Социально-психологическая характеристика преступного поведения несовершеннолетних.

Эмоциональный комфорт, утрачиваемый подростками в результате семейного неблагополучия и школьных неудач, нуждается в компенсации, так как никто "не может жить в обществе под гнетом постоянного нерасположения и дурного мнения своих близких и тех, с кем он общается. Это бремя слишком тяжело для человеческого терпения". Компенсация эмоциональной неудовлетворенности происходит у подростков за счет самоутверждения в досуговых товарищеских группах. Такие группы играют большую роль в социализации несовершеннолетних. Еще более значима их роль в криминализации личности подростка, утратившего прочные контакты с семьей, школой. Конечно же, подростки собираются в группы совсем не ради преступлений. Они стремятся к общению, дружбе, а случайные встречи используют для совместных развлечений. Опасность возникает в том случае, когда подростки подпадают под влияние дурного начала, когда ведущую роль в группе получает циничный, агрессивный, чаще всего старший по возрасту, молодой человек. Этот вожак может быть подростком, но, как правило, им оказывается более взрослый, достаточно деморализованный человек, который внушает, что мужское поведение заключается в сквернословии, употреблении спиртного, что если нет денег, то их можно добыть преступным путем. Первоначально подростки сплачиваются на основе одинаковых возможностей и одинаковой бесконтрольности в его проведении свободного времени. Они стремятся удовлетворить потребность в таком общении, которое даст возможность избежать отрицательных эмоций, связанных с их статусом "изолированных" и "отвергаемых" в формальных группах (классе, школе). Более того, в процессе такого общения удовлетворяется их желание быть понятыми. Указанные основания (межличностный статус) сближают тех, кто находится в примерно одинаковых условиях. Среди себе подобных подростки встречают сочувствие. Они могут откровенно говорить о своих неудачах и переживаниях, семейных конфликтах, неприятностях в школе и т. п., поскольку его слушателями здесь оказываются лица со сходными переживаниями, с такими же неудачами в школе, семейными неприятностями. Их сочувственная искренняя реакция импонирует подростку. Законопослушные же одноклассники, знакомые, соседи часто не в состоянии понять положение таких подростков, которым не всегда удобно, да и не очень-то хочется отрицательно отзываться о своих родителях. Чувствуя себя вполне комфортно в такой группе (досуговой), подростки в большинстве случаев не испытывают потребности уйти из нее. Они закрепляются в ней и "закрывают" глаза на очевидное безнравственное и даже противоправное поведение, поведение, которое пока еще противоречит их личным взглядам и убеждениям. Постепенно вырабатывается стереотип общения, который сопровождается изменением круга общения. Общение с одноклассниками редуцируется, становится менее эмоционально насыщенным, а затем и безразличным. Такие ребята (одноклассники) постепенно оттесняются на задний план и выпадают из среды общения. И наоборот, отношение к членам досуговых, а затем и криминогенных групп, сопровождаемое полным удовлетворением потребности в общении, становится все более эмоционально насыщенным. Поскольку подросток оценивает своих сообщников по тому, как они оценивают его, насколько ему эмпатируют, совершенно очевидно, что их недостатки он не замечает, игнорирует. Словом, подросток предпочитает общаться с теми ребятами, чье отношение к нему наиболее близко его самосознанию. До сближения подростков с досуговой криминогенной группой у них, как правило, еще не сформировались твердые негативные взгляды и установки. Исключение составляют установки несовершеннолетних из крайне аморальных семей, члены которых совершают антисоциальные поступки. Хотя и в данном случае нельзя категорически утверждать, что наличие таких установок характерно буквально для всех подростков, выходцев из таких семей. Для большинства подростков, попадающих в такие группы, нормы этих групп вначале чужды, нередко они колеблются, решая вопрос, остаться ли в них, принять ли эти нормы. Важную роль в подобных случаях играют объективные и субъективные возможности самоутверждения. Ранее отмечалось, что подростками больше всего ценятся такие "взрослые" качества, как смелость, верность другу, физическая сила, сохранение тайны, групповая солидарность и др. Демонстрация этих качеств дает возможность утвердиться в глазах группы, заслужить одобрение ее членов, особенно вожака. Таким образом, для одних подростков сближение с группой становится решающим фактором в формировании их криминогенных ориентации, установок, взглядов; у других негативное отношение к общепринятым нормам и ценностям, искаженные потребности бывают сформированы уже ранее, в семье, в результате иного жизненного опыта и под влиянием группы лишь стимулируются и укрепляются. Кроме того, категория несовершеннолетних дополняет и усиливает антисоциальную направленность групповых норм и взглядов отдельных членов группы. Постоянное пребывание деморализованных подростков в криминогенной досуговой группе приводит к тому, что она становится для них специфической средой. Которая, будучи в значительной мере изолированной от позитивного воздействия общественных институтов (семья, школа), дает возможность деморализованным подросткам удовлетворять потребность в общении. Они беспрепятственно пьянствуют, проводят время в соответствии со сложившейся искаженной системой ценностей и интересов, утверждают себя посредством антисоциальных действий. В значительном числе случаев преступления совершаются подростками под давлением группы, ее "морали", по таким мотивам, как слепое стремление поддержать друзей (независимо от характера защищаемых ценностей), упрочить занимаемое в группе положение, заслужить "авторитет" равного среди равных. Следует специально остановиться на социально-психологическом механизме влияния группы в целом на поведение ее членов, а также на психологическом механизме взаимовлияния членов группы. Устойчивость, сплоченность криминогенной досуговой группы обеспечивается посредством совершения подростками преступлений. В основе преступного поведения несовершеннолетних лежит ряд мотивов, среди которых на первом месте находятся мотивы самоутверждения, стремления занять свое место в группе. К их числу принадлежат, например, "мотивы роста ". Который проявляются в противоречивой форме: с одной стороны, подросток убеждает группу: "я как все", с другой стороны, подчеркивает: "я - личность". Раскрывая содержание "мотивов роста", А. И. Долгова отмечает: "Из позиции "я как все", вытекает активное поддержание обычаев, традиций микросреды, подражание товарищам ("куда они, туда и я", "что они, то и я"), стремление не отставать от группы, не потерять уважение товарищей, активность преступных действий. Другая позиция - "я – личность». Проявляется, как правило, при взаимоотношениях с другими, не "своими", а в собственной микросреде - в исключительных, крайних случаях. С этой позицией связано резкое реагирование на обиду, замечания, даже обоснованные по существу, потребность как-то выделиться, следовать моде или, наоборот, нарушать нормы в одежде и прическе - бросать тем самым вызов, но не "своей" микросреде". Криминогенная группа посредством специфических психологических механизмов оказывает на ее членов многостороннее влияние. Оно проявляется, в частности, в следующем. Во-первых, криминогенная группа является базой формирования взглядов и установок, лежащих в основе преступного поведения. Осуществляется это не столько посредством определенного целенаправленного воздействия, сколько путем "навязывания" аморальных и преступных норм поведения. Даже если несовершеннолетний, попавший в такую группу, придерживается другой системы ценностей и взглядов, преступление он может совершить вопреки им, поддаваясь групповому нажиму, давлению. Психологическим механизмом, с помощью которого группа оказывает давление на своего члена, является конформизм. Чем более выражена антисоциальная направленность такой группы, тем более жестким является конформизм в ней. Посредством конформизма вначале осуществляется частичная идентификация подростка с криминогенной группой, при которой он только внешне подчиняется нормам группы. Впоследствии она переходит в полную, жесткую идентификацию, при которой подросток усваивает ценности, взгляды, нормы группы. Во-вторых, идентификация подростка с криминогенной группой приводит к ослаблению внутренних тормозов, мотивов, препятствующих совершению преступления, а также уменьшению чувства личной ответственности. В основе этого явления лежат так называемые механизмы психологической защиты, которые снижают, нейтрализуют или вовсе снимают социальный контроль, его барьерное, тормозящее действие. Именно на этой основе происходит самоопределение и внутреннее высвобождение от ответственности за совершаемое и совершенное преступление. Говоря о психологических механизмах самозащиты, А. Р. Ратинов и Г. X. Ефремова указывают, что имеется в виду "... не столько сознательное приискание способов реабилитации себя и своих поступков (что также имеет место), сколько бессознательные или не вполне осознаваемые тенденции, формирующие искаженное видение действительности. Эти иллюзорные представления позволяют преступнику внутренне противостоять общественным требованиям и санкциям, сохраняя веру в свою правоту, высокую самооценку и минимальный душевный комфорт". Для подавляющего числа обследованных преступников характерно стремление снять с себя ответственность за совершение преступления, переложить вину на других лиц или обстоятельства. Так, среди насильственных преступников, совершивших убийства, разбой, хулиганство, наиболее распространена позиция "во всем виноват потерпевший", "виноваты окружающие лица и сложившаяся обстановка", "я не виноват, виновата водка". Для корыстных преступников (кражи, грабеж) характерны суждения типа "все так делают", "ничего особенного", "зря пропадает больше". Было установлено также, что в основе совершения насильственных преступлений, особенно хулиганства, разбойных нападений, лежит такой психологический механизм, как гиперкомпенсация. В значительной степени он характерен и для несовершеннолетних преступников. Как отмечают А. Р. Ратинов и Г. X. Ефремова, "речь идет о стремлении устранить ощущение какой-то мнимой или действительной неполноценности, доказав себе и окружающим хотя бы и в уродливой, антиобщественной форме сверхценность своей личности (подходящим наименованием этому явлению был бы "комплекс Герострата"). В суждениях просматривается стремление к самоутверждению, желание показать другим и почувствовать самому свою силу, смелость, бесстрашие, способность к риску. Указанные тенденции проявляются в "семантической защите" совершенного деяния путем его переименования и обозначения нейтральными терминами ("взял" вместо "украл")". В-третьих, криминогенные группы наглядно демонстрируют их членам образцы крайне безнравственного и преступного поведения. В данном случае к такому психологическому механизму регуляции поведения подростков, как конформизм, добавляется подражание. Подражание предполагает принятие очевидных моделей поведения и направлено на воспроизведение индивидом определенных внешних черт и образцов поведения, манер, действий, поступков, которые характеризуются при этом определенной рациональной направленностью. Склонность подростков к подражанию в значительной степени определяется их возрастными особенностями. Именно подражание способствует выработке у них сложного, социально значимого поведения. Однако нередко подростка захватывает чисто внешняя сторона поведения, и он слепо подражает образцам социально отрицательным и даже вредным. Особенно это характерно для несовершеннолетних правонарушителей. Как свидетельствуют результаты многочисленных исследований, довольно часто преступления совершаются одними членами криминогенных групп на глазах других (например, хулиганские действия, избиения, грабежи). Кроме того, подростки-правонарушители в разговорах со сверстниками в криминогенной среде хвастают своими преступными действиями и получают одобрение собеседников. В-четвертых, криминогенная группа является фактором, в значительной степени снижающим у подростков страх перед возможным уголовным наказанием. "В результате, - как отмечает А. И. Долгова, - даже лишение свободы нередко не рассматривается как позор для самого несовершеннолетнего и его семьи, теряется общепревентивное воздействие наказания на лиц, которые как раз больше всего в нем нуждаются. Только 13 % из опрошенных несовершеннолетних правонарушителей ответили, что не слышали рассказов о жизни в исправительно-трудовых учреждениях, которые приукрашивали эту жизнь и придавали ей определенный "романтический ореол". Криминогенная группа является для несовершеннолетних средой, которая формирует и стимулирует мотивацию антисоциального поведения. Преступления ее члены совершают и поодиночке, и в разных сочетаниях друг с другом, порой даже совместно с лицами, не входящими в ее состав. При этом не все члены криминогенной группы характеризуются преступным поведением. Некоторые из них ограничиваются антиобщественными деяниями, не нарушающими уголовно-правовые нормы. В редких случаях досуговые криминогенные группы несовершеннолетних могут превращаться в преступные. Преступную группу от криминогенной отличает четко проявляющаяся ориентация ее членов на преступное поведение. Их связывает преступная деятельность и прямое предпочтение антиобщественных ценностей либо тех, которые достигаются преступным способом. Участники такой группы сами активно ищут и создают ситуации, удобные для реализации преступного умысла. Члены же криминогенных групп четкой ориентации на совершение преступлений не имеют. Нормы криминогенных групп, хотя и противоречат официальным, но все-таки жестко не определяют поведение их членов как преступное. Отношения между членами преступной группы характеризуются жестким конформизмом, устойчивой идентификацией личности с группой, которая рассматривается как референтная, враждебная по отношению к другим "чужим" компаниям. Происходит процесс усвоения ценностей преступной субкультуры со специфичной атри-бутикой (традиции, символы, жаргон). Особенно быстро и облегченно этот процесс ассимиляции субкультурных ценностей осуществляется несовершеннолетними. Лидер или активные участники преступной группы для ее сплочения поощряют и культивируют различные формы эмоционально-импульсивного поведения (оргии, групповые попойки, разнузданность, распутство, акты вандализма). Признаком более полной идентификации себя с преступной средой является наличие у некоторых подростков таких атрибутов преступной субкультуры, как татуировки. Встречающиеся у подростков мужского пола вытатуированные собственные инициалы, имя, год рождения являются отражением примитивного стремления к самоутверждению. Женские имена говорят об объектах влюбленности, а мужские - о "верных" друзьях, с которыми нередко совершался обряд "братания кровью": подростки, сделав надрезы на предплечьях, прикладывают друг к другу кровоточащие порезы. Обычно татуировка служит символическим отражением специфических подростковых поведенческих реакций - эмансипации, группирования со сверстниками. Парящая птица, солнце с расходящимися лучами, разорванные кандалы, перекрученная узлом колючая проволока являются эмансипационными символами "свободной жизни", неподчинения. Более важной является связанная с реакцией группирования символика приобщения к преступному миру. Знак "зона" - пять точек: четыре по углам квадрата и одна в его центре символизируют четыре наблюдательные вышки и подростка между ними - этим знаком понимающему дается знать, что подросток был "под стражей" - в специальном воспитательном учреждении, в колонии. Крест обозначает судимость или вызов на комиссию по делам несовершеннолетних, звездочка из восьми лучей - год в колонии. Топор рядом со знаком "зоны" ("смерть в тюрьме") показывает желание навечно слиться с преступным миром, и наоборот, цветок или знак в виде перечеркнутого квадрата говорят о том, что подросток "завязал", решил окончательно порвать с делинквентной средой. Часто вытатуировываются слова-криптограммы, вроде "кот" ("коренной обитатель тюрьмы"), " туз " ("тюрьма учит законам") и т. д. В некоторых таких криптограммах отражается демонстративно вызывающее враждебное отношение к "чужим". Рисунок в виде могильного крестика над холмом означает "смерть буграм", то есть активистам. У делинквентных девушек татуировки встречаются крайне редко. По содержанию они во многом сходны с татуировками у юношей. Если татуировка делается на внутренней стороне бедра, то это означает сексуальную доступность. Преступные группы подростков различаются степенью организованности. В Татарии и Мордовии это "конторы". Они образуются по месту учебы, жительства или работы. Их действия носят в основном одноразовый ситуативный характер. Существуют преступные группы, куда подростки входят наряду с взрослыми. В отличие от "контор" преступные группы (группы "бизнеса") имеют устойчивую криминальную направленность и могут функционировать довольно продолжительное время. Они имеют свою организацию, кассу "общак", из которой финансируют попавших в заключение, больницу, а также похороны "своих". Их возглавляет лидер, как правило, 19 - 22 лет. Далее идут "старики" ("боевики") 16 - 18 лет и, наконец, "шелуха" - 14-летние подростки. В группах действует жесткая дисциплина, свой кодекс поведения: Попался - отвечай сам, говори: "Ничего не знаю, никакой группы нет, действовал один". В ходе следствия группа ведет свое контрследствие. По утрам проводят "планерки" с теми, кого вызывает следователь. Вечером обсуждают показания потерпевших, свидетелей и вырабатывают свой план, "как обойти закон". Для таких целей используется специальная юридическая литература.