Почему мы отдаем Дальний Восток и Сибирь Китаю?»

 

Сейчас это один из самых модных заголовков русскоязычного Инета. Масса записей, везде почти одно и то же. Что ж, давайте разбираться. Начнем с главного – никто никому ничего не отдает. Идет взаимовыгодная торговля. Российская Федерация в лице своих руководителей торгует с Китаем.

Торгует не территориями или суверенитетом, а полезными ископаемыми. И не только ими. «Мы, конечно, не можем быть удовлетворены структурой товарооборота. К сожалению, доля машинооборудования в нашем экспорте невелика. Наша идея заключается в том, чтобы увеличить экспорт в Китай продукции с высокой степенью переработки», – говорил накануне визита В. Путина в Китай вице-премьер Александр Жуков»^[122].

Что-то об этом в Инете не слышно? Нет контрактов на поставку в Китай продукции российской промышленности? Они есть, их стоимостное выражение увеличивается. Но штука в том, что общий товарооборот между странами растет быстрее, отсюда и иллюзия «сокращения» доли промышленной продукции «мэйд ин Раша».

Итак, что мы имеем.

1. Россия развивает свои отдаленные регионы, куда ни при царе батюшке, ни при генсеках руки у страны так и не дошли. Во многих случаях – не дошли и ноги. Про время «перемен» я вообще молчу – не строили дороги даже в Москве и Питере, где уж в Сибири!

2. Собственных ресурсов для развития этих регионов нет. Нет денег, нет инфраструктуры. И главное – нет людей. Их там нет уже давно. Сибирь вовсе не обезлюдела. Читал мемуары генерала царского времени, написанные в начале XX века. Пишет, как про сегодняшний день, – засилье китайцев, православных в Сибири и на Дальнем Востоке маловато.

3. Продавая Китаю сырье, в котором он нуждается, Россия снимает повод для китайской экспансии на наши земли. Зачем брать силой то, что можно купить?

4. Торговый договор с Китаем снимает тотальную зависимость России от западных рынков. Устроят они опять очередной кризис, а у нас договор с растущим Китаем. Не хотите наш газ? Отдадим Пекину. Ах, уже хотите…

Обратите внимание на то, КОГДА заключен договор. Путин в Пекине, Медведев в Москве. С кем беседует Дмитрий Анатольевич? С Хиллари Клинтон. О чем? О новом российско-китайском договоре. Это карта, это разменная карта в нашей торговле с Западом. Мы ведь можем еще много чего Китаю продать. Не хотите? Пусть нефть будет не $70 за баррель, а $75. Он же обесценивается, вот и будет справедливо, если мы продадим наши ресурсы подороже.

Отчего же истерика в Интернете? Почему об этом соглашении пишут, словно о пожаре? А вы подумайте: кому этот договор – словно кость в горле? Кто у нас ведет информационную войну? Все и прояснится. Надо понять, что любой шаг любой российской власти – хоть царя, хоть президента – немедленно вызовет злобный вой. При одном условии – если власть на пользу России действует. Если власть страну сдает, ее главе немедленно дадут Нобелевскую премию мира, как Горбачеву. В каком году ему ее дали? 15 октября 1990 года. Вы это время помните?

 

– 9 апреля 1989 года – трагедия в Тбилиси, разгон демонстрации погибшие люди.

– Тот же 1989 год – погромы турок-месхетинцев в Фергане, погибшие люди.

– Январь 1990 года – армянские погромы в Баку, погибшие люди.

– Ввод войск в азербайджанскую столицу, погибшие люди.

 

И за это премия мира?

 

Надо понять, что любой шаг любой российской власти – хоть царя, хоть президента – немедленно вызовет злобный вой. При одном условии – если власть на пользу России действует. Если власть страну сдает, ее главе немедленно дадут Нобелевскую премию мира, как Горбачеву.

 

Нобелевский комитет в 2009 году уже не знает, кому дать премию, дает Обаме, главное достижение которого – победа над белой женщиной, а следом – над белым мужчиной. Раз нашим лидерам сегодня премий не дают, это, может быть, странный, но верный индикатор того, что власть Россию не сдает. Когда идет сдача – со стороны Запада всегда следуют «аплодисменты».

Власть не всегда может все объяснить. Не может сказать, что вынуждена лавировать между США и Китаем, торгуя с обоими соперниками, одинаковое дружелюбие демонстрируя на людях, а наедине используя договоренности с одной стороной для получения чего-то от другой. Торг, торг и еще раз торг. Никакой сдачи!

Прагматизм чистой воды. Какое главное опасение против нашей дружбы с Китаем? Численность китайцев: пустим их в Сибирь, а они там останутся. Опасаться этого надо. Но опасаться с умом. Новые месторождения на российской территории будут разрабатываться совместно. Это значит, что китайские рабочие приедут. Но когда месторождение закончится – они обязаны уехать. И за этим есть кому следить. Второе «обвинение» против власти… прямое противоположно первому. Наше сырье будет перерабатываться на заводах, которые будут построены на китайской территории. А надо строить у нас! А надо ли? Кто на них работать у нас будет? Китайцы. Заводы-то останутся, вокруг них городки вырастут. Вы действительно хотите китайские «Пикалево» в Сибири? Вряд ли.

 

Если нет в стране того, кто понимает, как делается политика, – стране хана.

 

Сырье наше. Помогают добыть. Основная переработка в Китае. Там же и китайцы. В Сибири россияне. Деньги в бюджет. Козырь для разговора с госпожой Клинтон. Спокойствие на границе с Китаем. Где минусы? Я вижу только плюсы.

А истерика… Истерика нужна только для того, чтобы внушить вам две мысли:

 

– власть продает Россию;

– дружить надо не с Китаем, а с «близким» нам Западом.

 

Вам сознательно лгут и пытаются манипулировать вашим мнением о своей собственной стране и ее руководителях. Вспомните 1917-й. Вспомните 1991-й. Хватит верить бредням. Не поддавайтесь истерике, которая сеется в информационном пространстве сознательно. Политика – очень сложная субстанция. Но иногда надо верить своей интуиции. И фактам. Мы не отдаем Китаю Сибирь и Дальний Восток. Мы больше никому ничего не отдадим.

Пришло время собирать камни…

 

Мы больше никому ничего не отдадим. Пришло время собирать камни.

 

Какой нам нужен рубль

 

Слабый или сильный рубль нужен России? Почему ЦБ дает ему расти или падать? Споры на эту тему так же бесконечны, как и обсуждение проблемы первородства курицы и яйца. В чьих руках власть в России? Вроде бы ответ на «властный вопрос» более очевиден. Но в том-то и дело, что вроде бы. Ведь есть такая независимая структура, как Центральный банк. В его руках судьба рубля. И действия нашего ЦБ не всегда понятны.

Давайте разбираться.

Все в мире относительно. При одной и той же видимой системе управления результаты могут быть диаметрально противоположными. Помните фильмы про Гражданскую войну, помните картины про Великую Отечественную? Из станкового пулемета стреляют двое. Один непосредственно ведет огонь, второй держит ленту, подает патроны, выполняет вспомогательные функции. В России есть президент и правительство. И в США есть президент и правительство. В России есть Центральный банк. И в США есть Центральный банк, который называется Федеральная резервная система. Система одинакова? Нет. Различия в мелких нюансах. А именно – кто игрок, а кто просто «подносит патроны».

 

Укушенный вампиром сам становится вампиром. Нас «покусали» в 1991 году. Итог – ЦБ России.

 

Так вот в России игроком является правительство и президент, а Центральный банк им «помогает». В США все наоборот – ФРС, подмяв под себя государство, заставляет правительство следовать интересам печатного станка. Именно Федрезерв «назначает» президентов и определяет внешнюю политику последних так, чтобы никоим образом не пострадали его интересы. Убедиться в этом легко – достаточно посмотреть статус и организационную форму Центральных банков двух стран. ФРС – это частная структура, созданная частными федеральными банками. Это ООО «Федеральная резервная система». Какова доля государства в нем? 0 %. Активы ФРС не принадлежат США. А вот в руках Федрезерва находится главная американская ценность – доллар, а значит, это ФРС контролирует США. Держит за самое важное и одновременно слабое место. За денежный станок. За эмиссию.

По Конституции США (статья 1, раздел 8, пункт 5), «Конгресс имеет право… чеканить монету, регулировать ее ценность и ценность иностранной монеты…». Кто чеканит монету, кто выпускает доллар? ФРС. А по Конституции должен это делать Конгресс.

Что в России?

«Свои функции, определенные Конституцией Российской Федерации (статья 75) и Законом „О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» (статья 22), банк осуществляет независимо от федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов федерации и органов местного самоуправления»^[123].

«Банк России является юридическим лицом. Уставный капитал и иное имущество Банка России являются федеральной собственностью, при этом Банк России наделен имущественной и финансовой самостоятельностью»^[124].

Получается очень интересная штука. ЦБ России независим от государственных органов, но все его имущество государственное. Это в корне отличает его от ФРС США, имущество которой принадлежит частным лицам-банкирам, а не американскому государству. Статьей 75 Конституции Российской Федерации установлен особый конституционно-правовой статус Центрального банка Российской Федерации, определено его исключительное право на осуществление денежной эмиссии (часть 1). То есть по главному закону страны именно ЦБ нужно заниматься тем, чем он занимается^[125].

Вывод напрашивается сам собой: при внешней схожести систем их внутренний смысл совершенно разный. В России государство использует Центральный банк для достижения государственных целей, а в США Центральный банк использует государство для достижения финансовых целей в масштабах всего мира.

 

Наш ЦБ – копия ФРС. Разница в том, что наш ЦБ находится под контролем властей страны. Власти же США, напротив, находятся под контролем ФРС.

 

Оставим в покое США. Поговорим о нашем ЦБ. Что более всего волнует рядового гражданина нашей страны?

 

– Скачки курсов рубля по отношению к мировым валютам.

– Почему наш ЦБ продолжает покупать стремительно теряющие доверие американские доллары?

 

Начнем с ответа на второй вопрос: покупает потому, что таким и никаким другим образом устроен нынешний финансовый мир. Доллар покупают, а затем меняют его на гособлигации США и Япония, и Китай. Даже Стабфонд Норвегии вложен все в те же трежери США и хранится в долларах. Это и есть следствие Бреттон-Вудского соглашения, которое не подписал Сталин и в которое вошел, по факту, Горбачев.

Чтобы эмитировать рубли, юани, йены, норвежские кроны, нужно иметь в Центральном банке доллары. Эта система сегодня не устраивает уже всех. Почему же Россия из нее не выходит? Потому что плюсы от выхода будут значительно меньше, чем минусы. Это просто здравый расчет. Выйти первым – это подставиться под мощнейший удар США, а вернее говоря, ФРС США. Время для этого действия еще не наступило. И пусть первым это сделает Китай. Мы это сделаем вторыми. Ведь сегодня надо быть реалистами. У юаня куда больше причин стать новой резервной валютой, чем у рубля. А значит, спешить России некуда.

 

Мы пока только обороняемся. Мы под Москвой – если использовать термины 1941 года.

 

Теперь вернемся к первому вопросу. Почему курс рубля движется в ту или иную сторону? Первое, что надо понять, – это то, что данный процесс совершенно сознательный и управляемый. Рубль не скачет, его ведут на поводу в нужную сторону. Ведет ЦБ. Вот тут и начинаются проблемы недопонимания. Что же хочет ЦБ? А он ничего не хочет, он делает то, что ему говорит российская власть. Уже был случай, когда Путин буквально в прямом эфире понижал ставку рефинансирования, просто беседуя с главой Центрального банка России.

Что же хочет власть? Попробуем понять. Что нужно российской экономике? Сильный или слабый рубль? Ни то и ни другое. Истина – это золотая середина. Слабый рубль поможет нашей промышленности, говорят критики. Нужно «уронить» курс рубля, это окажет благотворное влияние на отечественных производителей. Да, окажет. Только производителей чего?

Падение курса национальной валюты приводит к вытеснению импорта и замещению его российскими товарами. Только какими? Теми, какие есть. То есть… устаревшими, не очень качественными. Это мы видели на примере Автоваза. Сколько раз ему давался шанс при падении рубля? Ничего хорошего не вышло – как выпускал плохие машины, так и выпускает. И то же самое будет в большинстве отраслей.