Государства в России и в СССР

Социально-экономическое развитие России в XIX в. и первом десятилетии ХХ в. по основным параметрам совпадало с тенденциями и уровнем научно-технического и экономического прогресса развитых мировых держав. Общие для развитых стран изменения в социальной политике, связанные с изменением роли человека на производстве и соответствующим принятием государством на себя новых социальных функций, происходили в России одновременно с другими государствами.

«В пореформенный период к концу XIX в. государственная финансовая поддержка впервые начинает приобретать систематический «регулярный характер»^[74]; на место приказов общественного призрения приходят земские и городские учреждения, наблюдение за которыми переходит от Министерства внутренних дел к Министерству государственного призрения; принимаются законы, регулирующие условия труда малолетних (1882 г.), женщин (1885 г.), фабричных рабочих (1886 г.), об охране труда (1893 г.); вводится институт фабричных инспекций, разрешавших трудовые споры и контролирующих условия и оплату труда. В 1886 г. принимается закон о медицинском страховании промышленных рабочих, в 1903 г. – закон о компенсации ущерба от несчастных случаев на фабричном производстве и рудниках, в 1912 г. – закон о компенсации общей нетрудоспособности, производственной инвалидности и материнства.

К 1913 г. Россия по общему объему производства занимает
5-6-е место в мире, почти сравнявшись с Францией и превзойдя ее по ряду важнейших показателей тяжелой промышленности. Показательно, что за первое десятилетие ХХ в. ассигнования по министерству народного просвещения выросли в 5 раз и составили в 1913 г. 14,6% бюджетных расходов.

В.А. Торлопов по этому поводу пишет: «...к началу первой мировой войны в России, так же как и в других европейских странах, уже были сделаны первые шаги по пути становления социального государства. При этом причины, основные направления (социальная помощь и социальное страхование) и тенденции, а также идеологические аспекты этого процесса были в принципе аналогичны тем, которые имели место и в других индустриально развитых странах»^[75].

Будучи на одном уровне цивилизационного развития с другими странами того времени, Россия тем не менее обладала рядом существенных специфических особенностей. Можно выделить три основных блока национальных особенностей социальной сферы этого периода.

Во-первых, это высокие показатели обнищания населения и отставание в цивилизационном развитии.

Находясь в начале ХХ в. в состоянии глубокого экономического кризиса, являющегося следствием модернизации 60-70-х годов и контрреформ 80-90-х годов XIX в., Россия значительно отставала от показателей западных стран и США: в урбанизации – на 1 января 1905г. из 146,8 млн. человек только 16,5 млн. жили в городах, при этом из 865 существовавших городов в 697 городах численность населения составляла от 300 до 20 тыс. человек, лишь 19 городов имели население 100 тыс. человек, только в 17 городах была канализация и в 35 – трамвай; в общественном разделении труда и как следствие низкой социальной дифференциации – 75% населения составляли крестьяне, 10% – занятые ремеслами, промыслами и в промышленности, 3,8% – занимались торговлей, 4,6% – находились на государственной и частной службе; не был завершен переход производства от инструментального к индустриальному уровню, в России начала ХХ в. практически не существовали монополистические и государственно-монополистические объединения, не была оформлена система защиты гражданских прав. На рубеже XIX и ХХ вв. Россия оставалась во многом традиционным обществом с соответствующими ему социальными институтами. «Традиционное общество в России было специфическим и в условиях перемен не только сохранило большую устойчивость, чем традиционные общества в других странах, но и активно влияло на направленность и темпы цивилизационных изменений»^[76]. Правовое обеспечение российского предпринимательства носило строго разрешительный, а не регистрационный характер. Существовал целый ряд национальных, религиозных и сословных ограничений на занятия и собственность. Развитие товарно-денежных отношений сдерживалось непропорциональным развитием тех секторов экономики, которые обеспечивались государственными заказами.

К 1914 г. Россия не прошла последовательно, в отличие от ведущих европейских стран, все фазы эволюционного развития и не сформировала весь необходимый набор социальных, управленческих и политических структур капитализма. Показательно, что преобразования, предшествующие на западе промышленной модернизации, в России так и не получили завершения. Занимая в первом десятилетии ХХ в. пятое место в мире по объему промышленного производства, Россия не имела сложившейся системы классического капитализма.

Неблагоприятными были социальные характеристики России. Ежегодная смертность составляла 35 человек на 1 млн. жителей (сравнение: в Англии – 19 человек, во Франции – 22, в Германии – 24). Детская смертность составляла 57,4%, что вдвое выше, чем, например во Франции (28,3%) Средняя продолжительность жизни была 27 лет для мужчин и 29 лет для женщин. В 1900 г. годовой среднедушевой доход составлял 63 руб. (для сравнения: в Германии – 184 руб., в Англии – 273 руб., в США – 350 руб.).

Крестьяне, составляющие 71,1% населения, жили в условиях патриархального уклада с примитивной агротехникой; рыночные отношения практически отсутствовали. Бедняцкая часть деревни составляла около 50%. В 1907 г. среднедушевое потребление хлеба в центральных и восточных губерниях России составляло 13 пудов в год (в Англии – 18,4; Германии – 19,45; Франции – 22,3). В 1901 г. А.И. Шингарев (министр земледелия в первом составе Временного правительства в 1917 г.) в работе «Вымирающая деревня» констатировал «низкий культурный уровень населения и его ужасающую материальную обеспеченность, и безземелье»^[77].

В полной мере вывод К. Маркса о том, что «капитал беспощаден по отношению к здоровью и сокращает жизнь рабочему всюду, где общество не понуждает его к другому отношению», подтверждается условиями жизни фабрично-заводских рабочих в России. Заработная плата наемных работников в эпоху становления капитализма не покрывала их минимальных потребностей. Фактическая продолжительность рабочего дня в начале ХХ в. составляла 13-15 ч, несмотря на закон 1897 г., установивший 11,5-часовой рабочий день. «Мужчины, женщины, дети спали вповалку на нарах, без различия пола и возраста, в сырых, тесных и душных казармах, иногда в подвалах»^[78]. Пауперизм в России имел самые уродливые формы.

Вторая особенность социальной ситуации в России – отличная от практики западных стран система социальных институтов, заключающаяся в преобладающей роли местных структур.

После реформы 1861 г. наряду с приказами общественного призрения появляются земские и городские учреждения социальной защиты, которые уже в 90-х годах в 1,5 раза превосходили по количеству всю приказную дореформенную систему общественного призрения во всех 55 губерниях. Наряду с земскими на местах происходит дальнейшее развитие исторически сложившейся системы приходского попечительства с собственными учреждениями: к 1861 г. их было около 8000, в 1894 г. – 14 747, в 1999 г. – 18 233, в 1901 г. – 19 100. В этот же период на основе гумманизации общества и развития социалистических идей создаются различного рода общественные благотворительные организации, часть которых становится первыми профессиональными учреждениями в области общественного призрения. Особенностью благотворительных структур данного периода является, с одной стороны, специализация, а с другой - приобретение местного, регионального характера. Наряду с развитием таких всероссийских учреждений, как Императорское Человеколюбивое общество, Попечительство о трудовой помощи, Ведомство учреждений Императрицы Марии, Российское общество Красного Креста, Александровский Комитет о раненых, возникло множество различных благотворительных организаций на местах, например, городские попечительства о бедных, общественные фонды помощи, бесплатные столовые, ясли-приюты, дома трудолюбия, что привело к созданию в 1909 г. Всероссийского союза учреждений, обществ и деятелей по общественному и частному призрению, задачей которого стало упорядочение и координация деятельности субъектов благотворительности.

Приказы общественного призрения, земские учреждения, церковно-приходские попечительские структуры и общественные благотворительные организации, имея общую цель имели свою специализацию.

Приказы общественного призрения осуществляли частичное финансирование территорий в целях социальной помощи и призрения и содержали специализированные социальные учреждения. Приходская благотворительность реализовывалась через материальную помощь, включая помощь натурой, оплату обучения и содержание в богадельнях, а также содержании церковно-приходских школ.

Земство, для которого согласно разъяснению Правительствующего Сената «призрение бедных должно считаться не обязанностью, а правом земских и городских учреждений», стало главным социальным институтом, обеспечивающим земское здравоохранение (земские больницы, земские врачи, народные аптеки); социальный патронат (вскармливание, обучение материнству, содержание в семье детей и т.п.); призрение и воспитание детей (семейное призрение, ясли, «бесплатные колыбельки», ремесленные классы и др.); богадельни; организацию ссудных касс, фондов поддержки переселенцев, недоимщиков, касс взаимопомощи; организацию общественных работ, трудовой помощи, потребительских кооперативов; устройство читален и библиотек и многое другое, удовлетворяющее реальные социальные потребности жителей.

Благотворительные общественные организации содержали стационарные учреждения социальной защиты; учебно-воспитательные заведения, предоставляли социальное жилье и открывали бесплатные столовые и ночлежки, осуществляли реабилитацию инвалидов (училища, общежития, дома трудолюбия, мастерские для слепых и глухих) и поддержку детей погибших на войне. С началом Первой мировой войны одним из главных направлений их деятельности стала организация лазаретов и помощи инвалидам.

Конфессиональное попечительство, основываясь на догматах милосердия, благотворительности и нищелюбия, через деятельность приходов, на основе благотворительности прихожан осуществляло раздачу милостыни, оказывало материальную и медицинскую помощь, организовывало бесплатные обеды и занималось просвещением (церковно-приходские школы).

Из приведенного перечня направлений деятельности различных российских социальных институтов видно, что в России начала ХХ в. фактически отсутствовала вертикальная система социальной защиты. Интеграция различных форм социальной поддержки осуществлялась по горизонтали на местном уровне. Такое положение вещей, с одной стороны, повышало эффективность социальной защиты на местах, а с другой, не способствовало формированию активной социальной политики государства.

К третьему блоку национальных особенностей социальной сферы дореволюционного периода следует отнести теоретические, идеологические и политические основания постановки и реализации социальных целей. Важной особенностью представлений о социальной деятельности государства в России в этот период было активное общественное мнение в пользу социальных прав личности и морального долга общества.

В отличие от идеи справедливости, вытекающей в западной философии из идей равенства и свободы, гегелевской трактовки государства, как субъекта перераспределения общественных благ, самоограничения либеральных принципов, социальной целесообразностью и принципа социальной солидарности, в России понятие справедливости культурно-исторически основывается на моральном долге, альтруизме, эсхатических мотивах, признании социальных прав естественными правами человека. Теоретические работы Б. Чичерина, Б. Кистяковского, С. Котляревского, В. Гессена, Л. Петражицкого и П. Новгородцева, выдвинувшего политико-правовую теорию защиты обездоленных, опирались, как и общественное мнение, на гуманистические идеи Ф. Достоевского, А. Толстого, Н. Некрасова, Н. Чернышевского и др. К этому нужно добавить психологические факторы патернализма, глубоко укоренившиеся в сознании россиян.

Для дореволюционного тридцатилетия характерно обостренное восприятие российским обществом социальных проблем, и была сформирована активная позиция государства, церкви и общественного мнения по их разрешению.

В то же время единодушие в понимании значимости социальных условий жизнедеятельности общества и особое по сравнению с другими странами эмоциональное к ним отношение, безусловно, не означало единство представлений о природе, целях, механизмах и структурах социальной политики, что относится к осмыслено социальной деятельности различными общественными институтами, научными направлениями и политическими партиями.

Сравнение социальных программ ведущих российских политических партий в предреволюционный период наглядно демонстрирует, с одной стороны, практически всеобщее признание ответственности государства за социальную ситуацию, совпадение требований достижения основных социальных индикаторов и введения передовых социальных технологий, а с другой - различия в исходных представлениях о природе социальной политики государства. Например, требования введения восьмичасового рабочего дня и социального страхования выдвигались социал-революционерами, Российской социал-демократической рабочей партией, «кадетами» и даже «Союзом 17 октября». В то же время, если «кадеты», «октябристы» и другие правые партии исходили из необходимости диалога, партнерства между рабочими и предпринимателями, мирного урегулирования взаимоотношений между трудом и капиталом, ответственности предпринимателя за выплату всех компенсаций и рассматривали нищету, как социальное зло, то левые, прежде всего социал-демократы, исходили из ответственности государства за все виды расходов и выдвигали требования финансирования всех видов возмещения, введения всеобщего социального страхования. На примере проекта Закона о социальном страховании, внесенного в 1914 г. в Думу большевиками, видно, что их позиция в наибольшей степени соответствовала принципам социального государства – они требовали принятия государством на себя функций всеобщей социальной защиты не зависимо от пола, возраста, расы, религии, национальности и гражданства, компенсации государством практически всех возможных рисков, включая материнство, безработицу, смерть, потерю кормильца, инвалидность, болезнь и производственные травмы. Если «правые» рассматривали государство с патерналистских позиций, то «левые» отстаивали прямую ответственность государства за социальную ситуацию.

В целом можно констатировать, что накануне 1917 г. социал-демократия на фоне всеобщего общественного мнения о необходимости социальных преобразований и повышении социальной роли государства была наиболее последовательной политической силой, отстаивающей принципы социального государства.

Особенностью теоретических представлений о социальной роли государства в России в данный период стало формирование общих положений, объединивших церковный и гражданский подходы и выдвинувших в качестве исходных положений отношение личности и общества, ответственности общества и государства перед индивидом. Не идеи солидарности, равенства и справедливости гражданского общества, а идеи человеколюбия и божественной, евангельской справедливости, идеи спасения души, где нищий и убогий является заступником перед Богом, равенства перед Богом стали фундаментом большинства социальных теорий.

Догматы благотворительности, милосердия, христианского служения трансформируются в идеи социальной справедливости и государственного призрения. Рассмотрение процесса данной трансформации само по себе не позволяет понять социальные функции государства и их специфику в России. В конце XIX в. идеи христианского нищелюбия и милостыни подвергаются серьезной критике. Христианская благотворительность рассматривается уже не только как положительное, но и как негативное явление, не способствующее стимулированию ответственности человека за свою судьбу, активизации творческой активности и развитию производительных сил, несущее угрозу обществу. С другой стороны, государственную благотворительность церковь начинает считать продолжением христианской практики благотворительности. Социальная работа в светских учреждениях рассматривается «как своего рода обращение к христианским традициям, благотворительному презелитизму» (Н. Вознесенский). Происходит осознание, что общественная самодеятельность, даже таких мощных структур, как церковь, не может обеспечить массовую социальную защиту, компенсацию социальных рисков и устранение причин, порождающих нищету. Понимание того, что «в основе социальных бедствий лежат ограничения свободы труда; законы, способствующие концентрации капиталов в «немногих руках»; «дурное» администрирование и судебное устройство; «дурное» финансирование и общественное хозяйство» [Н. Бунге], приводит к выводу, что только государство способно разрешить социальные проблемы общества.

На осознание роли государственной социальной политики повлияло и сформировавшееся в это время понимание благотворительности как оперативной меры, связанной с уже случившейся, реальной ситуацией. Таким образом, превентивные меры – организация страхования, пенсионная система, кассы взаимопомощи, развитие производства и ремесел, улучшение образования и т.п. - к благотворительной деятельности не относятся. Подобное разделение помощи на меры оперативного и превентивного характера связано с деятельностью государства.

Особую роль в переходе социальных функций к государству и теоретическому осмыслению этого сыграло социальное страхование. Идея социального страхования, понимаемого как система мер правительства, направленных на страхование индивида от различных социальных рисков, заменяет представления об общественном призрении. Важным является представление о том, что страхование как вид государственного обеспечения - не «подачка», а право гражданина. Человек имеет право на помощь уже в силу того, что он член общества и право на поддержку в случае нужды. Государство в этом случае осуществляет функцию перераспределения богатства, которую никто, кроме него, реализовать не может. Б. Кистяковский отмечает, что «социальное развитие общества должно базироваться не на принципах презрения, а на том, чтобы никому не приходилось рассчитывать на благодеяние, ибо цель нормального социального общества – гарантированное право каждому на достойное существование». Рассуждая о правовом государстве, он приходит к выводу о необходимости социального страхования как одной из главнейших социально-правовых задач общества.

Родоначальник отечественной теории общественного призрения как специфической области познания, В.И. Герье считал, что обязательная государственная помощь является культурным предназначением государства, благом современной жизни. Ему принадлежит первое определение понятия государственного призрения, «которое производится на средства государственного казначейства и посредством органов, назначаемых администрацией и независимых от общин и местного населения».

Таким образом, теоретическое осмысление социальной работы в России в отличие от западных стран, совпадая в основных выводах о роли государства, базировалась не только на рациональных доводах, но в значительной степени – на идеях естественного права, ответственности общества и милосердия.

С момента созыва в 1906 г. Государственной Думы начинается оформление политических требований различных партий в виде законотворчества, происходит правовое закрепление социальных функций государства в виде целенаправленной социальной политики. В 1905 г. начинает работать комиссия В.Н. Коковцева. Ее законотворческая программа включала обязательную организацию больничных касс на базе совместных взносов предпринимателей и рабочих; создание на предприятиях смешанных органов из представителей администрации и рабочих для урегулирования вопросов найма и улучшения быта рабочих; сокращение рабочего дня с 11,5 ч до 10 ч; ограничение количества сверхурочных работ; разрешение забастовок. В 1906 г. было созвано особое совещание под руководством министра торговли и промышленности Д.А. Философова, которое предложило 10 основных законопроектов: страхование болезней; страхование несчастных случаев; страхование инвалидности; сберегательные кассы обеспечения; правила о найме рабочих; рабочее время; врачебная помощь; меры поощрения строительства здоровых и дешевых жилищ; промысловые ссуды; фабричная инспекция и фабричные присутствия.

В 1908 г. эти законопроекты были внесены в Думу третьего созыва. Вокруг этих законов развернулась острая борьба. Против выступили как предприниматели, так и социал-демократы. Российские либералы считали неприемлемым сам факт государственного вмешательства в определение нормы рабочего времени и полагали, что социальные уступки рабочим неблагоприятно скажутся на конкурентных возможностях российской промышленности. С.Ю. Витте по этому поводу писал: «...должен сказать, что при проведении всех законов, касающихся рабочих,... всегда я встречал грамотный отпор, грамотную критику от тех членов Государственного совета, которые вместе с тем и крупные промышленники»^[79].

Левые доказывали, что страхование рабочих должно быть государственным и основываться на следующих принципах:

• охватывать всю совокупность социальных рисков (увечья, инвалидность, болезнь, старость, беременность и роды, безработицу, потерю кормильца для вдов и сирот);
• охватывать всех лиц наемного труда и их семейств;
• компенсация застрахованных должна составлять полное возмещение заработка;
• все расходы по страхованию должны нести предприниматели и государство;
• всеми видами страхования должны ведать страховые организации, построенные по территориальному принципу и на началах полного самоуправления застрахованных.

В результате обсуждений в 1912 г. социальные законы были приняты. Вводилось страхование только от несчастных случаев и болезней; возмещение ущерба составляло две трети заработка при полной потере трудоспособности, врачебная помощь и оплата за увечья производилась за счет предпринимателя, а оплата по болезни – за счет страховых взносов предпринимателей и рабочих, выплата пособий осуществлялась через больничные кассы, объединяющие рабочих только одного предприятия.

Таким образом, царская Россия, являясь одной из ведущих индустриальных стран мира, развиваясь в рамках общецивилизационной парадигмы, накануне политических революций во многом достигала европейских стандартов социальной политики, но не имела соответствующей законодательной базы и развитых социальных институтов. С другой стороны, целый ряд собственно российских факторов способствовал становлению основ социального государства. К таким факторам следует отнести традиционно высокий уровень огосударствления экономики и общественной жизни; эмоциональную, идейную и политическую направленность российского общества на гуманизацию и активизацию социальной политики; ведущую роль местного самоуправления в организации социальных учреждений и реализации социальных программ.

Соотнося социально-экономические характеристики России с аналогичными показателями других развитых стран мира, мы видим, что накануне Первой мировой войны Россия находилась на одном уровне с ними по индикаторам реализации первого этапа построения социального государства, обозначенного нами как «социалистический» этап, но при этом сохраняла многие архаичные элементы цивилизационного развития.

С момента становления советской власти социальная политика приобретает исключительно государственный характер. Социалистическое государство принимает на себя всю совокупность социальных функций и становится единственным субъектом социальной политики.

Исходя из основных постулатов марксистской теории о создании общества всеобщего равенства и социальной справедливости, через государственное (общественное) распределение благ с целью удовлетворения возрастающих потребностей «обеспечить всем членам общества средства к существованию и свободному развитию их способностей, при том во все возрастающей мере»^[80], в СССР был взят последовательный курс на создание социального государства, которое стало обозначаться как социалистическое.

Содержание этих двух понятий государства является весьма близким как по провозглашаемым целям и основным атрибутам, так и по механизмам решения задач.

Существовавшее в Советском Союзе противопоставление социалистического и буржуазного социального государств лежало в сфере политического противостояния, а не расхождения идеологий. Именно соответствие социальной политики Советского Союза представлениям о социальной роли государства в буржуазных странах, совпадение социал-демократической и социалистической идеологий обеспечили притягательность и восхищение СССР за рубежом.

В связи с этим нельзя согласиться с некоторыми авторами, которые категорически отказывают СССР в праве считаться социальным государством определенного уровня развития и тем самым исключают его из общемирового эволюционного процесса.

Социальная политика государства в течение всех 74 лет существования СССР претерпевала значительные изменения, вследствие как общемировых тенденций прогресса цивилизации, так и отражением внутреннего развития социалистического хозяйства, социалистических идей и объективных и субъективных факторов политической ситуации. В контексте нашего исследования для ответа на вопрос – являлся ли СССР социальным государством и, если да, то каковы его особенности, необходимо акцентировать внимание на соответствии государственной социальной политики и ее механизмов на различных исторических этапах целям, атрибутам и функциям социального государства.

В основе государственного строительства и социальной политики советского государства лежали краеугольные положения марксизма-ленинизма о достижении всеобщего равенства и социальной справедливости на основе построения бесклассового общества и создания общественных, коллективных фондов потребления, функцией которых является обеспечение равных возможностей для удовлетворения основных потребностей членов общества.

Таким образом, доступность социальной поддержки всем членам общества, являющаяся исходным атрибутом социального государства, теоретически заложена в основу социального государства. И хотя реальная практика социалистического строительства допускала и существование различных категорий «лишенцев», отсутствие социальной помощи депортированным народам и прочие социальные ограничения, в целом этот принцип последовательно реализовывался в жизнь.

Огосударствление общественных фондов потребления, принятие государством на себя функций оказания всех видов социальной защиты, социальной поддержки и регулирования труда предполагали реализацию двух других исходных свойств (атрибутов) социального государства – наличие социального бюджета и государственной системы социальной защиты.

Правовое оформление социальной политики государства, являющееся непременным качеством социального государства, его атрибутом, также было реализовано в СССР как на уровне конституций, так и на уровне законов и постановлений ЦК КПСС.

Важно подчеркнуть, что эти исходные свойства социального государства появляются сразу после Октябрьской революции, исторически одномоментно делая советское государство безусловным лидером эволюционного развития государства и его социальной роли.

Уже Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов, состоявшийся 25–27 октября (7–8 ноября) 1917 года, оформивший свершившийся переворот, создавая Совет народных комиссаров (СНК), включает в его структуру Министерство труда (Народный комиссар – А.Г. Шляпников). Через три дня – 29 октября (11 ноября), создается Наркомат государственного призрения, который в апреле 1918 г. переименовывается в Наркомат социального обеспечения (Народный комиссар – А.М. Колонтай). Наркомату было передано все имущество и средства бывших благотворительных обществ, и он взял на себя всю работу по созданию и управлению системой социального и пенсионного обеспечения, охрану материнства и детства, заботу об инвалидах и их семьях. При исполкомах местных советов были созданы отделы социального обеспечения (собесы) и пенсионные отделы военно-увечных, которые одновременно являлись и органами Наркомата социального обеспечения на местах. Наркомату социального обеспечения был подчинен и ряд специализированных организаций, созданных после Октябрьской революции, например Союз увечных воинов. В июне 1918 г. был проведен I Съезд комиссаров социального обеспечения, который определил административную структуру социального обеспечения и систему управления ею, состоящую из центральных, губернских и уездных органов.

Тем самым впервые в мире была создана вертикально-интегрированная, распределенная на местном уровне, целостная система государственной социальной защиты и социальной поддержки.

Советская республика первой в мире революционным порядком завершила «социалистический» этап строительства социального государства, завершившийся в Европе только к середине 30-х годов, как было показано выше, и начала строить правовое социальное государство.

31 октября (13 ноября) 1917 г. Советская власть объявила о радикальном изменении системы социального страхования: страхование обеспечивало всю совокупность рисков (старость, болезнь, увечие, инвалидность, беременность); охватывало всех лиц наемного труда и их семейств; осуществляло возмещение полного заработка. Чуть позже были введены страхование от безработицы и бесплатная медицинская помощь, пособия по случаю родов и смерти; 8-ми часовой рабочий день, уравнивались права женщин и мужчин.

Таким образом уже в ноябре 1917 г. произошел революционный скачек России к социальному государству, сделавший ее безусловным мировым лидером в обеспечении социальных потребностей людей и давший толчок развитию социальной политики ведущих государств.

В то же время уже с первых шагов советской власти в социальной политике государства возник дуализм формы и содержания, слова и дела. Именно расхождение идей и реальной политики социализма позволяет многим авторам доказывать невозможность отнесения СССР к социальному государству.

Советское государство с первых месяцев существования приобрело исходные признаки, атрибуты социального государства, что явилось реализацией основных положений марксизма. Однако тактика политического развития существенным образом корректировала основополагающие идеологические установки и их реализацию, выявляла ограниченность используемых понятий и их логические противоречия.

Например, принцип доступности социальной поддержки всем члена общества по сути так и не был реализован за все годы советской власти, поскольку положения марксизма о всеобщем равенстве и социальной справедливости были скорректированы в соответствии с другим фундаментальным положением марксизма о роли труда в обществе. «Все материальные блага в обществе должны быть созданы трудом всех членов общества. Труд должен быть обязательным для всех»^[81]. На основе этого постулата вся система общественного распределения осуществлялась по труду, автоматически поднимая проблему участия в общественном распределении благ нетрудоспособного населения. В соответствии с постулатом обязательности труда для всех безработица рассматривается как буржуазный пережиток и искореняется административными – статья в Уголовном кодексе за тунеядство, и экономическими – уравнительная система оплаты труда и ее низкая покупательная способность, методами. Формы реализации данного исходного идеологического положения в Советском государстве различны в отдельные исторические моменты, но и обязательная трудовая повинность времен военного коммунизма, и трудовая мобилизация первых пятилеток, и закрепление на рабочих местах крестьян и рабочих во время Великой Отечественной войны и послевоенные годы, и закрытие последней биржи труда в 1930 г., и дифференцированная периодически вводимая карточная система обеспечения имеют одну основу.

В рамках самой системы марксизма-ленинизма нет противоречий между идеей всеобщего равенства в бесклассовом обществе и диктатурой пролетариата и соответственно в наличии у рабочего класса преимуществ при общественном распределении в ходе построения такого общества. На базе марксистско-ленинской теории формируются специфические представления о природе социального страхования и социального обеспечения (И. Лилютин, А. Забелин, В. Ярецкий, З. Теттенберн и др.). Исходя из тезиса о том, что профессиональные риски в условиях классовой борьбы являются социальными рисками, социальное обеспечение и социальное страхование рассматриваются как одна из форм классовой борьбы, цель которой удовлетворение потребностей пролетариата. Из перевода профессиональных рисков в плоскость классового противостояния с неизбежностью вытекал вывод о централизации социальной деятельности, о коллективной ответственности за индивидуальное благополучие и особой роли государства как аппарата классовой борьбы. В условиях же отсутствия в СССР антагонистических классов ограничения доступности колхозного крестьянства, кустарей, лиц свободных профессий к общественным фондам, а также ограничение их социальных прав никак не соответствовали идеям равенства, консолидации общества и ограничивало реализацию исходного принципа социального государства как общегражданского.

С ограничениями всеобщей доступности социальных благ связана и неполная реализация принципа правовой природы социальных обязанностей государства. Социальные права, которые с Конституции 1924 г. были закреплены законодательно в обобщенной форме и получили развитие в Конституциях 1936 г. и 1977 г., так и остались во многом декларативными и не реализованными в полной мере на практике.

Однако нужно отметить, что СССР значительно превосходил другие развитые страны по темпам реализации социальной политики, свойственной социальному государству, и опережал их в освоении государственных социальных функций и построении эффективных социальных механизмов.

История становления социальных функций государства в СССР наглядно демонстрирует данные процессы. Вследствие не эволюционного, а революционного и административного принятия государством на себя определенных функций появляется возможность определения объективных и субъективных предпосылок, исходных целей и механизмов их реализации.

С момента возникновения Советское государство берет на себя функции нормирования заработной платы; учета и распределения рабочей силы; установление общих норм пенсии и пособий; охрану материнства и детства; обеспечение инвалидов войны; медицинское обеспечение; социальное страхование рабочих. Условием социального обеспечения является потеря трудоспособности – постоянная (инвалидность или старость) или временная (беременность, болезнь) и средств к существованию (потеря кормильца). Условием социальной помощи является наступление ситуации социального риска – пожар, массовый голод, затраты на погребение и т.п. По сути вводятся, хотя так еще не определяются, понятия прожиточного минимума и минимальной заработной платы – заработок чернорабочего.

Особый статус приобретает в СССР социальная защита детей, которая исходит из того, что «в социалистическом обществе о воспитании и содержании детей должны заботиться не отдельные родители их, а все общество в целом. Поэтому основной и главной заботой в этой части дела должно б<