Образец сценария семинара для взрослых

ПО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЮ НАСИЛИЯ НАД ДЕТЬМИ (ПНД)

Здравствуйте, я рад приветствовать нас на нашем семинаре по предупреждению насилия над детьми Сегодняшний семинар — это первый шаг в освоении этой программы: работа с персоналом школ. Мы опишем вам программу ПНД и предоставим начальную информацию на тему деформирующего отношения к детям - как часто это происходит, с кем, кто совершает насилие, как распознать ребёнка, подвергнувшегося насилию, как сообщать о насилии, как разговаривать с ребенком, жалующимся на деформирующее обращение, и, наконец, о некоторых местных ресурсах, которые вам хотелось бы использовать, если возможным станет практическое решение проблемы. Нет, наверное, ни одной другой группы, кроме разве что родителей, которая играла бы более значительную роль в жизни наших детей, чем учителя и школьный персонал. Итак, мы приветствуем вас и приглашаем задавать вопросы, обогащаться знаниями в этой сфере и присоединяться к нам в вере, что предупреждающее обучение есть наиболее эффективный способ бороться с деформирующим обращением.

Прежде чем мы займемся темами, которые я упоминал ранее, позвольте мне быстро пояснить вам, что такое Программа ПНД. Хотя в Нью-Джерси она работает уже с 1985 года и была представлена более чем миллиону детей, родителей и учителей, программа ПНД началась в Коламбусе. штат Огайо, в 1978 году.

Там случилось так, что была изнасилована второклассница. Родители школьников начали замечать, что их дети демонстрируют те типы поведения, которые свойственны чрезвычайно напуганным детям - мочатся в постель, переживают кошмары, боятся оставаться одни. В попытке помочь детям чувствовать себя не такими уязвимыми, более сильными, они пришли в местное отделение "Женщины против насилия" в Коламбусе. Там и родилась эта программа. С тех пор сценарий был использован в 36 государствах, таких как Ирландия, Западная Германия, Коста-Рика, Израиль, Великобритания, Канада, Багамские острова, Нидерланды. Венгрии и Молдова.

Он был переведен на семь языков, включая американский язык жестов. О нем многие отзываются как об "одной из самых информативных и инновационных программ по предупреждению насилия в сегодняшнем мире". Объяснение его успеха — в самом факте его основания: базис его философии в укреплении силы и позитивных основ у детей. Когда программа только проходила стадии развития, основатели спрашивали себя, что будет наиболее успешным подходом к проблеме. Они ясно видели, что для эффективной профилактической работы в любой стране первым делом надо помять, что же происходит и как. Если вы не понимаете отчетливо, как что-то происходи т, вы будете беспомощны в деле предупреждения этого "чего-то".

Они решили разобраться в их собственной программе. Понемногу она превратилась в одну из лучших программ предупреждения насилия в стране. Они вгляделись еще пристальнее в то, что делали. Очень быстро они поняли, что их методы работы с взрослыми женщинами заключаются в том, чтобы разрушить мифы о том, как нападают на женщин, и заменить их реальностью. Позвольте мне объяснить, что я имею в виду:

Раньше верили (и в некоторых местах нее еще верят), что на женщин нападают в темных аллеях в три часа ночи, если они одеты в облегающие кофточки и мини-юбки. Что мужчины, нападающие на них, это обычно цветные, одетые в тюремное тряпье, потому что только что сбежали из тюрьмы, и что его одолела страсть просто потому, что он проходил мимо.

Годами женщины верили в эти истории. Годами женщин готовили защищать себя в таких ситуациях. Реальность сексуальных преступлений против женщин далека от этих сцен. Организации, подобные коламбусовской "ЖПН", стараются приготовить женщин к реальности.

Они учат, что все женщины всех возрастов могут стать объектами изнасилований. Что жертвами становятся женщины, одетые в спецовки, униформу официанток и халаты уборщиц. Они учат, что изнасилование редко зависит от экономических или социальных причин - статистика показывает, что черные мужчины также насилуют черных женщин, латиноамериканцы насилуют латиноамериканок, а белые традиционно насилуют белых женщин. Куда важнее то, что они узнали, что эти изнасилования в 50-60% случаев совершались теми, кого жертва знала, и не в темных аллеях, а чаше всего дома или в семенной обстановке. И, наконец, мы осознаем, что сексуальное насилие не имеет ничего общею с похотью: это проблема власти. Нападающий хочет покорить другого человека.

Вот тут вы можете спросить, какое все это имеет отношение к нашим теперешним проблемам? Все очень просто. Те, кто занимался работой по предупреждению изнасилований, а не мифами о них, поняли, что обучение женщин реальности нападения есть единственный наиболее эффективный способ уменьшить их уязвимость. Женщина, которая ожидает, что на нее могут напасть, когда она идет по улице, даже не задумывается об этом, когда открывает знакомому дверь. Однако статистика практически каждого исследования описывает подобную ситуацию как предельно опасную.

Создавая программу, которую представляем вам сегодня, мы стремились ввести в действие ту же философию. Давайте учить детей реальности того, как происходят нападения. Только так они могут быть готовыми и спокойно справятся с ними. В 1978 году такое мышление казалось революционным. Сегодня это основа любой действенной программы предупреждения.

Позвольте мне показать вам, каково сходство между нападениями на женщин, о которых мы только что говорили, и нападениями на детей. Вы увидите, как мы установили, что это те же мифы, та же неверная картина того, как происходят нападения на детей.

Большинство людей издавна считают, что типичная сцепа покушения такова: маленькая восьмилетняя девочка с хвостиком на затылке идет домой из школы, и однажды появляется незнакомец — грязный старикашка, в грязном плаще и на ободранной машине. Он предлагает девочке сладости, утаскивает ее прочь за школу и там на нее покушается.

Прежде всего, на мальчиков нападают так же, как и на девочек. Национальная статистика подтверждает факт, что одна из четырех девочек и один из пяти мальчиков подвергнутся сексуальным нападениям прежде, чем достигнут 18 лет. Те из нас, кто занимается этой работой, встречали многих исследователей, кто утверждает, что пропорция 1:4 приложима к мальчикам так же, как и к девочкам. Второе: на детей нападают повсюду - и на одиночек и в группах. И нападающий незнаком им только в 13-15% процентах случаев. В зависимости от того, какое исследование вы предпочтете, статистика показывает, что дети знакомы с насильником в 85-98% случаев. И не просто знакомы, а часто испытывали чувство любви и доверия. И, наконец, почти в половине случаев насилие имеет место либо в доме жертвы, либо в доме насильника.

Сходство этих двух типов покушений тревожит. Но именно это сходство и стало краеугольным камнем проекта ПНД. Он основан на обучении детей реальности насилия: так они будут лучше готовы распознать и действовать в потенциально опасных ситуациях. Являются ли эти ситуации сексуальным насилием, о котором мы говорили, или простым хулиганством на игровой площадке, философия ПНД в любом случае помогает детям быть менее уязвимым.

Итак, вернемся снова в Коламбус 1978 года и в ту организацию, которая подошла вплотную к предложению некой эффективной профилактической программы для детей.

Они знали, что какую бы программу они ни создали, она должна иметь дело с реальностью, а не с мифами. Поэтому первой их целью было оценить то, что уже существовало для детей. Что уже сделали? В 1978 году выбор был невелик. Они обнаружили, что почти вся профилактическая информация, получаемая детьми, делится на две категории - и каждая говорит о попытке контролировать чье-то поведение. Первая – это попытка контролировать поведение насильника. Такой метод называется преследованием. Обрисовать его можно примерно так - возьмите всех насильников, растлителей детей во всем мире, заприте их, выбросите ключ, тут и конец проблеме. Пожалуйста, поймите меня правильно. Конечно, преследование преступления - это очень важная часть нашего общества, но это не самая действенная модель предупреждения события. Почему? По ряду причин: прежде всего это уже происходит после случившегося. Это предпринимается лишь после того, как на ребенка нападут, и виновник будет передан правосудию. Ребёнок не чувствует себя безопаснее и увереннее, когда его выталкивают за дверь класса и говорят: «Не волнуйся, дружок, если кто-нибудь побеспокоит тебя по дороге домой, мы его, черт побери, под землей достанем!» Второе, статистические данные подтверждают, что преследование не уменьшает преступлений. Может быть, кто-то слышал о Нике Гроте, который провел большую работу с заключенными - насильниками. Он высчитал, что в среднем жертвой насильника, прежде, чем его поймают, могут стать 60,2 ребёнка, или один и тот же ребёнок может стать жертвой 60,2 раза.

Если Нью-Джерси следует общим нормам, то уровень приговоров по штату для насильников менее 3%. Так что страх наказания не слишком удерживает.

Итак, если мы не можем контролировать преступника, го можем выработать стратегию второго типа - контролировать поведение жертвы. Мы называем это избежанием; женщин в нашем обществе учат этому с детства. Пока ты ребёнок, избежание преподается так: «Не выноси мусор после девяти часов вечера. Всегда смотри на заднее сиденье, прежде, чем залезть в автомобиль. Всегда держи наготове ключ, когда подходишь к двери. Не открывай никому после такого-то часа». Ну и так далее. Имеется сто тысяч объяснений, почему ты сам виноват, если на тебя напали. Что ж, возможно, тебе просто не удалось избежать ситуации.

Пример, который мы приводили насчет женщин, легко переносится на детей. Если ты ребёнок, стратегия избежания формулируется так: «Не езди на велосипеде в парках. Не объясняй дорогу незнакомым. Всегда ходи с другом».

Хотя мы и пользуемся такими примерами в некоторые моменты нашей жизни и с нашими детьми, они не содержат первичной предупреждающей информации, которую мы, родители и учителя, должны дать нашим детям.

Только избежание не может быть положительным или действенным для наших детей. Оно может оказаться даже опасным. Ребёнок, воспитанный, чтобы избегать, оказавшись в опасной ситуации, не найдет возможностей, стратегии, навыков для решения проблемы. Он будет беспомощен.

Такой образ мыслей лишит нас здоровых, подвижных, независимых детей, Он перенесет вину не на насильника, а на самого ребёнка.

Одна из программ ПНД рассказывает историю про мальчика, на которого напали в местном парке. Он отказывался говорить об этом, потому что, как он сказал, "мне не надо было ходить в этот парк, мне запрещали там появляться".

Избежание не только переносит вину на ребёнка, он имеет и еще один главный недостаток. Оно создает страх. В наши дни есть немало и взрослых, которые не выходят из своих квартир. Им привозят пищу и лекарства, даже доктора приезжают к ним в их маленькие убежища. Их главная стратегия предупреждения насилия - уклонение. Есть дети, которые ведут себя таким же образом. Один ребёнок на семинаре по ПНД описал незнакомца как того, кто "режет тебя на куски и прячет в багажник своей машины". Избежание создает страх и паранойю. Дети нуждаются в положительной информации, воодушевляющей и придающей сил; в том, что поможет им идти легко и с высоко поднятой головой, чувствовать уверенность в себе, своей семье и в тех, кто вокруг.

После анализа того, что уже предоставляется детям, первые разработчики ПНД решили, что ни преследование, ни избежание не могут быть эффективными методами предупреждения. Они решили рассмотреть проблему под другим углом; уязвимость. Почему дети уязвимы перед насилием? Как можем мы, учителя, родители и вес остальные, кому дороги дети, помочь снизить эту уязвимость? То, что они открыли в 1978 году, является основой ПНД и в 90-х. Дети уязвимы, потому что им недостает информации и потому, что они так изолированы. Если мы можем изменить эти три переменные, мы серьезно снизим уязвимость каждого ребёнка в этой части общества.

Рассмотрим, как такой подход приложим к профилактике и предупреждению насилия.

Иногда учителя и, в особенности, родители боятся напугать или смутить своих детей и потому ограничивают информацию, которой могут поделиться с ними. Нам следует помнить, что информация о чем-либо делает нас менее уязвимыми и менее боящимися какой-то темы или предмета. Позвольте привести пример. Когда мои дети были маленькими, их приходилось возить в машине пристегнутыми и пользоваться ремнями безопасности. Их учили пользоваться нужной дверью на случай пожара, учили, как себя вести, если на них попадет огонь - "Остановиться, упасть и кататься" показывали аварийный выход из домов. И каждый год все больше детей погибает от деформирующего обращения и заброшенности, чем от пожаров и аварий, вместе взятых. Какая жуткая статистика!

Это означает совершенно ясно, что мы должны дать детям информацию. Эта информация не должна при всем реализме быть пугающей, ее следует подавать так, чтобы ребёнок чувствовал, что владеет ситуацией. Чтобы научить ребёнка защитить себя, не надо его пугать. Например, когда мы учим наших детей переходить улицу, мы не выводим их на угол, не показываем на приближающийся грузовик и не говорим: "Побежишь сейчас, и этот грузовик тебя раздавит - все кости переломает, все кровью забрызгает, а голову всмятку". Конечно же, нет! Мы очень осторожно поясняем, что означают сигналы светофора и как на них реагируют машины. Потом объясняем, как важно оглядеться и убедиться, что машины стоят. Со всей этой позитивной и придающей сил информацией наш ребёнок будет встречать потенциально опасную ситуацию, угрозу жизни без особенного стресса или страха. Вот что мы стараемся выработать у детей на наших семинарах - позитивную стратегию, стратегию, которая воспитывает силу и способность не становиться жертвой.

В дополнение к предоставлению большего количества информации для наших детей мы должны еще и подталкивать их к использованию этой информации. Когда я говорю об этом в любой группе, обычно поднимаются брови, слушатели закатывают глаза и думают: "Гражданка, расслабься. Детям и без того много воли дают!"

Я тут говорю не о праве не спать после 23.00, не есть кашу или праве носить жуткие майки в школу. Детям нужно знать, что взрослые авторитеты не всегда главные — есть случаи, когда их права перевешивают власть взрослых. Они должны распознавать эти случаи и пользоваться ими, по крайней мере, знать, как поступать. Позвольте мне дать вам пример, который прояснит, что я имею в виду.

Была у нас в программе ПНД маленькая девочка, второклассница, которой две недели подряд говорили по телефону жуткие непристойности, Обычно к телефону первой подходила она и слушала, пока говоривший не вешал трубку. В конце второй недели звонок отследили, и звонившего арестовали. Девочку спрашивали, почему она никогда не вешала трубку (вот опять — девочка отчасти виновата, что слушала?), и ее реакция была типичной реакцией ребёнка, воспитанного в неразборчивом почитании взрослых: "Это было бы невежливо". Нам надо учить наших детей, что бывают случаи, когда взрослый не заслуживает уважения – что авторитет взрослых никогда не подавляет право ребёнка быть в безопасности.

Последняя фаза уменьшения уязвимости ребёнка - уменьшение его изолированности.'

Дети в основном воспринимают других детей как тех, с кем можно играть. Они редко думают друг о друге, когда нуждаются в поддержке, ПНД поощряет детей помогать друг другу.

Дети так же должны делиться опытом, как и мы. Сколько раз вы сидели на кухне и делили чашку чаю с приятельницей или приятелем, у которого проблемы и которому надо "излить душу"? У детей те же нужды. Им надо делиться друг с другом. Лучший пример, который я могу привести касательно детской поддержки друг друга, был в семинаре ПНД для четвероклассников.

Маленькая девочка по имени Эми пришла рассказать нам о своей подруге Ким. Ким несколько раз была у Эми дома и однажды осталась ночевать у нее. Когда девочки надевали пижамы, на спине и ногах Ким Эми заметила черные и синие пятна. Ким сказала, что ее побила мама. Когда после следующего урока пришла Ким, она подтвердила, что это происходит регулярно. Был отправлен доклад в Комиссию но делам несовершеннолетних. Когда прибыла дознаватель, она спросила, не хочет ли Ким, чтобы во время опроса тут была учительница или школьная медсестра, Ким отказалась от обеих. Вместо этого она попросила позвать свою подругу Эми. Они сидели там вместе, держась за руки, пока Ким рассказывала о повторяющихся избиениях. Однажды Ким даже замолчала и, казалось, боялась рассказывать дальше. Когда она снова заговорила, ее девятилетняя приятельница протянула руку, погладила ее по ноге и сказала: "Ты просто здорово сделала, Ким. Расскажи им все".

Детям нужны друзья, так же, как и взрослым. У них нет групп поддержки, служб, которыми они могут воспользоваться. Мы должны увеличить в нашем обществе число взрослых, к которым дети могут обратиться за поддержкой. Будет отлично, если мама и папа всегда будут к услугам детей, но мы обманываем себя, если верим, что это возможно всегда. Поэтому важно научить их заботиться друг о друге. Важно также, чтобы и мы заботились друг о друге.

Важнейшим достижением этой программы является также се уровень, нацеленный на самые первые слои общества, уровень "корней травы ", опора на общественность в деле предупреждения насилия. Мысль, что если один ребёнок в обществе под угрозой, то все отвечают за его защищенность и придание ему силы. Делая это, мы защищаем самих себя.

Именно поэтому ПНД проводит семинары не только для детей, но и для персонала школ и родителей. Всем надо знать, как предотвратить насилие, не дать ему произойти, и что делать, если оно все-таки случилось.

Следующая часть нашей церемонии объясняет, какие семинары мы проводим в вашей школе. Мы покажем вам краткую видеозапись и попросим вас задать потом вопросы или прокомментировать.

Семинары К-6 проводятся нашими специалистами в каждом классе и возглавляются тремя экспертами ПНД. Дети допускаются к занятиям, если их родители не присылают розданные им накануне "квитанции несогласия". Дети, вернувшие такие квитанции, не получают допуска к семинарам. К слову, по штату их число меньше 1%. Однако если у вас будет ребёнок, родители которого отказали ему в разрешении участвовать в программе ПНД, пожалуйста, сделайте все, чтобы в этот час он не ощущал себя наказанным.

Семинар проводится человеком, которого мы называем "Главным ведущим". Он говорит больше всех, а двое остальных ведущих ПНД играют нужные роли в трех демонстрируемых сценках.

Первая часть программы говорит о правах. Каковы самые основные права? Что происходит, когда кто-то посягает на эти права? Затем идет сценка, где появляется хулиган. Когда она заканчивается, главный ведущий и дети проводят "мозговой штурм" на тему, что плохо в показанной сцепке, Какие права были нарушены? После направляемой групповой дискуссии ролевая игра повторяется с учетом их предложений и с участием школьников-добровольцев. Шестиклассники откликаются так же горячо, как и первоклассники.

Все три сцепки-ситуации разыгрываются в одной манере, за исключением третьей. Здесь школьники для участия не приглашаются.

Ролевые игры затрагивают три вида покушений, начиная с самого простого хулиганства и доходя до незнакомца и насилия при участии знакомого взрослого. Порядок тщательно продуман, чтобы показан, детям этапы от элементарного бытового насилия до более сложных типов насилия, включая насилие со стороны тех, кого ребёнок знает и кому доверяет.

В ходе семинара мы учим детей тому, как важно быть уверенным в себе, рассчитывать на поддержку сверстников и возможность кому-то сказать. Эти три стратегии закрепляются в каждой сценке.

В своих информационных пакетах вы найдете образец сценария для такой сценки. Он называется "Ролевая игра "Взрослый, которому я доверяю". Если вы можете взять его сейчас, я хотела бы обсудить его с вами. Пока вы его ищете, позвольте мне объяснить, почему он оказался так важен для нашей работы. Большинство из вас, я уверена, знают, что ваши ученики любят смотреть, как вы участвуете в том, что они делают, идут ли они в спортзал или скачут через веревочку, либо стараетесь выговаривать скороговорки так же быстро, как они. Они рады видеть взрослых, участвующих в их жизни, в том, чем они сами заняты в этот миг. Эта ролевая игра вызывает смешки и хихиканье, когда мы объясняем, что "теперь ваша классная руководительница может присоединиться к нам в нашей четвертой сценке".

Цель этого, как вы можете видеть - рассказать детям в ясных словах и выражениях, что если они чувствуют угрозу, опасность, здесь в школе всегда есть кто-то, кто выслушает их и будет за них. Звучит очень просто, и все же мы знаем теперь сотни учителей, которые говорят нам, что из-за этой сценки дети приходят к ним через две, четыре, шесть недель после семинара и доверяют им ситуации, которые их пугают.

Позвольте мне просто добавить, что наше участие в этой сценке исключительно добровольно. Если вы чувствуете, что не можете или не хотите изображать взрослого, которому дети доверятся, мы просим вас найти кого-то еще в школе, кто примет на себя эту роль для вашего класса. Когда персонал ПНД придет в ваш класс, вас обязательно спросят, примете ли вы участие. Если нет, назовите, пожалуйста, имя человека, который сможет, и устройте так, чтобы к семинару этот человек был в аудитории к нужному времени. Таким образом, теперь, когда введение закончено, я думаю, что все будет сделано как надо. Если же кто-нибудь хочет спросить, сколько учителей отказывается, то по нашему опыту цифра в целом штате очень маленькая.

Однако заставлять кого-то делать что-то, что ему неудобно, означает ничего не добиться.

Прежде чем мы сделаем небольшой перерыв, разрешите мне еще раз напомнить наши просьбы к вам (будьте осторожны в выборе слов; "требования" плохой термин), пришедшим в наш класс на эту чудесную и иногда очень энергичную программу.

Мы раздадим детям карточки с именами. Если у вас будет время подготовить их заранее, это будет чудесно. Если нет, мы напишем их, переходя от ребёнка к ребёнку. Мы попросим, чтобы они уселись на полу, полукругом, и мы тоже сядем с ними на пол. На их карточках будут только имена, поэтому мы попросим, чтобы они их назвали. За пять минут до начала семинара мы попросим вас сказать, нет ли у вас каких-нибудь особых требований. Может, у кого-то из детей проблемы со слухом пли кто-то боится, или кто-то ему мешает. Любая информация, которая, по-вашему, поможет, как можно эффективнее провести наш семинар.

Мы бы также просили всех детей быть в классе, если им дали разрешения. Поэтому желательно поставить урок ПНД гак, чтобы дети не оказались в этот момент на других занятиях. На деле иногда это оказывается проблемой, и мы просим, чтобы если ребёнку надо идти на другое занятие, то пусть у него будет возможность прийти на наш следующий урок в этот или другой день. Эта информация очень нужна детям, пусть они успеют обсудить ее между собой в классе.

Последняя просьба, которая у нас имеется — это позволение работникам ПНД наводить необходимый порядок в классе во время семинара. Подавляющее большинство наших работников сами бывшие учителя, у многих есть собственные дети. По нашему опыту, беспорядок и ненужное возбуждение всегда минимально присутствуют на таких семинарах. Когда ученики могут называть взрослого по имени, когда он сидит вместе с вами на полу, и разговаривает с вами о ваших правах, это редко вызывает плохое поведение. Наш персонал тренирован на такие случаи, но он также позволяет детям немного пошуметь и помахать руками, когда это помогает справиться с той информацией, которая может быть неприятна некоторым из них.

Семинар для детей заключается той вашей четвертой сценкой и нашим обзором для детей той стратегии, которой они обучились. То, что незамедлительно следует за этим, как раз и отличает ПНД от других профилактических программ. Ваш завуч должен отвести нам спокойное место, пока мы будем в вашей школе. Эта комната будет использоваться полчаса после каждого семинара с детьми. Когда мы завершим программу, то пригласим всех детей, которые захотят прийти в эту тихую комнату и поделиться с нами своими чувствами и мыслями о нашей программе, своими переживаниями и впечатлениями оттого, что они узнали. Они приходят по трое, на несколько минут, и потом возвращаются в класс. Некоторые вообще не появляются, и это прекрасно. Мы называем это время "период обзора", потому что он, собственно говоря, и происходит. Вопросы наподобие: "Как вам нравится наша программа? Какая часть понравилась больше всего? Вы чувствуете себя защищенными, сильными и свободными? Что вы изменили бы в нашей программе?" — это то, что могут спросить ведущие.

Очень важно, чтобы вы ясно поняли суть нашей программы, это мы открыто заявляем как главное намерение этой части нашего семинара. Он вовсе не предназначен и никогда не предназначался для того, чтобы дать ПНД время и способ найти детей, перенесших насилие и деформирующее обращение. Нет вопросов, которые задаются с этой целью. Добрые 95% детей садятся на стул напротив и говорят: "У моей мамы сережки совсем, как у вас".

Но что происходит, когда ребёнок и вправду находится в ситуации, которая требует от нас известить соответствующего работника школы, комиссию по делам несовершеннолетних или полицию?

Когда мы вернемся после перерыва, мы обсудим эти вопросы, так же как и те, которые мы предложим вам - как распознать ребёнка, подвергающегося деформирующему обращению, и что ему говорить.

ПЕРЕРЫВ

Прежде чем мы начнем говорить о проблеме сообщения о ситуации, давайте заглянем в то пособие в вашем пакете, которое дает описание детей, подвергающихся жестокому обращению и насилию. Как учителя, вы можете с большой долей вероятности оказаться в положении, когда надо будет распознать такого ребенка. Мы надеемся, что этот список поможет вам сориентироваться. Как и с любой другой проблемой, симптомы у разных детей различаются. Этот список представляет некоторые обычные характеристики детей, подвергающихся насилию. Пожалуйста, помните о том, что индивидуально такое поведение может казаться и нормой. Помочь может, если мы скажем, что у большинства детей в любой отдельно взятый день может проявляться три-четыре таких симптома. Это облегчает дело и дает возможность занести их в список на перспективу. Однако когда эти симптомы острые, настойчивые и проявляются долгое время, они могут стать надежным индикатором деформирующего обращения.

Постарайтесь выбрать характеристики, которые могут оказаться более приемлемыми для учителей. Кошмары или недержание вряд ли могут оказаться доступными для наблюдения школьного персонала.

Как вы видите, глядя в этот список симптомов и характеристик, их очень легко понять. Однако некоторые требуют пояснений. Я бы попросил несколько минут, чтобы пробежаться по некоторым из них вместе с вами.

В первой секции мы видим "избыточная исполнительность". Это напоминает историю об одном из работников ПНД, у которого есть маленькая дочь шести лет. Во время недавнего визита к дальним родственникам, эта девочка, Дженнифер, провела конец недели с другой маленькой девочкой Ванессой. Ванесса, которой тоже шесть, испытывала жестокое обращение с тех. пор, когда была еще совсем маленькой. Однажды субботним утром мама Дженнифер послала их искать кроссовки, которые, похоже, исчезли, пока все спали. Дженнифер поискала несколько минут, потом начала жаловаться, как делает большинство детей, что "куда-то их засунула, а теперь их нет" и что она не знает, куда они девались. Ванесса же была просто в отчаянии. Она выросла под угрозой, что ее изобьют, если не делала то, что ей говорят. Хотя этот работник ПНД сотни раз просматривал списки симптомов, никогда прежде он не видел, чтобы слова "излишняя исполнительность" настолько наполнялись смыслом.

В этом разделе также есть "избыточная преданность или отсутствие преданности". Последнее очень легко понять, в случаях с сексуальным насилием. Никто из нас не станет спорить, что ребёнок, перенесший растление, может отвергать чье-либо внимание. Труднее понять, и часто можно принять за что-то другое избыточную привязанность ребёнка. Те из вас, кто уже читал о сексуальном насилии над детьми, знают, что это обычно для детей, особенно младших детей - инициировать сексуальное поведение. Иногда это расценивается как "соблазнение", а это просто имитация усвоенного. У одного проницательного школьного учителя была в четвертом классе девочка, носившая прозрачные кофточки. Ее внешность и поведение заинтересовали учителя, почувствовавшего, что для такого ненормального поведения должна быть причина. Пока большинство людей называли ее "развязной" и "соблазняющей", этот учитель чувствовал, что она ни то и ни другое. Понадобилось два месяца и значительные усилия самого учителя, чтобы девочка призналась, что в ее доме имеет место инцест. Так что нам временами следует заглядывать дальше поверхности.

Следующий раздел — физические признаки. Может быть, лучшая оценка ссадин, ожогов, возобновляющихся повреждений — это вопрос к самому себе: подходят ли эти повреждения к тому рассказу, который вы слышите? Ребёнок, у которого электрической зажигалкой сожжены обе ладони, вряд ли случайно коснулся печки. Ребёнок с синяками от пряжки ремня сам себе не нанесет их на плечи и ноги. Остальное в этом разделе говорит само за себя. Пожалуйста, помните еще и о хронических расстройствах питания. Булимия и анорексия становятся все более очевидными у детей младшего возраста.

Помните, что, невзирая на действия и привычки, такие типы поведения экстремальны, устойчивы и держатся в течение долгого времени. Например, ученик, который временами онанирует, временами боится идти домой или временами говорит о том, что хочет куда-то сбежать, может проявлять самое обычное детское или подростковое поведение. Тут уместен быстрый комментарий о лжи. Дети традиционно лгут, чтобы выбраться из неприятной ситуации, а не для того, чтобы в нее попасть. Сказать, что дети никогда не лгут, это ненужная абсолютизация. Но годы исследований множеством учреждений, организаций и индивидуальных исследователей показывают, что дети крайне редко лгут о насилии и деформирующем обращении, в особенности о сексуальном насилии. Итак, очень важно принять всерьез то, что говорит ребёнок, особенно если речь идет о его безопасности,

Переходя к проблеме обучения, вы увидите список затруднений при обучении. Позвольте мне просто разъяснить, что многие затруднения с обучением возникают в силу физиологических причин и это также верно, что ребёнок, подвергающийся насилию, не обязательно испытывает затруднения с обучением. Наоборот, ребёнок с затруднениями в учебе может вовсе не быть жертвой насилия. Однако существует множество исследований, устанавливающих корреляцию между учебой и деформирующим обращением. Поэтому следует помнить об этой связи и опять-таки спросить себя, экстремальна ли и продолжительна ли эта характеристика.

Воображение также указано в перечислении, как образовательная составляющая. В некоторых случаях детям, подвергшимся деформирующему воздействию, не хватает воображения и творческого подхода, потому что они живут в среде, где такие качества не поддерживаются и не поощряются. Противоположное тоже встречается. Дети, подвергающиеся насилию, часто имеют очень богатое воображение и творческий подход, развивая этот способ преодоления своего собственного положения. То же самое касается и успехов в учебе. Некоторые дети, подвергнувшиеся деформирующему воздействию, не успевают, в то время как другие — первые ученики в классе. Последнее чаще происходит с детьми, которых деформирующее воздействие заставляет доказывать свою ценность, состоятельность, способность преуспевать.

В этом списке также приведены поведенческие ключи для распознания родителей-насильников. Они не всегда ненормальны, однако опять-таки такие типы поведения могут помочь обозначить проблему. Номер 3, патологическая вера в физическую силу, помогающую обеспечить приемлемое поведение, ясно продемонстрирована в ситуации с четырехлетним мальчиком, которого избили до смерти за то, что он забыл складной метр на газоне перед домом. Мужчина, убивший его, пытался дать мальчику урок — оставлять вещи там, где взял.

Многие из этих характеристик и типов поведения, перечисленных в списке, могут быть симптоматичны для ребёнка, подвергающегося насилию, или того из родителей, кто склонен к насилию. Вам он предлагается, как пособие, источник, которым вы можете захотеть воспользоваться, если вас начнет заботить какой-то из ваших учеников.

В дополнение к идентификации жертв деформирующего обращения также очень важно знать, что говорить или как реагировать на то, что ребёнок говорит вам. Одна из наиболее важных идей, которые мы предлагаем детям на наших семинарах, это идти к взрослому, которому они доверяют, если у них проблема. Этот пользующийся их доверием взрослый - тот, кто выслушает их, поверит им и потом поможет решить проблему. Пусть это хулиган на игровой площадке или инцест, вы в любом случае можете оказаться лицом, которому ребёнок доверяет. Мы приготовили список, названный "Пособие по активному слушанию". Хотя оно выглядит несколько чрезмерным, многие ступеньки логичны и легки для понимания.

Если мы можем быстро просмотреть список, я хотел бы напомнить вам, что это действия, предполагаемые для того, чтобы следовать им в разговоре с ребёнком. Для ребёнка ни правил, ни пособий не существует: все, что для него удобно, то и приемлемо.

1. Безопасность ребёнка всегда принимается за приоритетную позицию. Может ли он сегодня добраться до дому автобусом? Настолько ли он в опасности сегодня, чтобы нужно было срочно принять решение?

2. Выясните, чего хочет ребёнок. Иногда он хочет пойти домой в вашем сопровождении. Иногда он просто хочет, чтобы вы пошли с ним и были рядом, когда он будет говорить с человеком, которому доверяет и который может ему помочь.

3. Цените чувства ребёнка. Нам все это нужно, дети мы пли взрослые. Это так важно - дать детям понять, что мы понимаем, что они чувствуют.

4. Дайте ребёнку поверить, что вам не все равно, что вы с ним. Вина - это то, над чем взрослые часто подшучивают, но корни глубоко во всех нас. Это жуткое бремя для ребёнка, нести вину за то, в чем он не виноват. Некоторые психологи говорят, что если мы даже не сделаем для жертвы ничего, кроме как убедим, что это не ее вина, она оправится.

5. Припомните с ребёнком его право быть в безопасности. Дети ясно понимают концепцию прав. Им надо видеть, что право быть в безопасности - это самое существенное, как и право есть, спать и иметь крышу над головой.

6. Всегда говорите ребёнку, что вы лично собираетесь предпринять. Иногда невозможно, да и неразумно говорить ребёнку, что будут делать другие. Но вы, конечно, можете сообщить ему о том, что собираетесь делать сами. Это не просто нужная вещь, это еще и этическая процедура, которой надо следовать. Никто из нас, включая детей, не любит попадать в затруднения, рассказывать о них другим, и потом интересоваться, что этот кто-то сделает с нашей информацией.

Итак, сформулировав эти цели, как мы реагируем на появление ребёнка, который перенес насилие? Данный список выглядит как указатель, которым нам всем следует пользоваться.

1. Всегда будьте спокойны. На бумаге это легче, чем на деле. Но это крайне важно, чтобы дети не видели вашего гнева, страха или боли, которые вы можете испытать, слушая. Дети очень чувствительны. Если они решат, что информация, которую они вам дают, так огорчает вас, они могут перестать говорить.

2. Верьте тому, что они вам рассказывают. Мы уже коротко обсудили вопрос лжи. Думаю, что дело в том, чтобы запомнить: не наше дело выносить суждения. Если ребёнок описывает незнакомца, который идет за ним от школы до дома, и это его пугает, это де