества, которое я называю открытым, в котором противостояния возможно предугадать и в котором существуют специальные институты разрешения конфликтов. Разумеется, конфликты возможны и в открытом обществе, но здесь они имеют меньшую вероятность перерастания в кровопролитие. Поэтому для Соединенных Штатов и других демократических государств жизненно необходимо заботиться о качестве управления государством и содействовать появлению открытых обществ по всему миру. Этого нельзя добиться с помощью военной силы, зато появление открытых обществ будет неуклонно снижать необходимость использования этой силы для ликвидации кризисов. Демократию и открытое общество невозможно навязать извне, поскольку на пути внешнего вмешательства стоит принцип национального суверенитета. Здесь поможет только укрепление гражданского общества и стимулирование национальных правительств в их движении к экономическим и политическим реформам. Оба предложения, выдвигаемых в этой книге, имеют общий знаменатель. И производство общественных благ, и улучшение внутренних условий жизни конкретных стран требуют перераспределения ресурсов от богатых стран к бедным. Это перераспределение противоречит основному тезису рыночных фундаменталистов, которые утверждают, что рынки, предоставленные сами себе, способны обеспечить наилучшее распределение ресурсов. Перераспределение, предлагаемое существующими МФТИ, неадекватно ситуации в мире. Большая часть средств МВФ используется для поддержки стран, в которых произошли кризисы. Основной задачей Всемирного банка является предоставление займов; проценты с этих кредитов определяют размер финансовой помощи, которую он в принципе может оказать. ВТО вообще игнорирует проблему распределения ресурсов. Между тем, и эти МФТИ могут сыграть намного более конструктивную роль — об этом пойдет речь в последующих главах; тем не менее, назрела необходимость создания новой международной организационной структуры, ориентированной конкретно на распределение ресурсов. Таков недостающий элемент в современной схеме международных взаимоотношений, и о нем подробно будет рассказано Убедить богатые страны в том, что нужно делиться ресурсами, чрезвычайно сложно. Прошло более 30 лет с тех пор, как комиссия Пирсона приняла — а ООН одобрила — показатель в 0,7 процента от ВВП в качестве официального размера помощи иностранным государствам от стран-доноров. Этого показателя сумели достичь только пять стран1. Доля США в 2000 году не превышала 0,1 процента от ВВП страны, а применительно ко всем развитым странам вместе взятым она составляла 0,24 процента от общего ВВП. И основную вину за это несут США. Далеко не случайно то, что международное перераспределение ресурсов оказалось столь мизерным и что США выделяют на международную помощь наименьшую среди всех развитых стран сумму. Существует твердое убеждение, особенно прочное в США, что иностранная помощь неэффективна, а порой даже откровенно вредна. И, что гораздо хуже, это убеждение имеет под собой определенные основания. Я полагаю себя вправе рассуждать об этом, поскольку лично участвовал в помощи ряду иностранных государств и потратил за последние пять лет на эти цели (содействие в становлении открытого общества) приблизительно 245 миллионов долларов. Поэтому я отчетливо сознаю все недостатки системы иностранной помощи, особенно при нынешних правилах ее регулирования. Мой собственный опыт убеждает меня, что эту систему возможно кардинально улучшить, если взяться за нее, всерьез. Кстати сказать, недостатки нынешней системы заметны не мне одному. В последние Дания, Норвегия, Нидерланды, Швеция и Люксембург годы многие международные организации, включая Всемирный банк, Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), а также страны-доноры и независимые эксперты прилагали существенные усилия, дабы оценить эффективность иностранной помощи и выработать способы ее «модернизации»; и на наших глазах — признаем это — складывается новая парадигма. В ее основе лежит метод более тесного приобщения страны-реципиента к программам, которые ориентированы конкретно на нее и которые одновременно повышают ответственность реципиента за расходование средств и стимулируют его к необходимым действиям. С моей точки зрения, при традиционном распределении иностранная помощь имела пять основных недостатков: - во-первых, международная помощь служит, скорее, интересам стран-доноров, а не стран-реципиентов. Предоставление помощи зачастую диктуется соображениями национальной безопасности и геополитическими мотивами, вне зависимости от уровня бедности реципиента или его политического строя. Помощь Африке в годы «холодной войны» дает нам несколько показательных примеров. После падения Берлинской стены Западная Германия, стремясь зафиксировать факт воссоединения немецких земель, оказывала существенную финансовую помощь Советскому Союзу, не контролируя при этом, на что расходуются предоставленные средства. Позднее геополитическим пансионером Запада стала Украина. Поскольку основной причиной бедности страны является неэффективное управление, было бы гораздо лучше, обращай страны-доноры больше внимания на политическую ситуацию в странах-реципиентах. Во-вторых, страны-реципиенты редко воспринимают инвестиционные проекты, предлагаемые и осуществляемые «со стороны», как свои собственные. Когда эксперты уезжают, проект хиреет на глазах. «Импортированные» программы нередко не «пускают корней». Страны-доноры, вдобавок, предполагает политику реципиентов». Многочисленные анализы эффективности международной помощи и методов международного финансирования доказывают, что чем выше степень «причастности» реципиента к предлагаемым реформам, тем вероятнее успех. В докладе МВФ, подготовленном по итогам нескольких семинаров, говорится: «Политика не изменится в сколько-нибудь существенной степени до тех пор, пока власти страны не воспримут предложения из-за рубежа как свои собственные и пока эти предложения не получат широкой общественной поддержки внутри страны». Опасения относительно чрезмерной «обусловленности» властей конкретной страны побудили МВФ перейти к относительной «национализации» реализуемых фондом программ. См.: «Conditionality in Fund-Supported Programs — Overview», prepared by the Department of Policy Development and Review, IMF, February 20, 2001. § 14.те
Коллиер и Доллар прямо утверждают, что «по данным исследования, страны-доноры не оказывают никакого (во всяком случае, позитивного) влияния начитают предоставлять средства через своих граждан, которые действуют как «агенты» международной помощи. Даже международные организации оказывают предпочтение иностранным экспертам, а не созданию национальных предприятий. Эксперты же отчитываются перед теми, кто им платит. Никто, исключая мои фонды и недавно учрежденную программу развития ООН (UNDP), не готов платить экспертам, подотчетным стране-реципиенту. В результате реципиентам зачастую недостает возможностей воспринять помощь. В-третьих, международная помощь, как правило, предоставляется на межправительственном уровне. Правительство страны-реципиента зачастую выступает как казначей, распоряжаясь полученными средствами по собственному усмотрению. В некоторых случаях финансовая помощь из-за рубежа становится единственной гарантией пребывания непопулярного в стране правительства у власти. В-четвертых, страны-доноры настаивают на сохранении национального контроля над предоставляемой помощью, что ведет к отсутствию координации. Когда доноры конкурируют между собой за предоставление помощи, правительству страны-реципиента значительно легче использовать эту помощь по собственному усмотрению. Так было, например, в Боснии, где международная помощь оказалась растраченной и послужила питательным «сырьем» для вражды местных группировок. Наконец, в-пятых, международная помощь должна быть признана рисковой инвестицией. Намного труднее принести благо, чем заставить предприятие приносить прибыль. Не существует универсального мерила социальных благ, тогда как с прибылью всем все понятно. Тем не менее, международной помощью распоряжаются чиновники, которые, рискуя, многое теряют и мало приобретают. Вполне естественно, они будут избегать риска, и потому результаты столь плачевны, особенно если оценивать их по тем же стандартам, что и прочую бюрократическую деятельность, не делая скидок на сопряженные с предоставлением и распределением финансовой помощи трудности. Тем более удивительно, что международная помощь все же принесла ряд позитивных результатов в странах с переходной экономикой — к примеру, помогла центральным банкам, финансовым рынкам и судебным системам в этих странах. Иными словами, несмотря на все свои недостатки, международная финансовая помощь может быть весьма действенным инструментом. Мои фонды работают по иным принципам. Их главной задачей является содействие построению открытого общества. Каковы бы ни были их прочие заслуги или промахи, главное то, что они всегда действовали и действуют в интересах стран-реципиентов. По возможности ими руководят граждане тех стран, в которых эти фонды находятся. Совет, состоящий из граждан конкретной страны, определяет текущие приоритеты. Эти фонды работают совместно с национальными правительствами, когда предоставляется такая возможность, или независимо, когда такой возможности нет; порой они становятся в открытую оппозицию правительству. Разумеется, в сотрудничестве с правительством осуществлять деятельность намного легче; но при отсутствии такого сотрудничества фонд ощущает в обществе потребность в себе и получает общественное признание, поскольку предлагает иные пути продвижения к гражданскому обществу. Как правило, чем хуже правительство, тем лучше фонду, поскольку он добивается своей деятельностью общественной поддержки. Открытое общество часто путают с обществом гражданским. Но на самом деле гражданское общество — лишь составная ча
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-16; просмотров: 155; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.145.44.22 (0.021 с.) |