Все рассмеялись. Синма надела кольцо и увидела обиженную, нахохлившуюся сюсьму. Она стояла поодаль и, похоже, не собиралась мириться. Пеля тоже надел своё кольцо, но никого не увидел.

- Сюсьма, пожалуйста, прости нас: мы не хотели никого оставлять. Просто Мара не услышала, когда мы ей говорили о вас.

- Нет-нет, это вы наверное, застыдились нас. А разве можно стыдиться друзей, какие бы они некрасивые не были?!

Пеле опять стало страшно: слышать знакомый голос и не видеть, кто говорит! Он никак не мог привыкнуть к таким ужасным превращениям.

- Ну ладно тебе, Сюсьма, - замурлыкал Гуся, - прости уж их! Они и так наказаны за свою оплошность. - Да покажись, наконец, смотри: Пеля дрожит от страха!

- Ну ладно, дайте мне вашу добытую монету, унесу ее назад к яге, - так и не пожелала показаться Сюсьма Пеле, ­а вы пока тут перекусите.

Гуся открыл пестерь и вытащил оттуда разную вяленую рыбу и ржаной каравай. Затем торжественно вытащил из пестерька последний маленький свёрточек, развернул тряпицу... В ней блистала серебряная монета с пасами:

- Откуда?! - в один голос воскликнули Синма и Пеля.

- Благодаря тому что вы старательно отвлекали ягу и её дочку, Сюсьме удалось стащить эту монету. Пока вы мыли и стирали, мы с Сюсьмой были в пути, а когда Синма стала лечить ягу, Сюсьме удалось проникнуть в пятый угол избушки, где хранилась монета...

- Ну-ка, кончайте разговоры, - откуда ни возьмись рядом выросла Сюсьма, ­что-то ты, Синма, видимо, перепутала в лечении чирьев: на месте старого у яги выросло девять новых. Она в ярости! Хорошо, что чирьи отвлекают ее от мыслей о монете. Потарапливайтесь!

Перекусив на скорую руку, друзья подошли к броду. Река в этом месте была буквально чёрная, а из воды торчали большие камни. Перепрыгивая с камня на камень, Сюсьма, Синма и Пеля легко перебрались на другой берег. Засомневавшийся в себе Гуся поскользнулся на первом же камне угодил в воду да так и добрался де другого берега: где вброд, где вплавь.

Когда чудок выбрался на берег и отряхнулся, друзья ахнули: чудок в три раза уменьшился в размерах и стал похож на обыкновенного кота.

- Ну ничего что я стал котом, зато теперь я смогу навсегда остаться с моим друзьями и жить на земле, - пытаясь говорить радостно, промолвил чудок, но голос его задрожал от отчаяния.- Да я сам виноват - засомневался в свои силах. А когда сомневаешься - никогда не допрыгнешь!

- Что верно, то верно, - сказала Сюсьма - но я уже о другом... Мы попали в страну болот. Эта страна называется Нюрма,

царица в ней - ёма, по имени Кикимора. Когда-то орты любили Ёму и поклонялись ей, приносили в дар хлеб, мёд, рыбу. Ёма одаривала их за это клюквой, черникой, брусникой, морошкой. Из-за чего оборвалась эта дружба, я уж не знаю. Только однажды орты стали рассказывать про неё страшные вещи. Говорили, что она колдунья, что крадёт детей и съедает их. Придумали даже такую дразнилку:

Ма ты, ёма,

Ма-кулёма.

Сломанный рог,

Искривлённый рот,

Грабли - руки,

Ноги как крюки!

Благодаря клевете, придуманной ортами, ёма и вправду превратилась в нечисть. Так что приготовьтесь: ёма примет вас как настоящих предателей.

МА

Искать ёму пришлось недолго. Не успели друзья отойти от берега, как услышали: «Ики-ки-ки-ки!» - Да, несомненно, это была она. Друзья поспешили на звук ее голоса.

- Ки-ки, ики-ки! - продолжала звать Кикимора. Теперь голос послышался правее, и они повернули направо, при­бавив шаг.

- Ики-ики-ки-ки! - вдруг услышали они совсем близко, но сзади. Резко развернувшись, Синма и Пеля разом ухнули в болото. Осторожный кот остался сидеть сзади на кочке. Су­седку, растерянно затрепетав, повисла над болотом, став полупрозрачной.

- Ики, ки-ки! - послышалось рядом.

Брат с сестрой рванулись, чтобы выйти из болота, но оно стало затягивать их. Рванулись ещё - и оказались в тине по горло.

- Тише, тише, не шевелитесь и не дышите! - озабоченно замурлыкал Гуся. Отскочив назад, он умудрился найти где­-то шест, бросил его брату с сестрой. Тут и Сюсьма, придя в себя, ухватилась за шест, помогая Гусе вытягивать друзей. Выбравшись из ямы, брат и сестра оказались обмазанными с ног до головы липкой тиной. Хорошо ещё, что Синма догадалась пришить перед дорогой внутренний кармашек для монет. Озабоченно пощупав свой «портмонет», она убедилась, что все четыре монеты на месте, хотя и тоже в тине.

Делать нечего - пришлось идти даль­ше грязными. Посмотрев на пестерь, который был за плечами Сюсьмы, Пеля радостно воскликнул:

.

- Кажется, я знаю, что нужно делать! Он попросил вытащить из пестерька ломоть хлеба, две рыбины и, положив их на кочку, сказал:

Бабушка ёма,

Мы принесли тебе рыбки и хлеба,

Прими от нас, бабушка ёма,

Наш гостинец скромный,

Нe прячь от нас, ёма, дорогу.

Открой тропинку к своему nорогу!

Синма, увидев надетое кольцо брата, тоже надела своё. Ну конечно же, аккуратный, скромный домик ёмы возвышался рядом, в метрах тридцати от них. Все двинулись к жилищу ёмы, теперь уже ступая медленно и осторожно.

Немного отойдя, Синма обернулась и увидела, как из болота вынырнула зеленовласая девчонка, схватила хлеб и рыбу и нырнула назад в болото.

- Ну, здравствуйте, гости дорогие! Не ждала, не ведала, что пожалуете к нам, - встретила приветливо их ёма Кикимора. - За хлебушек спасибо вам, давно не пробовали, а насчёт рыбки зря побеспокоились - озеро-то, благо, рядышком - сами ловим.

Домик ёмы был опрятным и внутри: ничего лишнего, все на своих местах. Сама Кикимора была высокая, статная, с большим носом, в скромной одежде болотного цвета. С одеждой сливались и распущенные зеленоватые волосы.

Лишь глаза старухи были хитрющие, с веселым прищуром.